Литературно-художественный интернет-журнал

Михаил Харитонович Кока

 

   Родился в 1948 году в Молдавии в с. Слобозия Оланештского района в семье крестьян. После окончания средней школы и службы в армии в 1970 году поступил в Николаевский кораблестроительный институт на специальность "Технология судостроения". Впоследствии работал на Кишиневском опытно-экспериментальном заводе «Эталон», где участвовал в изготовлении подводных устройств для обследования корпуса надводных кораблей и ПЛ. С 1994 года на государственной службе - в Министерствах транспорта и дорожного хозяйства и  экологии, строительства и развития территории Республики Молдова. 

   Член Союза журналистов Молдовы с 1994 г. Автор более 200 печатных материалов. Член редакционной коллегии журнала „Mediul ambiant” («Окружающая среда») и Национального комитета по изданию коллекций „ Lumea  vegetală a Moldovei”  («Растительный мир Молдовы») и „Lumea animală a Moldovei” («Животный мир Молдовы»). Живёт в республике Молдова.

 

 

Воспоминания

о Николаевском ордена Трудового Красного Знамени
кораблестроительном институте им. адмирала С.О.Макарова
(1970-1976) 

 Cоавторы: Игорь Рыбаченко (гр.611), Алла Капуста (Жолос) (гр.614), Владимир Маккека (гр.615),
Николай Межуев (гр. 616) и Анатолий Салучн (гр.617)

  

 

 

Вместо предисловия

 
   Есть идея. Написать с друзьями и однокурсниками "Воспоминания о НКИ (1970-1976)", где каждый мог бы добавить свои воспоминания об институте, преподавателях, друзьях, однокурсниках, курьезных случаях и т.д. Однако, по ходу работы пришла мысль добавить информацию о том, как сложилась судьба наших коллег и друзей за эти тридцать шесть лет, прошедших после окончания института.  

 

1. Вступительные экзамены в НКИ.

   Во время вступительных экзаменов я, Михаил Кока (Молдова) жил в общежитии на ул. проф. В. Бузника в одной комнате с Григорием Шарата (г. Арбузинка Первомайского района Николаевской обл.), Александром Двоеглазовым (г. Херсон) и, кажется (абсолютно не уверен сегодня), Станиславом Трофимовым (г. Киров).
Среди всех особо выделялся А.Д., т.к. всегда щеголял в форме моряка, только что демобилизованного (что, кажется, производило впечатление и на экзаменаторов; надо полагать, что как минимум 0,5 балла всегда добавляли за форму), и ковылял как заправский «морской волк». Одним словом, представлял себя большим франтом и всегда разбрасывался разными сальными выражениями якобы морского жаргона (среди которых, например, самым невинным можно было считать такое выражение как «Темно как у негра в ж…е»).

С Г.Ш. они быстро нашли общий язык, т.к. оба были большими поклонниками Бахуса. Бывало, что напивались и «бузили» так, что приходилось их успокаивать.
Получилось так, что поступили мы все – трое по специальности «судостроение и судоремонт» и А.Д. на «сварку в судостроении».

И на свою голову, в таком же составе поселились в общежитии и на первом курсе. Пишу «на свою голову», потому что потом нам пришлось расстаться с А.Д. Я сказал Г.Ш.: выбирай, или будешь жить со мной в одной комнате или с А.Д. Г.Ш. остановился на втором варианте и так практически мы не расстались до последнего курса (при выпуске оба были в гр. 617).

 

2. Посвящение в студенты

Посвящение в студенты состоялось 1 сентября 1970 г. Все группы построились в каре перед новым корпусом младших курсов (см. № 1 газеты НКИ «Кораблестроитель» от 1.09.70, помещено на обложке) и кто-то из высшего эшелона руководства института (то ли сам ректор, то ли проректор, уж не помню) поздравил нас со становлением нас студентами института в юбилейном году – 50 лет со дня образования НКИ (18 сентября 1920 г.) и пожелал нам больших успехов в учебе.

Потом нам объявили о поездке в колхоз на уборку помидор. Отпустили нас по домам, чтобы запаслись рабочей одеждой и хорошим настроением перед работой.

 

3. Поездка "в колхоз" или "на помидоры"

Вообще-то кто придумал этот «колхоз» или «на помидоры» не был уж таким простачком. Сделано было с умом.

Решались сразу две задачи.

Первое, это помощь колхозам в уборке скоропортящегося урожая.

Второе, и ничуть не менее значимым, это знакомство студентов со своими коллегами по группе и потоку.

Что касается второго, то оно оправдывало себя полностью. А то можно было учиться вместе все шесть лет и не узнать получше своих коллег. В этом убедила меня одна коллега по курсу (а точнее – Зоя Польских) при составлении списков групп выпускников 1976 г. Она мне призналась, что некоторых коллег, с которыми она училась уже после переформирования групп после третьего курса (по тематике будущей деятельности – гражданское судостроение, военное кораблестроение и прочность судов), она недостаточно знала, так как они держались как-то особняком. Видимо это происходило по разным причинам. Ну хотя бы и по той причине, что есть стеснительные люди, которые очень трудно уживаются в новом коллективе.

Однако вернемся к «колхозу». Как известно, на потоке «Судостроение и судоремонт» были восемь групп. Я был распределен в 118 группу. Группа была составлена тоже с умом, я бы сказал. Одна половина студентов были городские, другая половина – студенты из сельских местностей (одним словом – «деревня», как наверное называли нас за глазами). Сохранялось относительное равенство и согласно полу – примерно половина группы были девушки, притом и городские, и сельские.

Первое время городские действительно держались как-то особняком. Мы, сельские (я относился к ним) работали, как говорится, по-ударному (просто были привыкшие к таким работам), городские несколько «отлынивали» от работы. И их можно было понять – ведь для них эта работа была новая и непривычная.
Если я и Григорий Шарата «давали на гору» по 40 ящиков помидор в день, остальные сельские – по 30-35 ящиков, то для городских предел был 10 – 15 ящиков в день. Что в общем было совсем неплохо, т.к. они никогда не трудились на поле.

Постепенно две половинки группы стали сближаться. Из городских самыми общительными оказались Александр Крашенинников (в «простонародье» больше известный как Крош (наверное под влиянием мультфильма «Приключения Кроша») – весельчак и балагур (одним словом, душа компании), Александр Шиф (интеллигентный и очень отзывчивый товарищ и друг) и Александр Ильюк (человек с очень большим чувством юмора). И, конечно, выделялся среди всех Виктор Ремез.

Вскоре произошли изменения в руководстве группы. Для начала деканат назначил старостой группы Виктора Ремез – очень образованный, интеллигентный и воспитанный. В общем, как и полагалось сыну проф. Ю.В.Ремез. Но у него, как принято говорить в таких случаях, не лежала душа к администраторской работе.

И посему он и не очень старался стать лидером группы.

Тогда руководитель «десанта в колхоз» - молодой аспирант кафедры сопротивления материалов (если не ошибаюсь; а вот имя, к сожалению, не запомнил. Может кто-то вспомнит?..) сменил, по своей ли инициативе или посоветовавшись с зам декана по младшим группам Лапин, руководство группы.

Для начала должен сказать, что в группе было два студента – Григорий Шарата и я – Михаил Кока – поступившие после срочной службы в армии. И такое положение было и в остальных группах, т.е. кадры укреплялись студентами обладающим определенным жизненным опытом.

Выбор пал на меня. И не случайно, поскольку у меня всю жизнь была «жилка» лидера – в школе был старостой класса, комсоргом школы, председателем совета физкультуры и спорта и прочее, а в армии – зам. командира взвода. Одним словом, какой-то опыт руководства малыми коллективами у меня уже был. Да еще в сержантской школе прослушал курс психологии коллектива людей (в том случае - воинов).

А посему я стал старостой группы и оставался им до выпуска.

Вот так получилось что я «вышел в начальники».

Как бы там не было, «колхоз» сблизил нас, между нами завязалась даже некоторая городская - сельская дружба. Так что после этого испытания мы приехали на занятия в институт уже знакомыми, и не только в группах, но и в пределах потока.

Один вопрос остался у меня еще с тех пор. С какой целью нам «подбросили» еще и двух старшекурсниц? Если кто помнит (а должны помнить многие) это были Надя (двоюродная сестра одной студентки (как сейчас помню, звали ее Олеся или Алена - из 113 или 114 группы) и Алла (такая пышечка, с пухлыми губами и очень аппетитной внешностью).

Насчет Нади не могу сказать ничего, а вот Алла каждый вечер (после окончания работы на поле) возвращалась в село с новым ухажером (шофер, тракторист или еще кто-то).

Была она и в нашей комнате. Думаю, все помнят, что нас разместили человек по 5-6 в комнате, а постельные принадлежности были матрасы и подушки набитые самими соломой. Ну и остальные принадлежности, как полагается.

В один день смотрим, что к Наде «приклеился» один наш «сокамерник» Виктор Р. «Приклеился» так «приклеился», мог бы погулять с ней до зари что ли, благо в деревне природа располагает к этому. Так нет «приперся» с ней, где-то после полуночи, к нам в комнату… Думал, что мы спим мертвецки после работ в поле, что ли? Как бы там не было, просыпаемся мы от звуков поцелуев и любовных ласк и лобызаний и обещаний любви до гроба. Ну, мы парни молодые (еще те «жеребцы»!) все на взводе. Куда там до сна… Один из наших – Николай М. – не выдержал и шепчет: «Виктор, не будь жадиной, поделись с друзьями…». Не тут-то было. Видя такой переполох, тот взял и ушел со своей «кралей».

Правда на следующий день Наденька возвращалась с работы уже с другим ухажером. А наш «ловелас» остался с раненным сердцем (А в общем – то хороший парень и прекрасный баянист. Как заиграет, заслушиваются все). Вот это и была любовь – одноноченька.

Так с какой же целью были подброшены старшеклассницы к нам? Может, кто-то позаботился, чтобы некоторые несмышленые юнцы проходили «Курс молодого бойца» еще до начала занятий в институте?..

4. Группа 118

По прошествии стольких лет мне было трудно восстановить по памяти состав той группы 118 далекого 1970 г. Однако с помощью друзей удалось восстановить следующий состав группы 118:

КОКА Михаил – староста группы
ШАРАТА Григорий - профорг
ВАСИЛЕНКО Зоя – комсорг
БАГНЕНКО Александр
БАРАНЕНКО Валерий
БИЛЯНСКИЙ Юрий
ГУБАЦКИЙ Евгений
ДОМАШИН Cергей
ИЛЬЮК Александр
ИЩЕИНА Елена
КРАШЕНИННИКОВ Александр
КУРАЛОВ Иван
ЛИСИЦКАЯ Галина
ЛЯШУК Александр
МАКАРОВА Евгения
МОСКАЛЕНКО Николай
МУЗЮКИНА Ирина
МУНТЯН Сергей
РЕМЕЗ Виктор
РЕШИН Виктор
САЛУЯН Анатолий
СЕРЕДА Василий
ТИМОФЕЕВА Наталья
ФИЛИН Валентин
ШИФ Александр.

 

 

5. Введение в судостроение

Первый ознакомительный курс введения в судостроение вел доцент кафедры проектирования судов к.т.н. Александр Иванович Картава.

Запомнилась первая лекция на потоке. За партами сидят более 200 студентов.

Александр Иванович заходит в аудиторию одетый в белом халате.

Кое-откуда раздаются тихие смешки. А.И. спокойно подошел к кафедре, окинул взглядом зал и спокойно произнес:

- Я вижу тут люди с глухих мест приехали...

В аудитории воцарилась тишина. И больше никто и никогда не смеялся. Потому что всем стало понятно для чего он одел белый халат. Так он просто предохранял одежду от попадания на нее пыли от мела, которым он писал или рисовал на доске.

Позднее, когда я работал инженер - конструктором, у меня в гардеробе было даже два белых халата. Это, так сказать, не что иное как культура производства.

А вообще-то А.И.Картава был легендарной личностью в институте. Об этом может рассказать не одно поколение выпускников НКИ.

 

 

6. Празднование юбилея НКИ

3 ноября 1970 г., 14:00, во Дворце культуры судостроителей состоялось торжественное собрание, посвященное юбилею НКИ – 50 лет со дня образования учебного заведения.

Вклад Николаевского кораблестроительного института им. адм. С.О.Макарова (имя которого институт с честью носит с 1949 г.) в подготовке высококвалифицированных кадров для судостроительной промышленности СССР и развитии кораблестроительной науки был высоко оценен руководством страны.

Указом Президиума Верховного Совета СССР институт был награжден Орденом Трудового Красного Знамени.

Весь город, не только институт, готовились к празднованию юбилея. Тем более что для вручения ордена приезжал член Политбюро ЦК КПСС, член Президиума Верховного Совета СССР, Первый секретарь ЦК Компартии Украины тов. Шелест П.Е.

Как говорится, что только не делали. Может, только траву не красили в зеленый цвет.

А в остальном НКИ и город выглядели хорошо.

Торжественное заседание по случаю вручения награды происходило во Дворце Судостроителей при большом стечении преподавателей и студентов института, представителей судостроительной промышленности и общественности города.

Почетными гостями этого торжественного собрания были первые секретари Николаевского, Одесского и Херсонского обкомов партии, заместитель министра судостроительной промышленности СССР Е.Н.Шапошников, первый заместитель министра высшего с среднего специального образования СССР, министр высшего и среднего специального образования УССР Ю.Н.Даденко, председатели Николаевского и Херсонского облисполкомов, председатель ЦК профсоюзов работников просвещения, высшей школы и научных учреждений и другие официальные лица.

Мне тоже выпала честь присутствовать при вручении институту этой высокой награды.

 

 

7. Отношения с комитетом комсомола

Из общественных организаций в студенческой среде выделялись тогда две: профком и комитет комсомола.
Какая из них была важнее, мы поняли это сразу: это был профком (ну хотя для тех, кто был из сельской среды, потому что места в общежитие распределял профком). По – этому мы всегда серьезно относились к выбору профорга. В принципе в нашей – 118 группе – и выбирать нечего было. Нашим профоргом до самого выпуска был Григорий Шарата, потому что он всегда был справедлив и ребята доверяли ему.

Взять хотя бы случай на третьем, кажется, курсе, когда мы с Гр. Шарата пошли к декану и «выбили» стипендию одной нашей коллеге, которая, к великому сожалению, закончила сессию с одними «уд.» - ми.

Что касается комсорга, то это была с самого начала женская должность. Хотя бы и для обеспечения равновесия ветвей власти в группе или соблюдения равноправия полов.

С теплотой вспоминаю всегда двух наших комсоргов – Зоя Василенко (младшие курсы) и Алла Зайцева (на старших курсах).

Но так получилось, что именно комитет комсомола досаждал нам больше всех разными поручениями. И почему-то чаще всего вызывали по такому поводу в комитет комсомола не комсорга, а старосту группы. Вот, мол, распространяйте билеты лотереи ДОСААФ или билеты в театр и т.д.

Желающих как всегда было мало покупать эти билеты и зачастую складывались, потом отдавали, например, билеты в театр любому, кто желал пойти туда (а желающих всегда было мало или совсем не было). А если никто не хотел пойти в театр, то билеты так и пропадали.

Так было раз, так было два, пока я не поступил по – своему. Приносил билеты, предлагал покупать их, а если никто не хотел покупать, то возвращал их в комитет комсомола.

При этом говорил:

- Извините, но мы знаем дорогу в театр, и если захотим, то пойдем сами без нажима со стороны. А если театру нужна материальная помощь, давайте объявим мероприятие по сбору средств. Думаю что любой не откажется помочь театру. А так я не могу заставить коллег купить эти билеты.

Мне возражали:

- Но Вы же авторитет в группе, сможете убедить их.

- Извините, но я не хочу злоупотреблять своим авторитетом в этих целях.

Это было на младших курсах. А последняя конфронтация с комитетом комсомола была у меня на пятом, кажется, курсе. Вызывают и дают разнарядку на подписку на газеты и журналы. Причем на целый год или полугодие. И даже на время каникул.

Зная отношение коллег к этому мероприятию, я прихожу в группу и говорю:

- Чтобы не было разговоров, любой из вас должен подписаться минимум на одно периодическое издание, по желанию и на любой срок.

Т.е. так как предусматривали правила подписки на газеты и журналы.

Сказано – сделано. Естественно, на издания областные, которые выходили на украинском языке («Ленiнське племя», например) разнарядка не была выполнена.

Меня опять стали воспитывать, на что я ответил:

- Разве я нарушил какое – либо правило подписки, касающееся права выбора издания и срока подписки?..

 

 

8. Как подрабатывали студенты

Согласитесь, стипендия размером в 40 рублей не всегда хватала, если не была еще помощь из дому. Что касается студентов, пришедших из сельской среды, вопрос это всегда стоял остро, т.к. зарплаты и пенсии в сельской местности в то время были очень малы. Мои родителей, например, были уже пенсионерами и их пенсии составляли 20 руб. (у мамы) и, соответственно 40 руб. (у папы). По - этому рассчитывать на их пенсии было просто неприлично.

Вообще-то трудно вообразить, как можно было прожить иногороднему студенту на рубль с копейками в день.

Чтобы нынешнему студенту иметь хотя бы некоторое представление о размере той стипендии достаточно нескольких статистических данных. Например, на эту стипендию можно было «хорошо» сходить в ресторан не меньше четырех раз. Хлеб стоил тогда 13-16 коп., колбаса – 1,5 – 2,5 руб., 1 кг мяса – 1,4 – 1,9 руб., бокал пива – 25 коп., билет в кино – 25 коп., 1 кг помидор – 3-5 коп, бутылка коньяка – около 4 руб, проезд в трамвае – 3 коп., проезд в автобусе – 5 коп., газета - 2-3 коп. Мне кажется, на нынешнюю стипендию так не развернешься. Все-таки, рубль был крепким!

Жили мы вчетвером в одной комнате в общежитии на ул. проф. В.Бузника – я, Григорий Шарата, Александр Двоеглазов и Станислав Трофимов.

Первые трое были после срочной службы, а Станислав – поступивший сразу после окончания школы.

Задумали мы сэкономить на «харчах», занимаясь самими приготовлением пищи. Ходил на рынок за продуктами, где Григорий иногда «убалтывал» какого-то паныча продать нам картошку или что-то другое по - дешевле. Тот уступал, так как, оказывается, и у него сын был студентом, но очень просил нас, чтобы не проговорились на рынке, что купили дешевле. Ибо это являлось нарушением монополии на установленные цены.

Установили график дежурства и каждый из нас вставал пораньше в свою смену и готовил завтрак для всех. Обед или ужин готовили общими усилиями.

К сожалению, это быстро надоело, ибо занимало очень много времени. Потому и перешли на питание в столовой.

Наш стандартный завтрак стоил 25 копеек и состоял из каши манной, оладьи со сметаной и чая.
Обед был несколько шикарнее: полборща, котлета полтавская с гарниром, 2-3 кусочка хлеба, компот и, иногда, 100 гр. (а то и 200!) сметаны. Это обходилось в 50-60 коп.

Вот и посчитайте, что оставалось на ужин. А ведь хотелось сходить и в кино, на танцплощадку или просто выпить бокал пива!

По-этому когда на первом курсе наша коллега Ирина Музюкина (у которой друг был старшекурсником и подрабатывал в свободное от занятий время) спросила меня и Григория Шарата если не хотим подработать немножко, то мы очень обрадовались.

Так я и Григорий Шарата, по рекомендации друга Ирины - Александра Анисинькина, устроились работать сторожами в службе вневедомственной охраны Ленинского РОВД г. Николаев. Другие наши коллеги работали на молокозаводе и других «хлебных» местах.

Работа сторожа, как говорится, была непыльная и выполнялась посменно (примерно 12-ти часовая вахта – с 17:00 до 7:00 следующего дня - через каждые два дня выходных). С пятницы до понедельника утром приходилось отрабатывать это время на троих, в субботу смена кончалась в полдень (12:00), поэтому приходилось пропускать часы занятий в институте. Но для этого случая мы написали заявления в деканат и нам разрешили пропустить до 6 часов занятий в неделю.

Зарплата составляла 62,50 руб./месяц. Суммируйте ее со стипендией, и вы получите сумму 102,50 руб., что для тех времен было не так уж плохо. Я даже не успевал тратить все и открыл счет в сберкассе. Одалживал деньги и коллегам, если те обращались ко мне.

Помню как-то приехал домой, так родители и не узнали меня: одет как франт, при шляпе и новом пальто.
Сторожили мы, в основном, на стройках. Более теплые места (институты, проектные организации и прочее) облюбовали себе пенсионеры.

Но для нас главное было интуитивно почувствовать время, когда начальство приходило с проверкой постов. Тут у меня все обстояло как нельзя лучше: никогда не был застигнут спящим на посту. Хотя без того, чтобы хоть чуть – чуть поспать, нельзя было. Спал на столах или на трех скамейках. Остальное время использовалась для обхода территории и подготовке к завтрашним занятиям, расчета курсовых проектов.

На всякий случай я купил себе свисток. Однажды даже применил его, когда во время обхода смотрю: человек хочет утащить со стройки отопительную батарею. Как засвистел, только и видел его.

Приходилось подменять стариков – пенсионеров во время болезни или отпусков.

Так пришлось подежурить несколько смен на базе Облснабсбыта. Первую ночь вообще не сомкнул глаз. Территория была большая, обзор был плохой, так как она имела форму тавра, а посему нельзя видеть сразу ее. На одном только дворе стояло 33 «Запорожца», а на складах товары на миллионы рублей… И вот как только услышу лай собак (а их было около десятка), выхожу из дежурки и давай смотреть не залез ли кто – нибудь на территорию.

Хорошо было дежурить в яхт - клубе. Там я спал на кожаном диване в кабинете начальника (он сам разрешил, между прочим), на улице музыка была слышна (рядом была танцплощадка).

Помню, как-то дежурю и вдруг слышу голос:

- Эй, дедуля, подойдите, пожалуйста!

Подхожу. Сразу удивление:

- Ой, извините, не найдется у Вас стакана?

Что делать? Пришлось одолжить.

Через некоторое время подходят опять, протягивают мне стакан и непочатую бутылку вина «Солнцедар» (про которое ходили слухи, что в одной из стран им красят заборы, в другой стране – оно применялось якобы как противозачаточное средство, а в СССР его пили; вообще-то было в то время еще одно вино сомнительного качества – и ведь его не зря продавали в полулитровых бутылках – «Бiле мiцне»), которым на следующий день я угостил своих ребят.

Хороша была дежурство в Судостроительном техникуме, в проектном институте. В этом институте на одном дворе была техника, которая всегда было в поле моего обзора, т.к. я ложился на столе в одном кабинете, откуда, даже не вставая, мне виден был хорошо весь двор. Здесь я научился печатать на пишущей машинке, что весьма пригодилось потом.

А лучшие дежурства были в детских садах, т.к. так кухарки оставляли что – нибудь съедобное для «бедных» студентов.

Тяжело пришлось, когда дежурил один (нехватка людей была в то день) на каком – то машиностроительном заводе.

Стою на проходной, люди идут в смену. Вдруг гудок локомотива. Закрываю проходную и бегом пропустить локомотив с вагонами. Пропустил локомотив и бегом на проходную. И так всю смену…

Другой способ подрабатывания средств на жизнь была работа в студенческих строительных отрядах (ССО).
Но об этом лучше напишут те, кто работал каждое лето в этих отрядах.

 

 

9. Студенческий лексикон, борьба со сквернословием и "искусство" делать подарки

Как и во всяком обществе, естественно, у нас был свой, студенческий лексикон. Ниже приводятся несколько образцов:

«Биля» (…) – приятельское обращение к Юрию Билянскому.

«Бомба» - подробное толкование см. главу 20.

«Дед» - уважительная кличка Михаила Кока, придуманная А.Салуян и В.Середа.

«Железный Кока» - кличка Михаила Кока, придуманная А.Крашенинников и А. Шиф. Она отмечала трудоспособность, усердие и оперативность сдачи любых курсовых работ.

«Крош» - ласкательное имя всеобщего любимца группы Александра Крашенинникова. Может быть, она была навеяна и известным в то время мультфильмом «Каникулы Кроша».

«Старик» - обращение В. Бараненко к Михаилу Кока. Подчеркивало как бы особое уважение к старшему по возрасту.

«Привет от Коки» - выражение, придуманное А.Крашенинников и А. Шиф. У меня был особый способ здороваться – крепко пожимать руку, да еще трясти при этом.

«Стеклофон» - подробное толкование см. главу 20.

«Филя» - обращение приятелей к В.Филин.

Но существовал и другой лексикон, скажем так, нецензурный.
Жили мы тогда в общежитии на ул. проф. В. Бузника, 3.
Среди тех, которые жили в одной комнате в общежитии были и такие, которые нет – нет да выбросят твердое словцо или выражение

Особенно отличался этим у нас Александр Двоеглазов, который владел полным наборов многоэтажных флотских нецензурных выражений. Общим решением объявили борьбу сквернословию. Условились бросить по одной копейке в бутылку из-под шампанского за каждое нецензурное выражение.

Время шло и бутылка заполнялась. Однако так и дождались, когда она станет полной.
Очень уж хотелось ребятам попробовать какой – то напиток из – за бугра (если не ошибаюсь, это было бренди).

Купили мы это бренди, попробовали, искривились (чистый самогон!). И тогда я говорю:

- Да вы знаете, ребята, что за такие деньги я бы вам привез из деревни литра три подобного напитка…
На этом эксперимент по воспитанию хороших манер и закончился. Как принято было говорить в таких случаях – горбатого могила исправит.

Кстати, об «искусстве» делать подарки. Подарков мы особо, конечно, не делали, разве что на дни рождения. Но как – то сразу прижился у нас обычай делать подарки вскладчину (исходя из скромных финансов, которыми владели мы в то время) и, главное, особо утилитарные. То есть такие подарки, которые мы могли использовать опять все (одеколон, крем для бритья или галстук).

 

Студенты нашей группы Валентин и Лидия Филины

 

 

10. Многопредметная курсовая работа

По общественным наукам курсовой работой являлся реферат. Первый реферат писали по предмету «История КПСС». Сам не знаю почему (скорее это произошло интуитивно), из всех предложенных тем я выбрал тему «ГОЭЛРО – основа строительства социализма в нашей стране» (что было слово «ГОЭЛРО» - это точно, за остальное содержание не ручаюсь; но было что-то подобное).

Уже в процессе написания реферата пришла мысль, что эта тема универсальная и ее можно использовать и в будущим. Так как она хорошо вписывалась и в тематику философии (в разделе исторического материализма), и политэкономии, и тем более научного коммунизма.

Правда, на втором курсе, при написании реферата по философии, я не использовал ее.

Поскольку я увлекался и философией, решил соригинальничать и просидел много часов в Областной библиотеке в поисках материала для темы, касающиеся права свободы выбора.

Что никак не было оценено нашим Бабенко и не помешало ему поставить мне оценку «хорошо» по философии, что, по правде говоря, был большой удар по моему самолюбию (ну как же, так увлекаться философией и не быть оцененным!).

Ну а что касается политической экономии и научного коммунизма, я механически переписал дважды этот реферат, и, не забыв поменять обложку, сдавал реферат.

 

 

11. Наш «Спасатель» Юрий Билянский

Не знаю как в других группах, а в нашей группе был свой «спасатель» - Юрий Билянский. Пожалуй, самый прилежный студент во всей группе, который всегда аккуратно выполнял все домашние задания.

А посему, если кто-то по каким-то причинам (а таких причин всегда можно было найти) не успел делать домашнее задание по высшей математике, по физике или другому предмету, вся надежда была на Ю.Б.

Все ждали с нетерпением его, чтобы «перенести» (некоторые применяли выражение «сдирать», что, согласитесь, довольно грубовато; ну как же так, ведь советские студенты, да еще и комсомольцы!) эти выполненные задания в свои тетрадки.

Лишь один раз «подвел» коллег Ю.Б.Приходит утром в институт. Все к нему:

- Ну, Юрий, давай тетрадь…

А он пристыжено отвечает:

- Не сделал, ребята. Не успел.

Представляете, что творилось?.. Вспомните немую сцену из картины Рембрандта «Возвращение блудного сына».

К счастью, все обошлось, так как преподаватели не проверили в тот день домашнее задание.

 

 

12. Теневой староста и семинар по истории КПСС.

Так как к моменту моего поступления в НКИ, родители мои были уже в возрасте, и даже пенсионерами, мне приходилось часто выезжать домой для оказания разной помощи по хозяйству.

Иногда, если не было лабораторных работ, я уезжал и на неделю. Естественно, на время моего отсутствия меня должен же был кто-то подменить на ниве руководства группой.

Таким человеком оказался Александр Шиф – всех слов не хватило чтобы оценить все качества этого человека. Всегда отзывчивый, добродушный, воспитанный, умный и с очень развитым чувством юмора. Это всего лишь часть качеств этого человека.

С его и Александра Крашенинникова появились выражения «Железный Кока» и «Привет от Коки».

Первое характеризовало мою адскую работоспособность и ответственность успех за любого начинания. Ни для кого из группы не было секретом, что некоторые только думали взяться за курсовую работу или проект, или подготовить реферат по общественным наукам и «тысячи знаков» по иностранному языку, а у Коки они уже оказались не только подготовлены, но еще и сданы или «защищены».

Второе выражение объясняется просто. Когда я с кем-то здоровался за руки, то сильно сжимал ее и тряс энергично.

Скажу, что мой теневой староста справлялся с обязанностями не хуже самого лучшего старосты группы на потоке. Потому я всегда уезжал со спокойной душой, зная наперед что все будет как надо, без никаких эксцессов.

Соответственно, как говорил кто-то, и размер моей благодарности не знал предела. И не только словесного, но и материального. Однажды я решил отблагодарить А.Ш. за свой «титановый» труд, подарив ему сувенирный набор лучших молдавских коньяков (5 или 6 бутылочек емкостью 50 мл.).

Все хорошо казалось. Но вот во время семинара по Истории КПСС сосед по парте толкает меня и делает знак, чтобы я повернул голову. Поворачиваю… и что вижу? Сначала А.Ш. делает глоток коньяка из бутылочки, потом передает ее Крошу.

Я онемел. Боже мой, а если заметит преподаватель? Какой скандал! Ведь как – никак семинар по Истории КПСС! Могут придать и политическую окраску.

Я продолжаю делать им знаки, а они улыбаются и продолжают. Пронесло, однако.

 

13. Логарифмическая линейка и «Феликс»

Сегодняшним студентам и не снится, какой «вычислительной техникой» пользовались мы для выполнения расчетов курсовых работ или проектов.

Самой распространенной, да и самой удобной была, конечно, легендарная логарифмическая линейка. Это так только она называлась логарифмической, потому что на ней можно было выполнить не только арифметические операции, но и вычислить тригонометрические функции, извлечь корни и.т.д. и т.д.

А удобна была тем, что она легко помещалась в сумке или в кармане пиджака. Удобна была она и для студента и для инженера. Единственный недостаток, по сравнению с нынешними карманными калькуляторами, малое количество знаков после запятой.

Я видел фотографии многих памятников, установленных в честь собаки, дяди Васи – сантехника, и даже пьяницам. Потому я удивлен тем, что никому до сих пор не пришло в голову поставить памятник логарифмической линейке и штангенциркулю – этим двум легендарным рабочим инструментам инженера. А инженер, как я читал где-то, это человек который из материала стоимостью один доллар всегда сделает товар стоимостью 10 долларов как минимум …

Вторым вычислительным инструментом была вычислительная машина «Феликс». Но она была не у многих в то время.

А вообще-то самой современной вычислительной машиной, которую я видел и пользовался в армии, будучи военным геодезистом, была машина «ВК-1». Она выгодно отличалась от «Феликса» тем, что вместо рычажков было оборудована клавишами и результат операции можно было читать на экране.

Многие, однако, вначале по привычке пользовались старым дедовским способом, т.е. делали вычисления столбиком на бумаге.

Только один я знаю, каких усилий и доказательств понадобилось мне, чтобы убедить в свое время Григория Шарата отказаться от «дедовского способа» расчетов.

Главное доказательство же был нарастающий объем расчетов, применяемый при выполнении курсовых работ и проектов или даже лабораторных работ.

В конце концов логика взяла верх и логарифмическая линейка стала неотъемлемым атрибутом студента.

 

 

14. Валерий Бараненко, скрипка и Иоганн Штраус

С Валерием Бараненко, хотя он и не жил с нами в общежитии, меня связывала крепкая студенческая дружба.

Иногда я посещал Николаевскую филармонию, когда там давали концерты классической музыки. Однажды предложил В.Б. пойти со мной на концерт классической музыки. В начале он очень отпирался, но потом все же согласился и мы пошли.

Моет быть, выбрали время не очень удачное. Давали как раз концерт скрипичной музыки.

Я очень боялся, что В.Б. концерт не понравится, он разочаруется в классической музыке и больше не пойдет со мной.

Однако все прошло даже как нельзя лучше. Скрипачка была молодой женщиной и играла она довольно виртуозно. Притом очень известные вещи – Паганини, Чайковский, Лист.

Но даже не это было самое главное. Самое главное было, что во время исполнения одной партитуры сломалась струна (прямо как у Паганини!), но скрипачка доиграла пьесу до конца.

Следующий шаг был еще сложнее. На какие – то праздники, кажется, я пригласил В.Б. поехать со мной в Молдову.

Так как время у нас было, мы сперва остановились в Кишинев. Мои школьные друзья, студенты кишиневских вузов, устроили нас на ночлег в общежитии медицинского института, если не ошибаюсь.

Сходили мы с ним в легендарное в то время кафе «Ла плэчинте» («На плацынды»), где подавали горячие плацынды прямо с печи, а вино разливали в глиняные кувшины прямо из бочки в зале.

Но вечер надо было как – то провести культурно.

Афиша Молдавского театра оперы и балеты извещала, что в тот вечер они давали оперетту «Летучая мышь» Иоганна Штрауса.

Я предложил В.Б. сходить в театр, но он наотрез отказался, сказав что не воспринимает оперу никак. Я стал объяснять ему, что опера и оперетта разные вещи, но он ни в какую.

В конце концов, я «уломал» его и мы пошли. Мне трудно описать сейчас, да и тогда тоже, его восторг после просмотра спектакля.

И вот мы приехали в мое село. Он увидел у меня пластинки с записью оперетты «Летучая мышь» (Всесоюзная фирма грамзаписи «Мелодия» выпускала тогда в комплекте по 2-3 виниловые пластинки известные оперы и оперетты) и не отставал, пока не прослушивал их по несколько раз.

 

 

15. Испытание механического экзаменатора на кафедрах Сопромата и Теории корабля

В то время начали появляться механические экзаменаторы. Что они представлял собой? Устройство, в которое вводилась пластинка с записью, как правило, 10 вопросов в одном столбике и по четыре ответа на каждый вопрос во втором столбике. А напротив каждого ответа была кнопка. Студент читал все четыре ответа на вопрос, определял какой из них правильный (с его точки зрения, исходя из тех знаний предмета, которыми он обладал) и нажимал на кнопку напротив ответа.

В конце экзаменатор, исходя из количества правильных ответов, афишировал оценку.

На кафедре сопротивления материалов пригласили нескольких студентов проверить свои знания. Экзаменатор всем поставил «неуд.». Тогда лаборант решил показать на что он способен. Сел перед экзаменатором и очень уверенно нажал на кнопки. Как ни странно, результат был то же.

Лаборант стал оправдываться, что, мол, экзаменатор неисправный. Один бог знает, что там было.

Потом их стали усовершенствовать. И вот мне предстоит «защитить» курсовую работу по «Теории корабля». Преподавателем был у нас тогда молодой в то время доцент, к.т.н. В.Н.Некрасов.

Первым делом он направил меня к механическому экзаменатору.

Я сел, начал читать вопросы и нажимать кнопки. Закончил и говорю:

- Готово.

Подходит ко мне В.Н.Некрасов, нажимает на кнопке «Оценка», а экзаменатор показывает «отлично».

Посмотрел он на меня, что-то засомневался, устанавливает другой перечень вопросов и говорит:

- Нажимайте еще.

А сам не отходит от меня. Я, конечно, тоже заволновался. Но что оставалось делать?..

Читаю первый вопрос и нажимаю на кнопку. Читаю второй… И так до четвертого. Тогда В.Н.Некрасов и говорит:

- Достаточно.

Видимо я его убедил окончательно, что кое-что знаю.

Почему говорю так? Была такая присказка, что только Бог знает на «отлично», преподаватель - на «хорошо», а студент – только на «удовлетворительно».

Но тогда спрашивается: откуда взялись бы хорошие преподаватели, если будучи студентами они учились бы на одни «уд.»?

 

 

16. Ой, как нелегко быть Дедом Морозом!

Это произошло тоже в общежитии на ул. проф. В. Бузника. Как-то перед Новым годом (наверное, это было уже на втором курсе; на первом уж точно не до этого было) пришла идея отпраздновать Новый год как полагается, т.е с Дед Морозом. Выбор почему-то выпал на меня.

Нашли какую-то заячью шапку - ушанку, на пальто нашили какие-то куски ваты, из простыни сделали подобие мешка и насыпали там немного конфет и печенье (подарки вроде).

И вот когда наступает Новый год я вхожу в комнату и поздравляю ребят с праздником, желаю им все, что полагается в таких случаях, и раздаю подарки: кому конфетку, а кому печенье.

Всем очень понравилась это и тогда я предлагаю:

- А что, не сходить ли мне на третий этаж и поздравить там наших коллег Толика Салуяна, Васю Середу и Гену Иванова?

Сказано – сделано. Только по пути встретились еще желающие, чтоб их поздравил Дед Мороз. А отказать вроде неудобно было. Я поздравлял, а они, как полагается, наливали мне стакан какого – нибудь напитка крепкого.

Поздравил я наших ребят и давай спускаться к себе на второй этаж. Тут опять встречаются желающие заказать Дед Мороза на комнату.

Вообще не помню, сколько комнат я поздравил с Новым годом, только видимо не рассчитал свои силы. Утром проснулся я не своей кровати, а у ребят на третьем этаже. Голова гудит. А ребята говорят мне:

- Ну, Дед, и отморозился ты вчера.

Долго потом вспоминали мы это случай. Вот как нелегко бывает быть Дед Морозом.

 

Наш сокурсник Владимир Третьяков (современное фото)

 

 

17. Каково было сдавать экзамен по химии

Органическую и неорганическую химию учили на первом курсе.

Первым экзаменом в первой сессии в группе 118 бала высшая математика. Классический курс высшей математики, по Берману (у сварщиков был экспериментальный курс – по Мышкису), читал у нас старший преподаватель Н. Д. Жосан, а практические занятия вела женщина (очень сожалею, что не запомнил ее имя; и вы поймете почему). Быть старостой группы было и ответственно и, в то же время, это приносило какие-то блага. Так как приходилось содействовать организации учебного процесса в группы и выполнять иногда какие-то поручения преподавателей.

Так вот, так получилось, что первый экзамен в институте мне пришлось сдать нашей преподавательнице по практическим занятиям.

Если уж быть честным до конца, то я, скажем так, чуть – чуть не дотянул до оценки «отлично». Но этот мой ангел - хранитель (сегодня, да и тогда, я не могу называть по другому эту великодушную женщину!) недолго думая – ставить «хорошо» или «отлично» - поставила мне все таки «отлично».

Порой я думаю, что она знала налаженный механизм приема экзаменов по некоторым предметам. И в первую очередь это относилось к экзамену по химии, который был следующим. Не помню, спросила ли она у меня, какой следующий экзамен, но поставив оценку «отлично» она как бы дала мне трамплин в мире знаний.

Об этом я узнал вскоре. Оказывается, у нашей к.т.н., доценте – химике Людмила Сергеевна Игнатенко (к сожалению, и здесь моя память не блещет; ведь прошло столько лет – спасибо Б.Райхман за напоминание имени и фамилии – 29/09/2012) была интересная логика: перед экзаменом она собирала зачетные книжки студентов и из них выбирала тех, у кого на предыдущих экзаменах были оценки «отлично» и несколько «хорошо». У этих она и принимала экзамен и им была обеспечена оценка не меньше «хорошо». У остальных экзамен принимали другие сотрудники кафедры.

Таким образом, мне практически была обеспечена следующая оценка «отлично».

Сделаю маленькое отступление. Думаю, что это ни для кого не секрет, что хорошая зачетка всегда работала на успеваемость студента.

Классическим является случай, происшедший со мной на пятом курсе, если не ошибаюсь. Экзамен по «Прочности судов» принимал проф. О.Л. Чернышев (он же и проректор по хозяйственной части, но об этом в другой раз). Это был последний экзамен в сессии. По предыдущим экзаменам в моей зачетной книжке стояли уже четыре оценки «отлично». Пока я отвечал на билет, профессор, так между прочим, заглянул в зачетку. Ответил я, безусловно, соответственно, потому что готовился к экзамену на совесть. По окончании ответа, как полагается, профессор решил испытать меня на прочность знаний – задал какой-то вопрос, имеющим отношение к предмету, который хотя и имеющим связь с прочностью, но изучался на предыдущем курсе. Тут я и «заплыл» (не секрет, что некоторые студенты забывали все что учили сразу после сдачи экзамена, как бы освобождая объем мозга для следующих знаний; а тут вопрос из предмета годичной давности).

Профессору уже было неудобно, что посмотрел мою зачетку. Мне кажется, что я даже слышал, как он шепотом сказал про себя: и чего мне надо было смотреть зачетку?.. В конце концов, он решил все же не «портить» мою зачетную книжку и поставил «отлично». Самое главное было то, что чувствовали себя неудобно и он и я.

А теперь вернемся к нашей химии.

Наша Л.С. вела во втором полугодии в нашей группе и практические занятия. Иногда она говорила мне:

- Кока, я хочу поставить вам оценку «отлично» на экзамене, но вы тоже должны очень стараться.

На что я отвечал, что, конечно, буду стараться.

И вот настала сессия.

Мы с Григорием Шарата (не помню уж по каким соображениям) решили сдать экзамен «досрочно».

Доцент назначила время, когда у нее была консультация перед экзаменом в какой-то группе. Естественно, мы подготовились и особенно по «любимым» вопросам Л.С. Из «любимых» вопросов сегодня вспоминается один: Написать формулу реакции растворения золота в «царской водке».

И вот наступил момент истины. Как мы и полагали, нам были заданы именно «любимые» вопросы. Первым ответил Григорий, потом я. И вот пришло время оценить наши труды.

Тогда Л.С. и говорит:

- Вы, Шарата, подготовились неплохо. Я поставлю вам оценку «хорошо». А вот вы, Кока, могли бы и получше. Но все же, сколько вы хотите?..

Недолго думав, но все же трезво рассудив («Если Григорию ставит «хорошо», а ведь я все же лучше подготовился чем он…»), я «скромно» и немногословно ответил:

– «Отлично».

Что и было сделано.

Рассказ от Анатолия Салуяна. Как Валерий Бараненко сдавал химию.

Приходит В. Бараненко на экзамен по химии. Наша Л.С. смотрит на него и глазам своим не верит: студент небрит! Это уж вершина неуважения к такой даме, какой была Л.С.

Она и спрашивает В.Б. :

- Почему Вы не бриты?

Тот смущенно отвечает:

- Понимаете… мне кто-то сказал, что если бриться, то может не повести на экзамен…

На что Л.С. говорит:

- Идите сейчас же и побрейтесь, а потом придете сдавать экзамен.

Что оставалось делать В.Б.? Пошел, побрился, надушился и приходит обратно, готовый для сдачи экзамена.

Л.С. посмотрела на него, улыбнулась и сказала:

- Вот теперь другое дело. Дайте сюда Вашу зачетку.

И нарисовала в ней «хорошо». Вот и думай, как быть с этими приметами.

 

 

18. Два «автомата» по Истории КПСС

Вообще – то у меня всегда были способности в отношении общественных наук и истории. Было время, когда я даже всерьез думал поступать на философский факультет. А будучи студентом, у меня была большая библиотека литературы по философии (Кант, Гегель и др.).

Поэтому такие предметы как «История КПСС» не представляли для меня какую-то трудность в усвоении.

Однако мне так и не пришлось сдать ни один из двух экзаменов по этому предмету.

В первом полугодии семинары по предмету вела женщина. Я не то, что не готовился к семинарам, но всегда использовал оригинальную практику не быть вызванным для ответа.

Всегда работал «на дополнениях». После того, как кто-то ответит на вопрос семинара, я обязательно сделаю дополнение. И так несколько раз за время семинара. Таким образом, дополнения засчитывались как выступления.

На экзамен я, естественно, пошел отвечать именно нашей классной даме (благо она меня хорошо знала). Сажусь перед ней, как полагается, и готов открыть рот для изречения какого-то тезиса по вопросу из билета.
Однако она не дала мне даже рот открыть. Берет мою зачетку, ставит «отлично» и желает мне удачу при сдаче остальных экзаменов.

Вр втором полугодии семинары в нашей группе вел сам Недо. На первом же семинаре он сделал небольшое заявление:

- Самые активные студенты на семинаре у меня получают экзамен «автоматом».

Безусловно, как всегда я был очень активным на семинарах. Вот и сессия подошла. Вот и консультация перед экзаменом. Но Недо молчит. То ли забыл о своем обещании, то ли не будет «автоматов» в группе.

В ночь перед экзаменом я сторожил (был на дежурстве). Почти всю ночь не спал (хотя сторожу и не полагалось спать), «зубрил», как принято было говорить в то время, «Историю КПСС».

Наутро являюсь на экзамен. Перед началом экзамена Недо вдруг приглашает всю группу в аудиторию. Заходим, садимся за парты и ждем.

Тогда Недо и говорит:

- Помните, я говорил, что активные на семинары студенты получают экзамен «автоматом»?

Все в ожидании того, что будет дальше.

Тогда Недо говорит:

- Кока и Ремез (или наоборот, я не помню уже; да и имело это какое – то значение?), дайте ваши зачетные книжки.

Берет их, ставит в них «отлично» и желает нам дальнейших успехов в сессии.

 

 

19. Не ходил бы ты, сынок, да в солдаты…

В те годы бытовала студенческая поговорка: Сдал начертательную геометрию – можно влюбиться, а сдал сопромат – можно и жениться.

А вот, что делать в том случае, когда не сдал, например, сопромат, никто не говорил. Скорее всего, было ясно само по себе: неуспевающих отчисляли из института. А для ребят это грозило призывом в армию и все.

Случилось так, что несколько наших ребят не сдали сопромат и со второй попытки. Пока доцент к.т.н. Телегин журил их и наставлял на путь истинный, они, вконец расстроенные, вышли из аудитории даже не попрощавшись и бормоча что-то невнятное.

Доценту явно не понравилось такое отношение и посылает кого – то вдогонку узнать, отчего они так взбесились.

Возвращается посланец и говорит:

- Да чувствуют они, что никогда не сдадут экзамен этот у Вас. Не идет у них этот сопромат и все. Да лучше, мол, в армию идти, чем так мучиться…

Телегин тогда:

- Вот невежи! Позовите их быстро обратно.

Те возвращаются сконфуженные. Доцент берет их зачетные книжки, ставит им «уд.» и желает им удачи в дальнейшем. Вот так.

 

 

20. Техника подготовки и тактика сдачи экзаменов, курсовых работ и проектов

Вообще-то, что касается техники и тактики, у каждого студента они были свои, но были такие, которые применялись многими, студентами хотя бы один раз за все время учебы. По разным причинам: из интереса (а что это такое и как оно действует?..), из–за нехватки времени перед защитой курсового проекта или сдачей экзаменов или в целях обрести уверенность в своих силах на экзаменах (а вдруг самообладание подведет и волнение возьмет верх?..).

Эти два инструмента техники были известны в студенческой среде как «стеклофон» (реже «шпора») и «бомба».

«Стеклофон» представлял собой простое приспособление, предназначенное для быстрого скопирования чертежей, схем и т.д., состоящее из обыкновенного прозрачного стекла, «станины» (как правило, два стула со спинками одинаковой высоты, расположенные друг против друга, с местами для сидения внутри) и настольной лампы.

Работа на «стеклофоне» была очень проста. На спинки стульев ставили стекло, на которое размещали чертеж / схему с наложенным сверху листом ватмана, скрепленными вместе обычно скрепками (чтобы не смещались друг относительно друга во время работы), а снизу – настольную лампу с абажуром, повернутым вверх, так чтобы электрическая лампа осветила чертеж / схему снизу.

Как легко догадаться, работа состояла в том, чтобы просвечивающееся снизу изображение чертежа / схемы перенести карандашом или тушью на чистый лист ватмана.

Признаюсь, сам пользовался этим приспособлением, при подготовке курсового проекта по предмету «Детали машин». Весь проект сделал сам (расчеты редуктора и чертеж), а вот электродвигатель срисовал у кого – то в целях экономии времени. Ведь двигатель выбирался по расчетной мощности и его предстояло чертить из каталога (такой же перенос на чертеж, что заняло бы времени примерно в два раза больше), так что, по – моему, это не было таким уж большим нарушением профессиональной этики чертежника.

Тем более, что ходили слухи, что некоторые студенты умудрялись «срисовать» таким образом целые курсовые, и даже! – дипломные проекты.

Насчет дипломных проектов может несколько преувеличено, но как говорится: в каждой шутке есть доля шутки!

«Бомба» была распространенным предметом техники, используемый обычно при сдаче экзаменов. До института я знавал, что такое «шпаргалка», хотя ею и не пользовался никогда. Но разница между «шпаргалкой» (на описание которой я не буду останавливаться) и «бомбой» была, что называется, как между небом и землей!

«Бомба», если позволено так выражаться, была высшим проявлением смекалки и находки студента. А если выразиться по-современному – это была (хотя, естественно, и не законная) страховка успеха студента на экзамене. С «бомбой» студент чувствовал себя как у Бога за пазухой, пока она не была обнаружена экзаменатором (бывали и такие случаи, хоть и намного реже, чем это происходило с теми, кто пользоваться «шпаргалкой»).

«Бомба» - это были готовые ответы на все вопросы из билетов по предмету, написанные каждый отдельно на бумаге тетрадочного формата (это вам не какие – то мелкие листочки или узкие листочки свернутые гармошкой – классическая «шпаргалка»). На внутренней подкладке пиджака, к примеру, подшивались карманы из носовых платочков обычно, в которых эти листы помещались целыми и не помятыми в определенном порядке. От «шпаргалку» остался один элемент – пронумерованный перечень вопросов, каждый номер соответствующий порядковому номеру листка на котором был ответ.

Вот пользование «бомбой» это уже требовало определенного мастерства и ловкости рук.

После того, как студент «тянул» билет, садился за стол, клал на стол чистые листы бумаги идентичные тем, на которых были написаны ответы, доставал перьевую ручку (или шариковую ручку) с цветом чернил или пасты одинаковым тем, которым написаны ответы.

На этом подготовительная часть была закончена.

Теперь студент принимал вид мыслителя и начинал что-то писать на листке перед собой. Незаметно доставал перечень и определял порядковые номера листов с ответами. Одной рукой перелистывал листки в кармане и в удобный момент (когда внимание экзаменатора было направлено в другую сторону от него) лист с ответом появлялся на стол. И т.д.

Некоторые преподаватели, зная о существовании такой техники, предлагали студентами чистые листы со своей подписью на них, на которых студенты должны были изложить ответы на вопросы билета. Что, конечно, очень усложняло «работу» студента, т.к. ответы надо было перенести на листы с подписями.

Впервые мне пришлось пользоваться «бомбой» после того, как во время зимней сессии угораздило сильно простудиться. Голова тяжелая, в ушах гул, а тут еще на смену надо было идти (сторожить). Я понял, что не смогу качественно подготовиться к экзамену. И даже если подготовился бы, где гарантия, что во время экзамена внимание и память не подведут меня из-за температуры.

Взять отсрочку тоже не хотелось. Это означало уже пересдачу экзамена после окончания сессии и потерю нескольких дней каникул.

И я решился. Всю ночь на дежурстве я записывал ответы на вопросы на отдельные листы. К утру все было готово и можно было идти на экзамен.

После этого я применил этот метод еще несколько раз, в целях перестраховки себя при сдаче очень сложных экзаменов предметов.

Что касается предметов по специальности, этого не требовалось. Но почему, об этом я напишу в другом месте уже.

А теперь очень кратко о тактике.

Вечером перед экзаменом не засиживался допоздна, а утром вставал рано, чтобы, на свежую голову, еще раз «пробежать» весь материал. Мой коллега, Григорий Шарата, наоборот, сидел за конспектами почти до самого утра и ложился, когда я вставал. После того, как я уходил на экзамен, он еще мог поспать несколько часов и явиться на экзамен этак к 11–12 – ти часам.

И вот день экзамена. Всю жизнь, начиная с выпускных экзаменов в школе, я привык сдавать экзаменов, заходя в аудиторию в первой четверке. Кроме того, что это иногда давало какие-то преимущества (например, полбалла или балл за смелость), это снимало стрессовое состояние. Не знаю, как другие, а для меня любое испытание – это почти всегда стресс (такой характер и никуда не денешься). По – этому ожидание для меня означало бы продление состояния стресса, что несомненно могло бы сказаться и на результат экзамена.

 

 

21. А. Салуян сдаёт лабораторную по электротехнике (пересказ)

Как-то, при разговоре по Skype, Анатолий Салуян рассказал мне как ему пришлось «отдуваться» при сдаче одной лабораторной работы по электротехнике.

Была общепринятая всеми студентами практика переписать результаты замеров на лабораторной работе от предыдущих исполнителей. Первопроходцами были только те, которым выпало задача первыми выполнить лабораторную работу в учебное полугодие. Остальные в основном имитировали выполнение работы, т.к. результаты у них уже были. А уж построить график ничего не стоило.

После одной такой лабораторной работы, подходит какой-то приятель к А.С. и говорит:

- Дай «скатать» результаты лабораторной работы.

Естественно, не получает никакого отказа. Дружеская взаимовыручка все же: ты - мне, я – тебе. Но надобно отметить, что листы с результатами работы всегда подписывались преподавателем или лаборантом.

Через некоторое приятель время приносит листочек. У А.С. глаза на лоб вылезли: посредине листочка стоит огромная клякса, то ли от жира, то ли от повидла. Видимо, вскоре после того, как «скатал» результаты лабораторной работы, приятель сел ужинать вместе с товарищами по комнате, забыв убрать листочек А.С. подальше.

Приятель смотрит на кляксу тоже и успокаивающе говорит:

- Да ладно, сейчас сделаем все так, что комар носа не подточит. Перепиши только листочек.

Пошел куда-то, нашел видимо «стеклофон» у кого–то, срисовал подпись преподавателя и приносит листочек обратно.

Но только при сдаче лабораторной работы фокус не прошел:

- Да ведь это же не моя подпись – говорит преподаватель.- Задумали схитрить? Не пойдет. Вот выполните работу по – новому, а потом я с вас глаз не спущу.

Что оставалось делать? Пошел А.С. в общежитие и приносит злополучный листочек. Преподаватель посмотрел, посмеялся и говорит:

- Впредь чтоб это было тебе уроком.

Соавтор этих воспоминаний Анатолий Салуян (современное фото) 

 

 

22. Слава Трофимов везёт чёрные металлы на север

Я уже писал выше, что на младших курсах я жил в одной комнате в общежитии со Станиславом Трофимовым. Хороший такой парнишка, сразу после школы. Родом был из г. Кирова. Настоящий русак: волосы светлые, глаза голубые.

У нас он состоял в должности виночерпия. Частенько я из дому, для угощения, привозил не большую канистру или грелку с молдавским домашним вином. Северянину Славе очень нравился этот мягкий, терпкий и некрепкий напиток.

А посему он заведовал всем этим добром и угощал по своему усмотрению друзей и приятелей. Соблюдая меру, естественно. Не помню случая, чтобы кто–то напился.

В один год начал Слава сборы на каникулы. Уложил в свой большой туристский рюкзак подарки для родителей и племянников (у его сестры были «племяши», как он их с гордостью и ласково всегда называл).
И тут кому-то из нас приходит идея подшутить «немного».

Одним словом, когда он куда-то вышел из комнаты на время, ему подсунули поглубже в рюкзак две трех- или пяти – килограммовые гантели (Слава очень любил «качать» мышцы).

Может ему и показался поначалу рюкзак тяжеловатым, но он привык к таким тяжестям и ничего не сказал.
И только дома обнаружил подвох.

- Ну черти вы, ребята. То-то вроде мне показался рюкзак тяжеловатым.

Вот так С.Т. перевозил на север черные металлы.

 

 

23. Лучший переводчик с французского языка

Пожалуй, я был одним из самых старших на потоке. После одиннадцатилетки, прослужил срочную службу в Ракетных войсках стратегического назначения, проработал до поступления еще месяцев девять.

Я пишу это к тому, что хотя я и поступил в НКИ не сразу после окончания школы и кончал – то сельскую школу, в группе по иностранному языку (французский) я оказался лучшим студентом. Даже сравнительно со студентами из городской среды, которые поступили сразу после окончания школы.

А посему наша преподавательница французского языка всегда рекомендовала меня для участия в институтских конкурсах.

Дважды участвовал в конкурсах и дважды был лучшим переводчиком с французского языка. Свидетельством тому две грамоты кафедры иностранных языков и личная фото на панно возле кафедры, под которой была надпись «Лучший переводчик с французского языка».

По правде говоря, тексты предлагаемые для перевода на конкурсах были из газеты «Le Nouvelles de Mosсou», т. е. это были простейшие тексты, которые я переводил почти или совсем не глядя в словарь.

На этой ниве у нас наладилась и межстуденческая кооперация: обычно я делал кому-то задание по французскому (перевод 40 тыс. знаков), а мне замен делали задание по черчению или другому предмету (кажется, и по предмету ТММ - «Теория машин и механизмов).

 

24. Изобретательный студент

На консультации перед экзаменом преподаватель говорит студентам, что надо хорошо подготовиться к завтрашнему экзамену.

При этом он отмечает, так между прочим, что бывали случаи, когда какой-нибудь студент получал оценку "на шару", но на это не очень стоит надеяться.

На следующий день запускают в аудиторию, где должен был состояться экзамен, всю группу, как было принято тогда на всех кафедрах по специальности.

Все пишут, один студент еще что-то размышляет.

Когда его спрашивают, почему не пишет ничего, он отвечает, что думает.

- Думай, думай - говорит преподаватель, но не забывай, что время идет.

Студент все еще продолжает "думать".

Когда же преподаватель спрашивает его о чем же он думает, студент отвечает, что о вчерашней консультации. И признается преподавателю, что он из тех студентов, которые иногда не готовится, но получает положительную оценку. На что преподаватель, рассмеявшись, берет зачетку и ставит оценку «удовлетворительно».

 

25. Зачёт благодаря фамилии (из воспоминаний Владимира Маккеки)

Дело было на лекциях А.И.Картавы (замечательный человек, вспоминаю его только с положительными эмоциями). Его лекции мне нравились и старался их не пропускать, но если только это не первая пара.

Короче, в конце семестра его лекция на первой паре, я сплю в общаге.

Тут кто-то прибегает, будит меня и говорит, что Картава ставит автоматом зачёты всем, кто присутствует на лекции, так что если я успею на второй час, то смогу получить зачёт.

Я вскакиваю, бегу в институт, но на второй час опаздываю и решил уже не заходить, а подойти по окончании пары.

Делать нечего, пошёл в ближайший пивной ларёк, попил пива, покурил и как раз и лекция закончилась.
Захожу в аудиторию и объясняю ему, что опоздал и не посмел прервать его лекцию своим вторжением.

А он и говорит:

- Понятно. А что на этой лекции делать? Лучше ведь пойти попить пива, покурить, отдохнуть. Так ?

Ну, пришлось согласиться.

Он и говорит, что зачёт мне не поставит, но взял мою зачётку, полистал и спрашивает:

- Как-как твоя фамилия?..

Я сказал. Он как рассмеётся и говорит:

- Да это же не лучше, чем моя фамилия. За такую фамилию не грех и зачёт поставить.

И поставил.

 

 

Владимир Маккека - в студенческие годы и в наши дни

 

 

26. Г. Шарата сдаёт экзамен по экономике судостроительной промышленности

Если ты помнишь, этот предмет читала незамужняя женщина (старая дева, как говорили за глаза), которая не очень жаловала девушек, и особенно тех, что уже были замужем.

К особам мужского рода у нее отношение было совсем другое. По себе знаю. На консультации перед экзаменом я проявил особую активность, проявив заинтересованность к предмету, что способствовало тому, что назавтра экзамен сдал на отлично.

А вот с Григорием вышло все по другому. В общем, он не ответил по билету.

Дама протягивает ему зачетку и говорит:

- Идите, подготовьтесь и придете в следующий раз.

На что Григорий возвращает ей зачетку и очень даже требовательно говорит:

- Мне нужно 3 балла.

Что, конечно, очень возмутило даму, которая повторяет свой приговор:

- Придете в следующий раз!

Григорий не отступает и так повторяется несколько раз. После чего дама говорит:

- Расскажите тогда ваш любимый вопрос из экономики.

На что Григорий хладнокровно отвечает:

- А у меня нет любимых тем в экономике.

Что оставалось делать? Дама говорит:

- Если нет любимой темы, тогда расскажите хоть то, что вы знаете.

На что Григорий, не задумавшись, отчеканил:

- Развитие судостроения в царской России.

После чего даме не оставалось ничего кроме как капитулировать и поставить Григорию заветный "уд."

Неизменный профорг нашей группы Григорий Шарата (современное фото)

 

 

27. Характеристика для "воришки" - путёвка в жизнь

В нашей 118 группе учился где-то до третьего курса парнишка по имени Сергей Домашин (если не ошибаюсь, конечно опять; веди столько времени прошло с тех пор).

Парень вроде ничего, но на деле оказался несколько плутоват. Стали у ребят в общежитии пропадать деньги. Ребята стали анализировать, как проходил процесс. И в большинстве случаях выявлялось, что деньги почему-то стали пропадать после того как С.Д. просил у кого-то денег взаймы. То есть, он наблюдал, куда кладут деньги, чтобы потом спокойно вытащить их оттуда. На этом кажется и поймали его. Не стали заявлять в деканат. Просто ему сказали уйти из института по - хорошему. Что он и сделал.

На этом вроде и всё.

Но вот появляется С.Д. через год, подходит ко мне и просит, чтобы я ему написал характеристику для поступления в военное училище. Мол, так сказали в деканат: Нехай староста напишет, а мы проштемпелюем.

Ну что ему написать?.. И тут меня озарила мысль и говорю ему:

- Слушай, напиши сам. Потом подойдешь ко мне и я подпишу.

А сам думаю: интересно, что же напишет он про себя.

На следующий день подходит с готовой характеристикой. Прочитал. Ну прямо можно представить на присвоение государственной награды: дисциплинирован, старателен, уважал преподавателей и коллег и прочее. Прямо легендарная личность. Ну, я ничего не сказал и подписал так как было написано.

Ребята из группы спрашивают меня:

- Что же ты подписал такую характеристику? Разве ты не знаешь каким он был?..
- Знать–то я знаю. – отвечаю я. – Только зачем портить человеку жизнь? Если он действительно собрался поступать в военное училище, то будьте спокойны – там из него сделают человека. А то, что он там написал, пусть будет на его совести.

Не знаю, правильно ли я поступил тогда или нет, но больше я не видел С.Д. и не слышал ничего о нем.

 

 

28. Как я выбрал тему для курсового проекта по проектированию кораблей

На четвертом курсе, после переформирования групп, будущим военным кораблестроителям предстояло выполнить курсовой проект по проектированию кораблей.

В аудиторию входит доцент А.И.Картава. Объясняет задачу и оглашает список наименований проектов. После этого каждый из нас стал называть выбранный проект. Все стараются взять проект поинтереснее: кто крейсер, кто – БПК, а кто и авианосец. Я, конечно, сделал выбор, но спокойно жду, когда дойдет очередь до меня. И вот настала эта минута. И я называю проект – Артиллерийский катер! Все смотрят удивленно на меня, а я про себя думаю: подождите чуть – чуть и вы поймете все. И только А.И.Картава улыбнулся лукаво.
В общем, так и случилось. Тем, кто взял большие корабли, только теоретический чертеж, продольный разрез и разрезы по палубам сколько времени и труда требовали на выполнение (ведь расчетная длина кораблей порой доходила и до 250 - 300 м.).

У меня же был простенький теоретический чертеж, и несколько чертежей с продольным и поперечными сечениями. Из вооружения - одна пушечка на носу. И все.

Самая большая сложность состояла в том, чтобы сходить на железную дорогу и узнать габариты железнодорожных платформ, т.к. предполагалась (по заданию), что должна быть обеспечена высокая маневренность перевозки артиллерийского катера с одного театра военных действий на другой. В общем, вообразите, что за малютка корабль был.

В итоге я быстро выполнил проект и получил оценку «отлично». А мои коллеги еще пыхтели над проектом. В итоге многие не успели к сроку и им просто сократили объем работы, что вполне было оправдано.

Ведь главная цели проекта в чем состояла? – обучить нас принципам проектирования.

А эти принципы одинаковы, что для малого, что для большого корабля. Разница только в объеме расчетов и количестве чертежей.

 

Наши сокурсники Ю. Билянский, А. Шиф, Л. Таракчеева (Филина) и В. Филин и их наследник (слева направо)

 

 

29. Зачёт и экзамен по предмету «Сопротивление воды движению судов»

На третьем курсе у нас был зачет по предмету «Сопротивление воды движению судов». Практические занятия вел у нас к.т.н. Ефим Моисеевич Коган.

На одном занятии наши ребята, сидевшие на «Камчатке», пошумели немного. Что не очень понравилось Е.М. Коган. В итоге он решил привести их к порядку, дав им очень большое дополнительное домашнее задание.

Но надо же было так случиться, что именно в тот период шла подготовка к каким-то выборам и Е.М. назначили агитатором, как тогда говорили.

Как-то после занятий он просит меня остаться немного и говорит:

- Михаил Харитонович (так он обращался всегда ко мне; вообще-то он был очень воспитанным и вежливым человеком, если кто хочет знать этого), у меня к Вам просьба: не могли бы Вы привлечь несколько ребят из группы, чтобы проверить списки избирателей?

На что я ответил:

- Да какие могут быть вопросы! Только вряд ли ребята согласятся просто так использовать свое личное время.

- И что Вы предлагаете? – спросил Е.М.

- А давайте простим им то большое дополнительное домашнее задание – говорю я.

- Да ладно уж – согласился Е.М.

Естественно, наши ребята с большим удовольствием выполнили новое задание.

Но вот наступает пора зачетов перед экзаменами. По предмету «Сопротивление воды движению судов» была курсовая работа. А время защиты курсовой работы приходилась как раз накануне выборов.

И вот Е.М. опять обращается ко мне:

- Помогите мне со своими ребятами осуществить дежурство в день выборов (Может сейчас немногие помнят, но тогда агитаторы бегали по домам и обеспечивали те 99,99 % явки на выборах. Никто не мог уходить домой, пока полностью не проголосовали избиратели с его участка).

- Сделаем, Е.М., но сами понимаете, люди должны пожертвовать целый день на это мероприятие…

- ???

- Я предлагаю тем пятерым агитаторам зачесть автоматом курсовую работу – говорю я.

- Ну, Михаил Харитонович… - укоризненно начал Е.М. Но в итоге согласился. Таким образом, я только подходил к Е.М. со студентом и говорил, что этот человек будет дежурить на выборах, Е.М. ставил «зачтено» в зачетной книжке и желал ему успехов на экзамене.

И вот настал и день экзамена.

Экзамен принимали двое – профессор, что читал нам курс (к сожалению, опять что-то с памятью моей стало – не помню его имя и все) и Е.М.

Все очень не хотели попасть к Е.М., так как он был очень требователен, по сравнению с более лояльным профессором.

И вот подходит время подойти к экзаменатору одной моей коллеге (кстати, это была Алла Зайцева). А свободен как раз Е.М. Вижу она занервничала сильно, а посему я делаю ей знак, что пойду я к Е.М. и направляюсь к нему.

- Кока?... – ехидненько сказал Е.М. (на этот раз не стал фамильярничать, экзамен все-таки).

И вот я отвечаю по билету. Все чин – чинарем, но тут Е.М. забрасывает мня какими-то вопросами, ответа на которые я не знал.

Я и говорю Е.М. :

- Но ведь нам это не читали.

- А Вы должны были читать и дополнительную литературу – опять ехидненько возражает мне Е.М.

В итоге он смотрит мою зачетку и говорит:

- Да ладно уж, если сам Сухир (преподаватель предмета «Научный коммунизм») поставил Вам «отлично», то и я остановлюсь на этом.

Должен вам сказать, что перед этим как раз я сдавал экзамен по предмету «Научный коммунизм». Признаюсь, что на лекциях Сухира я был всего несколько раз (потому что я работал в то время сторожем, и иногда по субботам приходилось дежурить на стройках до 12:00, когда происходила пересменка, а его предмет был как раз в субботу), но его таланту можно было только позавидовать.

То как он говорил, заставлял любого заслушаться. Одним словом, он был очень ярким оратором, которого можно было сравнить только с одним преподавателем предмета «История КПСС», который заходил в аудиторию и начинал лекцию с вопроса, к примеру:

- А вы смотрели фильм «Чайковский»? – который как раз шел в кинотеатрах. И так расписывал это фильм, что хотелось сразу же бросить все и бежать в кинотеатр.

Сухиру я сдавал экзамен опять же досрочно. Ответил я по билету что говорится на все сто. Он же смотрит на меня и говорит:

- Что-то я не припомню вас на моих лекциях.

Ну, думаю все – приехали.

И начинаю объяснять ему причину моего отсутствия на его лекциях. Мол, надо еще подработать немного, а то стипендии не очень – то хватает. Что было расценено положительно, таким образом заработав еще одну оценку «отлично», которая так импонировала Е.М.

Скажу я вам, что не от всех преподавателей оставались такие впечатления как от А.И.Картава, Ю.В.Ремез, Сухира, преподавателя, который читал курс «История КПСС» в первом полугодии, Недо (который читал курс «История КПСС» во втором полугодии; у него всегда все было серьезно, но он всегда приносил с собой некоторые книги, которые не имели никакого отношения к предмету (например, об Уинстоне Черчилле), цитаты из и факты из которых всегда вызвали большой интерес у слушателей).

Наверно, самыми скучными были двое: преподаватель философии Бабенко (надо же, и запомнил фамилию!) и преподаватель, читающий нам курс «Организация и планирование судостроительного производства» (который пользовался всегда тезисами, написанными на карточках, и записывающий лекции якобы для написания впоследствии учебника по предмету).

Но самыми юморными были А.И.Картава и преподаватель по электротехнике и электрооборудованию судов (фамилию не помню), который мог среди фразы остановиться и сказать:

- Что вы хи-хи-ка-е-те, девушки?.. На вас же вожди смотрят!

И действительно, стены аудитории были увешаны портретами вождей мирового пролетариата и нашей с вами тогда страны.

 

 

30. Детали машин - особый предмет

Было, естественно, в нашей учебной программе и много общеинженерных предметов (теория машин и механизмов, технология металлов, детали машин и проч.).

Так вот насчет предмета «Детали машин». Помню, как некоторые наши коллеги возмущались: на что, мол, нам – кораблестроителям, эти детали машин.

И тогда проф. Гудков, читающий нам этот курс, поглаживая свои усики, говорил нам с ехидцей:

- Вы еще не знаете, что будет пригодиться больше в вашей будущей деятельности.

Вы знаете, он как в воду глянул. Для меня, например, прошедшего путь от инженера – конструктора III категории до зам. гл. конструктора Кишиневского опытно–экспериментального завода «Эталон», «Детали машин», перевоплощенные в трехтомник В.И.Анурьева «Справочник инженера - конструктора», оказались самыми востребованными.

Да и вообще, каким можно быть инженером не зная как отличить болт от винта или шурупа, сверло от фрезы, плашку (старое название лерка) от метчика, не зная основные соединения деталей или допуски и посадки при проектировании и сборке изделий и т. д.

Я всегда очень жалел, что при прохождении курса «Технологии металлов» нас повели по цеху как экскурсантов, показывая токарный, фрезерный или сверлильные станки, не дав даже попробовать работать на них хоть чуть-чуть.

Я где-то читал, как происходил до революции учебный процесс для инженеров - кораблестроителей при том же 6 –тилетнем цикле обучения.

Учебный год делился тоже на две части как сейчас. Только в первом полугодии изучали теорию, а во втором – проходили практику, При этом, после первого курса – столярные работы (тогда в строительстве судов еще присутствовали многие деревянные конструкции), после второго – слесарные работы, после третьего – работы на станках по металлообработке, после четвертого – технологическая практика, после пятого - работа мастера стапельного цеха.

Следует отметить, однако, что они тогда не проходили такого множества общественных наук, как в наше время, или те, что касались экономики, охраны труда и т.д. Т.е. занимались настоящим инженерным делом.
Тогда, при окончании полного курса учебы выходил инженер высокой квалификации, а не теоретик, про которого Аркадий Райкин говорил: мы из тебя сделаем инженера.

Вообще – то, это мое мнение, конечно, инженер должен быть специалистом с золотыми руками: он должен знать и показать рабочему любую операцию. Тогда его и будут уважать как инженера.

В этом отношении выпускники техникумов, которых готовили как среднее звено (мастера, технологи), были лучше подготовлены, что касается практических навыков на производстве.

Идеальный образ инженера был описан Жюль Верном в своем лучшем романе «Таинственный остров» - это был человек, который умел делать все.

Правда, сегодня это вряд ли является возможным. Но знать и уметь все в своей профессии – это должно быть догмой.

С высоты пройденных лет, сегодня думаю, что и в наше время этого можно было достичь, если по другому планировать учебный процесс.

Ведь как проходили у нас производственные практики?

После первого курса – ознакомительная (попросту говоря - экскурсия) практика (отчет по практике). Хотя можно было бы на 2-3 недели устроить слесарную практику, закрепив каждого студента в качестве подмастерья к какому – нибудь слесарю – сборщику на производстве.

Первая технологическая практика (после второго курса) была у нас в стапельном цехе Завода им. 61 – го коммунаров. Там почему-то мы оказались лишними и нежеланными и на то и дело говорили: прячьтесь где–нибудь, чтоб не мешали и чтоб не попадаться на глазах начальству.

Практика после третьего (четвертого?..) курса – плавательная – была самая желанная.

Многие поступали в НКИ только для того чтобы попасть в загранплавание!

Правда, нам не повезло с этим.

Впереди идущие что-то натворили, некоторые вернулись с практики лишь месяц спустя после начала учебного года и т.д., что послужило поводом, чтобы закрыть загранплавание. Таким образом, нам досталось только каботажное плавание…

Следующие практики были ничуть не лучше, за исключением, может быть, только преддипломной.

Вторую технологическую практику, после 4 – го курса, мы проходили на ЧСЗ, где с утра до вечера «драили турбинками» днище ТАКР «Киев».

 

 

31. Чемпионат потока по шахматам или сны сбываются...только наоборот

Задумали мы как – то на третьем курсе проводить чемпионат потока по шахматам. Благо у нас было много любителей шахмат.

Запомнился один эпизод. В одном из следующих мне предстояло сыграть с Анатолием Назаровым, один из претендентов на корону шахматного чемпионата.

Ночью снится мне сон. Сыграли дебют, вошли в миттельшпиль. Вдруг мне удается объявить противнику шах конем, да еще с «вилкой», выиграв ферзя. Что означало победу.

На следующий день, после занятий садимся за шахматы. Все идет спокойно. Вдруг Анатолий объявляет шах. Смотрю – да, действительно шах конем, да еще с «вилкой» на мой ферзь.

Вот уж действительно сны сбываются. Только … наоборот.

Наш шахматный гроссмейстер Анатолий Назаров (современное фото)

 

 

32. Дедуктивный метод Гены Иванова или наши не хуже всяких там Шерлоков Холмсов...

Кто хорошо помнит Геннадия Иванова, тот знает, что Г.И. был у нас ходячий Фома Неверующий. Не в обиду будет сказано.

Никогда и ничего не принимал на веру с первого раза. Всегда у него был повод для сомнения. А почему так?.. Не может быть! Не верю! Ну да! И т.д.

В то же время никто не может отрицать, что он обладал железной логикой, умением делать правильные выводы. Одним словом – самородок, талант – если хотите, и феномен! История, рассказанная мне Анатолием Салуян, еще раз подтверждает это. В то же время Г.И. всегда был, и это не преувеличение, честнейшим человеком. Да что там был, он, наверно, таким и остался на всю жизнь.

(пересказ по А.Салуян).

Возвращается Гена Иванов с каникул. В купе с ним ехали две девицы и пожилая женщина.

Приехали в г. Николаев. Выходят из поезда, и Г.И., как и полагается джентльмену, вызывается помочь пожилой женщине отнести багаж к остановке троллейбуса.

А свой багаж оставляет на попечение молодых девиц, до его возврата обратно.

Проводив женщину, Г.И. возвращается на то место, где его должны ждать девицы с его багажом.

Но девиц и след простыл, и его багаж тоже тю-тю.

Что делать? Г.И. начинает вспоминать, что девицы рассказывали о том, что их срочно вызвал кто – то по телеграмме. И этот кто –то живет на ул. Сталинградской.

Решил искать их методом тыка. У одного спросит не знают того –то, у другого – не видели того – то. И т.д. и т.д.

Видит – день уже клонится к вечеру, а результата никакого. Вдруг его осенило: Те-ле-гра-мма! Идет на ближайшее почтовое отделение и просит дать какие –то сведения об адресе отправителя телеграммы.

Естественно, ему отказывают:

- Не положено!

Он начинает опять рассказывать свою историю. Работникам почты стало ясно, что дело нечистое и пошли навстречу ему. Смотрят реестр отправленных телеграмм – да, есть такая телеграмма, отправленная таким-то по такому-то адресу.

Наконец они дают ему адрес отправителя телеграммы.

Идет Г.И. по указанному адресу. Нажимают на звонок. Открывают.

Смотрит: люди уже сидят за столом, стаканы налиты… А в прихожей багаж Г.И.

Те не растерялись. Даже прикинулись обрадованными:

- Ну, наконец! А мы тебя давно уже ждем!..

 

 

33. 3+2. Удивительные совпадения

Нет, этот не то, о чем возможно вы подумали. Т.е. речь пойдет о совсем другом, чем известный фильм с участием Андрея Миронова, Александра Ширвиндта и Наталии Фатеевой.

Речь идет об интересных совпадениях. А именно о трех Михаилах и двух Михаилов.

Первое произошло в общежитии на ул. Радостная в 1973 г. Только поселился с Григорием Шарата в комнате. Григорий ушел по каким – то делам, а я остался.

Вдруг – стук в дверь. Я отвечаю (мол, заходите), заходят двое парней:

- Здравствуйте! Нас поселили в эту комнату.

- Ну что ж, проходите и устраивайтесь.

Как принято в таких случаях, начали с знакомства:

- Меня зовут Миша – говорит один из них (М.Ткаченко).

- Я тоже Миша – отвечаю я.

- И меня зовут Миша – представляется второй (М.Тихомиров).

- Ну что ж, очень приятно и будем знакомы.

Как оказалось потом, М.Тихомиров был рожден 13 сентября, М. Ткаченко – 14 сентября (или наоборот; но какое это имеет значение), а я – 19 сентября!

Хотя это и не удивительно. Ведь в наше время имя давали по ближайшему церковному праздником, который был 19 сентября – День сотворения чуда Архангелом Михаилом в Колосе.

Удивительно было то, что мы все оказались в одной комнате.

А вообще-то у меня подобный случай произошел и позже, когда я работал в Кишиневском ПО «Мезон».

Будучи в командировке в Москве, нас всегда поселяли в гостинице в г. Зеленогрске, где находилось и Министерство радиоэлектронной промышленности, к которой мы относились.

Вечером заходит в номер молодой парень и представляется:

- Меня зовут Миша.

- Меня тоже – отвечаю я.

- Я из Кишинева.

- Я тоже.

- Я с ПО «Мезон».

- Я тоже.

- Я работаю в СКТБ.

- Я тоже.

- Я с 5 - го отдела.

- А я – с 6 – го отдела…

Вот так. Работали в одном СКТБ и не знали друг друга! Хотя это уже не удивительно – объединение было очень большое, а отделы работали на разные производства, куда имели специальный допуск. Потому и не удивительно, что раньше не встретились.

P.S. Cуществует много буквенных выражений, таких как НКИ, ФЭС (факультет электрооборудовании судов), ТММ (Теория машин и механизмов), ССУ (Судовые силовые установки) и др. А вот задумался кто-нибудь, как будет выглядеть в буквенном выражении «СудоСтроение и СудоРемонт»?.. – СССР(!!!). Не удивительное ли совпадение?..

 

 

34. Как в срочном порядке дали горячую воду в общежитие на ул. Радостной, 27 (?..).

В студенческое общежитие на ул. Радостная, 27, поселяли в основном старшекурсников, преподавателей и аспирантов.

Это было старое здание, упирающееся в ул. Малая Морская, по которой день и ночь катались трамваи. Так, что у жильцов со стороны ул. Малая Морская была веселая жизнь.

На занятия и обратно мы ходили пешком, всегда проходя мимо одного пивного ларька, где иногда принимали на ходу по бокалу свежего холодного пива «Жигулевское» (единственное, что было тогда; не то, что сегодняшнее разнообразие сортов пива).По сравнению с первыми двумя курсами, когда общежитие было по соседству с учебным корпусом, это общежитие находилось на некотором расстоянии от главного учебного корпуса, расположенного на ул. Кузнечная, 3.

На третьем курсе меня поселили в 6-ти или 9–ти местную комнату (думаю, что Владимир Маккека смог бы уточнить это) на первом этаже не далеко от буфета.

Так что иногда, среди ночи, нас могли посетить и представители семейства грызунов, которые водились в общежитии.

Несмотря на все неудобства, жили мы дружно. Кроме меня и Григория Шарата, вместе с нами жили Владимир Маккека (это он сам подтвердил) и, полагаю, Борис Борисов. Остальных я уже не помню.

Ужинали обычно в буфете общежития. Традиционный ужин был: 100 – 150 г. жареной печени или вареного сердца, несколько кусков хлеба и какой – нибудь напиток (обычно чай).

От такого питания мы были очень стройными и не нуждались в специальных диетах. Тем более, что иногда ужин служил о обедом для тех, кто не успевал обедать в институтской столовой. А занятий бывало иногда и по четыре пары в день…

На четвертом курсе я состоял в студенческом совете общежития. Однажды долгое время у нас отсутствовала горячая вода. Ребята стали возмущаться. Я пошел к коменданту (очень милый пожилой человек) разузнать в чем дело. Он сказал, что там случилась какая-то авария, а почему так долго не устраняют, он не знает. И так, как - будто между прочим, начал сетовать на то, что у него нет никакой поддержки от студенческого комитета общежития.

Я начал искать выход из положения. Сразу пришла мысль написать петицию городским властям. Составил текст, обошел комнаты, чтобы собрать хоть дюжину подписей.

На следующий день, сразу после занятий, я пошел в город отнести петицию, если не ошибаюсь, партийным органам. В то время, не то что сегодня, реакция этих органов была молниеносна и всегда грозила неприятностями тем, на кого жаловались.

Видно, кто-то сообщил коменданту о нашей петиции, а он, в свою очередь – проректору по хозяйственной части О.Л. Чернышову. Когда я пришел в общежитие, меня искали везде. Комендант сказал, что проректор обещал подать горячую воду в ближайшие дни. Но что оставалось делать? Петиция была пущена в ход.

Правда, на следующее утро у нас была горячая вода.

Теперь меня стали терзать неприятные мысли: а что если проректор запомнит мою фамилию? А у меня в сессию ведь экзамен по «Прочности судов»…

Однако, пронесло (о том, как я сдал экзамен по предмету «Прочность судов» я написал раньше).

Наш комсорг Алла Зайцева (современное фото) 

 

 

35. О бравых гусарах замолвите слово…

Понравится это кому – либо или нет, но я хочу посвятить одну маленькую главу двум нашим коллегам, которые являли собой пример двух противоположностей.

Если выразиться на языке философии (зря что ли, мы учили философию целый год?..), то речь пойдет как бы о законе отрицания отрицания.

Эти два человека, тем, что они делали и как это делали, характерами и поведением, отрицали друг друга.
Тем не менее, оба они оставили след в моей жизни. И смотрелись они всегда как два бравых гусара.
Но пора поднять завесу – эти два человека были Григорий Шарата и Борис Борисов!

Представляю сейчас удивление, а может и недоумение, некоторых…

Чем же запомнились мне эти два человека?..

Григорий ШАРАТА. Олицетворял собой образ необузданной и порой неуправляемой личности. Я всегда сравнивал его с одним из моих любимых литературных героев - Григорий Мелехов из «Тихого Дона» Михаила Шолохова.

Если кто внимательно смотрел мою страницу на профиле «Одноклассники», не могли не заметить, сколько я изображений менял для Григория Шарата в фотоальбоме группы 118 (за неимением его фото) – был там белый и бурый медведи, красавец тигр. Пока не остановился на изображении Григория Мелехова из кинофильма «Тихий Дон»! Это изображение и сейчас в альбоме. Во всяком случае пока не найду хорошую фото Г.Ш.

С Г.Ш. судьба нас связала с первого дня моего вступления на николаевскую землю. Мы жили в одной комнате во время сдачи вступительных экзаменов, мы учились в одной группе и жили в одной комнате уже будучи студентами. При выпуске в 1976 г. мы были вместе в группе 617.

Знаю, многие имеют и по сегодняшний день не самое лучшее мнение (пусть это будет мягко сказано) о Г.Ш. Если спросить у многих, знавших его в те далекие 70 – е годы ХХ – го столетия, кто был Г.Ш., я не удивлюсь если многие из них не ответят, что он был большим любителем «зеленого змия», драчуном и дебоширом.
И это будет недалеко от правды. Но это только одна сторона правды.

То, что он любил выпивать – я считаю, это была его болезнь что ли. Болезнь, которая вообще – то не давала себя знать, пока на горизонте не появлялись собутыльники. Одним словом, эта болезнь всегда провоцировалась из - вне! Без этих «приятелей» он бы и не вспомнил о «зеленом змие»…

Сначала таким приятелем был уже известный по предыдущим страницам Александр Двоеглазов.

Я пытался как –то оградить Г.Ш. от таких приятелей, вот почему на втором курсе мы расстались с А.Д. и больше он не жил с нами в одной комнате в общежитии.

Тогда появился Агдам Тагиров - «танкист в запасе» (как охарактеризовал его Александр Ильюк в переписке). Однако он с ним недолго водил дружбу. Точно никто не знал, что происходило между ними, но когда в институте появлялся А.Т. с большим синяком на лицо, все знали, что их «дружба» треснула на время. Был, кажется, еще один такой приятель, но я не припомню его имени.

Скажу я вам, что Г.Ш. представлял собой человека огромной силы, а от его кулаков лучше было уйти. В общежитии на ул. Радостная, когда Г.Ш. был в своем амплуа, никто не мог стоять на его пути.

Единственного человека, которого он слушался в этих случаях – это был я. Только я мог успокоить его без того чтобы не получить «по морде». Не знаю почему, но он никогда и ни при каких обстоятельствах не поднял руку на меня. Почему - это является для меня загадкой до сих пор!

Вот эта сторона его жизни была более известна коллегам, что ли.

А ведь был и другой Григорий Шарата. Это – честнейший и порядочнейший человек их многих, кого я знал в своей жизни. В этом отношении с него могли бы взять пример даже аристократические натуры «голубых кровей».

Это человек на которого всегда можно было надеяться во всех случаях жизни.

Он был хорошим наставником своих молодых друзей (Анатолий Салуян, Василий Середа). Уверен, что они получили от него много хороших советов и примеров.

Наконец, это был наш штатный профорг на все шесть лет учебы и парикмахер. Все мы тогда носили прическу «а ля Шарата». Только его никто не брался стричь и тогда он, добродушно поворчав на нас, брал два зеркала, ставил одно перед собой, а второе сзади, и начинал сам стричь себя.

А скольким он оказал помощь в получении места в общежитии или стипендии, когда возникали определенные трудности, таких случаев не счесть.

Борис БОРИСОВ. Его я не знал так хорошо как Г.Ш. К сожалению, скажу, мы не были с ним близкими друзьями, однако он всегда импонировал мне своим чуть ли не аристократическим видом и манерами.
Всегда одет как с иголочки, подтянут, добродушный, обязательно вежлив со всеми и с доброй, чуть иронической, улыбкой.

Знаю, со слов других, что они с друзьями допоздна засиживались за «Преферансом» – тоже «аристократической игрой» («расписывали пульку»). Мне всегда он напоминал Евгения Евстигнеева в краткой, но очень яркой роли «Папы» в фильме «Мы из джаза». Такие же изысканные манеры, такая же уверенность в действиях.

Б.Б. не учился с нами на военно – морской кафедре, т.к. приехал из армии уже офицером запаса.

Но он захотел поехать с нами после 5-го курса, в 1975 г., на практику на военных кораблях Черноморского флота. И даже будучи офицером запаса, он не постеснялся одеть форму главстаршины флота.

По воле случая мы были распределены с ним на один корабль, так что целый месяц мы «отслужили» вместе. Что мне позволило еще лучше узнать и проникнуться к нему еще большим уважением.

Все мы обязаны Борису Борисову той хорошей памятью о днях пребывания в г. Севастополь, запечатленной на фотопленке!!!

Мне все эти годы не давал покоя один случай. Когда мне Б.Б. вручил фото со сборов в г. Севастополе, от обилия чувств от полученных прекрасных фото, я забыл спросить, сколько я ему должен за них. А он тоже ничего не сказал о цене. Вот так и получилось, что я не заплатил ему за прекрасную работу. Воспринял это как подарок (хотя, может быть, так оно и было). И эти угрызнения совести не утихли до сих пор.

Но с другой стороны думаю, что с его стороны это был какой-то жест доброй воли. Я верю в то, что все, что случается в нашей жизни, давно предначертано судьбой. Как и этот случай.

И то, что сегодня я смог выставить в альбомах, размещенных в профиле «Одноклассники», прекрасные работы мастера - фотографа Бориса Борисова для общего обозрения (о существовании которых некоторые и не знали), разве это не награда МАСТЕРУ?..

Однако, если Б.Б. будет читать эти строки, я хочу сказать ему:

- Прости мое невежество, старина. Если нам посчастливится свидеться в этой жизни, я исправлю этот промах далекой юности.

Не помню кто сказал:

Спешите делать добро. Может ТАМ это зачтется.

Может это подходит и для нашего случая?..

 

 

36. ВМК И практика на военных кораблях

На военно – морской кафедре (ВМК) из нас готовили офицеров запаса аварийно – спасательной службы.

Да простят меня коллеги за критичное отношение и к ВМК, для того чтобы готовить нас по военной специальности вполне достаточно было бы и двух лет обучения вместо трех.

Нам читали «Минное дело» и «Торпедное дело», а это было, на мой взгляд, абсолютно лишнее: не все ли равно, отчего корабль получил пробоину? От мины, торпеды, взрыва ракеты или артиллерийского снаряда. Главное слаженно действовать и умело восстановить живучесть корабля!

Т.е. задачу на обучение надо было ставить лаконично: обеспечение живучести корабля. И учить тому, как и какими средствами это делается.

Я понимаю, что тогда численность личного состава ВМК надо было сократить вдвое, но это было бы для пользы дела.

О том, как сдавали государственный экзамен на ВМК, я не буду распространяться, т.к. это уже сделал наш коллега Николай Межуев, разместив свой рассказ в теме «Студенческие были и анекдоты» сообщества «Фотки студентов НКИ и об НКИ» (см. «Одноклассники»), откуда я, пока без позволения автора (но надеюсь, что он не будет возражать против этого), и позаимствовал этот маленький сюжет:

Николай Межуев 1.05.12 19:16

Архангельский, став зав. кафедрой, запретил выставлять на стол экзаменаторам, в качестве прохладительного напитка, простое, банальное пиво, начав антиалкогольную компанию. Но ГОСы идут каждый день и в препараторскую к отставным полковникам авиации, нанимаемыми лаборантами, ежедневно сдающая группа заносила BAG с водкой, которые уничтожали наши мореходы с авиаторами. Утром преподавателям водку нельзя, а подлечить офицеров надо. Тогда мы решили наколотить кофе (20%) с коньяком ( 80%) и утром из холодильничка поставить на стол экзаменаторам. Ближе всех от кафедры жил В. Белявский - ему и поручили. Начался экзамен. Наши экзаменаторы, попробовав коктейль, налили себе еще в кофейные чашечки, приняли расслабленные позы, слушают чьей - то ответ.

Тут в аудиторию врывается кап. 3 Пинин. Увидев на столе запотевший баллон - рванул к нему, но понюхав, произнес: - Е…пь – кофе. На что Муханов А.Г., тихонько: - Вова, ты попробуй. Вова наливает, пробует, лицо озаряет блаженная улыбка. Выпивает одну, вторую, наливает третью , опирается задом на подоконник, начинает травить байки. Сан. Григорич улыбаясь: - Вова, а у тебя в другой аудитории _ЧТО ?.. Немая сцена, потухшие глаза Пинина и тяжелая походка (на выход ) человека, которому только что обломали такой кайф.

Морскую практику, после сдачи экзаменов на ВМК, мы проходили на Черноморском и Балтийском флоте.
Мне довелось провести эту практику в г. Севастополе. Впечатления от этой практике остались самые лучшие. Старшим офицером на время практики был всеми нами уважаемый капитан 2 - го ранга Муханов А.Г.

По приезду на флот нас, как полагается, повели в баню и приодели в «бэушную» морскую рабочую форму. О том, как мы молодо выглядели и какими «красавцами» были, свидетельствуют многочисленные фото тех лет.

На утро нас распределили по кораблям аварийно – спасательного дивизиона, расположенного в Стрелецкой бухте.

Я, с пятью коллегами еще - Борис Борисов, Александр Крашенинников, Анатолий Салуян, Александр Новохатский и Владимир Иванов – «попали» на спасательный буксир «Ъ». Служба была, как говорится, «не бей лежачего».

Да и отчего ей быть другой, если на флоте было спокойно: никто не подавал сигналы S.O.S. Иногда мы заходили в гости к нашим соседям, служившим на водолазном боте. Там вообще чуть ли не целыми днями играли в домино.

Но настоящую службу познала самая большая группа наших коллег, служивших на большом спасательном судне, которое всегда несло дежурство в море.

Туда наш Муханов А.Г. «сплавил» (подальше от мирских соблазнов!) и тех, кто в первый же день пребывания в г. Севастополь умудрились так «причаститься», что их приходилось скрывать от глаз флотского начальства. К сожалению, среди них был и мой друг и коллега по группе Григорий Шарата.

Правда, не всегда было так спокойно в дивизионе аварийно – спасательной службы.

Где-то за месяц до нашего приезда на кораблях, случился взрыв в ракетном отсеке одного БПК, а еще раньше самолет взорвался и пропал в море. Так вот мы и вышли на несколько дней в море, в районе предполагаемого места падения самолета, для поисков. Для поиска использовался глубоководный аппарат. Стояли вахту, как полагается.

Купались, конечно, в море. На море был полный штиль. Вокруг, куда не глянь – вода – вода. Вода была такая теплая (июль месяц все же) и кристально чистая, что были видны даже мелкие рыбешки, когда проплывали мимо.

Поскольку поиски не дали никаких результатов, вскоре мы вернулись на базу. По программе предстояло и спускание на дно в скафандре, однако мы «примерили» этот скафандр на себя, сфотографировались, и на этом остановились.

Один раз пришлось действовать в условиях близких к боевым, когда мы сопровождали упомянутый выше БПК на ремонт в Николаев.

На море штормило. Было, наверно, 4 - 5 баллов по Бофорту. Буксир разбрасывало по волнам как щепку. Нос буксира то погружался в воду, то сплывал над волнами, которые постоянно заливали палубу. Очень многие, даже мичмана сверхсрочной службы, страдали «морской болезнью». И лишь несколько матросов срочной службы да еще несколько наших, собрались в районе «миделя», где качка ощущалась меньше. На удачу, водолазы тоже «болели». Эх, и наелись мы тогда мяса, которое было в специальном рационе питания водолазов!

На утро шторм немного утих. На горизонте показалась красавица Одесса.

Командир БПК сообщил нашему командиру, что больше не нуждается в подстраховке и сам доберется до г. Николаев. Мы повернули обратно и к вечеру снова были на рейде, на свое штатное место.

По утрам давали побудку и мы все бегали на физзарядку. Кто – то на кораблях включал песни В.Высоцкого, но тут же раздавался в мегафон из штаба раздраженный голос вахтенного офицера:

- Прекратить музыку.

И музыка смолкала. В общем, я очень удивлялся этому.

Вспоминал срочную службу в сержантской школе Ракетных войск стратегического назначения. Когда каждое утро, во время утренней гимнастики, бегая по кругу по плацу, ежедневно в течение 6 - ти месяцев (!) слушали песни В.Высоцкого «Здесь вам не равнина и климат иной…» и «Если друг оказался вдруг,/ И не друг, и не враг, а так…».

В начале я уже писал «во-первых». Что же было «во-вторых»?

А во-вторых, нам попался очень приличный командир – капитан-лейтенант, которого мы между собой называли «кэп», который по выходным разрешал нам одеть нашу гражданскую одежду и выйти на целый день в город. Одно требование только он нам поставил: Не завозить на корабль какую – нибудь болезнь и не спаивать экипаж.

То, что мы ему твердо обещали и строго придерживались этого правила.

Нам очень повезло с гидом по городу. Наш коллега Александр Крашенинников знал город как свои пять пальцев, так как до переезда в г. Николаев жил в г. Севастополе.

Программа всегда была одинаковая. Первым делом посещали пивной бар в центре города, где брали по два бокала пива на брата, потому что потом надо было бы отстаивать опять огромную очередь. Это сейчас можно найти пиво на каждом углу, а тогда пиво, да и мороженное тоже, были в большом дефиците. Правда, потом давали знать себя физиологические потребности, но с нашим гидом для нас это не было проблемой. Кто ищет, то всегда найдет.

В общем, за месяц посмотрели мы все достопримечательности г. Севастополь, включая и раскопки древнего города Херсонес.

Пляжи, конечно, посещали самые дикие. С нашими – то морскими семейными трусами не пойдешь в приличное общество…

Последний день пребывания на кораблях совпал с Днем ВМФ.

Впечатления от праздника были, как говорил Е. Петросян, «неописуемые».

На следующий день поезд увез нас в направлении г. Николаев. 

 

 

 

38. Становление инженера-кораблестроителя

С выбором темы дипломного проекта у меня были некоторые затруднения.

С одной стороны, хотелось делать красивый дипломный проект по военному кораблестроению, но с другой стороны…

Я тогда жил с женой на квартире, в комнатушке, где особо и не было условий для выполнения сложного дипломного проекта. На чертежной доске для листа Ватмана формата А1 еще хватало места.

Представьте себе, как бы я мог выполнить, например, теоретический чертеж корабля на формате около или более 2-х метров длины, возиться с этими рейками и грузиками. Или сходить в общежитии к ребятам и поморочить им голову, когда у них самих забот было невпроворот.

Тогда я пошел на кафедру «Технология судостроения» и обратился к проф. д.т.н. Михаилу Николаевичу Никифорову с просьбой стать руководителем моего дипломного проекта. Он согласился и дал мне тему, связанную с программированием резки деталей на газорезательных автоматах.

К тому же моя жена работала тогда в Николаевском вычислительном центре, где занималась программированием именно для газорезательных автоматов. Часто она с коллегами ехала в командировки в г. Керчь, на завод «Залив» для внедрения разработанных программ. По – этому я выбрал место для распределения именно завод «Залив», куда думали с супругой ехать на постоянную работу.

Преддипломную практику я провел на заводе «Залив» (г. Керчь) и в Николаевском вычислительном центре.

Моя дипломная работа была к тому же и утилитарной, т.к. являлась частичкой темы кандидатской диссертации одного сотрудника кафедры. Мы часто ездили с ним на завод и в вычислительный центр для разработки технического задания на проектирование.

В это же время, встречаю А.И.Картава как – то в коридорах института и он говорит:

- Подвел же ты нас, Кока. Ведь мы думали взять тебя на нашу кафедру для выполнения дипломного проекта.

Я объяснил ему обстоятельства, которые заставили меня принять такое решение и он, кажется, принял это как извинение и простил мое «предательство».

Работу я выполнил довольно легко. Все мои демонстрационные материалы состояли из Пояснительной записки (как полагается) и 10 – ти листов формата А1, расписанных схемами алгоритмов типа: «если «да», то стрелка указывала одно направление», а «если «нет», то показывало другое направление». Таким образом, чтобы после выполнения определенного количества операций прийти к ожидаемому результату.

15 февраля 1976 г. состоялась защита дипломного проекта.

На удивление, но ночь до защиты я спал спокойно. Все волнения всплеснули в день защиты дипломного проекта. А следующая ночь была кошмарной, всю ночь снилась защита дипломного проекта.

Защита прошла на «отлично». Кто – то из коллег запечатлел в тот день мое сияющее, но измученное волнениями лицо.

Так я стал инженером – кораблестроителем 104-го выпуска НКИ.

В дальнейшем кафедра «Технология судостроения» направила мою дипломную работу на республиканский конкурс студенческих дипломных работ.

Несколько позже мой руководитель дипломного проекта М.Н. Никифоров сообщил, что работа была удостоена Грамотой и денежной премией в размере 15 руб.

 

 

39. Чему и как нас учили  в НКИ

С высоты прошедших уже лет, порой задаю себе вопрос: чему и как нас учили? И понимаешь, что не всегда и не так нас учили. Многое можно было улучшить, а еще больше – изменить.

Помню школу. Я был в когорте «последних могикан», окончивших 11 – летний цикл политехнического образования – «хрущевский». И зачем было лишний год учиться? Чтобы получить как бы специальность сельского механизатора, на которую никто не смотрел серьезно?

А зачем нам в 11 – м классе «вдалбливали» дифференциалы и интегралы (элементы высшей математики), которые даже поступившие на обучение в вузы на технические специальности учили по – новому. А основной массе выпускников они так и не пригодились никогда.

Так зачем было мучить нас, да еще снижая при этом средний балл тем, у кого не было наклонностей к обучению математики?

И это продолжается до сих пор. Помню, как – то раз посмотрел учебник математики для 6 – го класса. Как увидел там элементы теории множеств, аж волосы дыбом встали.

Как не вспомнить тут «Песню первоклассника», которую исполняла в дни нашей далекой юности Алла Пугачева…

Смотрел как-то справочник лицейского образования во Франции. Да ведь там шесть (!) категорий лицейского образования: реальный, художественный, спортивный, коммерческий и т.д.

Соответственно и учебные программы составлены.

Чтобы развивать способности учащихся, а не прививать в них ненависть к не любимым предметам, а то и к преподавателям, которые читают эти курсы.

Но ведь самое главное, что, например, в Молдове принимают в вузы по конкурсу аттестатов. И вот абитуриенту, поступающему в Художественную Академию, тут очень может навредить тот средний балл, который снижен из-за низкой оценки по математике или химии…

Но, как говорят французы, вернемся к нашим баранам. Не поймите только дословно это. Я имею в виду высшее образование наших времен.

То, что гуманитарные науки давались в полном объеме, был вопросом политическим и обсуждению не подлежал. Хотя бы… инженеру вполне могли бы дать краткие курсы (один семестр), остальное время выделяя для получения практических навыков по специальности.

А что химию или физику обязательно было давать тоже в полном объеме на кораблестроительном факультете?

Я понимаю – химико-технологический институт – тут химии в полном объеме не обойтись. Это ведь специальность.

Или московский физтех. Как же тут без полного курса физики?

А что у нас? Помню, была у нас лабораторная работа по физике. Снимали какие – то данные с приборов, по которым потом вычисляли массу атома какого – то металла. Вы что-то понимаете сейчас?..

Вычислить массу атома какого-то химического элемента, которая давно известна и включена во все справочники!!!

В итоге, когда я начал вычислять эту массу по тоже известной формуле из учебника, она почему-то не получалась такой, какой была указана в справочник. Это видно из – за данных: то ли они были сняты неверно (или «скатаны» у кого –то с ошибками), то ли приборы дали какой-то сбой.

Что оставалось делать в такой ситуации? Выполнить повторно работу? А смысл какой?.. В таких случаях изобретательный студент ищет выход из ситуации, который удовлетворил бы всех. И он был найден.

Начал я с конца. Вначале оставил расчеты с применением данных с листка, подписанного преподавателем или лаборантом. В конце поставили значение массы атома, взятого из справочника. Потом в обратном порядке начал подгонять расчеты. Ведь как рассуждал я: проверяющий может проверить правильность расчетов в начале или в конце. Не будет же он проверять все цепочку расчетов. На самом деле, я думаю, что он и вовсе не проверял ничего. Сверил цифру в конце с цифрой в справочнике и на этом поставил «зачет». Не думаю, чтобы и он не осознал двусмысленность таких работ. Но что делать, программа есть программа, да и зарплату надо ведь получать.

Помню также, как мы намаялись не только с атомной физикой, но и с оптикой. А нужно было ли это будущему кораблестроителю?

Мне кажется, что программы обучения стоило бы подогнать к действительным потребностям специальности. Ведь остальное, даже если и придется сталкиваться с этим когда – то, всегда можно наверстать или консультироваться с специалистами.

В моей деятельности мне приходилось общаться и с иностранными специалистами. То, что касается его профиля, он знал в совершенстве (он постоянно работал над этим). Но стоило задавать ему вопрос, тангенциально имеющий отношение к обсуждаемой теме, он извинялся и говорил, что на этот вопрос лучше ответит его коллега.

Мне приходилось не раз бывать на международных конференциях по охране окружающей среды. От нашей республики обычно ехали туда один или два специалиста (скольким оплачивали расходы организаторы конференции). Делегации же Германии, Франции или США были очень многочисленны и обычно сами оплачивали и расходы на участие.

Поскольку обсуждаемые вопросы были очень разнообразные, от этих делегаций каждый раз на выделенные им в зале места сидели разные люди, которые принимали очень активное участие в обсуждениях.

Мы же сидели все время, и если и участвовали в обсуждениях, то только в очень ограниченных вопросах. Потому что, как говорил еще Кузьма Прутков: нельзя объять необъятное.

Что мне действительно понравилось в процессе обучения в НКИ, так это высокий профессионализм профессорско – преподавательского состава кафедр по специальности и постановка учебного процесса.

Будь это Кафедра теории корабля, Кафедра строительной механики корабля или другая.

Главным принципом обучения было прививать будущим инженерам практические навыки пользования научно – методического аппарата!

Ведь наука находится в постоянном развитии, и то, что сегодня является догмой завтра может быть заменено чем – то другим.

А через годы и вовсе процентов восемьдесят выученного в институте может обновляться.

А посему (и это была очень разумно!) эти кафедры разрешали заносить в зал для экзамена сколько угодно учебников, справочников и конспектов.

Науки – то ведь были очень сложные, и разобраться в вопросах из билета за тот час, который выделялся на подготовку, практически было невозможно.

Если до этого не подготовился серьезно к экзамену. А проверить подготовленность студента было очень просто.

По этому поводу расскажу один случай, происходивший на экзамене по «Строительной механике корабля» в нашей группе.

Выходит из аудитории одна наша коллега (имени ее я специально не буду упоминать, хотя и помню хорошо), сияющая и счастливая.

- Сдала? – спрашивают ее.

- Да – отвечает она.

- Ну и как?

- «Удовлетворительно».

Общее недоумение:

- Но почему?

- Задачу я решила ( а решать – то ее и нечего было, т.к после первого экзамена все имели уже решенные задачи). На вопросы билета я ответила.

- Ну и?..

- Да задали несколько дополнительных вопросов…

- Каких?

Как сказала, так все поняли, что это были очень элементарные вопросы, которые вообще – то полагалось знать успевающему студенту.

А вот и другой случай из жизни машиностроительного факультета. Где какой-то профессор, как поговаривали, «экзаменовал» студентов чуть ли не до полуночи. Слава Богу, наш факультет был выше этого.

Я считаю очень умелым, новаторским и деловым метод приема экзаменов доцентом к.т.н. Телегин, о котором я писал где – то выше.

Я очень благодарен нашим наставникам (только не тем, кто заставлял «зубрить» наизусть, как роботов, предмет), которые научили пользоваться и применять информацию из разных источников. Не знаю как другим, но мне это очень пригодилось в моей практической деятельности.

Чтобы я ввел в программу обучения в НКИ? – Хотя бы три очень нужные, на мой взгляд, общеобразовательных предмета: «Логика» (не математическая, а формальная; математическую логику пусть учат математики), «Риторика» (Ораторское искусство) и «Психология отношений в коллективе».

До революции 1917 – го года первые два предмета учились в гимназическом или лицейском цикле!

Что касается второго и третьего предмета, то они ничуть не помешали бы будущим молодым руководителям трудовых коллективов. Лично, мне приходилось проходить курс «Психология» трижды за всю мою деятельность: в сержантской школе (армейский коллектив ой–ой-ой какой еще сложный, несмотря на принцип единоначалия – «Я начальник – ты дурак. Ты начальник – я дурак»), в Академии публичного управления и на каких – то еще курсах повышения квалификации руководящего звена среднего уровня.

И, конечно, напрашивается введение нового специального предмета – «Архитектура судов и кораблей» / «Архитектура корабля». Может быть, ввести даже и отдельную специализацию «Архитектура судов и кораблей». Готовят же для других отраслей промышленных дизайнеров и архитекторов в строительной отрасли.

В Николаеве первыми учебными заведениями, готовившими специалистов для адмиралтейства, стали Морское артиллерийское училище, основанное в 1793 году, Морской кадетский корпус (1794 г.), а также училище корабельной архитектуры (1798 г.). - (Возникновение кораблестроительного образования в Украине. http://history.nuos.edu.ua/files/NUK_90_01_ru.pdf).

А ведь архитектура судов и кораблей очень интересна, особенно ее развитие – от обычной лодки до весельных судов, парусных судов, пароходов, теплоходов, суден на воздушной подушке и атомоходов.
И каждому виду этих судов и кораблей характерна своя архитектура! Как красиво смотрелись вырезанные из дерева фигуры, украшавшие нос парусных судов!

Где было слабое место в обучении и что следовало бы улучшить, так это практическая подготовка будущих инженеров.

Здесь ограничусь одним примером.

На последней технологической практике, перед дипломным проектом почти, без пяти минут инженеры - лично я с моими коллегами - чистили «турбинками» днище, стоящего еще на стапеле ЧСЗ, ТАКР «Киев»!!!
NO COMMENT! – как говорится.

Несколько слов о демократичности в НКИ. Я не случайно написал «демократичность», а не «демократия». На мой взгляд, это несколько разные вещи.

Я всегда гордился, что учился в НКИ, и всегда ставил в пример наш институт.

Во-первых, потому что наши наставники с кафедр по специальности, в основном, относились к нам всегда не свысока, а понимающе, с уважением как человека, как к будущим коллегам по духу и специальности.

Во-вторых, наказание студентов как метод воспитания применялся очень выборочно и с тактичностью, не ущемляя достоинство личности студента.

Мои друзья, обучавшиеся в кишиневских вузах, рассказывали как у них лишали стипендии или места в общежитии из-за неучастия в первомайской или ноябрьской демонстрациях и т.д.

Нас же извещали о месте сбора и приглашали на демонстрацию, но никогда не устраивали проверки и разборки по поводу неучастия. Так что иногородние имели возможность лишний раз съездить к родителям, да на обратном пути привезти с собой и что – нибудь съестное.

Единственный раз нас заставили организовано пойти в кинотеатр «Хроника» на просмотр фильма «Л.И.Брежнев – великий сын советского народа».

Но от этого мероприятия нельзя было никак отнекиваться… Случай - то был особый.

Вспомнил случай на семинаре по политической экономии.

Тема вроде была задана «сверху» и рассказала о визите Л.И.Брежнева в Молдавию и о том, что в Кишиневе он произнес фразу впоследствии ставшей изношенной: Экономика должна быть экономной.
Тогда Саша Багненко и задает вопрос:

- А что до Кишинева Л.И.Брежнев не знал, что экономика должна быть экономной?..

Немая сцена. Хорошо, что стены не имели уши.

Преподавательница была несколько смущена вопросом, но очень умело и тактично вышла из положения.

При этом, не поставив в неловкое положение и не читая морали А.Б. за бестактность.

И, конечно, особая благодарность нашим двум деканам: Лапин – зам декана по младшим курсам и Спихтаренко В.Н. – декан кораблестроительного факультета. У них были и хлеб (= стипендия) и нож, но они всегда были справедливы к нам.

 

 

40. Инженер - это звучит гордо!

Что ни говорите, а инженер – это звучит гордо. Посмотрите вокруг себя и вдумывайтесь: могло бы быть все это, не будь инженерной мысли?..

Конечно, это нельзя идеализировать.

Потому что, в общем, инженерная мысль не появляется на пустом месте. Без учителей вообще, преподавательского состава вузов и научного корпуса она просто не имела бы такого широкого распространения. Были бы таланты – одиночки (пример - Кулибин, братья Черепановы и т.д.) и все.

Жаль только, что в наше время, и в нашей стране, инженер так был обесценен правящим гегемоном – КПСС, держащийся у власти только благодаря установленной ею же так называемой «диктатуре пролетариата».

В целях обезопасить себя от неожиданностей, прием в партию осуществлялся в пропорции 10 : 1 (т.е. на 10 рабочих и крестьян только один интеллигент, в том числе и инженер).

А посему инженер в СССР был предметом анекдотов и насмешек типа «Товаровед – как простой инженер» (А.Райкин) или «Зарплата как у простого инженера».

На самом деле, и жизненный опыт только укрепил меня в этой мысли, человек с инженерным образованием, даже оканчивавший ВУЗ на «удовлетворительно» обладает более развитой логикой мышления и умением решать проблемы, освоить смежные отрасли, чем, например, гуманитарий или правовед (про которых бытует поговорка «Два юриста – три мнения» и известное давно выражение «Закон как дышло, куда повернул - туда и вышло»). Которым никогда в жизни, по совместительству, не осилить азы инженерной науки.

Потому инженеры, в зависимости от жизненных обстоятельств, со временем оказываются на руководящих должностях в отраслях, которые далеки от инженерии. А наоборот – нет. Слышал ли кто – нибудь, чтобы, например, историк или биолог возглавлял промышленное предприятие?.. И не услышите.

А сегодня о бедном инженере только и остается, что замолвить слово. Потому так мы и живем.

(…) Профессия инженера ставилась в России очень высоко, и число молодых людей, желавших ее получить, было в несколько раз больше числа вакансий.

Большинство инженерных учебных заведений при отборе студентов продолжало применять конкурсные вступительные экзамены. Петербургский политехнический институт отбирал студентов на основе аттестатов об окончании школ, но требования все равно были очень высокими.

Например, на кораблестроительное отделение могли поступить только претенденты, окончившие средние школы с золотой медалью. С такой отобранной группой студентов было возможно поднять уровень обучения на этом отделении на очень высокую ступень.

Молодые инженеры, окончившие кораблестроительное отделение, пользовались большим спросом и успешно работали в Российском флоте.

(…) Американские инженерные школы как правило осуществляют подготовку по фундаментальным инженерным наукам, и предполагается, что их приложение к реальному проектированию будет изучаться на работе.

Недостаточность такой инженерной подготовки очевидна, и для того, чтобы восполнить этот пробел, многие большие производственные компании — такие, как Дженерал Электрик или Вестингауз, создают свои собственные инженерные школы, где вновь принятые выпускники инженерных учебных заведений получают дополнительную подготовку в избранных областях инженерных наук. - (С.П. Тимошенко. ИНЖЕНЕРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ. Производственно-издательский комбинат ВИНИТИ, Люберцы, 1997. Перевод с английского В. И. Иванова-Дятлова - http://www.emomi.com/download/timoshenko_obrasovanie/#5)

А впрочем, не везде так было. В 90 – х годах прошлого столетия я сотрудничал с газетой «Sfatul Țării» (дословно «Совет народа»), в которой работал по найму журналист из соседней Румынии.

Как – то я обмолвился, что на самом деле я не журналист (это только мое хобби), а инженер по формированию. Вы бы увидели, как после этого он всегда уважительно обращался ко мне только «Domnule Inginer!» («Господин инженер!»)…

Таково было всегда положение инженера в обществе в других соседних странах, не говоря уже об очень развитых странах. Но, в той же Румынии, существовало и одно «но».

Диплом инженера выдавался только после прохождения, кажется трехгодичной стажировки в должности инженера и соответствующего решения специальной аттестационной комиссии.

Т.е. инженером не становился каждый, оканчивавший технический ВУЗ, как было принято у нас. А то ведь у нас было много людей числящихся инженерами только по диплому. Здесь, я думаю, применительно выражение: Инженерами не рождаются, инженерами становятся.

В Николаеве первыми учебными заведениями, готовившими специалистов для адмиралтейства, стали Морское артиллерийское училище, основанное в 1793 году, Морской кадетский корпус (1794 г.), а также училище корабельной архитектуры (1798 г.). Они выпускали военных морских офицеров и технических специалистов, которые, пройдя обычный для того времени обучения учениками мастеров – кораблестроителей на судоверфи и получив образование за границей (Англия, Франция и др.), становились в дальнейшем строителями кораблей.

Автор воспоминаний - Михаил Кока (современное фото)

 

Эта профессия древнее, кажется, даже другой инженерной профессии-строитель.

Посему, профессии «Кораблестроитель» никак не меньше чем около, а то и более, 6 тыс. лет! Вот так – то!
А потому звание «инженер - кораблестроитель» всегда должно звучать гордо. Кстати, будучи в роли журналиста я часто подписывал свои статьи псевдонимом «Ing. Mihail SLOBOZIANU» (Инж. Михаил СЛОБОЗИЯНУ). Псевдоним был навеян именем с. Слобозия, в котором я родился.

Я никогда не стеснялся своего звания инженера. Мой бывший министр экологии, строительства и развития территории Георгий Дука (ныне Президент Академии наук Молдовы) говорил мне фамильярно:

- Михай, я удивляюсь тому, как ты – инженер – электрик (он всегда почему-то путал мою специальность) - так хорошо разбираешься в вопросах охраны биологического разнообразия.

Именно он, когда в министерстве стала вакантной должность директора Департамента окружающей среды и природных ресурсов, предложил Государственной канцелярии Республики Молдова утвердить меня на эту должность.

 

 

Валерий Васильевич Бабич

Фотоархив В.В. Бабича

   Валерий Васильевич Бабич - инженер-судостроитель, работавший до 1991 года начальником конструкторского бюро по авианесущим кораблям в отделе главного конструктора Черноморского судостроительного завода в Николаеве. После выхода на пенсию – писатель, краевед, журналист. Член Национального союза журналистов Украины (2002), Союза писателей России (2008), лауреат николаевского областного конкурса СМИ «ПроМедиа» (2002), премий «Золотое перо» (2006) и имени Н. Н. Аркаса (2012). Валерий Васильевич автор широко известных книг, давно полюбившихся многочисленным почитателям его творчества далеко за пределами Николаева- «Журналист Татьяна Трескунова» (2002), «Наши авианосцы» (2003) и «Город св. Николая и его авианосцы» (2007), "Журналисты города Святого Николая. История и судьбы" (2011) и др. Несколько книг Валерия Васильевича были изданы в Китае.

 

 

 

У белого рояля 

   Студенческий клуб Национального университета кораблестроения «Корабел» отметил свое 50-летие. Торжества и праздничный концерт состоялись 14 декабря в 18.00 в Русском драматическом театре. Своими воспоминаниями о музыкальной жизни НКИ в 1960 годах  делится один и первых руководителей музыкального коллектива института Валерий Бабич.

   Я руководил музыкальным ансамблем Николаевского кораблестроительного института с 1961 по 1966 год. До этого окончил музыкальную школу №1 им.Римского-Корсакова на Адмиральской по классу фортепиано. Когда поступил в НКИ, меня пригласил к себе декан Машиностроительного факультета Дмитрий Степанович Байбарак, который был наслышан о моем руководстве музыкальным ансамблем в судостроительном техникуме, и предложил создать ансамбль в институте. Я, конечно, согласился. Мне назначили небольшую зарплату 400 руб, которая, впрочем, превышала мою стипендию – 360 руб. (это в ценах до денежной реформы 1961 года).

 

  До меня ансамблем в институте руководил с 1955 по 1961 год Игорь Бедный. Помню некоторых музыкантов того первого состава: Игорь Бедный – фортепиано,  Володя Колегаев – прекрасный аккордеонист, Жуков – гитара, Леонид Пох и Александр Задвицкий – ударные инструменты. С Игорем Бедным я учился в музыкальной школе по классу фортепиано у известного преподавателя Клары Зиновьевны Мозиас, и наши уроки следовали один за другим. Там мы познакомились и подружились. Игорь был старше на четыре года и всегда в музыке был для меня примером. Впоследствии я принял от него эстафету по руководству ансамблем НКИ.

   В 1960-1970 годах И.А. Бедный работал преподавателем в Кораблестроительном институте и параллельно руководил оркестром на верхней танцплощадке в яхт-клубе, в составе которого были известные всему городу музыканты: Ваня Коваленко (Вано) – гитара, Виктор Белоног – гитара, Сергей Полежаев – саксофон, Виктор Перов – труба, Алик Рукавица – бас-гитара, Леонид Рейнберг и Саиб Амиров – ударные инструменты. Это были любимцы молодежи. Из всех в живых сейчас остались только Иван Коваленко и Виктор Белоног. Два года назад не стало и Игоря Бедного. При всей кажущейся атмосфере всеобщего праздника, окружающей музыкантов, на самом деле их жизнь связана с постоянным напряжением и стрессами, которые не все выдерживают.

 

   В 1960-х годах Кораблестроительный институт славился своими вечерами в старом здании на Скороходова. Это были события в масштабах города. Не все желающие могли попасть на эти праздники музыки. Пригласительные  билеты распространялись заранее, и их нелегко было получить. КВН ещё только зарождался, и на вечерах главным событием был концерт художественной самодеятельности. До начала концерта и в антракте были танцы. В институте был хороший радиоузел, и на вечерах звучала отличная музыка,  которая в те времена состояла, в  основном, из  популярных танцевальных мелодий, пойманных из эфира.  Настоящие любители, которые имели хорошую коллекцию музыки, должны были ночами сидеть у радиоприёмника и «ловить» иностранные радиостанции. Такие люди хорошо знали, на каких волнах, в какое время передают музыку и включали приёмники, в надежде «поймать» что-то новое.

 

  Постепенно наш институтский ансамбль приобрёл общегородскую известность. Мы никогда не играли фальшиво, и потому наши первые выступления сразу же выглядели профессионально. Среди музыкантов, прошедших через наш ансамбль, хотелось бы упомянуть виртуоза кларнетиста Николая Шаркова, который рано ушел из жизни, опытных трубачей Мишу Михайлюка и Эдика Погосова, и еще одного виртуоза – баяниста Алика Вдовиченко. Он имел абсолютный слух и прекрасно играл еще и на саксофоне. Играть на барабанах мы приглашали в разное время Эдуарда Романова, Валерия Христова и Валентина Краюхина. Еще с техникума я поддерживал дружеские отношения с великолепным баянистом Владимиром Горбенко, где мы часто выступали вместе.

  На вечера в НКИ стремились попасть специально,  чтобы послушать наши выступления. В институте действовали мощный студенческий профком и комитет комсомола, и нас часто освобождали от  занятий для репетиций. Не скрою, мы с удовольствием уходили с занятий.  Правда, никогда не валяли дурака и отпущенное время использовали для репетиций. Мы тогда уже поняли, что эстрада не прощает халтуры, и для того, чтобы иметь высокую репутацию нужно много репетировать.

 

   За пропущенные занятия нам никто не обещал компенсации в виде льгот на зачётах или экзаменах. Это мы сразу усвоили и никогда не запускали учёбы. Но так было, правда, не у всех. Основное несчастье музыкантов, которых я знал, и которые занимались в учебных заведениях, состояло в том, что сначала они поднимались вверх на гребне музыкальной славы, бросали занятия, кое-как ходили на репетиции, полагая, что дело сделано и дальше всё пойдёт само-собой. Но их музыкальные успехи совершенно не интересовали большинства преподавателей. На ближайших сессиях они терпели неудачу, потом ещё несколько семестров продолжали участвовать в самодеятельности, и им давалась возможность поправить дела, но всё было тщетно, на втором-третьем курсе эти люди отчислялись. Через наш оркестр прошла череда талантливых музыкантов, совершенно не приспособленных к наукам.

  Нужно сказать, что руководство института, и прежде всего Ефим Федорович Чубов, который был ректором до 1965 года, уделяли большое внимание общественной жизни. Отдавая  безусловное первое место по важности учебному процессу, тем не менее, на второе место они ставили общественную жизнь – спортивные соревнования, вечера отдыха, самодеятельность и т.д.

  Во время сельхозработ в начале каждого учебного года, в сентябре, октябре, мы ездили с концертами по колхозам, совхозам, где трудились наши студенты. Нам выделяли автомобиль-теплушку, куда мы грузили инструменты и усилители и отправлялись в путь, как правило, на неделю без возвращения в Николаев. Обычно давали концерт с хорошим конферансье, а потом устраивали танцы под оркестр. Это был всеобщий праздник с застольем в честь нашего приезда. А утром – в путь, в новую точку. И так два месяца.

    

  Из ансамбля выделили мобильное трио: Валерий Бабич – фортепиано, Валерий Христов – ударник, Александр Булатов (по прозвищу «Рок») – смычковый контрабас, а также певец или певица. Это был классический камерный состав НКИ, который позволял много импровизировать на фортепиано. В таком составе мы давали много концертов, стали играть на постоянной основе по вечерам в кафе «Космос». Особенно запомнился концерт трио в музыкальном училище, который был встречен овациями. Для нас это была важная и очень высокая оценка профессионалов.

  Меня приглашали на работу в рестораны, взамен временно отсутствовавших пианистов, и таким образом я переиграл по очереди во всех николаевских ресторанах, накапливая немалый опыт быстрого разучивания новых произведений и игры в различных тональностях. Вскоре мне стало безразлично, сколько знаков – «бемолей» или «диезов», было в ключе музыкального произведения. В ресторане «Николаев», который называли еще «Три шара» – по числу фонарей, висевших над входом, мы несколько месяцев играли вместе с замечательным аккордеонистом Валерием Ковтуном, который живет сейчас в Москве и является известным российским исполнителем. Его часто можно увидеть по телевидению или услышать по радио, а компакт-диски е его записями расходятся по всему земному шару.

  Летом 1966 года на каникулах после 5-го курса НКИ я играл на фортепиано на «нижней» танцплощадке яхт-клуба в составе молодого коллектива учащихся Николаевского музыкального училища. Наш ансамбль назывался «Джаз-66». Мне было 25 лет, и я был самым старшим, остальным – по 17-20 лет. Это было незабываемое время. Игралось очень легко, мы много импровизировали, хорошо звучал наш «диксиленд». Громадная танцплощадка, которая превышала «верхнюю» по площади в 3-4 раза, была так забита народом, что вновь приходящим тяжело было протиснуться внутрь. Эта площадка считалась молодежной, здесь билеты были подешевле и собирались «тинэйджеры» – публика в возрасте от 15 до 19 лет, а на «верхнюю», элитную, ходили более «солидные» люди – после 20-ти. Я исполнял свои любимые рок-н-роллы, «заводя» танцующую публику – несколько сотен людей. Было прекрасное лето. В свободное время мы полным составом ансамбля выезжали на пикники, что еще больше укрепляло нашу дружбу.

  В 1966 году я заснял одну из репетиций ансамбля «Джаз-66» на нижней танцплощадке на 8-миллиметровую кинопленку, а потом собрал всех в нашем доме через 30 лет в середине 1990-х, чтобы показать им этот никем из них раньше не виденный кинофильм. Многие из этих ребят закончили консерватории, стали известными музыкантами, уважаемыми людьми. Трубач Виктор Урес – сейчас главный дирижер украинского муздрамтеатра, контрабасист Виктор Бордовский –работал на ЮТЗ, а потом первым секретарь ленинского райкома партии и впоследствии руководил налоговой инспекцией Николаева, кларнетист-саксофрнист Леонид Безушко окончил киевскую консерваторию и преподавал в николаевском музыкальном училище, саксофонист-тенор Валентин Патрашко окончил Ростовский музыкально-педагогический институт по классу гобоя, много лет работал в оркестрах за границей, гитарист Александр Федянин окончил физмат николаевского Пединститута, работал начальником отдела в николаевской обладминистрации, барабанщик Валентин Краюхин работал начальником бюро ОАСУП на судостроительном заводе «Океан». Все многого в жизни добились, все живы и здоровы. Не стало только Валентина Патрашко.

  В «перестроечные» годы эту танцплощадку – «ракушку», известную еще как место концертов посещавших Николаев знаменитых артистов, кто-то сжег ночью вместе с лозунгом «Коммунизм победит!», начертанным по радиусу «ракушки». Лозунг с танцплощадкой сожгли, но взамен ничего не построили...

  Осенью 1966 года на шестом курсе НКИ ко мне пришли знакомые музыканты, которые собирали оркестр для игры в открывавшемся ресторане «Встреча» на жилом массиве ЮТЗ (Южно-турбинного завода). Они предложили мне работу пианиста в том ансамбле. Работать предстояло каждый вечер с 19 до 23 часов. Я не знал, что делать. Я хорошо учился в институте и понимал, что должен достойно защитить диплом. Через несколько дней дал согласие. Руководителем музыкального ансамбля в институте стал Алик Вдовиченко.

  В ресторане мы быстро сыгрались, постепенно приобрели хорошую звуковоспроизводящую аппаратуру, наш репертуар быстро расширялся. Ресторан пользовался популярностью. В те годы не было маленьких ресторанов, во «Встречу» вмещалось 100-120 человек. В 7 часов вечера все столики были уже закуплены, и швейцары собирали дань с запоздалых посетителей. С возрастом стал изменяться и мой репертуар. Я и не заметил, как куда-то отошли рок-н-роллы и песни на иностранных языках, мне стали больше нравиться наши песни, это нравилось и публике. Многие приезжали специально из дальних концов города, чтобы послушать наш оркестр. Ресторан облюбовали шоферы-дальнобойщики, и он стал денежным. Мы стали хорошо зарабатывать.  Думаю, что материальная независимость позволяла в то время нашей семье легко жить, а мне спокойно учиться и защитить диплом, а потом работать на заводе.

  В то время работать музыкантом в ресторане было престижно. Параллельно в одном из ресторанов города, кажется в «Бригантине»,  играли Игорь Крутой и Саша Серов. Тем не менее, судьба музыканта «на всю жизнь» меня не устраивала, я знал, что рано или поздно закончу свою музыкальную деятельность. Я работал на заводе в полную силу, не обращая внимания на то, что мой заработок музыканта в несколько раз превышал оклад инженера. Это была бесконечная карусель «завод-ресторан-завод». До сих пор удивляюсь, как все это я выдерживал. Когда мы приступили к испытаниям нашего первого авианесущего крейсера «Киев», я ушел на нем в море и больше в ресторан не возвращался. Мое место в ресторане занял известный  николаевский бард Виктор Белоног.

  Несмотря на такую довольно активную жизнь в музыке в студенческие годы, оглядываясь назад, я понимаю, что принял правильное решение, избрав профессией судостроение. С началом строительства авианосцев музыка отошла в моей жизни на второй план, но она всегда оставалась прекрасным фоном в минуты нашего отдыха. На первом нашем авианосце «Киев» в офицерской кают-компании мы установили по проекту ослепительный белый рояль, пришвартованный к палубе золотыми цепочками, на котором мне приходилось неоднократно играть. Со временем я понял, что именно впитанные с детства  родной язык и песни дают человеку ощущение принадлежности к своему народу и своей Родине.

  Меня связывает многолетняя дружба с руководителем культурного центра Национального университета кораблестроения «Корабел» Евгением Долговым, прекрасным композитором и исполнителем, посвятившим свою творческую жизнь студенческой молодежи и нашему городу. Наша дружба это связь времен и музыкальных поколений.

 

 

 

 Илья Моисеевич Стариков 

Фотоархив И.М. Старикова

  Илья Моисеевич Стариков – профессор, заведующий кафедрой социальной психологии Николаевского национального университета им. В.А. Сухомлинского. Автор более 20 учебных пособий и монографий по профессиональной педагогике и психологии и более 500 публикаций по актуальной социально-психологической проблематике. Его учебное пособие «Психология в конкретных ситуациях» выдержало пять изданий. Научно-педагогическую деятельность много лет совмещает с литературным творчеством. Постоянно печатается в журналах и газетах, лауреат нескольких литературных премий.  Автор сборников рассказов «Общение с небом» и «В ожидании клева», повести «Дом, построенный на песке», книги историко-психологических новелл «Таинства истории».

 

Счастье общения

Круглые даты жизни принято торжественно отмечать. Не только у людей. Города, заводы, даже отдельные здания отсчитывают годы со дня своего появления. Вот и областная газета «Южная правда» в нынешнем году отмечает «круглую» дату - столетний юбилей со дня выхода своего первого номера. Не знаю, почему и откуда возникло выражение «круглая». Если судить по событиям жизни издания, того, что приходилось переживать членам его коллектива прежде, да и сейчас, то вряд ли их можно назвать такими уж «округлыми». Достаточно заглянуть в список сотрудников газеты, погибших в годы ВОВ. Или вспомнить безвинно расстрелянных и арестованных в годы репрессий…

Но в праздники принято говорить только о хорошем, светлом. Вот и мне хочется вспомнить то доброе, что связывает меня с любимой газетой. Тем более, что из прожитых ею ста лет, половина припадает и на мою жизнь…

Встреча николаевских литераторов и артистов театра. Николаев, 1966 г. 

Уверен, у каждого из многих тысяч подписчиков «Южной правды» есть свои любимые авторы, журналисты газеты и отделы, с которыми они связаны теснее всего. Лично у меня самые светлые и глубокие воспоминания остались от литературного объединения, которое много лет работало при редакции областной газеты. Мне, семикласснику, посоветовала посещать его учительница русского языка и литературы Фаина Натановна Марьянчик. Как узнал позже, она была женой известного николаевского журналиста Бориса Арова, работавшего в той же «Южной правде». Литературное объединение собиралось по четвергам после работы в одной из комнат редакции. Вел заседания чаще всего опытнейший журналист Касьян Михайлович Федулов. Очень скромный, тихий, он всегда внимательно анализировал произведения начинающих литераторов, которые выносились на обсуждение. При этом часто совмещал свои доводы с попутными воспоминаниями об Эдуарде Багрицком, Валентине Катаеве, Якове Городском и других корифеях советской литературы, с которыми был лично знаком во время их работы в редакциях николаевских газет. Для нас, начинающих авторов, он был, как говорится, творческой кладочкой между берегами большой, настоящей литературы, журналистики и тем, что влекло нас, начинающих. По четвергам в редакцию приходили люди самого разного возраста и социального статуса. Помнится пожилой и шибутной Николай Цыбулько, писавший улыбчивые короткие иносказательные басни. Одна из них помнится до сих пор:

Собаке отрубили хвост.
Но бойкий пес совсем не тужит.
И у кого повыше пост,
Тому на задних лапках служит.

В молодости он был послом СССР в Дании. А на заседаниях литобъединения внимательно выслушивал замечания даже молодых авторов. Приносили для обсуждения в литературное объединение свои работы и маститые журналисты, печатавшиеся в центральных изданиях. Помнятся стихи Михаила Владимова, ставшего позднее автором популярных песен «Старый марш», «Победа живет», которые часто исполнялись по центральному радио и телевидению. Приносил свои юморески и Виктор Подольский, работавший ответственным секретарем «Южной правды». А спустя некоторое время их можно было прочесть в журналах «Крокодил», «Перец» или в центральных газетах. В обсуждении публикаций на производственную тематику часто принимали участие Семен Саксонов и Геннадий Селин из отдела промышленности. Их глубокие замечания, связанные с отличным пониманием технологических и экономических аспектов рассматриваемых вопросов лучше всего убеждали нас, как важно до тонкостей знать то, о чем взялся писать.

Мы, начинающие, с интересом слушали рассказы и отрывки из военных повестей Михаила Божаткина, а критический анализ выступавших помогал нам лучше всяких нотаций понимать, как ответственна и кропотлива должна быть работа над словом.

Позднее к работе литобъединения активно подключился вернувшийся из ссылки Андриан Митрофанович Топоров. Он был частым гостем редакции. А его судьба убедительно подсказала нам, что серьезное занятие литературой - дело не только интересное, но и опасное….

Кроме этих авторитетных авторов и журналистов в литобъединение при «Южке», так мы называли газету между собой, тянулась и творческая молодежь города. Нашим кумиром был Эмиль Январев. Он всегда с добрым вниманием рецензировал первые стихи и рассказы начинающих авторов. Его окружали ребята постарше: Александр Частников, Марат Федик, Алексей Полишкаров, Анатолий Поперечный, ставший позднее известным поэтом, автором многих популярных песен.

Особенно врезался в память Александр Частников. Он был старше меня всего на шесть лет, но успел побывать на фронте, а его повесть «У дикого сада» в 1955 году была опубликована в московском альманахе «Молодая гвардия». Именно он стал рецензентом первых моих этюдов, намеченных для обсуждения в литературном объединении.

Чтобы читатели представляли уровень произведений, выносившихся для обсуждения, приведу два своих этюда, кстати, впервые увидевших свет в «Южной правде», и позднее опубликованных в Киевском альманахе «Вітрила».

Один шаг

Преодолевая земное притяжение, поднимается в воздух нога. Под подошвой, как под самолетом, проносятся россыпи городов из песчинок. Горами вздымаются камешки. Промелькнул похожий на вулкан муравейник. Потянулись дремучие заросли травы. Сквозь них, словно вездеход, пробирается жук, подминая под себя стволы травинок. Потом - спокойная гладь осколка стекла. А в нем - желтая бусинка солнца. Совсем близко белое облако одуванчика. Нога приземляется. Совершен целый шаг.
Человеку осталось ходить по земле на один шаг меньше.

Лампы

Тлеющие лампочки, похожие на пузыри. Свет их можно прикрыть одной ладонью. Лампы, запрятанные в модные торшеры так, что совсем не видны извилины их спиралей. Готовые потухнуть даже от прикосновения сонной руки.

И светильники на уличных столбах. Горящие в злую вьюгу и знойными ночами. В железных отражателях, похожих на шлемы. Они вспыхивают, чтобы раздвинуть своими лучами тьму наступающей ночи. Гаснут только при появлении солнца. Или если нить разрывается от перенапряжения.

Но, главное не только в том, что посещение литературного объединения при «Южке» давало возможность начинающим журналистам и литераторам периодически публиковаться на «Литературной странице», которая тогда по нескольку раз в месяц печаталась в газете. С годами прояснилось: дело в другом. Нас сближала и роднила, как точно выразился Антуан Экзюпери, роскошь общения, да и вся обстановка, в которой проводились наши встречи. Ведь они состоялись в тех же комнатах, за теми же столами, за которыми еще несколько часов тому назад сидели настоящие журналисты. Они готовили газету, которую читали по всей области и рабочие, и колхозники, и начальство, от рядовых чиновников до партийных секретарей всех уровней. И мы, таким образом, благодаря «Южке», с молодости чувствовали себя приобщенными к значимым, важным делам.

Встреча николаевских писателей с читателями. В центре - А.М. Топоров и Э.И. Январёв

 

Помнится, как-то на очередной сбор литературного объединения, посвященный вечеру одного стихотворения, пришла группа молодежи из городского клуба любителей литературы. Среди них были Леонид Белоконь, Владимир Пучков, Екатерина Голубкова, Леонид Гершов. Владимир Пучков, тогда еще студент Николаевского педина, прочел стихотворение о Вечном огне, который был недавно зажжен у памятника героям-ольшанцам. Заканчивалось оно тем, что кто-то из николаевцев, проходя возле Вечного огня, прикурил от него. Ой, какую полемику вызвало событие, подмеченное в реальности внимательным начинающим поэтом! Навсегда после того вечера мне запомнилось, как тщательно обязан подходить литератор к отбору каждой художественной детали.

Незаметно, без нудных нотаций, общение в редакции учило нас очень многому. И эти уроки западали в душу на всю жизнь. Почти все наши сборы посещал и Александр Сизоненко. Молодой, громкоголосый он приходил еще в солдатской шинели. Писал он на украинском языке, и хотя среди членов литобъединения преобладали русскоязычные авторы, его задушевные лирические рассказы всегда воспринимались восторженно. После выхода фильма «Тени забытых предков» партия подняла в стране очередную волну борьбы с украинским национализмом. При обсуждении новых рассказов Сизоненко кто-то из выступавших, давая в целом им положительную оценку, в конце посоветовал автору писать не на украинском, а на русском. Мол, и публиковаться он сможет чаще, и популярность приобретет быстрее. Мне запомнилось, как отшил тогда Александр Александрович того советчика:

- Не для того я дійшов до Берліна, щоб заради популярності зраджувати рідній мові….

Многие иногородние политические лидеры и социологи, попадая впервые в Николаев, отмечают особый психологический климат нашего города, толерантность его населения. Думается это не случайность. Ведь в значительной мере настроение людей, их поведение формируется средствами массовой информации. Поэтому спасибо тебе, наша «Южка», за многолетнее счастье доброго человеческого общения.