Форма входа

Редакционная коллегия

Главный редактор
Вячеслав Качурин

Заместитель Главного редактора
Владимир Христенко (Россия)

Валерий Бабич
Елизавета Безушко
Владимир Гладышев
Григорий Голодницкий (США)
Екатерина Голубкова
Ирина Гудым
Татьяна Губская
Инна Корецкая (Израиль)
Алексей Кравченко
Тарас Кремiнь
Наталья Кухар-Онышко
Анатолий Маляров
Лариса Матвеева
Аркадий Суров
Татьяна Твердая

 

Статистика посещений сайта
Яндекс.Метрика

Другие счетчики

 

Владимир Аркадьевич Федоровский

  Родился 2 августа 1949 г. в Николаеве. Будучи высококвалифицированным рабочим-судостроителем завода имени 61 Коммунара, заочно окончил Литературный институт им. А.М. Горького (1982 г.). Много лет работал директором по экономике в научно-внедренческом центре. Прозаик и драматург. Его произведения печатались во многих газетах и журналах, репертуарных сборниках московских издательств, транслировались по радио, обретали сценическое воплощение на театральных подмостках, отмечались премиями на различных конкурсах. Автор двух книг прозы для детей «Ай да Петька!» (1996 г.) и «Будем строить корабли» (1996 г.), книжных изданий драматургии «Одолеть зависть» (1996 г.), «Необыкновенные приключения Мишки и его друзей» (1996 г.), «Учитель русской литературы» (2012 г.), «Двенадцать маленьких гениев» (2012 г.), «Шагнувшие в пропасть» (2012 г.), «В чужом поднебесье» (2013 г.), «Пьесы-сказки» (2015 г.), «Избранное» (2015 г.), сборника рассказов «Интеллигент из штрафбата» (2016 г., 2018 г.). Лауреат Германского Международного литературного конкурса «Лучшая книга года 2016» и Николаевской областной культурологической премии имени Николая Аркаса (2018 г.)». 

 

 

 

Клятва Гиппократа 

Пьеса в одном действии

 

Действующие лица

Борис – старший преподаватель медицинского университета, 45 лет.

Дмитрий – бизнесмен, 40 лет.

Алена – его дочь, студентка, 20 лет

Время действия – наши дни.

 

 

Картина первая

Служебный кабинет. Обставлен со вкусом, но без лишней роскоши. Здесь Дмитрий, подтянутый энергичный мужчина крепкого телосложения. Он разговаривает по мобильному телефону.

Дмитрий. С налоговиками пусть разбирается главный бухгалтер. Как с ними договориться – это ее проблемы. Если они накрутят штрафы, то она будет отстегивать бабки из своего кармана. Так и передай ей. У меня все. (Кому-то снова звонит). Привет братан! Это Дима. Как там у тебя дела? Перекачал зелень в оффшоры? (Помедлив). Ну и порядок! Мы теперь с тобой две большие акулы. Всю мелкую рыбешку сразу же заглатываем. А что там с более крупной рыбой? Я имею ввиду Кменковский пищекомбинат. Дожал директора? (Помедлив). Если по хорошему не захочет, то разговор будет другим. Начнет артачиться – поставим на счетчик… Ну будь здоров! (Выключает мобильный телефон и кладет его в карман).

Входит Алена.

Алена. Папик, гутен таг! Это я!

Дмитрий. Привет, красавица! Чего это ты вздумала ко мне на работу прилететь?

 Алена. А где я могла тебя выследить? Твоя секс-подушка сразу же уши развесит. Все ей надо знать! Для меня полный балдеж наступил, когда ты мне квартирку прикупил. Обитать под одной крышей с твоей Танькой – выше моих сил. Мачеха, блин! Всего на семь лет старше! Как она меня достала!

Дмитрий. Она уже целых два года практикующий доктор. В отличии от тебя.

Алена. Ой, ой! Можно подумать! Сиськастая секс-бомба! Уставится своими глазищами… Нет, папик, если ты хочешь знать мое мнение… Она в тебя вцепилась мертвой хваткой не просто так… Унюхала, что у тебя большие бабки…

Дмитрий. Аленка, я на работе! Мы теряем время! Что случилось? Могла бы приехать ко мне домой, когда Таня на дежурстве…

Алена. Папик, я тебе сто раз благодарна

Дмитрий. За что дочура?

Алена. Ты мне крутую тачку подарил! Но я не могу постоянно караулить тебя. Ты вечно мотаешься по городам и районам… А если поздно вечером прикатишь домой, то Танька тебя сразу же волокёт в постель. Завален своей работой утром, днем и вечером… А ночью Танька тут как тут – ненасытная львица…

Дмитрий. Дочурка моя дорогая! Это бизнес! Его надо постоянно приумножать. Одних нахлебников сколько на моей шее! Разных контролеров, проверяющих… Почти каждый из них хочет чем-то поживиться. А не дашь – штрафов не оберешься.

Алена. У меня засветились проблемы, папик…

Дмитрий. Рассказывай, дочура! Я слушаю.

Алена. У нас в медуне окопался один зануда и упрямый осел. С тараканами в черепной коробке. Влепил мне неуд…

Дмитрий. Надо было купюру вложить в зачетку.

Алена. Вложила! Но ему все по барабану! Отшвырнул зачетку. Еще и нотациями меня задолбал. Такая нудота!...

Дмитрий. Наверное мало деньжат ему подкинула. Решила сэкономить… Я же тебе подкидываю прилично… С головой хватит на эти расходы… Все остальные студенты по сравнению с тобой просто нищие…

Алена. Ничего себе мало! Пятьдесят баксов! А сколько же ему надо отваливать?

Дмитрий. Ну откуда я знаю, Аленка? Может, он известный профессор? Тогда уж с гонором! Особенно, если консультирует местное начальство и их жен. Может, считает для себя унизительным – брать мелкие подачки.

Алена. Да никакой он не профессор! Занюханный старший преподаватель. Толкает нам хирургию сердца и сосудов.

Дмитрий. Важная дисциплина.

Алена. Ну кто к нему приползет за консультацией, если у него ни степени, ни звания? (Помедлив). Я в наглую пошла. Попыталась добавить десять баксов, положила их в зачетку… А он меня выгнал из аудитории…

Небольшая пауза.

Без твоего наезда никак не обойтись, папик.

Дмитрий. Что ж, придется с ним пообщаться…

Алена. Вначале созвонись с ним. Кафедра хирургии сердца и сосудов.

Дмитрий. Ладно, давай сюда свою зачетку. Поставит он тебе «уд». Ты же знаешь, дочурка, нет такой задачи, которую я бы не смог решить. А это сущий пустяк!

Алена. Знаю, папик… Ты как тяжелый танк…

Дмитрий. Не подлизывайся, хитрюга! Скажи-ка мне полностью имя и отчество этого принципиального человека.

Алена. Таиров Борис Евгеньевич.

Дмитрий. Все, больше мне ничего не надо.

Алена. Папик, ты не поверишь! Мне сегодня ночью такой сон втихаря подкрался. Будто бы этим летом на островах меня стал клеить молодой симпатяга-олигарх. Совсем не жирный. А стройный, подтянутый, высокий. Терпеть не могу жирных мужиков! Хорошо, что ты не жирный, папик.

Дмитрий. Чего я должен быть жирным? Занимаюсь спортом, посещаю плавательный бассейн, тренажерный зал…

Алена. Ты у меня мужской идеал! Все бабы мечтают о таких мужиках.

Дмитрий. Когда твоя мама умерла, тебе было всего семь лет. Я дал себе слово – вырастить и поставить тебя на ноги. Добиться того, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

Короткая пауза.

Ну все, дочурка, разбегаемся. Времени у меня в обрез. Заполненную зачетку привезу тебе домой.

Алена. Покедова, папик. (Уходит).

Затемнение.

 

 

   

Книги В.А. Федоровского

 

 

 

Картина вторая

  Небольшая комната-аудитория. За преподавательским столом сидит Борис, худощавый узкоплечий мужчина, и что-то пишет. Входит Дмитрий, здоровается.

Дмитрий. Вы – Таиров?

Борис. Да.

Дмитрий. Это я вам звонил.

Борис. Слушаю вас.

Дмитрий. Позвольте представиться. Зовут меня Дмитрий Николаевич. Владелец и генеральный директор двух рынков и супермаркета «Белый орел». Вот моя визитка. (Протягивает визитку).

Борис. А зачем она мне? Я с торговлей не связан.

Дмитрий. Очень даже пригодиться. Сегодня именно торговля обеспечивает наибольшее количество рабочих мест. Стал, допустим, человек безработным. Куда ему остается идти? Только в торговлю.

Борис. Чтобы успешно работать в торговле, нужно иметь особый склад характера. Поэтому я точно знаю, что из меня бы вышел никудышный торговый работник.

Дмитрий. Не смешите меня! Если в хирургии сосудов разбираетесь, то структура торговли для вас – сущий пустяк.

Борис. Структура – это одно, а самому торговать – совсем другое.

Дмитрий. Вы бы знали, сколько среди мелких торговцев бывших учителей и врачей! Когда грянул экономический кризис, у них начались большие проблемы с выплатой зарплаты. Вот и ушли в торговлю. Выживать ведь как-то надо было.

Борис. Врачи давали клятву Гиппократа…

Дмитрий. Если очень хочется кушать…

Борис. Послушайте! Вы позвонили и приехали ко мне… Позвольте узнать, с какой целью?

Дмитрий. Это уже деловой разговор, доктор. Вы ведь по образованию доктор?

Борис. Да, доктор.

Дмитрий. Конечно, не доктор медицинских наук, а обыкновенный доктор (Помедлив). А я бы мог посодействовать, чтобы в недалеком будущем вы стали доктором наук и профессором. По-моему, это заветная мечта каждого преподавателя вуза…

Борис. Для этого нужно иметь очень серьезные опубликованные научные работы, монографии…

Дмитрий. Этого очень мало, доктор. Времена сейчас другие. Можно иметь изданные монографии, а каменную стену не прошибешь… А я могу протаранить…

Борис. Каким это образом, позвольте вас спросить?

Дмитрий. У меня ест  большие деньги, доктор. В нашей стране это лучшее средство для любого тарана.

Пауза.

Борис. Горько сознавать… но вы ведь правы… Когда же мы станем нормальными людьми? Когда же мы избавимся от этой патологии… этого опасного вируса?... Чтобы могли жить по-человечески. Когда же закончится эта дикая вакханалия? Ведь порой общаешься с человеком и видишь, что перед тобой просто корыстолюбивое существо, ищущее только какую-то выгоду…

Дмитрий. Ну вы прямо мечтатель, доктор! Время иллюзий и мечтаний ушло. Остался только жесткий расчет. (Помедлив) Вы, наверное, пишите научные работы… по хирургии сердца и сосудов?

Борис. Пишу… У меня же есть практика, которую я не оставляю…

Дмитрий. А вот опубликовать их, вероятно, не так и просто. Если автор не доктор наук, не профессор. Если не имеет почетного звания… Если не стимулировал должным образом главного редактора научного журнала…

Борис. Позвольте, вы уж прямо всех под одну гребенку! Главный редактор научного журнала – уважаемый человек, академик…

Дмитрий. Да, пачкаться по мелочам академик не будет. Ноу него тоже есть жена, дети и внуки… А соблазнов сейчас ого сколько! Полки магазинов завалены хорошими импортными товарами…

Борис. Странно… Неужели вы считаете, что в нашей стране не осталось честных и порядочных людей?

Дмитрий. Пока еще сохранились такие немногочисленные экземпляры. Но живут они в ужасной нищете… (Помедлив). Кстати по поводу почетного звания. Мне кажется, что вы заслуживаете его. Вы ведь уже давно работаете в этом вузе?

Борис. Семнадцать лет.

Дмитрий. Вполне достаточно, чтобы получить почетное знание. А я с губернатором на короткой ноге. Мы с ним друзья. Он как раз председатель областной наградной комиссии.

Борис. На присвоение почетного знания выдвигается трудовой коллектив…

Дмитрий. Если будет звонок от губернатора, то тут же организуют собрание трудового коллектива вашего вуза. Оформят бумаги, губернатор подпишет представление. А через несколько месяцев в правительственной газете появится Указ Президента с указанием списка награжденных. Там будет и ваша фамилия. (Помедлив). Да и научные работы я бы помог вам издать отдельной книгой.

Борис. Я не могу понять, почему вы так стремитесь в чем-то оказать мне помощь. Может, я когда-то очень удачно сделал операцию вашему близкому родственнику и тем самым спас ему жизнь?

Дмитрий. Да нет… Просто я случайно узнал, что вы честный человек. Вот и захотелось помочь вам.

Борис. Позвольте мне задать один вопрос?

Дмитрий. Да, я слушаю.

Борис. Ваши предложения о помощи бескорыстны или предполагают какую-то ответную реакцию с моей стороны?

Дмитрий. Второе доктор. Ответную реакцию.

Борис. Что же я должен сделать для вас?

Дмитрий. Сущий пустяк. (Вытаскивает из кармана зачетку и протягивает Борису). Поставить в зачетку моей дочери удовлетворительную оценку.

Борис. Ваша дочь – Алена Антоненко?

Дмитрий. Совершенно верно, доктор.

Небольшая пауза.

Борис. А теперь представьте ситуацию. Ваша дочь окончит наш университет, получит диплом врача. Какой из нее выйдет хирург? Даже страшно представить случай, когда больной, нуждающийся в операции, попадет к ней на хирургический стол. Сможет ли он после этого остаться в живых?

Дмитрий. Я вам могу пообещать, что она сама никогда не будет оперировать. Как только она окончит медицинский университет, я ей куплю клинику, из Европы самое современное оборудование. Она будет хозяйкой клиники, а не практикующим врачом.

Борис. Это ваши проблемы. Но то, что вы просите я сделать не могу.

Дмитрий. Почему?

Борис. Потому что это будет преступлением с моей стороны! Потому что это грубейшее нарушение клятвы Гиппократа!

Небольшая пауза.

Дмитрий. Клятву вспомнил? А я вынужден перед тобой унижаться! Ты только подумай: кто ты и кто я?! Я создал для людей в этом городе сотни рабочих мест…

Борис. Да мне плевать на ваши огромные деньги!

Дмитрий. А ты попробуй их заработать! Пока ты, чистенький и ухоженный, спокойно приходил на работу и читал студентам заученные наизусть лекции, кто то остался без гроша в кармане. Когда бушевал кризис. Этот кто-то девок в Турцию вывозил… Турки за каждую телку по три тыщи зеленых выкладывали… Он эти бабки сразу же в бизнес вложил…

Борис. Это вы о себе?

Дмитрий. Догадливый ты доктор…

Борис (неожиданно). Да вы негодяй! Мерзавец! Торговали людьми!... Мне не о чём с вами говорить! Ваше место в тюрьме!

Дмитрий. Нет, ты выслушай, доктор! Эти большие деньги мне не упали с неба. А насчет девок, так они, в основном, знали, что будут работать в борделях.

Борис. Да вас судить надо за это! За торговлю людьми!

Дмитрий. А ты значит чистенький! Ничем себя не замарал! Потому и нищий как церковная мышь!

Борис. Убирайтесь отсюда!

Дмитрий. Послушай, доктор! Мне только стоит заикнуться, и мои охранники сделают тебя инвалидом.

Борис. Не пугайте меня! Привыкли жить безнаказанно, покупать всех и вся…

Дмитрий. Хотел с тобой по хорошему, доктор! Но ты все-таки подумай. Время еще есть. Достает из кармана бумажник, вытаскивает купюру. Здесь сто баксов. За удовлетворительную оценку в зачетке.

Борис (возмущенно). Уберите деньги! Я их не возьму!

Дмитрий. А зарплату все-таки берешь?

Борис. Зарплата – это заработанные деньги.

Пауза.

Дмитрий. В общем так, доктор. Экземпляр вы, конечно, редкий и уникальный. Но я обещаю, что никто вас даже пальцем не тронет. Живите спокойно. Но я безрезультатно потратил время на общение с вами. Вы оскорбили меня, нанесли моральный ущерб. За это придется заплатить. Вы мне будете должны четыреста баксов. Отдадите по частям.

Борис. Какие четыреста баксов?

Дмитрий. Все, разговор окончен. (Помедлив). Однажды я увидел, как из окна какой-то квартиры выбросили на улицу беспомощного котенка. Подумайте над этим… А положительную оценку в зачетке поставит кто-нибудь другой… Зав. кафедрой или декан… (уходит).

Пауза.

Борис (задумчиво) Значит, меня как беспомощного котенка… У этого богатого мерзавца в друзьях губернатор, перед которым наш ректор ходит на задних лапках… Разве можно что-то предугадать… (Звонит по мобильному телефону). Коля, привет! Это Боря Таиров. Как у тебя дела? Как здоровье? (Помедлив). А как жена, дети?

Пауза.

Ты там же работаешь, в частной клинике «Валеология»? (Помедлив). Заработок стабильный? Это ясно, что все зависит от количества клиентов. У меня к тебе просьба. Поговори с хозяевами клиники. Может, они не прочь расширить комплекс услуг. Чтобы прием вел и сосудистый хирург. (Помедлив). Полагаю, что скоро начнут под меня копать. А силы в борьбе неравные… Как-нибудь расскажу при встрече. Не все, Коля, удачи тебе! (Выключает мобильный телефон).

Затемнение.

12 апреля 2012 г.

 

Книги В.А. Федоровского

 

Анатолий Андреевич Маляров

Фотоархив А.А. Малярова

  Родился 21 апреля 1933 года в поселке им. Т.Г. Шевченко Березовского района Одесской области. В 1953-1958 годах учился в Киевском театральном институте им. И. Карпенко-Карого. После окончания института работал режиссером на Киевской и Днепропетровской телестудиях. Первую пьесу написал в 1958 и поставил на столичном телевидении. Работал в Николаеве главным режиссером Николаевской телестудии, а также режиссером и заместителем художественного руководителя Николаевского русского художественного театра. На сцене этого театра по пьесам А.А.Малярова были поставлены спектакли „Росс непобедимый” и „Страсти по Иисусу”. В Николаевском украинском академическом театре драмы и музыкальной комедии был поставлен водевиль „Криминальный массаж” (1993).  

  С 1975 г. регулярно печатается в журналах „Київ”, „Секрет” (Таллин), „Новый горожанин”, „Новый век” и др. Автор многочисленных повестей, телесценариев, пьес, рассказов и очерков. Пишет на украинском и русском языках. Трижды лауреат закрытых конкурсов на лучшую пьесу (для театра и для радио). Член Национального союза писателей Украины (1983 г.)

  

 

 

 

Лига пострадавших

Поскольку несомненной является
только смерть, то давайте жить.
                              А. Стринберг.

 

 

Действующие лица:

ТРЕФФ СИГЛИ – одинокий джентльмен, 35 лет,
ЛИЛИ–НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ – бестелесный призрак, грубый спасатель,
ГОРАЦИЙ НЕЛЬСОН – безработный пророк, 59 лет.
ВАЛЬТЕР ГРУМ – отставной полицейский, 50 лет,
АЛЬТ К0РЭН – великий грешник, 48 лет,
БЭН ХИТМАС – трус, 32 лет,
ДЖЕЙН АНХЕЛЬ – аппетитная брюнетка, 29 лет,
ДИНА КОУЭЛ – аппетитная блондинка, 28 лет,
СТЮАРД, ДЖЕНТЛЬМЕН, он же СПАСАТЕЛЬ,
ОН (подросток, молодой человек, пожилой человек).
ОНА (девчурка, молодая женщина, пожилая женщина).

 

 Время действия: лето текущего года. Место действия:старинный парусник, палуба, каюта.


Пролог

(Паруса свисают с неба, свечками встают на акватории залива расстилаются по парапету, ниспадают на мостки. Их слегка полощет посвистывающий муссон. Симфония белых, розовых, голубых полотнищ, фантастическая, стерильная акварель. Вдали наполовину затонувшее в море солнце, воздетые к небу страдальческие лучи. ТРЕФФ СИГЛИ сухими глазами смотрит в пространство).

СИГЛИ. Вы не против, я немного всплакну?.. Была девушка, Лили-на всякий случай. Ненадолго и не только моя. Рассказывала о финансовой конторе, где хозяин держал гарем - из дюжины счётных девушек и повышал зарплату тем, кто изысканно удовлетворял его завидным потребностям, Лили-на всякий случай не была исключением. Такова жизнь… Рассказывала о подругах, о тех троих, с кем она выгребала на четвёрке - распашной, длинноруких, мышечно сильных. Лили была загребной, Клара держала баланс, маленькая сидела на руле. Была ещё костистая фурия - тренер и хозяйка, которая терзала девушек на установке до того, что у них пропадала всякая охота грести... Жила Лили, имела место в финансовой конторе и скамью в лодке. И друга - на всякие случай… В один день лишилась и работы и места в распашной. И исчезла. Вот так, в трубку бросила: я оказалась лишней в этой жизни. И исчезла. Где-то она оказалась лишней. А где-то была необходимой. Можно, я немного поплачу?..

(Сухими глазами ТРЕФФ СИГЛИ смотрит в пространство. Шаркающей, разбитой походкой приближается ГОРАЦИЙ НЕЛЬСОН, У него в верхнем кармане газета).

НЕЛЬСОН. Я - Гораций Нельсон. (Ухмылка шута). По прозвищу и совпадению имени - адмирал Нельсон. Спешу заверить, не сумасшедший и не актёр. К тому же - до обидного трезв.
СИГЛИ. Рад познакомиться, Трефф Сигли….
НЕЛЬСОН. …одинокая фигура на набережной Всех ветров, без определённых занятий и с тысячей
долларов выходного пособия в кармане.
СИГЛИ. О, вы ясновидящий!
НЕЛЬСОН. Распространённая редкость в наше удушливое время. Даю уроки телепатии в кредит. Вас выперли с работы. Не придумав ничего лучшего, вы забрели по тропинке Всех неудачников на набережную и задумались о смысле бытия. Кроме выходного пособия, у вас в кармане газета с объявлениями о найме. К слову, весьма редкими. (Смешок затейника). Пересказать ваше состояние для меня не составляет труда, Я прошёл через всё это. Доступная для всякого мудрость. (Вдруг серьёзно). Кстати, через десять секунд на стыке неба и моря появится серый пароход. Вы подумали: ничего странного я вам не сообщил, просто по расписанию прибывает пассажирский лайнер. Ошибаетесь, посудины без парусов сюда не ходят, А вы смотрите фокус Аля - оп!
СИГЛИ. Вижу.
НЕЛЬСОН. В следующую секунду он исчезнет. Аля - оп!!
СИГЛИ. Убедительно, адмирал Нельсон.
НЕЛЬСОН. В таком случае, чем ногу служить мистеру философу?
СИГЛИ. Я тут прочёл необычное объявление, Познакомьтесь, будьте добры, и убедите меня, что там действительно написано то, что там написано.

(Сигли достает свою газету, НЕЛЬСОН – свою.).

НЕЛЬСОН. "Двенадцатого августа от причала Коппин, с Набережной всех ветров отправляется парусник "Белый бизон". Любители туризма за умеренную плату - 1000 долларов - могут получить удобную каюту, стол и развлечения. Путешественникам гарантирован маршрут, далекий от материков и морских путей, заход на необитаемый остров и катастрофа на самом неожиданном отрезке маршрута. Парусник лишен каких бы то ни было спасательных средств и радиосвязи, Зарегистрироваться можно под любой фамилией"... И так далее.
СИГЛИ. Парусник лишён спасательных средств к гарантирует катастрофу хоть в первую ночь плавания… Что вы об этом думаете?
НЕЛЬСОН. Мистер Трефф Сигли, вам приходилось видеть, как топят в море излишки зерна, молока,
иных продуктов?
СИГЛИ. Видеть не приходилось. Ах, да, по телевидению. И наслышан.
НЕЛЬСОН. Настало время, когда накопились излишки людей.
СИГЛИ. Недобор, мистер Нельсон. Тут дело добровольное, и деньги берут.
НЕЛЬСОН. С виду вам дашь лет тридцать пять, а житейский опыт у вас, как у подростка. Кого же заманишь даровым, прямолинейным предложением такого рода?! Тут прибегают к психологической уловке. Скажем, пробуждают в вас давно уснувшие, забытые инстинкты: любопытство, риск, амбиции. И показывают, что в наше время рисковать позволено не каждому, необходим установленный ценз - тысяча долларов. И дают возможность припрятать ваши истинные намерения.
СИГЛИ (с досадой). Не уверен, что вы правы, адмирал Нельсон.
НЕЛЬСОН. Как вам угодно, Трефф Сигли... Кстати, вы будете одним из пассажиров "Белого бизона",
СИГЛИ (нервно хохотнув). Пассажиром этой развалюхи? Как бы ни подкрашивали да ни марафетили эту пивную бочку, невооруженным глазом видно, что на воде она продержится не более недели - в штиль, а шторм ей вообще противопоказан.
НЕЛЬСОН. Да, философ, желаю вам смеяться долго и беззаботно.

(НЕЛЬСОН намерен уйти. СИГЛИ обеспокоен).

СИГЛИ. В конце концов, власти не позволят.
НЕЛЬСОН. Пришла очередь смеяться мне, мистер Сигли. Наши едва оперившиеся власти всё позволяют. Они достаточно слабо знают свои права, Кроме того, фирма никого не принуждает садиться на "Бизона". Она только подтверждает, что ныне у нас неограниченные возможности, в том числе, и рисковать собственной головой, Это тоже завоевание демократии в нашем понимании. К тому же, катастрофа может случиться у берега, и вы доплывёте баз спасательных средств. Вы можете остаться на необитаемом острове или прихватить свою шлюпку - ещё тысяча-полторы долларов за багаж, не исключено, что расчет именно на последнее.
СИГЛИ. Думаю, что не найдётся и дюжины желающих.
НЕЛЬСОН. Желающие найдутся. Одни не поверят в возможность катастрофы, других польстит относительно доступная цена, третьи и вправду решат свести счеты с жизнью таким романтический образом… Впрочем, вы будете одним из пассажиров "Белого бизона". Адье!

(СИГЛИ один. Пока он говорит, свет гаснет. Вдали вращается и подаёт голос маяк. Тревожно.)

СИГЛИ. Я видал, как крысы бежали с парусника на причал. На фоне очаровательной мёртвой зыби,
когда мелкая дрожь судёнышка незаметна, а цвет воды напоминает цвет неба над головой, с пустующего борта "Белого бизона" скатывались серые длинношерстные комочки и цеплялись за концы, струнами натянутые между бортом и берегом. Крысы по одной, группами, толпами сходились к канатам, пробовали их коготками и, уцепившись, брели к кранцам причала. Канаты вздрагивали, ослабевали и резко натягивались. Зверюшки подпрыгивали, как на тетиве, падали в воду и без колебаний направлялись к отвесному гранитному берегу, выбраться на который не было ни малейшей возможности… И ни одна не возвращалась на парусник.

(Из тьмы возникает узкий трап. К нему украдкой приближается закутанная в плащ женщина. У нижней ступени с нею сталкивается другая, до неузнаваемости завешенная сумками и коробами).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ба, кого я вижу! Дина!.
ДИНА. Уж для меня так полная неожиданность! Джейн-Анхель!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (нервно). Какими судьбами?!
ДИНА. Мне предсказали, что меня не минёт этот круиз.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто тебе мог приказать?
ДИНА. Разве я сказала "приказали"? Мне пред-ска-зали!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто-нибудь из новейших знахарей, которыми кишат портовые закоулки?
ДИНА. Хоть это пусть останется для тебя тайной
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Забавно!

(Теснясь и оглядываясь, женщины поднимаются по трапу. Туда же рысью прошмыгивает шустрый коротышка - ХИТМАС. Затем в развалку подходит, высасывает окурок и поднимается плечистый  гигант - ГРУММ. Проходят ещё двое. Вдруг из глубины раздается вопль ДЖЕНТЛЬМЕНА).

ДЖЕНТЛЬМЕН. Не хочу! Не могу! Не надо!! Пусть пропадает эта, последняя тысяча долларов!

(Внизу ДЖЕНТЛЬМЕНА перехватывает СТЮАРД).

СТЮАРД. Минуточку! У вас было время для раздумий!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Человек раздумывает до последнего своего часа! Я понял... я жить хочу, Плохо, голодно, никак, но хочу! Я волен выбирать хотя бы между жизнью и смертью. Я оставляю вам последние свои сбережения! Ради Бога!
СТЮАРД. На борту единоначальник - капитан. Вся полнота власти у него, Существуют условия... Кворум на борту... Поздно!

(Решительно подходит ТРЕФФ СИГЛИ).

СИГЛИ. Простите, стюард. Я признаю всю полноту власти капитана, равно как и ваши полномочия, но ведь у человека появился последний шанс.
СТТЮРД. Кворум. Есть такое непременное понятие. И я ничего не могу сделать. Сумма уплачена...
СИГЛИ (ДЖЕНТЛЬМЕНУ). Вот ваша тысяча долларов. Думаю часть дела утрясена. Не правда ли,
стюард?
СТЮАРД. Фифти-фифти? На замену пассажира капитан может согласиться.
СИГЛИ (тычет деньги огорошенному ДЖЕНТЛЬМЕНУ). Берите, пока не передумал.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Благодарю вас. Вы первый, в ком осталась хоть капля сочувствия к ближнему… Я не забуду вас. Я не оставлю вас!
СТЮАРД (жёстко). Отчаливайте, пока не появился капитан!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Я всё время буду о вас думать!..

(ДЖЕНТЛЬМЕН, сминая купюры, убегает. СТЮАРД поднимается по трапу. Исчезает остальные пассажиры, ТРЕФФ СИГЛИ размышляет, тяжело поднимает ногу на ступеньку трапа. Озирается. С трудом передвигает вторую ногу. Затем твёрже шагает на парусник. Свет гаснет. Вдалеке мечется тревожный маяк).

 

 


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

I. Преферанс

(Исподволь, по одной, затем группами зажигаются звёзды, вдали оживает бездна моря. Пробуждаются опавшие паруса, ползут в тёмную высь призраками. Из низких иллюминаторов сочится настораживающий синий, красный, жёлтый свет. Возникает палуба фелюги, шхуны или прогулочной яхты. На корме под двумя блок-балками зависает крохотный спасательный ботик. Плачет альбатрос. Появляется одинокий ТРЕФФ СИГЛИ).

СИГЛИ. Эй, кто на палубе?! Отзовитесь!

(Крик альбатроса. Лёгкий шум воды. Ни души).

СИГЛИ. Сокровенные души, не составите ли партию в преферанс?! С незнакомыми не якшаетесь? Разрешите отрекомендоваться: Трефф Сигли, человек без определённых занятий. На редкость безопасный. Не слышу ваших имён. Безгласные и безответные... Впрочем, вас, миловидный мужчина более чем средних лет, в костюме, знавшем, как и вы, лучшие времена, я знаю. Вы Гораций Нельсон, который из-за случайного совпадения фамилий корчит из себя адмирала и ясновидца. Рад видеть вас на этом ненадёжном борту. А вас, уважаемый м-м-м... скажем так: мистер, Альт Корен, я вижу впервые и от души рад познакомиться. Мне импонируют ваши манеры, сдержанность характера, ваш элегантный светлый костюм. Жаль, не довелось познакомиться на материке. Сколько помню себя, я мечтал о близком человеке, похожем на вас. В детстве - о дяде, в юности - о сокурснике, в зрелые годы - о сослуживце… Итак, искренне – Трефф Сигли, мистер Альт Корен… (Всматриваясь). А вы, невысокий, робкий человек, что вы прячете за спиной? Скребок? Эдакую металлическую, заточенную и вызубренную штучку? Что вы ею делаете? Ах, сдираете краску с борта, и пытаетесь убедиться, что трухлявая шхуна способна продержаться на плаву хоть бы до первой качки. Оставьте! Снявши голову, по волосам не плачут, сказано до нас и давно. Трусите, робкий невысоклик? Займите каюту поближе вон к тому двухместному ботику, припасённому капитаном для себя... А то и вовсе перебирайтесь ночевать в ботик, так надёжней. Кстати, вас зовут Бэн Хитмас, звучное имя, неправда ли? Выпрямьтесь и не робейте, вы достойны уважения, как и всякий смертный, уже за то, что посетил этот мир.

(Крик альбатроса. Тишина).

Ну, что ж господа, в этой пустоши не за что глазу уцепиться. Спустимся в мою каюту, запишем пульку. Не сомневаюсь, что в преферансе вы - доки!

(Бьют склянки. СИГЛИ переходит в свою каюту. Стол, старые сиденья, принайтованные к переборкам. В дверях СИГЛИ замирает за его столом, сверх ожидания, сидят три джентльмена, совершенно похожие на описанных им на палубе).

НЕЛЬСОН (с досадой). Мистер Трефф Сигли, мы к вам в претензии. Пригласили на преферанс и заставляете ждать.
СИГЛИ. Сверх ожидания! Добрый вечер, ад… адмирал. Не удивлюсь, если некоторое недоброе время спустя, встречусь с вами в преисподней. Добрый вечер!

(СИГЛИ пробует вести себя так, будто ничего сверхъестественного не случилось).

СИГЛИ. Мистер Гораций Нельсон, представьте мне своих партнёров.
НЕЛЬСОН (указывая на коротышку). Хитмас….
ХИТМАС (подхватыват диалог). Бэн Хитмас. Звучное имя! Бэн Хитмас из фонда занятости, вернее - незанятых. Короткое время существовала такая организация. Распалась, так как, фондов надолго не хватило, а желающих жертвовать ДЕНЬГИ больше не оказалось. И вот я здесь… с вашего позволения.
СИГЛИ. А что у вас за поясом?
ХИТМАС. Ах, блажь. Скребок, не обращайте внимания
НЕЛЬСОН (указывая на КОРЭНА). Альт Корен, наставник…
КОРЕН. Бывший наставник. Не осталось нуждающихся в наставлениях. Ученики превзошли учителей в искусстве добывать блага, не прибегая к напряжению ума и сил. Омниа орта кадунт! - всё, что возникло, гибнет! О, дальновидные латиняне!
НЕЛЬСОН. Однако, господа, мы заждались. Сдавайте, Хитмас.
(Напряжённость ситуации переходит в напряжённость игры).

РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Терра инкогнита.
- Треф.
СИГЛИ (спохватился, услышав свое имя). К вашим услугам.
НЕЛЬСОН. Я о масти - треф!
СИГЛИ. Прошу прощения.

РЕПЛИКИ: - Пики.

- Здесь пики.
- Играем!
- Ин локо деликти - на месте преступления!

(Не определить, - слева, справа или сверху,- раздаётся приглушённый нечленораздельный вопль. ХИТМАС вскакивает).

ХИТМАС. Минуточку! /Прислушивается, садится./ Мне почудилось. Продолжим игру.

(Партнёры со значением переглядывается, почему-то меняются местами).

РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Контра шпем шперо.
- Здесь пики.
- Начинаем.!

(Невестъ откуда слышен призыв: "На помощь!" КОРЭН поднимается над столом. Со вздохом садится).

КОРЭН. Сигарету бы.
НЕЛЬСОН. На нашем ковчеге сигареты в дефиците.

(Тем не менее подаёт КОРЕНУ сигарету. ХИТМАС зажигает для него спичку. Руки коротышки дрожат).

ХИТМАС. Простите мою неуклюжесть.
КОРЭН. Уважаемый Бен Хитмас, вы продолжаете свои изыскания в области остойчивости или там - надёжности нашего судна?
ХИТМАС. Не вижу связи между моими изысканиями и моей игрой. Лучше продолжим.
КОРЕН. Отдаёте себе отчёт, к чему могут привести ваши старания?
НЕЛЬСОН. К панике.
ХИТМАС. Вы слишком далеко хватаете, адмирал!
НЕЛЬСОН. Цепочка рассуждений проста. Вы докажете, что судёнышко вскоре даст течь, люди ринутся к капитану, требуя спасательные средства, которых по условиям контракта на паруснике нет. Людям свойственно забывать невыгодное для них – они и придерутся к капитану: мол, себе местечко в ботике запас! Вспыхнет бунт.
СИГЛИ. Нелепости.
НЕЛЬСОН. Зато совершенно вероятные нелепости.
КОРЭН. Вы могли бы о чем-нибудь другом?
ХИТМАС. Это ночь, виновата ночь и пустошь. И бездонная толща воды под нами...
НЕЛЬСОН. До утра далеко, а издали смерть не страшна.
ХИТМАС. Что вы хотите этим сказать?!
НЕЛЬСОН. Только то, что сказал: издали смерть не странна.
СИГЛИ. Остаётся отдалить смерть на возможно большее расстояние.
КОРЭН. Прекратите! Мы слишком далеко заходим.

(Тут же все четверо игроков вскакивают с мест, снова меняются местами).

ХИТМАС. Что такое?
СИГЛИ. Да ладно, ладно, сдавайте.
КОРЭН. Чертовщина какая-то!
ХИТМАС. Прошу не ёрничать! В чём дело?
КОРЭН (швыряя карты). Вот! В третий раз сочный мужской баритон звал на помочь. Разумеется,
это мне почудилось, но – в третий раз!
СИГЛИ. Что значит - мужской баритон? Бессмыслица. Во-первых, баритоны только и бывают, что у мужчин. А во-вторых, я тоже слышал членораздельный призыв о помощи. Но звал высокий женский
голос. Уж не скажу, сопрано, колоратура, не разбираюсь.
НЕЛЬСОН. Джентльмены, от перенапряжения вы утратили способность различать голоса. Несомненно, звали на помощь. Но не баритон и не сопрано. Дискант. Звал срывающийся детский голосок. Уж у меня-то со слухом всё в порядке. Успокойтесь.
ХИТМАС (дрожа). Что значит - успокоитесь? Кому-то нужна срочная помощь!..
КОРЭН. Кому? Мужчине, женщине или ребёнку? Я тоже до этой ночи на слух не жаловался. Но я не
могу определить, с какой стороны зовёт мужчина.
СИГЛИ. Женщина.
НЕЛЬСОН. Ребёнок.
КОРЭН (всё больше нервничая). Ах, оставьте! Звал сочный, как говорят меломаны, бархатный баритон. Прислушаемся.

(Прислушивается каждый по своему. ХИТМАС даже ухо к переборке прикладывает).

ХИТМАС. Только струи воды…
КОРЭН. Мистика.
СИГЛИ. Групповые слуховые галлюцинации.
НЕЛЬСОН. Не обращайте внимания, Это единственное, что можно порекомендовать в нашем положении. Я сдаю по новой.
РЕПЛИКИ: - Пас.
- Пас.
- Вист.

(Все четверо вскакивают из-за стола).

КОРЭН. Мужчина!
СИГЛИ. Женщина!
НЭЛЬСОН. Нет, джентльмены, это таки ребёнок. Но откуда на борту ребёнок?
КОРЭН. Неужели и за крошку взяли тысячу долларов?
ХИТМАС. Что вы спорите о пустяках?! Кто бы ни звал на помощь, надо бежать на помощь! Мы
отвыкли от взаимовыручки на нашем материке, Мы не отзывчивы на чужое горе.
НЕЛЬСОН (тяжело). У каждого достаточно своего…

(ХИТМАС. бросается к двери, бьётся плечом - не откроет).

ХИТМАС. Нас задраили! Ловушка!!

(КОРЭН спешит к иллюминатору, Нельсон спокойно - к двери).

НЕЛЬСОН. Вы не суетитесь.

(Понятно, что спокойствие его показное. Он ощупывает дверь, пробует запоры, толкает плечом. СИГЛИ поднимается, отстраняет коллег, легко открывает дверь на себя).

СИГЛИ. Вот что делает паника. Кто спешил на помощь, прошу!

(Желающих бежать на палубу не находится).

ХИТМАС (переминаясь). Кажется, крики прекратились.
НЕЛЬСОН. Пусть дверь остаётся приоткрытой.
ХИТМАС. Не вижу смысла!
КОРЭН. Однако играть я больше не настроен,
СИГЛИ. Как же вы намерены коротать время?
НЕЛЬСОН. Коротать время - до чего?
ХИТМАС. До рассвета.
НЕЛЬСОН. А с рассветом будет лучше?
ХИТМАС. Во всяком случае, исчезнет эта кромешная тьма.
КОРЭН. Но останется двухкилометровая толща воды под килем.
СИГЛИ. Джентльмены, вы меня изумляете. Сами избрали свой жребий, и вот - ищете соломинку, за которую смогли бы ухватиться и выплыть. Нелогично.
НЕЛЬСОН. Трефф Сигли - первый, кто ищет логику в сплошном абсурде.

(С палубы слышна мужская реплика: "Я первый, я же второй и все последующие - тоже я." Потом женский смех, голоса: " Плата сдельная! " "Длительная тренировка обеспечит успех!" Четверо игроков не двигается с мест. СИГЛИ поднимается и стремительно выходит наружу. Остальные, поразмыслив, следуют, за ним. На неустойчиво освещенной палубе две изрядно подвыпившие и рискованно одетые дамы танцуют вокруг мужчины-гиганта с рюмкой в руке. Рядом СТЮАРД с бутылкой коньяка на подносе).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. О-о! Сколько мужчин! (Гиганту). Мистер Грумм, вы получаете солидную поддержку! (Игрокам). Мальчики! Этот великан не знает меры! Разрешите представить: Вальтер Грумм, отставной полицейский, отставной не по выслуге лет, а по вислости ушей! Ха-ха-ха. А это моя кузина, прощу только любить и только жаловать - Дина Коуэл! А я - Джейн-Анхель. Сказать только это - и оба побережья придут в движение!
ДИНА. Мальчики, вы тоже можете разбогатеть. Да, да, не теряйте времени, подписывайте контракт и принимаетесь за дело.

(ДИНА тычет под нос ХИТМАСУ, потом СИГЛИ лист бумаги).

СИГЛИ. Объясните условия игра.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ах, проще банана. Вы подписываете этот листок и подходите к подносу. За каждую выпитую вами рюмку коньяка вы получаете один доллар.
СИГЛИ. Вы что-то путаете. За каждую рюмку плачу доллар я?
ДИНА. Какой вы непроходимый, парень! За каждую выпитую вами рюмку коньяка вы получаете полновесный доллар.
НЕЛЬСОН. Игра стоит свеч!
ДИНА. При известной сноровке можно и брюшко ублажить и в карман положить. (ГРУММУ).
Мистер Грумм, продемонстрируйте свои неограниченные возможности!
ГРУММ (открывая покосившийся рот). Помогите донести до цели. (Командует себе). На пле-чо!!

(ГРУМ опрокидывает рюмку, СТЮАРД бросает на поднос металлический доллар. Наполняет вторую рюмку).

ГРУММ. Дуплетом - огонь!

(ГРУММ пьёт вторую, третью рюмку, ХИТМАС заволновался)

ХИТМАС. Позвольте мне!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Факсимиле. Прежде - ваше факсимиле!
ХИТМАС (потянувшись к бумаге). Но это же чистый лист. Потом вы наваляете на нём всё, что вам заблагорассудится!
ДИНА. У нас всё чисто. Лист чистый, напиток очищенный. Не желаете - проваливаете!
НЕЛЬСОН (СИГЛИ). Пробуйте, философ, вы. Вам ведь всё равно, И чем хуже, тем лучше.

(СИГЛИ подписывает бумагу, кланяется НЕЛЬСОНУ).

СИГЛИ. Угощаю, адмирал.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Нетушки, корсары! Дудки, проходимчики! У нас каждый отдувается за себя. Ля-ля-лям! Ля-ля-ля!!

(Женщины в пляске окружают СИГЛИ. Он пьёт, получает деньги, аппетитно звякнувшие на подносе. ХИГМАС готов перехватить их).

ДИНА. Следующий! Побыстрее богатейте и пойдём на сближение!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Моя целомудренная кузина гулять хочет!
ДИНА. Джейн-Анхель, ты невыносима!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дина Коуэл, ты прелесть!

(Под всё взвинчивающуюся пляску женщин, мужчины ставят подписи, ХИТМАС обгоняет других. Выстраивается очередь к бумаге, потом к подносу, толкаются).

ХИТМАС. Мистер гигант, вы уже захмелели.
ГРУМ. Поклёп! В рот не брал и - ни в одном глазу!
НЕЛЬСОН. Простите, коллега, вы последний в очереди.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Соблюдайте порядок! Мустанги и тапиры, к порядку!
ДИНА. Милая кузина, окунёмся?
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дина, ты привыкла купаться только на пляже нудистов.
ДИНА. Хочу в чём мать родила!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Прочь условности! На нашей палубе всё дозволено!

(Поспешно входит пьяный стюарт).

СТЮАРТ. Лунные ванны?! Экзотика?! Делите ботик?... А капитан-то сбежал на другом!!!

(Гремит музыка, меняется освещение. Танец общий. Что-то похоже на неуклюжий групповой стриптиз. Руки мужчин тянутся к телам женщин. Визг, сладострастные стоны. Блики опаляют тела, гаснут. Содом и Гоморра. Вдруг гам и музыка обрывается. Тьма. В ней застыла группа недавно танцующих. Потом словно растворилась вдали. Вкрадчивый луч высвечивает пару подростков: мальчика и девочку. Они сидят, свесив ноги с палубы. На их лицах - невинность и блаженство. Декламируют играючи).

ОН. …И сотворил Бог небо и землю.
ОНА. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, И дух Божий витал над водою.
ОН. И сказав Бог: да будет свет, И стал свет.
ОНА. И увидел Бог свет, что он хорош. И отделил Бог свет от тьмы.
ОН. И назвал Бог свет днём, а тьму ночью, И был вечер, было утро: один день.
(Нежный хорал плывёт над морем. Покой).

 

 

II. Ночной визит

(Синие, зелёные, красные лучи встают с палубы и рассеиваются вверху, сообщая каюте таинственное и неверное освещение. Заломив голову, раскинув руки, тяжело спит ТРЕФ СИГЛИ. На противоположной переборке, словно на экране, возникает очаровательная девушка в роскошном вечернем платье. Это ЛИЛИ-НА ВСЯКИЙ СЛУЧАИ).

СИГЛИ (протирает лицо). Мерещится... Перегрузил трюмы, что ли? (На несколько секунд ЛИЛИ исчезает. Вдруг она появляется в каюте.)
Лили-на всякий случай? Как ты расцвела! Лили! Ты?
ЛИЛИ (отчуждённо). Я…
СИГЛИ. Подойди ко мне.

(Он горячо тянется к ней. Она сделала шаг, села поодаль).

Ближе. Ко мне подойди.

(Девушка отрицательно качает головой).

Я хочу поговорить с тобой.
ЛИЛИ. Говори так.
СИГЛИ. Мираж в океане. Корабль – спасатель… Ты же привиделась. Ты чудишься мне!
ЛИЛИ. Может быть.
СИГЛИ. Такая роскошная, гордая, совсем другая и всё же - ты. Здесь на палубе я дважды натыкался на тебя… вернее, на твоё отражение. Тень твою видел на воде, потом на стекле иллюминатора.
ЛИЛИ. Этого не могло быть.
СИГЛИ. Голову даю на отсечение!
ЛИЛИ. Не клянись, грешно.
СИГЛИ. Уступаю. Раз ты не хочешь, значит, я тебя не видел.
ЛИЛИ. Ты меня видишь впервые.
СИГЛИ. Идёт. Вижу впервые. Но теперь-то ты мне не мерещишься. Присядь ко мне. Я по тебе соскучился.
ЛИЛИ. Нет.
СИГЛИ. Почему так мёртво? Ведь ты не привидение, ты не можешь забыть наше прошлое.
ЛИЛИ. Я забыла.
СИГЛИ. И мой дом и мою каморку?
ЛИЛИ. И счётную контору и четвёрку-распашную с гнусной мегерой...
СИГЛИ. Ради каких благ?
ЛИЛИ. Чтобы расстаться с той жизнью, какую я вела… с тем городом, который сделал меня Лили-на всякий случай, и не более.
СИГЛИ. Ты избрала тернистый путь.
ЛИЛИ. Я хочу стать леди… неприкасаемой... Хочу того, чего хотят все девушки на нашем материке.
СИГЛИ (резко поднимаясь). На нашем материке мы слишком далеко зашли. Не вернуться.
ЛИЛИ (защищаясь рукой). Если ты прикоснёшься ко мне, я исчезну.
СИГЛИ. И я не удивлюсь. На этом паруснике припасено столько затей, что я уже путаю, что явь, а что мне чудится. Видишь, я не слишком огорошен твоим появлением. Не удивлюсь, если ты вдруг улетучишься, как облако.
ЛИЛИ. Ты изрядно запуган.
СИГЛИ. Не исключено. И, наверное, я смирился.
ЛИЛИ. Ужасно.
СИГЛИ. Что ужасно?!
ЛИЛИ. И то и другое. Мужчина, здоровый, с ясным умом, молодой – и смирился. Тебе это не идёт.
СИГЛИ. Не идёт, не к лицу! Ты ведь тоже не нашла ничего лучшего и - нырнула в наш ковчег.
ЛИЛИ. Это смотря как воспринимать круиз на "Белом бизоне". Ты махнул на себя рукой… а я получила возможность прожить короткую жизнь, очень короткую, но так, как я хотела давно, с той минуты, когда пробудилось моё сознание. Я сама сделала выбор и не раскаиваюсь, не трублю отбой. Знаешь, ведь не важно, сколько времени проживёт человек на этом свете, важно, как он проживёт.
СИГЛИ. Не предполагал в тебе философа.
ЛИЛИ. А вообще, что ты предполагал во мне? Миловидную девушку - на всякий случай?
СИГЛИ. Упрекаешь?
ЛИЛИ. Винюсь, это не входило в мои планы.
СИГЛИ. Зачем ты пришла? В море, ночью, сквозь переборку?
ЛИЛИ. Увидеть тебя.
СИГЛИ. И добавить горечи?
ЛИЛИ. Я тебя люблю.
СИГЛИ. Твои слова обезоруживают.
(Делает слабую попытку приблизиться. От её взгляда замирает).
ЛИЛИ. Сядь, Повторно предупреждать не стану. Та меня не увидишь.
СИГЛИ. Что за наваждение! И долго так будет продолжаться?
ЛИЛИ. Долго-долго. Мы начнём с самого начала. Ты будешь издали смотреть на меня, не посмеешь при мне слова произнести, чтобы не потревожить, не задеть моего самолюбия. Будешь случайно попадаться на моей дороге, подавать робкие знаки. Станешь высоким, чистым, заслужишь моё уважение и только тогда осмелишься сделать мне предложение. Я буду долго думать. Может быть, дам тебе слабую надежду. И много времени спустя, возможно разрешу тебе коснуться моей руки. Грустно будет, но красиво.
СИГЛИ. К тому времени мы исчезнем в чреве акулы.
ЛИЛИ. Что делать! Наши отношения прервутся, так и не созрев.
СИГЛИ. Кто-то из нас двоих сошёл с ума!

(СИГЛИ отходит. В тени пытается приодеться. Поворачивается к стулу, на котором прежде сидела ЛИЛИ).

Мисс Лили, разрешите представиться…

(Заметив отсутствие девушки, опешил).

И всё-таки я брежу…

(Замечает ЛИЛИ в другом углу, в кресле. Вся она светится. Мужчина испытывает к ней самые высокие чувства).

Добрый вечер, мисс Лили!
ЛИЛИ (величаво). Добрый вечер, милый Трефф.
СИГЛЙ. Не лучше ли будет для вас, если я зажгу свет?
ЛИЛИ. Спасибо, будет хуже.
СИГЛИ. Располагайтесь, как вам удобно, Я очень рад столь достойной гостье. Позвольте присесть и мне.

(Присаживается на полу, вблизи её ног).

Поверьте, я не устраиваю опереточные церемонии и не корчу дурачка из патологического страха перед смертью. Я искренне принимаю очаровательную и недоступную мисс Лили, по которой дьявольски соскучился.
ЛИЛИ. Я признательна и польщена,
СИГЛИ. Кроне того, я надеюсь, что вы поможете развеять некоторые мои сомнения,
ЛИЛИ. Если это в моих силах.
СИГЛИ. Ваша сила и власть надо мной - безграничны! (Привстав на колени.) Господи, как всё это не похоже на обыденность! Оставаясь наедине с женщиной, мужчина не чувствует себя, как заведено во
всех уголках нашего материка, не считает себя обязанным сгребать её в охапку и торопиться-торопиться, потому что приятели ключ дали ему на сорок минут и - уже кончается обеденный перерыв… Теперь женщина восседает так высоко - роковая минута!
ЛИЛИ. Вы обещали поделиться своими сомнениями. Я слушаю.
СИГЛИ. Вы можете упростить мои мысли, развеять страхи… Мисс Лили, на этой загадочной посудине я оказался по недомыслию. Я не собирался сводить счёты с жизнью, хотя оснований для такого поступка у меня было предостаточно. Я не авантюрист и не искатель головоломных приключение Даже с вами… в прошлом… я вёл себя смело только потому, что так принято, чтобы в ваших же глазах не прослыть допотопным деревенским олухом… На трап меня толкнул некий непостижимый дух, сидящие у меня за пазухой. Внешне моя философия весьма гуманна: если кто-то обречен принять страдания в этом кромешном плавании, то почему не я? Мисс Лили, вы меня немного знаете и, я надеюсь, в этом последнем плавании - доверяете моим словам. Будьте настолько любезны, ответьте всего на два вопроса. (Повышая голос, как слепой, разводит руками, спрашивает). Мисс Лили, вы ещё здесь?
ЛИЛИ. Не волнуйтесь, волнение застилает глаза…
СИГЛИ. Я прошу вас ответить на мои вопросы.
ЛИЛИ. При одном условии. Если я вынуждена буду что-либо опустить, вы не станете настаивать.
СИГЛИ. Ради Бога! Я иду на любые условия. Итак. По первому впечатлению, на судёнышке собрались люди, совершенно равнодушные к своей участи. Они словно находятся в санатории для легкобольных. Играют в карты, флиртуют, попутно пьют коньяк, виски, кальвадос за счёт мистического Асмадея - по подписке. Хватают подозрительные доллары, копят, словно деньги им впредь пригодятся. Люди по
мелочам пикируются, тут же ладят и продолжают предаваться слабостям, доступным и малодоступным
в недавнем прошлом, на материке. Я хочу знать, почему люди не отдают себе отчёта в создавшейся ситуации. Почему они не верят в свою гибель?!
ЛИЛИ (с экзальтированной иронией). Не верят, не верят, потому что не верят. Не верят ни во что, ни, в том числе, и в кораблекрушение. Их столько раз дурачили в школе и в магазине, в театре и на выборах… Их столько лет отучали воспринимать мир в его истинном значении… И обучали играть в тысячи игр для детей и для взрослых, для пассажиров и домохозяек, игр для специалистов и членов партии, для граждан и патриотов… Их жизнь превратили во что-то искусственное, кем-то срежиссированное бездарное зрелище. Вот они и не верят ни в реальность добра, ни в реальность зла. Их беспокоит только мелочный дискомфорт, заботит - сиюминутность. Даже не то, что видят и слышат, а то, что осязают... Простите, не уверена, что я внятно высказалась, но это то, что я думаю, и чего стала бояться уже давно…
СИГЛИ. Как я вам признателен, мисс Лили! Будьте столь же откровенны со мной и впредь.
ЛИЛИ. Постараюсь
СИГЛИ. Не сочтите мой второй вопрос бестактным. Как сюда попали – вы?
(ЛИЛИ преображается, становится подвижной, прогуливается по каюте, зажигается).
ЛИЛИ. Когда у меня, по известным вам причинам, оказалось много свободного времени, я пошла на набережную Всех ветров и наблюдала всё, что там происходило.
СИГЛИ. Суету и проклятия людей у старой развалюхи, аляповато выкрашенной и жуткой?
ЛИЛИ. Естественно.
СИГЛИ. И бегство крыс с обречённого парусника?
ЛИЛИ. Разумеется.
СИГЛИ. И стенания джентльмена, уже ступившего на борт "Бизона"?
ЛИЛИ. И это - в последнюю минуту…
СИГЛИ. И после всего виденного и слышанного, вы ступили на палубу "Белого бизона"?
ЛИЛИ. И не задумалась.
СИГЛИ. Непостижимо! Видеть дырявую бочку, судьба которой предрешена заранее на четвёртой полосе вечерней газеты, видеть палубу, которую покидают даже животные!..
ЛИЛИ. Именно крысы меня ж убедили.
СИГЛИ. В чем? В чём вас убедили крысы?
ЛИЛИ. В том, что плавание это - не что иное, как дьявольская игра. Спектакль! Снова чья-то режиссура!
СИГЛИ. Не по-ни-маю!
ЛИЛИ. (с надрывом). Милый Трефф, чтобы много понимать, нужно ещё больше знать.
СИГЛИ. В нашем случае, надо знать - что?
ЛИЛИ. Ну, хотя бы то, что поверие о крысах, бегущих с тонущего корабля - чистейшая сказка.
СИГЛИ (отмахиваясь). Лили!
ЛИЛИ (близка к истерике). Да, да! Стоя у парапета, я думала: ну, уж если крыс заставил играть господин режиссёр, то он безумно талантливый человек. Я страстно захотела сыграть у него в спектакле. Пусть даже не первую роль, хотя бы статистку!
СИГЛИ. И вы включились в эту дьявольскую, последнюю игру?
(ЛИЛИ снова преображается. Она делает откровение).
ЛИЛИ. Милый Трефф Сигли, никакой игры нет. И крыс и дряхлого парусника нет.
Нет ни малейшей возможности прожить хоть короткую, но такую, как нам хочется, жизнь!..
СИГЛИ. Лили, вам плохо?
ЛИЛИ. Обыкновенно. Каждому из нас плохо, хронически плохо. Только не хватает времени предаваться горю. (Вертит перед СИГЛИ выхваченной из-за спины газетой). Вот вам доказательства! Ничего не
было и нет. Даже объявления в вечерней газете нет. Вот экземпляр за десятое августа. Читайте, что опубликовано на той самой четвёртой полосе, в верхнем углу, где вы читали о сакраментальном круизе.

(СИГЛИ подхватывает газету, читает).

СИГЛИ. "Фирма Харди и сын приглашает на работу сезонников. Фирма специализируется по уборке раннего картофеля. Заработок сдельный. Проживание в хорошо оборудованных вагончиках"… и так далее.
(СИГЛИ вертит газету в руках, перечитывает).
Тот же номер, то же число… Где же объявление о круизе? Где?!

(Оглядывается - ЛИЛИ нет. Он бегает по каюте, ищет).

Лили! Лили! Мисс Лили, где же вы?!
(Смена освещения. СИГЛИ оказывается в той же позе, что пребывал в начале эпизода. Почти одновременно с включением света он вскакивает, бросается к двери).
СИГЛИ. Лили! Милая Лили-на всякий случай!!

(Свет гаснет. Кричит альбатрос. Звуки ночного моря).

 

 

III. Лига пострадавших

Глухая ночь над палубой. Паруса обмякли. Те, что поближе к спасательному ботику, в два этажа завёрнуты по нижним краям и превращены в гамаки. Рядом спускаются ванты. Бьют четыре склянки. По вантам крадучись сползает вниз закутанное в простыню "привидение". Оно кружит у ботика, ощупывает его. Потом пытается устроиться в ближайшем гамаке. Раздаётся женский визг, по которому не сразу узнаётся голос ДИНЫ КОУЭЛ и бормотание мужчины, в котором слышится голос ХИТМАСА.

ДИНА. Привидение! Полиция!
ХИТМАС. Я не привидение...
ДИНА. Грабитель!
ХИТМАС. Уймитесь! Я не грабитель и не привидение. Я Бэн Хитмас. Зашёл на огонёк... Зачем же полиция?
ДИНА. Тогда - полиция нравов. Полиция нравов!!
ХИТМАС. До чего же испорчены наши женщины. Я вовсе не за тем…
ДИНА. Тоже мне - мужчина! "Не за тем! " Среди ночи, в укромном гамаке - можно бы надеяться и на лучшее...
ХЙТМАС. Что же вы в таком случае визг подняли?
ДИНА. Я же тихонько. Поощрительно… Из приличия.
ХИТМАС. А гамак у самой кормы спасательного ботика соорудили тоже из приличия?
ДИНА. Выпростайтесь из вашей тоги, поговорим.
ХИТМАС (выпрастываясь). Слушаю, миссис…
ДИНА (поправляет). Мисс. Бэн Хитмас, вам не хватает такта. Мужчина и джентльмен сказал бы так: мисс, вы принимаете лунные ванны? Позвольте составить вам компанию.
ХИТМАС Мисс, вы устроились в опасной близости к спасательному ботику и вынашиваете коварные замыслы. В одиночку у вас ничего не выйдет.
ДИНА. Фу, как вульгарно!
ХИТМАС. Зато ближе к делу. Вы действительно в одиночестве?
ДИНА. Большего одиночества не бывает. В нашей ситуации надёжней действовать в одиночку.
ХИТМАС. Извините мою прямоту: так-таки и уплывёте одна?
ДИНА (с лёгким кокетством). Если не помешают отдельные невоспитанные джентльмены.
ХИТМАС. Воспитанные джентльмены могут предложить свои услуги.
ДИНА (заманчиво). В качестве кого?
ХИТМАС. Скажем, в качестве гребца. Эдакого прикованного цепью раба на вашей уютной галере. Галере на двоих.
ДИНА. Ой, как романтично! Я немного подвинусь. (Даёт место рядом с собой в гамаке). Ну, что же вы?
ХИТМАС. Обдумываю все про и контра.
ДИНА. Ну, вы же и хам!
ХИТМАС. Только в последнюю ночь и только на этой облюбованной дьяволом посудине.
(Кривя губы). На материке я с детства слыл пай-мальчиком, уступал дорогу не только старшим, но и младшим. Так приучен был с пелёнок питаться огрызками да ошурками, что уже другой пищи не требовал. И чем меня отблагодарили земляки? Ничем. Просто привыкли, что я питаюсь огрызками, и бросали мне огрызки. А дорогу мою перекрыли совсем. В прямом и переносном смысле перекрыли.
ДИНА (нежась). Бедненький... иди ко мне.
ХИТМАС. Боюсь.
ДИНА. Иди. Должен же кто-нибудь воздать тебе за долготерпение. Иди, тут достаточно места.
ХИТМАС. Я думаю, что и в ботике достаточно места для двоих. Давайте переберёмся туда.
ДИНА (уже распалившись). Иди же, несносный. Лови момент, пока не явился более сильный…
ХИТМАС. В ботике, только в ботике…
ДИНА. В ботике ещё станется… Сначала тут, чуть-чуть...
ХИТМАС. В виде задатка, что ли?
ДИНА. Плебей!.. Жалкий хорёк…

(ДИНА тащит ХИТМАСА в гамак, он её - в спасательный ботик. В пикантной пижаме появляется растрёпанная ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Мистер Хитмас, похоже, вы жертвуете нравственным началом. Позвольте поинтересоваться, ради каких высоких целей?
ХЙТМАС. Это не я, это она.
ДИНА. Жалкий хорёк!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Почему именно Дина Коуэл стала вашей избранницей? Вы близоруки, Хитмас! На верхней палубе найдутся и другие, кто способен на большие жертвы, ради вас, как такового.
ДИНА (вспоминая старую вражду). Не беспокойтесь, мадам, раз уж Всевышний руководит мною…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Всевышний руководит всеми нами. Только, кроме крутых бёдер, он требует от нас изрядного запаса целеустремлённости. (ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ раздирает по шву пижамные брюки.)
ДИНА. Что ты делаешь?
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Перехожу к делу.
ДИНА (преграждая дорогу). С моим декольте не требуется портить робу!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ты всегда становилась поперёк моей дороги!
ДИНА. А мне всегда казалось - наоборот!

(Начинается мелкая потасовка с визгом.)

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Помнишь Килтон и пилота из наёмных, которого я пробовала на вшивость? А ты его…
ДИНА. Мне тоже есть что вспомнить! Хотя бы того старого гуся с ворованным миллионом!.. Куда ты его уволокла?!

(Из трюма выбирается полураздетый ГРУММ).

ГРУММ. Кто звал полицию?
ДИНА. О, вы, как всегда, по первому зову!
ГРУММ. Застарелая привычка. Семнадцать лет при дубинке.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (указывая на Хтмаса и Дину). Разведите этих двоих по разным каютам. Они замышляют недоброе. И против вас тоже.
ДИНА. А ты-то за каким чёртом явилась за полночь на корму?!

(Из соседних гамаков, словно из засады, вываливаются КОРЭН и НЕЛЬСОН. У ботика все замирают).

НЕЛЬСОН (КОРЭНУ). Ба, кого я вижу!
КОРЭН (та же игра). Сколько лет, сколько зим!
НЕЛЬСОН. Милый Альт Корэн, какими ветрами?
КОРЭН. Встречными, адмирал, встречными.
НЕЛЬСОН. И давно вы променяли свою пошлую каюту на фешенебельное ложе под звёздами?
КОРЭН. Как только понял, что цена за каюту слишком высока.
НЕЛЬСОН. А мне пришла в голову дальновидная идея. О-о, как кстати на палубе собралось всё почтенное общество! (Глубокий реверанс всем присутствующим) Леди и джентльмены, позвольте короткую речь. Я вас не утомлю.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Валяйте, Нельсон, может быть, благодаря своей фамильной прозорливости, вы сболтнёте что-нибудь путное.
НЕЛЬСОН. Я думаю, что все наши раздоры и ссоры происходят оттого, что мы слишком разобщены. Порядок и разумный образ действий могут воцариться только в том случае, если мы создадим маленький союз. Лигу!
ГРУММ. Идёт! Только живее!
КОРЭН. У меня даже название лиги есть. Лига пострадавших!
ДИНА. Превосходно. "Лига пострадавших" Это про каждого из нас!
ХИТМАС. Пусть будет лига, пусть пострадавших, но только строго на паритетных началах. На па-ри-те-те!
ГРУММ. Равенство и равные права. При таких условиях я готов вернуться к своим прежним обязанностям, Я готов охранять яблоко всех раздоров - этот спасательный ботик,
ХИТМАС. Простите, сержант, или как вас там! Простите, а кто будет охранять вас?
ГРУММ. Какое недоверие!
ДИНА. Лимит доверия исчерпался ещё на берегу. А тут открытое море. Чем меньше доверия, тем больше толку.

(Исподволь нарастает новая вспышка скандала).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Поменьше желчи, дорогая, поменьше! Если уж кому и следует отказать в доверии, так это некоторым представительницам слабого пола...
ДИНА. По-видимому потому, что у некоторых представительниц упомянутого пола побогаче воображение и погибче ум!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Прошу слова. Уважаемая Лига пострадавших, позвольте вам открыть, что эта леди до того богата воображением, что возомнила себя единственной владелицей спасательного ботика и перебралась ночевать в него.
КОРЭН. Скажите, пожалуйста! Что думает об этом коллективный разум?
НЕЛЬСОН. Нонсенс!
ХИТМАС. Превышение прав!
ГРУММ. Тут красиво говорили о равенстве. Спасательное средство одинаково принадлежит, как вам, так и мне.
ДИНА. Такого охламона никакой ботик не вынесет! Уж лучше спасти двух нормальных людей, чем заведомо топить посудину вами!
ГРУММ. Это кто это - нормальные люди?!
ХИТМАС. Мисс Дина Коуэл имела ввиду малогабаритные фигуры. Скажем, её и, с вашего позволения, вашего покорного слуги.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Подвиньтесь на минуточку - а мою фигурку?!
КОРЭН. Стоп-стоп! Некоторое представители противоположного пола обладают весьма астеническим телосложением и вполне сойдут за второго пассажира ботика!
НЕЛЬСОН. Интересно, какова же доля в этом распределении уготована атлетически сложенным фигурам?
ДИНА. Вы мужчина и джентльмен!
НЕЛЬСОН. Благодарю.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. К тому же пожилой джентльмен! Вы могли бы уже ни на что не претендовать! Тем более, на место, принадлежащее даме!
ДИНА. Двум дамам!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Единственным женщинам на палубе, к тому же изрядно обойденным судьбой!
НЕЛЬСОН. Уважаемая Лига! Достойная Лига пострадавших!!
ХИТМАС. Я привык к праву очередности. С детства приучен к очередям! И я - второй!
ГРУММ. В создавшейся сумятице придётся прибегнуть к насилию!
КОРЭН. Лучше проголосуем!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Отставной полицейский жаждет показать свою сноровку. (Выходя на гиганта.) Блюститель порядка! Толоконная морда! Придётся мне припомнить кое-что из старого боксерского арсенала!
ГРУММ. Стерва!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ублюдок!
НЕЛЬСОН. Господа, в приличном парламенте острые вопросы ставят на голосование!
ДИНА. Заткнись, дедушка!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Не встревать, адмирал! Побереги свои вставные челюсти! (ГРУММУ) На чём мы остановились?
ГРУММ. Я сказал - стерва!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. А я эдак с коленцем: ублюдок!
ГРУММ. Если придётся применить силу, то на упомянутых двух спасительных местах окажется один отставной полицейский!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И такому вас учили в вашей полицейской академии?!
(С разворота ногой бьёт ГРУММА по почкам. Тот корчится).
Есть ещё отставники? Подходи!
ДИНА (подавшись к ГРУММУ). Бедненький, его можно было бы использовать совсем по другому.

(ГРУММ ревёт, выпрямляется, сгребает обеих женщин поперёк, вращает вокруг себя, тащит к борту. Визг).

ГРУММ. Вы у меня поплаваете без спасательных средств!
КОРЭН. Господа! Взываю к голосу разума! У нас ведь Лига... Лига пострадавших. Я предлагаю уступить место в ботике самому несчастному из нас! Господа, кто за самого несчастного? Проголосуем!
(Скандалисты обмякли и превратились в колоритные изваяния: калеки на паперти. ГРУММ уронил женщин, закрыл глаза и протянул руки в ощупи. ХИТМАС сплёл ноги и, опирается на палку, которую минуту назад выхватил для драки; КОРЭН обнажил торс и оказался тощим и подмощенным узлами
по всему телу. ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ вывернула на изнанку свою роскошную пижаму и оказалась ряженой в лохмотья и рубцы и т. д.).
ГРУММ. Я слеп… я глух… у меня горб... два…
ХИТМАС. Моё место вообще на паперти. Взгляните на эти разбитые ноги, на тощие руки. Они дрожат. Каждый шаг мне даётся трудами. (Ломает уморительную походку). Вены наружу. Суставы опухли, сплошной рахит...
КОРЭН. А у меня не телосложение, а теловычитание! Дистрофия. Всю жизнь держусь на одном интеллекте!..
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Я нищая! Всю жизнь перелицовываю да перешиваю из ветоши. Присмотритесь ко мне, даже слепому видно…
ГРУММ. Ничего бабёнка!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. А ты, саудовский верблюд, стань последним в очереди!
ДИНА. Мне хуже! Мне! Я всю жизнь была в одном шаге от счастья. Пообещают, обнадёжат, используют и - забудут. Я жертва надежды! Я была манекенщицей, пока отдалась закройщику, была певицей, пока не ложилась с импресарио, была секретаршей, пока директор…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Милая, твоя творческая биография широко известна. Есть люди несчастнее тебя!
НЕЛЬСОН. Например, почтенный бывший отец семейства, которого обобрали и похоронили, а он - вот он - и не знает, где и когда зарыт…
ДИНА. Но, ты, козёл пожил своё! Сколько ты девчонок испортил?
НЕЛЬСОН. Пожалуй меньше, чем вы мальчиков за один вечер.
ДИНА. Я певицей была! (поет): Она соперниц не имела,
Подайте милостыню ей...
КОРЭН. Искусство перевоплощения здесь уступает обнажённой правде. Ткните в меня пальцем - рассыплюсь...
ДИНА. Господи! Сделай так, чтобы моё страдание было самым-самым!
КОРЭН. Самые-самые бывают только душевные страдания. Я потратил всё своё состояние, создал школу демократии, выучил... а они меня переизбрали и выгнали...
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И правильно сделали! На кой чёрт ваша демократия, когда нет постоянного заработка?!
ГРУММ. Я тоже... Я тоже поверил в обновление полиции, принялся выдавать мошенника за мошенником, политикана за политиканом, (Кивнув Дине.) Пардон, мадам: проститутку за проституткой - меня тут же выперли…
ДИНА (визжит). Меня публично оскорбили! Мистер Хитмас, вы свидетель! Мистер Корэн, вы второй свидетель!
НЕЛЬСОН. Подождите, подождите...
ДИНА. В последние годы я только и слышу: подождите, потерпите. Я хочу получить немедленно и то, что я хочу: удовлетворение и ботик!
ХИТМАС. И я хочу того же!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. И я - хотя бы один только ботик!
НЕЛЬСОН. Получите!
(ПАУЗА).
Только не все.
(РЁВ).
Двое!
(ПАУЗА).
Я и Мистер Корэн!
(РЕВ).
Предлагайте сами!
(ПАУЗА).
Я и мисс Дина Коуэл!
(РЕВ).
Есть варианты!
(ПАУЗА).
Я и мисс Джейн - Анхель!
(РЁВ).
Решайте сами!
ХИТМАС. Я и Дина Коуэл!
ДИНА. Я и Джейн-Анхель!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Я и - саудовский верблюд!
ГРУММ. Я один!
КОРЭН. А я?!
НЕЛЬСОН. Вот как! Я затеял, я же остаюсь за бортом! Ставлю на голосование! Лига пострадавших, так Лига пострадавших! Пусть решает коллективный разум. Кто за то, чтобы ботик достался мне и…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Мне и…
ГРУММ. Только мне! А не достанется мне, не достаются никому!

(ГРУММ бросается к ботику, пробует отвязать).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ (остервенело). Ах, вот как? Если тебе, то уж лучше и впрямь утопить!!
ДИНА. Ставим на голосование!
ХИТМАС. Голосуем!!!
НЕЛЬСОН. Кто за то, что ботик, как яблоко раздора, лучше утопить!?

(Озверевшие пассажиры поднимают руки. Тут же из-под рук ГРУММА срывается и падает в воду ботик. Крики).

КОРЭН. Разум помутился!
ДИНА. Мамочка моя!!
ХИТМАС. Спасайся, кто как может!!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Последняя надежда!!!

(Стенания, истерика. Вбегает ТРЕФФ СИГЛИ).

СИГЛИ. Вы - есть!? Вы - живы?!

(ПАУЗА).
Мне показалось… Мне сказали, что ничего этого нет. И вас нет. Ужасно!
ХИТМАС Ужасно то, что мы есть.
СИГЛИ Как я рад. Мистер Хитмас, мы на самом деле с вами знакомы!
(ХИТМАС отстраняется в недоумении).
Мистер Альт Корэн, мы с вами запишем ещё не одну пульку!
(КОРЭН прячется за спины пассажиров).
Гигант Вальтер Грумм, защита и опора компании…
ГРУММ. Сумасшедший! Прочь!

(ГРУММ толкает СИГЛИ,. тот валится на КОРЭНА и ХИТМАСА, джентльмены отстраняются. На СИГЛИ бросаются женщины, вцепляются в него).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Он ликует! Он рад нашей гибели!
ДИНА. Господа! Господа! А не он ли привёл нас на эту проклятую посудину?! Не он ли подлинный шкипер?! Встряхнём его!!
ХИТМАС. Инкогнито! Мы погибнем, а он наживётся!
СИГЛИ. Милые женщины, о чём вы? Господа, минуточку внимания!
ГРУММ. Я из него вышибу признание!

(ГРУММ поднимает СИГЛИ за грудки. Женщины вцепляются в него, визжат. Хитмас достаёт его палкой).

ХИТМАС. За борт его! За борт!
ДИНА. Вослед за ботиком его!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Вишь, обезопасил свою шкуру
(Общий рев, в небе сверкает молния, вонзается в море. Завыл ветер. Пассажиры замирают в глубине. На передний план выбираются и садятся в синий луч ОН и ОНА, они похожи на прежних мальчика и девочку, только старше лет на пятнадцать. Они по-прежнему чисты, в белых одеждах, только их тревожат предчувствия).
ОН. Честь унизится, а низость возвысится. В дома разврата превратятся общественные собрания. И лицо поколения будет собачье.
ОНА. Ибо вот нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых сердцем.
ОН. Когда разрушены основания, что сделает праведник?
ОНА. Но ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстань, поставь в безопасность того, кого уловить хотят.
ОН. Сохрани их, Господи, соблюди от рода сего вовек…. (Тьма поглощает людей. Ликует альбатрос перед бурей. Явно надвигается шквал.)

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

 

 

 


ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

IV. Почему не умереть?

(Каюта. Сомнамбулическое освещение, вход задраен. ТРЕФФ СИГЛИ один, поднимается с пола, трогает дверь).

СИГЛИ. Задраена дверь…

(Тянется к иллюминатору).

Ночь и начинается качка. (Нервно). Не капитан я! Слышите, пострадавшие? Я такой же пострадавший, как и вы! Не капитан, не шкипер, даже не матрос! Я едва ли не впервые на борту судна. И всегда боялся глубины, боялся пустого пространства и одиночества. Даже на городской площади в солнечный день старался не задерживаться. И замкнутого пространства всегда боялся. А тут меня похоронили в батискафе и бросили в открытое море... И буря приближается… Невозможно совладать с собой. С человека можно спрашивать, когда он в человеческих условиях... Хотя бы чьё-нибудь дыхание рядом, хотя бы одна пара глаз - легче было бы тонуть…

(Украдкой входит и прижимается спиной к двери БЭН ХИТМАС)

ХИТМАС (прибито). Кэп, вы позволите?
(СИГЛИ вздрагивает, глупо и неопределённо смеётся).
СИГЛИ. Я со всеми моими страхами, всё-таки кэп?.. Вдвоём не так жутко идти на дно, не правда ли? Проходите.
ХИТМАС. Не беспокойтесь, кэп. Мне у двери, с краюшку привычнее. Я всего лишь на минутку... с маленькой просьбой.
СИГЛИ. Да садитесь! Мы с вами в совершенно равном положении.
ХИТМАС. Не скажите, кэп. За вашей спиной сила и власть.
СИГЛИ. Недоразумение …
ХИТМАС. (не слыша СИГЛИ). Ничтожная… необязательная просьба к вам.
СИГЛИ. Если смогу удовлетворить… выкладывайте, ради Бога.
ХИТМАС. Так, мелкая просьба… спасите мою жизнь.
(СИГЛИ горестно разводит руками).
СИГЛИ. Если кто-нибудь спасёт мою…
ХИТМАС. Не откажите, вам это по силам.

(От стенки отделяется Лили-на всякий случай, садится в кресло. ХИТМАС её не видит, а СИГЛИ – преображается, выпрямляется, ходит по-флотски вразвалку).

СИГЛИ. Итак, мистер Хитмас, вы ко мне с какой-то незначительной просьбой, с пустячком?
ХИТМАС. Да. Спасите мне жизнь.
СИГЛИ (искоса – ЛИЛИ). Ну, что тут скажешь?
ЛИЛИ. Какие у джентльмена на то основания?
СИГЛИ (переадресовывая вопрос ХИТАСУ). Какие у вас на то основания, мистер Хитмас?
ХИТМАС. Я - слабый. Я никому не перечил. Чужая мысль мне всегда казалась дельной и лучше моей, моё присутствие всегда было некстати. Моя участь - повиноваться другим, У меня не было врагов...
ЛИЛИ. А друзья у мистера Хитмаса были?
ХИТМАС ... ни одного врага.
СИГЛИ. А друзья у вас были?
ХИТМАС. На друзей нужно время, усилия, траты. У меня же… деньги были только на пищу, а времени не оставалось совсем.
ЛИЛИ. Чем он так упорно занимался?
СИГЛИ. Чем вы так упорно занимались, Хитмас?
ХИТМАС (просто). Я торопился.
СИГЛИ. Не понял. Торопился делать - что?
ХИТМАС. Просто торопился. Самопроизвольно, только торопился и ничего больше. Никуда и ни к чему. Торопился и только. Таких на нашем материке много - торопы. Торопятся успеть, не зная зачем и куда... процесс. На это уходит жизнь целиком.
ЛИЛИ. Тропиться - только бы ничего не делать?
СИГЛИ (не сразу решается переспросить). Торопиться, только бы ничего не делать?
ХИТМАС. Только на паруснике начинаешь понимать, как это абсурдно и расточительно. Думаем, что жизнь вначале даруется человеку для черновика. Не считаемся с советами старших, мол, чужой опыт ничему не учит. Набело проживём со второго захода. Так сказать, во втором чтении. Я суетился, а подонки в это время делали, что им выгодно.
ЛИЛИ. Что же они делали?
(ЛИЛИ, задав вопрос, исчезает).
СИГЛИ (увлёкшись разговором). Вас спрашивают, что они делали?
ХИТМАС. Кто спрашивает?
СИГЛИ. Другие.
ХИТМАС. Другие спрашивают или другие делали?
СИГЛИ. И то и другое. (СИГЛИ осматривается: ЛИЛИ нет, это возвращает его в прежнее неприкаянное состояние). Мистер Хитмас, дорогой Бэн, я мало чем отличаюсь от вас, не приписываете мне лишнего. Те же другие люди всегда издевались надо мной, переходили дорогу, гремели магнитофонами над потолком моей комнатушки, и рядом, и внизу, игнорировали мои просьбы и увещевания. Работу я получал только ту, от которой отказывался последний тунеядец, платили меньше напарника потому, что я не умел приступить с ножом к горлу и потребовать прибавки.
ХИТМАС. То же самое и у меня… Мы поймём друг друга, капитан.
СИГЛИ. Опять капитан! (На кресле снова высвечивается ЛИЛИ. СИГЛИ выпрямляется.) Да, капитан. И понять мне вас весьма трудно…
ЛИЛИ. У него сердце кролика…
СИГЛИ (продолжая её фразу) … и вам следовало бы родиться кроликом.
ХИТМАС. С приходом к вам я связывал большие надежды.
ЛИЛИ. В нашем мире можно надеяться только на себя.
СИГЛИ. Я бы советовал вам надеяться только на себя.

(Стук в дверь, ХИТМАС заметался по каюте).

ХИТМАС. Бог с вами, не желаете спасти, так хоть не погубите раньше времени. Это они! У вас нет другого выхода из каюты? Я боюсь попадаться им на глаза.
ЛИЛИ. Спуститесь вон в тот люк.
СИРИИ. Спуститесь вон в тот люк.

(В полу открывается люк, ХИТМАС спускается в него. СИГЛИ осматривается: ЛИЛИ нет).

Лили, где же вы? Господи, снова померещилось! Вижу во плоти собственные фантазии, Патология…

(Вваливается ВАЛЬТЕР ГРУММ, в руках газета и полутораметровый металлический стержень, зажатый кузнечными клещами. Лицо плаксивое, голос осипший).

ГРУММ. Меня обидели.
СИГЛИ (теряясь в догадках). На палубе?

(ГРУММ располагается у переборки, что-то угрожающее замышляет с клещами и стержнем).

ГРУММ. В жизни обидели. Вот таким, почти сосунком, послали за угол. Принеси, мол, сумку, мы забыли. Я принёс, оказалось, что украл. Наставники разбежались, а у меня - привод. Подростком был - старшие распалили, мол, увяжись в драку с дядей, а мы поддержим. Я увязался, а они сидели в засаде и любовались, как меня истязал узловатый негр, и покатывались от хохота. Потом подобрали и выбросили на мусорник, как дохлого котёнка. А пекарь, у которого я служил, а мистер Сирокко, у которого я снимал комнату?! Сколько пакостей они мне натворили… А первая жена?! Отправила меня в Колумбию на заработки, чтобы меня там прихватили с контрабандистами, а она могла бы привольно жить со своим смазливчиком. Я вырос большим… всех их хотел расчленить на кусочки, мечтал о расправе над каждым. К эдакой медленной остервенелой расправе, по пальчику отсекать, по зубу выковыривать из челюстей. Я не родился с подобными замашками, меня воспитали таким…
СИГЛИ. Как же вы очутились в полиции?
ГРУММ. Вполне логично, сер. Надеялся, что этому клану людей дозволено делать то, что хотелось мне. И я им воздам! Выяснилось, пистолеты - без патронов, дубинки - для камуфляжа, а за удар кулаком - наказание в служебном порядке. И штрафы, штрафы… Демократия! Даже последних подонков, которых я приводил, отпускали за недостаточностью улик или за выкуп. Говорю, зачем улики? Посмотрите на его морду, сразу видно: мерзавец и убийца. Нет, где свидетели, документы? Однажды сам учинил расправу - меня выгнали, сер.
СИГЛИ. И вы - на парусник?
ГРУММ. Парусник привлёк меня вот чем. На нём непременно соберутся подонки. Порядочный человек не покушается на собственную жизнь. А на мерзавцах я отведу душу по-своему. (Резко.) Вам знаком этот номер газеты?
СИГЛИ. Знаком.
ГРУММ. И что вас в нём заинтересовало?
СИГЛИ.. Ну, объявление о круизе на "Белом бизоне"
ГРУММ. А что это у вас глаза забегали?
СИГЛИ. Не замечаю.
ГРУММ. Не потому ли у вас забегали глаза, что вас в этой газете заинтересовало на четверти полосе то, чего в ней нет? И никогда не было.
СИГЛИ. Теперь нет, но было!
ГРУММ. Повторите, сэр!
СИГЛИ. Объявления о круизе сейчас нет, но прежде - было.
ГРУММ. Что и требовалось доказать.
СИГЛИ. Что вам требовалось доказать?
ГРУММ. Вашу последнюю вину. Вы подстроили в части тиража для простачков фальшивое объявление. Это ваша последняя вина, а была ещё предпоследняя, была и первая, с вашего позволении, сэр.
СИГЛИ. Меня перестаёт забавлять наш разговор. Я полагал, вы пришли ко мне за помощью.
ГРУММ. Помощью, которую вы могли оказать, вы распорядились весьма эгоистично. Объявили, что парусник лишён каких бы то ни было спасательных средств, а для себя припасли ботик...
СИГЛИ. Вы явно меня с кем-то путаете.
ГРУММ. С капитаном "Белого бизона".
СИГЛИ. Я не капитан...
ГРУММ. А отвечать придётся, как капитану. Вот разведу огонь...
СИГЛИ. Это фальсификация!
ГРУММ. Весьма объяснимая, весьма объяснимая фальсификация, сер. Не могу же я эдак запростачка карать без вины виноватого.
СИГЛИ. Я попросил бы вас освободить каюту!
ГРУММ. Вот раскалю этот стальной стерженёк, пристрою вон в ту скважину, стащу с вас брюки, усажу вас на острый конец… красный от жара конец. И полюбуюсь вашими телодвижениями, понюхаю палёного мяса, сэр… потом освобожу каюту... Будьте любезны, отодвиньтесь. Я к топке.
СИГЛИ. Здесь нет топки!
(СИГЛИ пытается плечом толкнуть дверь - тщетно. ГРУММ даже не оглядывается на его метания, бьёт ногой в стенку, отворяется топка, полыхает угольный жар).
ГРУММ. Ещё одна ваша ложь.
СИГЛИ. Ни одно ваше обвинение не состоятельно! Не может быть топки в стенке каюты!
ГРУММ. Верю, не может и не бывает. А вот есть.
(С наслаждением поворачивает в огне клещами).
Человек вы порядочный и красивый, а вот подвернулись под экзекуцию именно вы. Жалко мне вас, дорогой Сигли. Молоды, образованы, могли бы ещё жить... Где-то у вас есть мама.

(Слеза сочувствия и скорби течёт по щеке ГРУММА).

Снимайте брючата.
СИГЛИ. Послушайте, полицейский, если это шутка, то она неприлично затягивается!
ГРУММ. А речь ваша - как хороша! Не всякий профессор колледжа так цветисто изъясняется. Сочувствие давит меня, не волыньте, вы измучите моё сердце. Снимаете брючата.
(Стержень вынут из углей, он красный. Тупым концом ГРУММ вправляет его в гнездо посреди каюты).
Мне что, помочь вам! Не доводите меня до слёз, надо же сочувствие иметь.

(Под магическим взглядом ГРУММА СИГЛИ снимает штаны).

Не могу смотреть, он ещё и воспитанный человек... Садитесь, сер.
СИГЛИ. Позвольте помолиться, сержант.
ГРУММ. Ха-ха-ха! А это что за фантазии? Идеализм, мракобесие!
СИГЛИ. Я религиозный человек, господин полицейский капитан...
ГРУММ. Еще минута опасности и я буду выслушивать вас в чине генерала,
(СИГЛИ отбрасывает брюки. идет к раскаленному стержню).
СИГЛИ (стонет про себя). Лили! Лили-на всякий случай!
ГРУММ. Религиозные люди в последнюю минуту зовут свою маму. Или взывают к Всевышнему. А вы призываете ... на всякий случай - потаскушку.
СИГЛИ. Не смейте!
ГРУММ (тронут). Позвольте. Вы не призываете мать потому, что ее у вас нет?
СИГЛИ. Мамы у меня нет давно. С пеленок.
ГРУММ (сочувственно). И некому будет всплакнуть над вашей могилкой?
СИГЛИ. Не кому.
ГРУММ. Но супруга... или подруга у вас имеется?
СИГЛИ. Нет.
ГРУММ. А эта, что вы звали? Лили, что ли?
СИГЛИ. Она не моя.
ГРУММ. И спокойно переживет потрясение от вашей мученической гибели?
СИГЛИ. Очевидно...
ГРУММ. Я предам вас кошмарной казни. Вы погибнете, как мученик, и никто не заметит этого, не станет передавать из уст в уста сагу о вашей жизни и смерти?
СИГЛИ. Как видите.
ГРУММ. Тогда пытка и сожжение лишаются всякого смысла. Печально...

(СИГЛИ делает шаг к стержню. Выскакивает ХИТМАС).

ХИТМАС (сбрасывая брюки, ГРУММУ). Вас называют саудовским верблюдом. Вы не верблюд. Вы - нильский крокодил! Убиваете и проливаете слёзы над жертвой! Я в ужасе! Скорей бы конец! Я сяду на стержень!!
СИГЛИ. Мистер Хитмас! Остановитесь!
ХИТМАС. Какая разница, сгореть на металле или захлебнуться в трюме! Там уже вода! Дно дает течь!
ГРУММ (рассудительно). Дело принимает нежелательный оборот. Нужен человек, способный совладать с пробоиной в чреве судна.
СИГЛИ. Я не способен. Я могу только сесть на стержень.
ГУММ. Тем самим вы убеждаете меня: вы не капитан. Не капитан судна.
СИГЛИ. Вы мне не верили, когда еще не было поздно...
ГРУММ (взревел). Найти капитана! Найти или избрать и пусть выкручивается!

(В каюту вваливается Лига пострадавших. Все без брюк).

К0РЭН (продолжая общий спор). Первый вал уже накатил. От нас требуется исключительное спокойствие. Работаем на контрасте!
НЕЛЬСОН. Днище дало течь! Лига пострадавших должна выйти с убедительным видом и предложить меры по спасению!
ДИНА. Что для этого нужно?!
КОРЭН. Нужна программа действий!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Общие слова! Это для парламента! Чтобы "Белый бизон" не перевернулся сию минуту, надо выйти к пассажирам и сказать: получите то, что вам требуется в сию минуту!
ДИНА. А что нам нужно в сию минуту?
ХИТМАС. Нам нужен катер!
ГРУММ. Лучше - два!
КОРЭН. Этого мы обеспечить не можем!
ГРУММ. Да, но руководить судном мы можем! Потому предлагаю избрать капитана из среды пострадавших!
ДИНА и ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Дело! Дело говорит верблюд!
ХИТМАС. Крокодил!
ДИНА. Хоть носорог, только бы выручил.
КОРЭН. Спокойно! Где взять капитана? Подстава не пройдёт, все знают друг друга в лицо и отдают себе отчёт, кто чего стоит!
ХИТМАС. Избрать из нас! (К НЕЛЬСОНУ) Гораций Нельсон, палуба не раз слышала, как к вам обращались: адмирал!
НЕЛЬСОН. Ну, и что из этого следует?
ХИТМАС. Альт Корэн, джентльмен авторитетного вида, встанет перед пассажирами и объявит, что среди нас есть старый морской волк, отставной адмирал.
ДИНА. Кто сказал, что наши адмиралы способны управлять ... хотя бы утлым суденышком? Их держат только для балласта.
К0РЭН. Для текущего момента эта аксиома не существенна. Важно, что среди нас, на тонущем судне есть старый адмирал.
НЕЛЬСОН. Ваше заявление, мистер Корэн, справедливо лишь в первой его части, что старый. А относительно адмирала и морского волка - простите. Я второй раз в жизни топчу палубу... Первый раз - грудным младенцем на руках у бабушки.
ХИТМАС. Это неважно, мистер Нельсон. Кто вы и на что способны, публика разглядит со временем. В хмельном угаре ей нужна фигура, на которую можно было бы рассчитывать.
НЕЛЬСОН. Да, но на рею вздёрнут - по трезвому наблюдению - меня!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Это будет потом. А тут вроде бы надо что-нибудь предпринимать.
ДИНА. Адмирал! (Ласкаясь) Можно, я вас так буду величать? Милый адмиральчик, не всё ли равно вам утонуть или болтаться на рее? Лишь бы это случилось в море. Краси-иво!
НЕЛЬСОН. Итак, уступая очаровательным женщинам, я принимаю командование судном. А кто будет командовать мною?
ДИНА. Я тут присмотрела молоденького стюарда. Разумеется, он у меня предназначался для иных целей. Но раз обстоятельства требуют…
КОРЭН. Время не терпит. Итак, адмирал, назначаем вас капитаном корабля!
СИГЛИ. Минуточку! Как же так - назначаем! Избирать ведь намеревались. И без голосования, без альтернативы?!
ХИТМАС. Так время же не терпит!..
СИГЛИ. Потерпит. Сколько там до девятого вала, до того момента, когда парусник встанет вверх килем?
ХИТМАС. Считанные минуты…
СИГЛИ. Ну, вот, аккурат к этому времени успеем.
КОРЭН. Не тяните. Предлагайте!
ДИНА. Решение уже принято! Сколько можно колготиться?!
НЕЛЬСОН. Чего там, может, найдётся жертва получше!
КОРЭН. Прошу к порядку! Мистер Сигли, предлагаете!
СИГЛИ. Вношу кандидатуру мистера Вальтера Грумма.

(Пауза, потом загоготали все разом).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Этого верзилу? Да что мы о нём знаем?
СИГЛИ. А что мы знаем о Нельсоне?
ХИТМАС. Ну, что он адмирал…
ДИНА. А этот - саудовский верблюд..
ХИТМАС. И нильский крокодил...
КОРЭН. Адмирал носит такую фамилию - Нельсон!
СИГЛИ. А мистер верблюд на самом деле, может быть, Френсис Дрейк!
ДИНА. Мистер Нельсон знает морские термины! (Нежась, НЕЛЬСОНУ). Правда, душка, вы так и сорите морскими терминами? Кранец, абордаж, клотик, киль!!
СИГЛИ. А мистер Грумм загорелый и курит трубку!!
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Так что же, по одному загару всякого остолопа выдвигать в руководители?!
ХИТМАС. Мистер Сигли, как вы можете голосовать за эту образину, он усаживал вас на раскалённый металл?!
СИГЛИ. Вы, мистер Хитмас, сами стремились на стержень, и ничего удивительного в том не усматриваете.
ГРУММ. Римляне!! Сограждане!! А знаете, поразмыслив на досуге, я прихожу к выводу, что капитанский чин мне аккурат впору.
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Ты, иноходец, хоть осла от козла отличить можешь?
СИГЛИ. Уж если он Рим вспомнил из учебника начальной школы, то вполне проспрягает кого следует в два и три этажа.
ХИТМАС, ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ, ДИНА (вместе). Не поз-во-лим! Не поз-во-лим!! Не поз-во-лим!!
ГРУМММ (игнорируя возгласы). Вот только поднатаскаться бы в терминологии.
ХИТМАС, ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ, ДИНА. Мы за адмирала!! Мы за адмирала!!
ГРУММ. Хорошо-хорошо, не хотите капитаном, называйте меня адмиралом. Адмирал Нельсон; адмирал Колумб, адмирал Грумм. По-моему, лучше всего звучит последнее - Грумм!!

(Вбегает расхристанный СТЮАРД, падает без сил).

СТЮАРД. Господа, без паники… мачту свалило ветром… В трюме вода... "СОС" нечем подать... Только без паники...
ГРУММ. Ну вот, а вы чирикаете. Итак, кто хоть что-нибудь читал или слышал из морских терминов?
КОРЭН. Шторм, штиль, зыбь...
ГРУММ. Ближе к кораблю!
НЕЛЬСОН. Мачта, палуба, корма.
ДИНА. Я же говорила, что мистер адмирал подкован на все четыре.
СИГЛИ. Это адмирал слышал от бабушки при первом своём морском путешествии.
ХИТМАС. Румпель, абордаж, контрабанда!
СИГЛИ. В духе наших пиратских времен!
ГРУММ. Да, да! Контрабанда - весьма насущный термин.
КОРЭН. Лево на борт, полный вперёд! Думаю, такое пригодится для начала. В кино слыхал.

(Женщины бросаются к распластавшемуся СТЮАРДУ).

ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Послушай, шпингалет...
ДИНА. Подруга, тише на поворотах! Я первая в эту сторону бросила пеленг. (СТЮАРДУ.) Корсар, любимец морей, ты должен хоть какого-то чёрта смыслить в этой дырявой посудине.
СТЮАРД. Ошибаетесь…
ДИНА. Опомнитесь, вам предлагается выдвинуть свою кандидатуру на должность капитана. Стюард - и с такими мужскими данными!
СТЮАРД. Я не стюард…
ДЖЕЙН-АНХЕЛЬ. Кто же вы, разрази вас гром!
СТЮАРД. Официант из кормушки для бездомных… По объявлению я на «Бизоне»!…

(Разряд грозы, все валятся с ног. Темно, изредка небо раскалывают молнии, шумят волны. Во тьме слышен голос СИГЛИ).

СИГЛИ. Убрать паруса! ! Нос к ветру! Включить насос! В ручную! В ручную!! Нос к волне!!

(Свирепствует буря. Тьма. Высвечиваются ОН и ОНА. ОН привязан к мачте, седую бороду треплет ветер, поношенная одежда сорвана. ОНА привязана к надстройке, морщинистая, мокрая, кутается в остаток лёгкого покрывала).

ОН. Святой Боже, святой крепкий, святой бессмертный, спаси их.
ОНА. Помилуй чад неразумных. Они не знали, что творили.
ОН. Для чего, Боже, отринул нас навсегда? Возгорелся гнев Твой на овец пажити твоей?
ОНА. Вспомни сонм Твой, который Ты стяжал издревле, искупил в жезл достояния Твоего?
ОН. Ты расторг силою Твоею море, ты сокрушил головы змиев в воде...
ОНА. Ты иссёк источник и поток, ты иссушил сильные реки.
ОН. Твой день и Твоя ночь; ты уготовал светила и солнце!
ОНА. Не предав зверям душу горлицы Твоей! Сохрани убогих Твоих, не забудь навсегда!
ОН. Буду вспоминать о делах Господа! О чудесах Твоих!
ОНА. Яви своё могущество среди народов!!
(Шквал, молния, темнота.)

 

 

V. Спасатель

(Мёртвая тишина. Из глубокой тьмы доносится, нарастает гул. Природа его непонятна. Узкий опаловый луч падает на обледенелую палубу, бродит по ней: вид судна, побывавшего в Бермудском треугольнике в часы таинственных кошмаров. Сломанная мачта, тонкий шланг, похожий на тёплые кишки, красный и кровоточит красным, крест-накрест два обнажённых тела, ноги, торчащие из люка, перекошенный, запрокинутый полутруп. Ещё - не то люди, не то трупы. Ошалело кричит кошка, перебегая от борта к борту. Гул нарастает ещё, это катер - спасатель. Он глохнет и причаливает).

ГОЛОС. Эй, там, на палубе! Спасатель не нужен?!

(Молчание. На борт выпрыгивает ДЖЕНТЛЬМЕН и мечется по палубе, присматривается)

ДЖЕНТЛЬМЕН. Как бы они… И не они... Я ведь обещал не забыть, доказать свое сочувствие. (Оборачиваясь, зовёт.) Эй, мисс Лили! Эта палуба побывала в Бермудском кошмаре.

(Поднимается дебелая девка в расхристанной до голых грудей и потёртой кожаной куртке, в бахилах с отворотами по ягодицы, эдакий громила-боцман с походкой и ухватками матерого бандита).

ЛИЛИ. Посвети, юнга! (Ногой пробует обнаженные тела). Прихватило в минуту экстаза. (Переступает через большое тело ГРУММА). Юнга, переверни этого дылду, авось подаст признак жизни.

(ДЖЕНТЛЬМЕН переворачивает ГРУММА).

Если плохо приходит в себя - добей. Катерок у нас утлый, всех не складируешь. Да и на материке хавать нечего, всякая лишняя пасть - в тягость. А этот, клянусь чревом акулы, провизию потребляет, как верблюд.
ГРУММ (едва превозмогая хрипоту). Саудовский верблюд...
ДЖЕНТЛЬМЕН (наклоняясь). Вы подаёте голос?
ГРУММ. Виски...
ДЖЕНТЛЬМЕН (ЛИЛИ). Кэп, как это ни печально, дылда жив!
ЛИЛИ (доставая трубку, раскуривая.) Сколько там войдёт на катер до потери остойчивости? Десять?
ДЖЕНТЛЬМЕН. О, ещё семеро войдёт!
ЛИЛИ. Дак этот же потянет за троих. Ладно, оттащи пока к борту.

(ДЖЕНТЛЬМЕН оттаскивает за ноги ГРУММА к дальнему борту. Приподнимается люк, высовывается по плечи НЕЛЬСОН).

НЕЛЬСОН. Ради всех святых, не оставьте меня!...
ЛИЛИ. А вам-то зачем материк в ваши года и с вашими болезнями? К станку вас не поставишь, нового ничего вы не изобретёте, так только небо коптить да харчи переводить!
НЕЛЬСОН. Мне бы пожить, я бы рассказал людям...
ЛИЛИ. Старики рассказывают одно и то же. Как в их молодые годы было хорошо и как теперь плохо. А чужой опыт ничему не учит...
НЕЛЬСОН. Я не просто... Я адмирал Нельсон!..
ЛИЛИ. Вы такой же адмирал Нельсон, как я леди Гамильтон. Шарлатан вы самого низкого пошиба. В позапрошлом году вы приклеились к ветеранам войны, мол, отец ваш лежит на поле сражения в Европе. И побывали в Германии за счёт нищих ветеранов. А отец ваш где-то на ферме проживает свои долгие и хилые года. Хотя бы письмецо ему черкнули, бродяга! А в прошлом году вы заявили, что вы давний последователь Кришны, и побывали в Индии, опять же на казённую валюту. В это лето - инфляция, ничего лучшего не подвернулось, так вы устроились на "Белого бизона". И полощете мозги простакам - ясновидящий! Подмечаете не слишком бросающуюся в глаза чепуху и выдаёте за откровение… Не возьму я вас.

(Ногой прихлопывает люк вместе с НЕЛЬСОНОМ).

НЕЛЬСОН (из щели). Я жалкий, беспомощный старик!..
ЛИЛИ. Всё зависит от ситуации. Впусти вас в постель, станете уверять, что вы резвый юноша, и распорядитесь не худшим образом.

(Крепче прижимает крышку. Ворочается ГРУММ).

ГРУММ. Виски!..
ЛИЛИ. Этот хоть не лицемерит. Каким сотворил его Бог, таким и отдаёт концы. (ДЖЕНТЛЬМЕНУ) Юнга, плесни ему в глотку из фляги!

(ДЖЕНТЛЬМЕН исполняет приказание. Ворочается ХИТМАС).

ХИТМАС. О, люди… Я ждал вас, я верил в вашу помощь...
ЛИЛИ. Юнга, посвети здесь. По-моему, это нетрадиционный педик.
ХИТМАС. Мне бы глоточек…
ЛИЛИ. А ты-то кого искал на "Бизоне"? Решил воспользоваться чужим несчастьем и потешиться напоследок чужой бедой?
ХИТМАС. Говорите, говорите, что угодно, только верните бренное тело на материк…
ЛИЛИ. А зачем ты на материке? Кому от тебя польза? (ДЖЕНТЛЬМЕНУ) Юнга, пошевели вон тех девок! Вроде бы ещё пригодны к употреблению. Оклемаются, хоть кого-нибудь пригреют да обштопают. А этот полуфабрикат… Мужчина! (ХИТМАСУ) Ты правильно сделал, что сел на "Белого бизона". С твоим заячьим сердцем и наследственной ленью только тут и место... Черт… нет, тысяча чертей! Здесь по-настоящему и подбирать некого. Бензин только жгли, которому цены не сложишь!

(ДЖЕНТЛЬМЕН натыкается на ТРЕФФА СИГЛИ).

ДЖЕНТЛЬМЕН. Вот! Кажется, он!
ЛИЛИ (издали). Кто там еще?
ДЖЕНТЛЬМЕН. Кэп, это джентльмен, который пожертвовал собой ради незнакомого... ради меня.
ЛИЛИ. Блажил в минуту роковую. У мужчин при климаксе случается и не такое.
ДЖЕНТЛЬМЕН. Мисс Лили, это достойный парень. (Подсвечивает фонарём СИГЛИ, себя, потом ЛИЛИ.)
ЛИЛИ. Свети, юнга, свети. Поскорее надо убираться, неровен час - новая волна накатит. (Трогает ногой СИГЛИ.) Тепленький.
СИГЛИ (слабо сипит). Где я?
ЛИЛИ. И голос подаёт. Бери за ноги.
СИГЛИ. Лили? Вас зовут Лили? Мисс, позвольте выразить вам мою признательность. Вас сам Бог послал… вы - ангел добра...
ЛИЛИ (ДЖЕНТЛЬМЕНУ). И этого заносит на траверзе! Тащи в общий штабель.
СИГЛИ. Только не исчезайте, мисс Лили. Я многое хочу вам сказать.
ЛИЛИ. И этот – сказать. Цицероны! Тимошенки! Юнга, бери за ноги!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Рука не поднимается.
ЛИЛИ (резко). Сдаётся мне, на катере может освободиться одно местечко. Твое место, юнга!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Что вы? Что вы, кэп?! "Бизон" уже наполовину затоплен, в трюме прибывает. Не для того я однажды сбежал с палубы смертников, чтобы вернуться и утонуть.
ЛЯЛИ. То-то, мозглячок.

(Приоткрывается люк, из него наполовину вываливается НЕЛЬСОН).

НЕЛЬСОН. Ваша правда, кэп, я шарлатан. И в Германии побывал воровским путем, и в Индии... А то ещё собрал у простодушных деньги на постройку часовенки и - ... прикарманил. Я всё скажу, за признание - полнаказания! Только возьмите меня на катер-спасатель!
ЛИЛИ (Нельсону). Родителя забывал?
НЕЛЬСОН. Напрочь.
ЛИЛИ. Человека не воспитал?
НЕЛЬСОН. Даже не родил.
ЛИЛИ. Дерево не посадил?
НЕЛЬСОН. Ни одного.
ЛИЛИ. Ещё в чём признаёшься?
НЕЛЬСОН. Пользовал чужое... утаивая лишнее… проститутке не доплачивал… впопыхах всего и не вспомнишь…
ЛИЛИ. Старик погряз во всех смертных грехах. Юнга, как ты думаешь, где для него подходящее место?
ДЖЕНТЛЬМЕН. На материке.
ЛИЛИ. Правильно. Волоки на катер.
НЕЛЬСОН. Благодарю вас, благодарю. Я сам доберусь.

(НЕЛЬСОН, качаясь, идёт на катер, Оживает ХИТМАС).

ХИТМАС. Мисс Лили. Кэп! Леди! Так у меня же грехов куда больше, чем у адмирала! Мня надо на материк!
(ЛИЛИ усаживается ножка на ножку.)
ЛИЛИ. Перечисляй!
ХИТМАС. Я.... боялся…
ЛИЛИ. Раз. (Пауза). Что еще?
ХИТМАС. Ещё боялся.
ЛИЛИ. Это уже было.
ХИТМАС. Ещё боялся... больше боялся... властей, учителей, соседей, родителей, встречных и поперечных... всего боялся.. А по Святому писанию, страх - худший из пороков!.
ЛИЛИ. Удобный джентльмен. Прекрасно. Если я возьму тебя на материк, что ты там будешь делать?
ХИТМАС. Бояться.
ЛИЛИ. И так ни одной попытки перечить? Никому морду не набьёшь?
ХИТМАС. Не могу…
ЛИЛИ. Ни за одну женщину не вступишься?
ХИТМАС. Не посмею.
ЛИЛИ. Красиво! Но не оригинально. На материке кишмя кишит такими невысокликами да усатиками. Рыцари! Ни защитить, ни содержать женщину! За что же вас уважать?
ХИТМАС. А кто требует уважения? Не надо уважать… только спасите!
ЛИЛИ. А так, чтобы самому спастись? И ближнего выручить?
ХИТМАС. Пробовал. Не получается. Ещё пробовал, вместе со всеми. Даже организовал Лигу пострадавших…
ЛИЛИ. Одну Лигу? Почему же одну? На материке пошла мода на две-три дюжины лиг и партий!
ХИТМАС. Подрожали бы ещё ночь, ещё была бы не одна Лига…
ЛИЛИ. Кролики! Не разумеете, что спастись можно только в одиночку. Как каждый умирает в одиночку, так и... Спасется каждый в одиночку, тогда и получится, что спасутся все.
ХИТМАС. Ваша правда. О, как справедливо вы судите... Так я могу рассчитывать на местечко в катере?
ДЖЕНТЛЬМЕН. Что будем делать с этим джентльменом?
ЛИЛИ. Одним мозгляком меньше, одним больше - на материк.
ХИТМАС (падая на колени). О, спасибо! О, святая доброта!..
ЛИЛИ (отбрасывая ХИТМСА ногой). Юнга! Уберите эту медузу, растопчу и не оглянусь. (Осматривая палубу).И всех грузи на спасатель. Парусник даёт крен.

(Одного тащит ДЖЕНТЛЬМЕН, другой сам спускается по трапу.
Остаются двое: ЛИЛИ и СИГЛИ).

СИГЛИ. Я подожду.
ЛИЛИ. А вы чем провинились?
СИГЛИ. А вы не предполагаете, что на палубе может оказаться хоть один порядочный человек?
ЛИЛИ. Подобные намеки по собственному адресу? Смело.
СИГЛИ. И тем не менее.
ЛИЛИ. Не страшно эдак самонадеянно - перед расколотым небом, перед разверзшееся бездной?
СИГЛИ. Как видите.
ЛИЛИ. И вы с полным правом ступите на спасательный катер?
СИГЛИ. Я с полным основанием остаюсь на тонущем паруснике.
ЛИЛИ. Прельщает участь заблудшей овцы?
СИГЛИ. В роли пастыря мне не преуспеть.
ЛИЛИ. Не становитесь ли вы по отношению к себе посторонним?
СИГЛИ. Не моя воля.
ЛИЛИ. Разумеется, при крушении идеалов всякий ищет виновного.
СИГЛИ. В этом призрачном существовании требовалось некое отвлечение, система каких-то иных законов.
ЛИЛИ. Новый мудрец говорит: глупо искать законы, ещё глупее их находить. Сильный мира, но нищий духом надумает, что путь человека можно объяснить каверзною игрою планет или борьбой пустого желудка с туго набитым, вывернет историю человечества наизнанку и - торгует народными массами, эпохами, - оптом и в розницу...А отдельная особь безнадёжно бьётся в материальном вакууме. Высыхает телом и душой... Исподволь звереет маленькая особь.
СИГЛИ (прозрачно намекая). И в озверении доходит до совершенства.
ЛИЛИ. О, да! Не смущаетесь: выстрел в упор. Однако только так можно продержаться на плаву. В недавнем прошлом и мне был свойствен иной язык. Искала взаимопонимания с соотечественниками. Я им об истерзанном зелёном мире, а они мне: «Гы-гы, девка, хочет мальчика?» Я им: Стравинский, Лиина Костенко, а они, лабухи, мне: ночью в бубен - дык! дык!! ду-да-ух-бух-да!! Ох-х… И плевок под ноги - хорошо, что не в глаза. И лапу - за пазуху. А когда встретила себе подобного и потянулась со всей искренностью, он принял меня за девку и этак нежно нарёк: Лили-на всякие случай.
СИГЛИ. Это ещё одна причина, по которой материк открыт не для всех. Парадокс! Я добавил последнюю каплю, которая превратила сердечную девушку в хищницу, в грубого боцмана…
ЛИЛИ. Не стоит упускать ни одного парадокса в этом мире. Самой свирепой хищнице свойственно любить.. И выбирает не она, выбирает любовь. Выбирает и уж защищает со всей страстью хищницы. Поэтому вам придётся сойти на катер. Кстати, мы уже так низко осели, что стоит сделать один шаг...
СИГЛИ (как бы прозревая). Лили!
ЛИЛИ (как бы слабея и превращаясь в давнюю девушку). Трефф!... Вы сделаете этот шаг.
СИГЛИ. Нет. Я остаюсь.
ЛИЛИ. В таком случае, я тоже остаюсь.
СИГЛИ. Лили!
ДЖЕНТЛЬМЕН. Кэп, ещё минута и тонущий парусник утащит катерок под воду!
СИГЛИ. Лили, идите. Я буду думать о вас все мои последние минуты… И раскаиваться...
ЛИЛИ (снова превращается в морского волка). Считаю до трёх. Или вы поступаете благоразумно, Трефф, или я хватаю вас за черти... Раз!
СИГЛИ. Нет.
ЛИЛИ. Два!
СИГЛИ. Нет, Лили.
ЛИЛИ. Три! Прибегаю к недозволенным приёмам.

(ЛИЛИ сгребает СИГЛИ за ворот, превозмогая его сопротивление, бьёт ногой в пах, заваливает себе на плечо и тащит на катер... Шум вдруг подоспевшее волна, тьма, разряд молнии...
Высвечиваются две точки! ОН, совсем старый человек, привязанный к мачте, и ОНА, квелая бабушка, привязанная к надстройке, оборванные, мокрые, дряхлые.)

ОН. Было младенчество...
ОНА. Были добрые сказки…
ОН. Была юность...
ОНА. Была первая любовь…
ОН. Пришла зрелость…
ОНА. Хлопоты, ложь, несправедливость…
ОН. Явилась старость...
ОНА. Немощь, разочарования… досада...

(Постепенно палуба уходит вниз. Опускаются в туман, в полутьму ОН и ОНА. Поют псалом - славу жизни).

Пойте славу имени Его; воздайте славу, хвалу Ему.
Скажите Богу: как страшен Ты в делах Твоих!
По множеству силы Твоей покоряются Тебе враги Твои.
Вся земля да поклонится Тебе, да поёт имени Твоему.
Придите и воззрите на дела Бога, страшного в делах над сынами человеческими.
Он превратил море в сушу; через реку перешли стопами; там веселились мы о Нём.
Благословите народы Бога нашего, и провозгласите хвалу.
Он сохранил душе нашей жизнь, и ноге нашей не дал поколебаться.
Он испытал нас, Он ввёл нас в сеть, положил оковы на чресла наши.
Мы вошли в огонь и в воду, и Он вывел нас на свободу.
Войдём в дом его со всесожжением, воздадим Ему обеты свои!..

ТЕМНО.

К О Н Е Ц

 

 

 

 

 

 

Альберт Васильевич Вербец

(1943-2015)

Фотоархив А.В.Вербеца

  Родился 18 марта 1943 года в селе Салтыкове Салтыковского района Пензенской области (Российская Федерация). В 1965 году закончил Ростовское-на-Дону училище искусств, а в 1991 – Высшие литературные курсы (Москва). С 1975 года – актёр Николаевского Художественного русского драматического театра. Актёр большого диапазона, яркой творчес­кой индивидуальности. С успехом сыграл ряд центральных ролей в спектаклях репертуара. Заслуженный артист Украины (1999).

  Много лет плодотворно занимался литературной деятельностью. Член Союзов писателей Украины и России. Автор более десяти пьес, большинство из них поставлены в Николаевском Художественном русском драматическом театре, театрах Ук­раины и бывшего СССР, в том числе на сценах Киева и Санкт-Петербурга. Издал авторский сборник пьес. В качестве режиссёра поставил более десяти спектаклей в Николае­ве, Киеве и других городах.

  

 

 

 Из ночи в ночь

Драматическая экспрессия в трёх действиях

 
       Действующие лица:

АНАТОЛИЙ
НАДЯ
МАМА
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ
МАРГАРИТА
СТАРИК
ПЕРВЫЙ БРАТ
ВТОРОЙ БРАТ
УЧАСТНИКИ КАРНАВАЛА
КАТОРЖАНЕ


Действие  первое

Картина первая

  На сцене огромный, занимающий большую её часть, пандус. Всё остальное, определяющее в этой картине интерьер современной квартиры, не существует для зрителя до тех, пока какая-либо атрибутика не станет вещественна для действующих на сцене персонажей. Причём, предметы или вещи, обретя реальность волею нуждающихся в них, исчезают затем в небытие, за ненадобностью. Существует лишь то, что необходимо в каждый конкретный момент. Это принцип не только данной картины, но и всей пьесы. Сейчас на пандусе двуспальная кровать. На кровати – НАДЯ. Возле кровати – не находящий себе места АНАТОЛИЙ.

АНАТОЛИЙ. Хлябь… Хлябь… Хляби небесные… Из никуда в никуда… Да, Надя?..

ТВЕРДИТ НЕПРИВЫЧНОЕ

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

НАДЕ

Надя!.. Ну! Давай. Давай! Иди сюда! Думаешь, я не знаю, что ты меня слышишь?! (Смеётся.) Я не такой дурак, как тебе хотелось бы… Молчишь? Молчи, молчи. Лежи, я сейчас. Я всё сделаю, как надо, не бойся. Это я раньше… не ведал, что творил, а теперь… Что ещё надо?.. Мы уже помылись. Теперь… Что теперь?! Ты лежи, лежи, я тихонько. Не разбужу. Тебя ведь всегда, буди – не буди, не разбудишь, да, Надя? Помнишь, я как-то пришёл ночью без ключа, стучал, стучал, все соседи повыскакивали, а ты – как убитая… Нет, нет, я – так… Прости…

ПАУЗА

Я тогда думал, что ты с кем-то заперлась, дурачок тогда ещё был, ревнивый… Потом привык… Потом сам… Это каким идиотом надо быть, чтобы ревновать тебя!..

СМЕЁТСЯ

Помнишь, как мы всей кафедрой Лазаря пели Лазарю Лукичу, когда он первый раз в институт прикатил? Тогда на банкете, помнишь? Как бабы наши вокруг него вились!.. А он в тебя вцепился зеркалками своими, на остальных – ноль внимания… Вот они бесились, когда он с тобой танцевал!.. Жидовочки… И надо мной хихикали. А я со стыда сгорал. Ты себе не представляешь, как я тебе благодарен был за то, что ты ему потом отказывала, сколько он ни домогался. Все его наперебой приглашают, совсем бабы стыд потеряли, а он – только тебя хотел, а ты – ни в какую. Цыганочку ещё с ним сбацали – извините!..

ПАУЗА

Крыса вонючая! Не видит что ли – муж рядом сидит. Обнаглели, сальные морды! В ничтожества нас превращают и хоть бы на секундочку задумались об этом. Хоть бы заметили, что у человека здесь же! при нём! сердце на изнанку выворачивается! Что он пикнуть не может не потому, что достоинства нет, а потому что… Потому что стыдно за НЕГО! За то, что он… Хам в мундире!.. Ему всё позволено! А нормы да мораль – они для черни! И совестливость, и милосердность…

ПАУЗА

Отче наш…

ПАУЗА

Ещё пошёл провожать нас! До гостиницы его довели – ан нет, ему не спится. Гулять старому козлу забожалось! Через весь город под ручку с тобой гарцевал, до самого подъезда. А потом обратно к гостинице – не бросишь же!.. Туда – сюда, туда – сюда! Всю душу вымотал! Да, Надя?..

ПАУЗА

Тебе-то приятно было, бабам всегда приятно, когда за ними ухлёстывают… Прости, прости, Надя, я не то говорю, я… Я виноват, я знаю. Ну его. Он тоже своё получит ещё. Всем им на том свете на сковородках визжать. Отплачутся им наши слёзки, да, Надя?.. Полынью уж дохнуло! Они думают – это просто так?! Случай?! Это Сера до них добирается! Геена огненная! Они думают и там на дурика проскочить. Ничего! Там всё посчитают! Гореть будем за милую душу!..

ПАУЗА

Будете… Не БУДЕМ, а БУДЕТЕ… Слышь, Надь… Ну послушай!.. Дай знак. Ну!.. Откликнись…

ПАУЗА

Дура… Дура ты! Дура, дура, дура. Такой шанс представляется, а ты упёрлась… И всегда была такой… Как вмажу сейчас!.. Ну! Ты будешь мне отвечать или нет?!

ПЫТАЕТСЯ ПРИПОДНЯТЬ ЕЁ, НО У НЕГО НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

Де святится имя Твое, да придет царствие Твое!.. Мне не за что гореть… Да, Надя? Ты же знаешь, что я не из-за прихоти. Не злодей же я, да ведь, Надя?.. Чего молчишь? Не простила? Подонства моего не простила? А сама?!.. Думаешь, я не помню?! Могу хоть сейчас сказать!..

ПАУЗА

Я скажу!.. Ты не знаешь… Я хуже всех в тысячу раз!..
Хлеб наш насущный дай нам днесь; остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником наши; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.

АНАТОЛИЙ ЗАШЕПТАЛ ВДРУГ БЫСТРО, БОЯСЬ ЗАМОЛЧАТЬ

Я хуже всех потому, что все не ведают, что творят, а я понимал. Я знал… Я знал, что… Прости меня, Надя. Я – ничтожество. Я – предатель. Я и себя извёл, и тебя доконал…

ПАУЗА

Но ведь и диссертации не было бы в конце концов, если бы не это. Это ведь МНЕ пришла в голову идея о долголетии. Разве может ничтожество, то-есть я хотел сказать – нормальный человек, брать на себя миссию Бога и раздвигать границы жизни?! Чтобы сказать – “Не боги горшки обжигают”, надо иметь право это сказать. Смелость иметь какую-то… Надя, послушай меня, я ведь хорошего людям хотел. И сначала, и... всегда… Но… Бес попутал…

СНОВА, КАК ЗА СПАСЕНИЕ, ЦЕПЛЯЕТСЯ ЗА МОЛИТВУ

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный дай нам днесь; остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником наши; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого.

ПАУЗА

Прости меня, Господи!..

ПАУЗА

Простит Он меня, Надя?.. А?.. Ты где, Надя? Надя!.. Не уходи. Пожалуйста. Я один не хочу быть. Я с тобой… Пусти меня к себе. Я ведь знаю – ты здесь. Девять дней ещё будешь. Ты слышишь, ты понимаешь меня, а я – не могу к тебе пробиться. Туда – к мёртвым… Мы в разных измерениях. И никому из смертных не позволено. Табу. Никому не дано. Никогда – никому…

ПАУЗА

А я… Я… может быть, Мессия!.. Помоги мне пробиться к себе… К тебе… Туда… Чтобы я мог и здесь, и там бывать… Мы тогда с тобой весь мир перевернём… Допусти… Дозволь, Христом-Богом прошу!

АНАТОЛИЙ РАЗДЕВАЕТСЯ

Можно я с тобой полежу?..

ЛОЖИТСЯ В ПОСТЕЛЬ

Вот так… Давай, как будто мы вместе умерли. Да?.. Не молчи, Надя! Мне жутко одному… Ты такая холодная… Ты всегда была холодная со мной, а ведь любила меня. Да?.. А всё равно как ледышка была. Как сейчас… Прости, о чём я говорю, полоумный?! Совсем рехнулся. Надо же тебя обрядить… Где платье?.. Сейчас…

ДОСТАЁТ ПОГРЕБАЛЬНЫЙ НАРЯД

Никому не позволю до тебя дотрагиваться. Плевал я на их обычаи. Пусть хоть что говорят, а я сам… Никому тебя не отдам… А где этот… Сейчас я тебя уложу…

СТАВИТ НА ТУМБУ ДЛЯ ПОСТЕЛЬНОГО БЕЛЬЯ ГРОБ

Сейчас… Тебе удобно тут будет, не думай… Если хочешь, я могу проверить. Не думай, я не боюсь…

ЗАБИРАЕТСЯ В ГРОБ

Я не из пугливых. Та же кровать, только… жестковата…

ГРОБ ВДРУГ СТАЛ ПРИПОДНИМАТЬСЯ

Нет… Не на-адо-а-а!..

ГРОБ С АНАТОЛИЕМ ВЗМЫВАЕТ ВВЫСЬ

На-а-а-дя-а-а!!!

Затемнение

 

 

Картина вторая

Каторга. Забой серного рудника. Собственно, это достаточно просторный зал в пласте серы. В отблесках огня сквозь ядовитые испарения просматривается возвышение, на котором, как на троне, восседает СТАРИК. В центре – протягивающая нетерпеливые руки к спускающейся корзине, СТАЯ, лишь отдалённо напоминающая людей. В корзине – АНАТОЛИЙ.

СТАЯ (наперебой). Кролик! Кролик!..
АНАТОЛИЙ. Привет…

АНАТОЛИЯ С ВОСТОРГОМ ВЫТАСКИВАЮТ ИЗ НЕ УСПЕВШЕЙ КОСНУТЬСЯ ДНА КОРЗИНЫ, КОТОРАЯ ТУТ ЖЕ УХОДИТ ВВЕРХ

СТАЯ. – Петух!
– Машка!
– Моя собака!..
АНАТОЛИЙ. Отпустите меня!
СТАЯ. – Во даёт!
– В отпуск захотел.
– Ша!
– Дайте ему марафет навести.
– Лифчик поправить.
– Пёрышки почисть.

СТАЯ РАССТУПАЕТСЯ ПЕРЕД АНАТОЛИЕМ

АНАТОЛИЙ. Вы что?!..
СТАРИК (Анатолию). Говори.
АНАТОЛИЙ. Я… Не хочу с вами разговаривать.
СТАРИК. Вот как?
АНАТОЛИЙ Чего вы, как крысы, не разглядев ещё кто – что, бросаетесь на человека?..
СТАРИК. А ты человек?
АНАТОЛИЙ. Как и ты. Как он, как он…
СТАРИК. Это ты ещё доказать должен. Свою причастность к роду людскому.
АНАТОЛИЙ. Я наверху устал всем доказывать, а здесь… Нет на мне таких грехов, чтобы в грязь втаптывать…
СТАРИК (кивая на стаю). А на них, ты думаешь, есть такие грехи?
АНАТОЛИЙ. Не знаю. Может, они… Я -то добра людям хотел, а они… меня…
СТАРИК. Какого добра?
АНАТОЛИЙ. Да… Зачем вам?
СТАРИК. Говори, говори.
АНАТОЛИЙ. Хотел подарить бессмертие человечеству.
СТАРИК (с притворным восхищением). Да что ты говоришь?!
АНАТОЛИЙ (запальчиво). Человек должен минимум до двухсот лет жить. А если захочет, то и до тысячи.
СТАРИК. Мессия?
АНАТОЛИЙ. Да! Если бы человечество не юлило! И не ханжило! Если бы… По-людски! Не изгаляясь над ближним!.. По совести!..
СТАРИК (стае). На зарядку его.

СТАЯ КИДАЕТСЯ НА АНАТОЛИЯ

СТАЯ. – Парашу!
– Парашу сюда!
– Парашу для Маши!

ПОЯВЛЯЕТСЯ ПАРАША. АНАТОЛИЯ ПРИПОДНИМАЮТ ЗА НОГИ НАД БОЧКОЙ. ОН ХВАТАЕТСЯ РУКАМИ ЗА ЕЁ КРАЯ

АНАТОЛИЙ. Пустите!.. Дайте сказать!..
СТАРИК. Сейчас скажешь.
АНАТОЛИЙ. Крысы!..
СТАЯ. – Отжиматься умеешь?
– Давай, петушок!..
– Мы считаем.

АНАТОЛИЙ ОТЖИМАЕТСЯ

СТАЯ. – Раз!
– Два!
– Три!
СТАРИК (Анатолию). Заповедь повторяй, чтоб не забыть.
АНАТОЛИЙ. Отпустите…
СТАРИК. Повторяй: Возлюби ближнего своего, как самого себя.
АНАТОЛИЙ. Не буду.
СТАРИК. Ну!
СТАЯ. – А то мокнём…

ПРОДОЛЖАЯ ДЕРЖАТЬ АНАТОЛИЯ ЗА НОГИ ПОДТАЛКИВАЮТ ЕГО ГОЛОВУ В БОЧКУ

СТАРИК (Анатолию). Возлюби ближнего своего, как самого себя.
АНАТОЛИЙ. Возлюби… ближнего, как самого себя.
СТАЯ. – Раз!..

ПАУЗА

СТАРИК. Ещё.
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего, как самого себя.
СТАЯ. – Два!
СТАРИК. Ещё.
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего, как самого себя!
СТАЯ. – Три!
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего…
СТАЯ. – Возлюбим, возлюбим!
– Сейчас всё бросим и будем возлюблять!
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего… как самого себя.
СТАЯ. – Если просишь!..
– Пожалуйста!..

МОКАЮТ ГОЛОВУ АНАТОЛИЯ В БОЧКУ, ЗАТЕМ ВЫТАСКИВАЮТ ЕЁ ОТТУДА, БРОСАЮТ К НОГАМ СТАРИКА, ХОХОЧУТ

АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего…
СТАЯ. – Ага, сейчас!
– Оботрись сначала.
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего, как самого себя…
СТАЯ. – Губки подкрась.
– И попудрись!..
АНАТОЛИЙ. Возлюби ближнего!
СТАРИК. Достаточно.
АНАТОЛИЙ. Возлюби!
СТАРИК. Хватит!
АНАТОЛИЙ. Возлюби!
СТАРИК (стае). На самолёт его!
СТАЯ. – Воздух!
Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Покрышкин!

ПРИВЯЗЫВАЮТ АНАТОЛИЮ ЗА СПИНОЙ РУКИ К НОГАМ, ПРЕБРАСЫВАЮТ ВЕРЁВКУ ЧЕРЕЗ ПОПЕРЕЧНУЮ БАЛКУ ПОД СВОДОМ. ТО ПОДНИМАЯ АНАТОЛИЯ К БАЛКЕ, ТО ОПУСКАЯ ВНИЗ, ДОСТАВЛЯЮТ СЕБЕ НЕИЗЪЯСНИМОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ.

АНАТОЛИЙ (кричит, пересиливая боль). Ф-ф-фа-а-ашисты!
СТАЯ. – Сам ты фашистюга!
– Национал-Петух!
– Ха-ха-ха!..
– Кролик тельавивский!
– Душманская задница!..

И, НЕ В СИЛАХ СДЕРЖАТЬ ВОСТОРГА ОТ ЭКЗЕКУЦИИ, СТАЯ В ЕДИНОМ ПОРЫВЕ ЗАПЕЛА

Всё выше и выше, и выше
Стремим мы полёт наших птиц!..

СТАРИК (вдохновенно запевает).

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Преодолеть пространство и простор!
Нам Сталин дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца – пламенный мотор!

СТАЯ (подхватывает). Всё выше! И выше! И выше!..
АНАТОЛИЙ (закричал от боли). По! ща! ди! те!!!
СТАЯ. Стремим мы полёт наших птиц!..
СТАРИК (стае). Возлюбите его, раз он просит. Исполните свой интернациональный долг.

СТАЯ КИНУЛАСЬ ЛИХОРАДОЧНО РАЗВЯЗЫВАТЬ АНАТОЛИЯ

СТАЯ. – Петя, Петя, Петя…
– Цып, цып, цып…
ЗАПЕЛИ
– Де-евочка моя!..
– Ты-ы – моя люби-имая!..
– Неприступна, непреклонна!
– Де-евочка моя!..
АНАТОЛИЙ. Отстаньте от меня!
СТАЯ. – Сейчас. Разбежались!
– Я – первый!
– Да?!
– Моя очередь!
АНАТОЛИЙ. Пустите!
СТАЯ. – Не лапай!
– Мой он!
– На, получи!
АНАТОЛИЙ. Крысы!.. Сволочи!..

АНАТОЛИЮ УДАЁТСЯ ВЫРВАТЬСЯ ИЗ ЭТОГО КЛУБКА ОМЕРЗИТЕЛЬНЫХ ЧЕЛОВЕКОВ И ВСКАРАБКАТЬСЯ НА ВОЗВЫШЕНИЕ ЗА ТРОНМ СТАРИКА. СТАЯ, ОТТАЛКИВАЯ ДРУГ ДРУГА, ПЫТАЕТСЯ ДОБРАТЬСЯ ДО НЕГО. АНАТОЛИЙ В ОТЧАЯННОМ ОЖЕСТОЧЕНИИ НАЧИНАЕТ ВДРУГ ДЕКЛАМИРОВАТЬ

АНАТОЛИЙ. Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ!
СТАРИК (стае). Стоп.

ВСЕ ЗАМИРАЮТ

СТАЯ. Ты что, батя?
СТАРИК. Отойдите (Стая пятится.) Читай дальше.
АНАТОЛИЙ (сбивчиво). …Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей…
СТАРИК. Что ещё знаешь?
АНАТОЛИЙ. Что?
СТАРИК. Кроме Лермонтова, можешь ещё что-нибудь почитать?
АНАТОЛИЙ. Какой Лермонтов?
СТАРИК (стае). Он ваш.
СТАЯ. – Голубь наш сизый!
– Свежачок!
– Молодуха…
– Кролик!..
АНАТОЛИЙ (перепуганно). Быть беде, быть великой потере!
СТАРИК (стае). Стоять. (Анатолию.) Дальше.
АНАТОЛИЙ. …Знать не зря с луговой стороны
Луны лошадиный череп
Каплет золотом сгнившей слюны.
СТАРИК. Ещё. (Пауза.) Ребятам скучно здесь в серном забое жить… Они и не живут больше трёх месяцев. Никому не удаётся больше трёх… Кроме меня. Но я не работаю, как они. Серу не рубаю. И не гружу в кошёлки. И ты не будешь. Пока не замолчишь. Как выдохнешься, так кайло в руки и – вперёд за орденами… Но сначала… Люди здесь одичавшие, без предрассудков… Так что – давай. Мы слушаем.

ПАУЗА.

АНАТОЛИЙ НАЧИНАЕТ НЕУВЕРЕННО.

…Нет, нет, нет! Я совсем не хочу умереть!
Эти птицы напрасно над нами вьются.
Я хочу снова отроком, отряхивая с осинника медь,
Подставлять ладони, как белые скользкие блюдца…

ПАУЗА

Как же смерть?
Разве мысль эта в сердце поместится…
Не помню…
…У меня есть свой дом?
Жалко солнышко мне, жалко месяц,
Жалко тополь над низким окном.
Только для живых ведь благословенны
Рощи, потоки, степи и зеленя.
Слушай, плевать мне на всю вселенную,
Если завтра здесь не будет меня!..

ПАУЗА

СТАРИК. Есенин… Монолог из Пугачёва… Студент?
АНАТОЛИЙ. Был.
СТАРИК. Я тоже… Был. Кафедрой заведовал… Русской литературы. Профессор… Да здравствует Красная Профессура… Да!.. Ну-тес, давайте продолжать, молодой человек.
АНАТОЛИЙ. Да я…
СТАРИК. Напрягайте, напрягайте память.
АНАТОЛИЙ. Я хочу жить, жить, жить…
Жить до страха и боли!..

ПАУЗА

Хоть карманником, хоть золоторотцем,
Лишь бы увидеть, как мыши от радости прыгают в поле,
Лишь бы слышать, как лягушки от восторга поют в колодце…

СТАРИК (подсказывает). Яблоневым цветом брызжется душа моя белая…
АНАТОЛИЙ. В синее пламя ветер глаза раздул.
Ради бога, научите меня,
Научите меня, и я что угодно сделаю,
Сделаю, что угодно, чтоб звенеть в человечьем саду!
СТАРИК. Похвально!.. (Пауза.) Ну-тес, что ещё?
АНАТОЛИЙ. Не помню…
СТАРИК. Жаль… (Повернулся, было, к своре, но потом передумал.) Сами что-нибудь сочините. Придумайте… Здесь ведь так скучно! Вы себе не представляете! (Пауза.) Ну, не боги горшки, в конце концов, обжигают. Попробуйте. (Пауза.) Учтите, вы живы до тех пор, пока вам есть что сказать… этим людям.

ПАУЗА

АНАТОЛИЙ. Жил были дед да баба…
СТАРИК. Да, да. Что угодно, пожалуйста.
АНАТОЛИЙ. И была у них курочка ряба…
СТАЯ. – Снесла курочка деду яичко.
– Напрочь снесла!

СТАЯ ХОХОЧЕТ

СТАРИК (стае). Тихо. (Воцарилась тишина.) Смелее…

СЕРНЫЕ ЯДОВИТЫЕ ИСПАРЕНИЯ ОБВОЛАКИВАЮТ ПРОСТРАНСТВО, СОЗДАВАЯ ОЩУЩЕНИЕ ВНЕВРЕМЕННОЙ  ПОТУСТОРОННОСТИ…

Затмение

 

 

Картина третья

 Обычная кухня городской квартиры. Самое значительное здесь сейчас – стена с неряшливо закрашенным оконцем в ванную комнату. Там – Надя. Оттуда слышится беззаботное пение, плеск воды и прочие шорохи-возгласы, сопутствующие приятному омовению. Причём они настолько явственны, что давят на барабанную перепонку, не говоря уж о другой, чисто мужской атрибутике ЛАЗАРЯ ЛУКИЧА, который мается под оконцем с букетом роз в руках. В конце концов, не в силах обуздать свою фантазию, он забирается на табуретку и пытается проникнуть пытливым взором сквозь наспех закрашенное, но основательно запотевшее препятствие. Неудача в этом прямо-таки хулиганском мероприятии, помноженная на некоторую стеснённость от полузабытой прыти дряхлеющего организма, усугубляет неудобство от стояния на табуретке.

АНАТОЛИЙ (из гостиной). Лазарь Лукич!

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ПОСПЕШНО СПУСКАЕТСЯ С ТАБУРЕТКИ. В КУХНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ АНАТОЛИЙ С КАШПО.

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да!
АНАТОЛИЙ. Может, вот это подойдёт?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну при чём здесь кашпо?! Разве можно розы засовывать в эту бездну? Розы любят, когда смотрят на них, а не на их содержателей.
Анатолий (смеётся). Мудро… Сейчас… Пойду ещё гляну.

АНАТОЛИЙ УХОДИТ

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (ему вслед). Хрусталь какой-нибудь или фарфор… (Снова забирается на табуретку.) Можно и…

НЕЛОВКО ПОВЕРНУВШИСЬ ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ НАЧАЛ, ПОДОБНО ПИЗАНСКОЙ БАШНЕ, НАКЛОНЯТЬСЯ. КАК ЗА СОЛОМИНКУ ПОПЫТАЛСЯ УХВАТИТЬСЯ ЗА ПОДВЕРНУВШУЮСЯ ПОД РУКУ ЛЮСТРУ, НО… НО ЛЮСТРА НЕ ВЫРУЧИЛА И ОН ВМЕСТЕ С НЕЙ “ГРЯНУЛ ОЗЕМЬ”.

АНАТОЛИЙ (врываясь в кухню). Что случилось?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Упал.
АНАТОЛИЙ. Как же это, Лазарь Лукич?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (хихикает). Крыша поехала… (С помощью Анатолия поднимается.) Ох!..
АНАТОЛИЙ. Ушиблись?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Люстра разбилась… Хрусталь?
АНАТОЛИЙ. Ничего страшного. Надя выйдет из ванной – уберёт.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Зачем же?.. Утруждать Надежду…

ПЫТАЕТСЯ СОБРАТЬ ОСКОЛКИ

АНАТОЛИЙ. Я сам, я сам, Лазарь Лукич, уберу. Вы присядьте.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (садясь). Даже не знаю, как это получилось. Чертовщина какая-то Стоял вот здесь у окна… и вдруг люстра стала раскачиваться… Потом – грох на меня… Ой…
АНАТОЛИЙ. Может, полтергейст?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Кто?
АНАТОЛИЙ. Вроде домового.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Мать его за ногу!..
АНАТОЛИЙ. Что у вас с рукой?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Заноза… От розы шип аж по шляпку вошёл.
АНАТОЛИЙ. Сейчас я иголку принесу.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Пинцет принеси. И йод.
АНАТОЛИЙ. Да, да… (Хлопочет вокруг Лазаря Лукича.)
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Дома строят, чёрт бы их побрал! Хорошо ещё перекрытием не ухайдакало. Вот так ходи к вам в гости.
АНАТОЛИЙ. Мы-то тут при чём, Лазарь Лукич?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да шучу я. Шуток не понимаешь?
АНАТОЛИЙ. Вы когда-то нам говорили: Ирония рождает подлецов.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Теперь другая установка – Человечество, смеясь, расстаётся со своими недостатками.
АНАТОЛИЙ. Вот обхохочемся! Не сдохнуть бы со смеху!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Если в меру смеясь – не сдохнете.
АНАТОЛИЙ. А интересно – были такие случаи, чтоб умирали от смеха?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да сколько угодно. Поперхнёшься крошкой какой-нибудь – и хана. Тётка вот моя – помереть не померла, но…
АНАТОЛИЙ. Расскажите.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Давно это было, мать моя ещё в девках ходила, меня-то тогда и в помине не было, мне уж потом рассказывали… Да!.. Так вот: было какое-то застолье, праздник – не праздник, чёрт его знает. Мать моя сидела, тётка эта, муж её, ещё кто-то… Родители, само собой, родственники… Выпили, конечно. То – да сё, слово за слово, – короче, подняла тётка при всём народе мужика своего на смех. Он, и вправду, нескладный такой был, – я его ещё застал, – здоровый бугай центнера в полтора весом, кулачищи волосатые, морда красная, нос, как чекушка, а тюха тюхой. Умишком Бог не наградил. Да и зачем он ему в деревне-то? Живи себе да живи. Харч есть куда бросать – и ладно. Ну вот… А тут тётка возьми да и заведись на него. Да перед всеми. Он и так краснорожий, а тут аж побагровел весь. Все за столом со смеху покатываются, а он желваками ворочает. Всё бы ничего, обошлось бы, не впервой над ним потешались, но тут тётка возьми и поперхнись. Крошка в дыхательное горло попала – не вдохнуть не выдохнуть. Синеть начала. Били её били по спине – ничего не помогает. В конце концов муж подошёл. Он сперва, осерчавши-то, глядеть на неё не хотел и, вроде, как радовался, а потом поостыл – помогать взялся. И ка-ак саданёт кулачищем по спине! Кусок застрявший он из горла, конечно, вышиб, а и хребет ей переломил. Со злости перестарался. Потом с парализованной так всю жизнь и няньчился…
АНАТОЛИЙ. Да…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Вот такие дела! Живи да оглядывайся, чтоб тебя где-нибудь люстрой не шандарахнуло.
АНАТОЛИЙ. От случайностей никто не застрахован.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Но и не надо создавать благоприятных условий для возникновения негативных явлений.
АНАТОЛИЙ. Это – забота каждого.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А я о чём говорю!
АНАТОЛИЙ. По-моему пришло время вмешиваться в объективные физиологические законы старения и умирания.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну это нам ещё не по зубам.
АНАТОЛИЙ. По зубам! По зубам, Лазарь Лукич!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А, может, по морде?
АНАТОЛИЙ. Проблема долголетия будет решена в самое ближайшее время.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Прямо-таки в самое ближайшее?
АНАТОЛИЙ. Да! (Торжественно.) Лазарь Лукич! Мне представляется, что я решил проблему долголетия.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Молодец. (Встаёт.) Надежда, наверное, не скоро из ванной выйдет…
АНАТОЛИЙ. Постойте, Лазарь Лукич. Раз уж пришли – выслушайте.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Давай-ка лучше уберём осколки с пола.
АНАТОЛИЙ. Бог с ними, я сам уберу. Вы послушайте!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Знаешь, как вы мне осточертели? Столько галиматьи каждый день выслушиваешь от непризнанных гениев – голова пухнет. Хоть в кабинет не заходи.
АНАТОЛИЙ. Я вас очень прошу!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. И ты туда же.
АНАТОЛИЙ. У меня уже практически закончена кандидатская на эту тему.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Я понимаю.
АНАТОЛИЙ. Я сейчас принесу.

АНАТОЛИЙ ИСЦЕЗАЕТ. ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ НАЧАЛ, БЫЛО, СОБИРАТЬ ОСКОЛКИ, ПОТОМ ПОСМОТРЕЛ НА ЗАВЕТНОЕ ОКОНЦЕ И, НЕ УДЕРЖАВШИСЬ, БРОСИЛ В НЕГО КУСОЧЕК СТЕКЛА. В ВАННОЙ ВСЁ СТИХЛО.

АНАТОЛИЙ (Появившись). Вот диссертация. (Читает.) Влияние частоты реакций биологических организмов на продолжительность жизни.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Интересно.
АНАТОЛИЙ. Суть идеи в том, что жизнь человека измеряется не количеством прожитых секунд, а числом фиксированных реакций организма на раздражители. Биологическому виду, к которому принадлежит человек, отпущено, допустим, сто миллионов реакций на жизнь. Овладев механизмом регулирования реакций, мы подчиним временную продолжительность жизни своей воле.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. И этим идиотизмом ты хочешь осчастливить человечество?
АНАТОЛИЙ. Почему идиотизмом? Вот результаты наблюдений! Вот расчёты! Сравнительный анализ рефлекторного поведения черепахи и мангуста в одинаковые промежутки времени на одни и те же раздражители. Вот диаграммы вызванных потенциалов отдельных подкорковых структур головного мозга человека при разных темпераментах…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (зевает). Ой-ё-ёшеньки…
АНАТОЛИЙ. Почему у детей годы тянутся бесконечно, а старики не успевают их считать?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. …Действительно.
АНАТОЛИЙ. А почему они один и тот же отрезок времени оценивают по-разному?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Что ты мне голову забиваешь!
АНАТОЛИЙ. Потому что время – необъективный счётчик. Физики это давно доказали. Тогда что объективно?!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Рефлексы что ли?
АНАТОЛИЙ. А почему бы и нет?! С возрастом реакции замедляются. И если семидесятилетний реагирует на внешние раздражители сто раз за час, то десятилетний – десять тысяч. Из этого следует, что мальчишка в одну и ту же единицу времени проживает в сто раз больше старика.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Как это?
АНАТОЛИЙ. Если принять за данность, что человеку отпущено на жизнь строго определённое число реакций. то, искусственно замедляя их частоту, мы удлиняем жизнь.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Что же паралитики не живут тыщу лет?
АНАТОЛИЙ Кроме внешних, есть ещё внутренние раздражители, информация от которых поступает в головной мозг через интероцепторы. При любой поломке слаженного механизма, каким является человеческий организм, количество информации с этих интероцепторов увеличивается на несколько порядков. Во время заболевания мозг начинает работать ЛИХОРАДОЧНО – учащение пульса тому свидетель… Кстати, понос – это продукт ПАНИЧЕСКОЙ деятельности органов пищеварения при расстройстве желудка. Только регуляция рефлексий всех без исключения участков организма даст надежду на продление жизни.

ПАУЗА

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ко мне как-то один дурак пришёл с идеей… (Рассмеялся.) Когда корабль тонет, что делают крысы?
АНАТОЛИЙ. Крысы бегут с тонущего корабля.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А у нас крыс всё больше и больше, заметил?
АНАТОЛИЙ. Да, действительно.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Когда- где какая беда – землетрясение, наводнение, голод – все твари разбегаются, у нас же – столпотворение.
АНАТОЛИЙ. А люди уезжают… туда.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. У людей нюха нет. Инстинкт заторможен. Не то, что у животных. Те чувствуют!
АНАТОЛИЙ. Надвигающееся изобилие?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну конечно!
АНАТОЛИЙ. А мы, случайно, крыс не за валюту покупаем? Для пропаганды преимущества нашей райской жизни.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (рассмеялся). Откуда ты узнал?
АНАТОЛИЙ (тоже смеётся). Догадался.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (серьёзно). Вот даже какие идеи мы покупаем. Если очень нужно. (Показывает пальцем вверх.) Кому-то… (Подумав.) Но это дорого стоит…
НАДЯ (из ванной). Толя!
АНАТОЛИЙ. Сейчас! (Лазарю Лукичу.) Так как… с моей идеей?
НАДЯ (из ванной). Иди сюда.
АНАТОЛИЙ. Подожди, Надюша, я занят.
НАДЯ (из ванной). Я тебя прошу!

АНАТОЛИЙ ПРОТЯГИВАЕТ ДИССЕРТАЦИЮ ЛАЗАРЮ ЛУКИЧУ

АНАТОЛИЙ. Вы посмотрите пока… Я мигом.

АНАТОЛИЙ УХОДИТ В ВАННУЮ. ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ РАССЕЯНО ЛИСТАЕТ ДИССЕРТАЦИЮ, НО ЗВУКИ ИЗ ВАННОЙ СНОВА ЗАГОНЯЮТ ЕГО НА ТАБУРЕТ. СНОВА ПЫТАЕТСЯ ОН НАЙТИ ЖЕЛАННУЮ ЛАЗЕЙКУ ДЛЯ ГЛАЗА, НО ТЩЕТНО. ТОГДА, ТО ЛИ ОТ ОТЧАЯНЬЯ, ТО ЛИ СОВСЕМ УЖ РЕХНУВШИСЬ, ОН ПРИЛЬНУЛ К БЕССЕРДЕЧНОМУ СТЕКЛУ УХОМ, ПРИСЛУШИВАЯСЬ К ЛУКАВОМУ СМЕХУ, СЧАСТЛИВОМУ ВОРКОВАНИЮ… НАКОНЕЦ ВЗМОКШИЙ, РАСКРАСНЕВШИЙСЯ АНАТОЛИЙ ПОЯВЛЯЕТСЯ В КУХНЕ. ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ, НЕ ЗАМЕТИВ ЭТОГО, ПРОДОЛЖАЕТ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ.

АНАТОЛИЙ. Лазарь Лукич!

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ИЗУМЛЁННО СМОТРИТ НА АНАТОЛИЯ С ТАБУРЕТКИ, БЕЗУСПЕШНО ПЫТАЯСЬ СОГНАТЬ С ЛИЦА ПРЕДАТЕЛЬСКОЕ ВОЛНЕНИЕ.

АНАТОЛИЙ. Посмотрели?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. В какой-то степени – да…

АНАТОЛИЙ. Ну. И что увидели?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ …Охватить всего мне не удалось, но… ощутил… кипение страстей, так сказать… атмосферу проникновения вглубь…
АНАТОЛИЙ. Вам близка идея?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. К сожалению, пока ещё нет.
АНАТОЛИЙ. Но почему же?!.. Лазарь Лукич!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Я бы всей душой, но… Ваша индивидуальность слишком… Постороннему трудно прорваться сквозь преграды, которые вы расставляете на каждом шагу. Всё это создаёт ощущение мутности, замазанности. Я ничего не могу разглядеть. А мне, поверьте, очень хочется дойти до сути… И я готов идти!.. Если вы берётесь помочь мне.
АНАТОЛИЙ. С радостью, Лазарь Лукич!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Конечно, лучше бы самому, но я уже в таком возрасте, когда трудно заставить Хочется, чтобы вы помогли… распутать Гордиев узел… высокого, но чужого, совершенства…
АНАТОЛИЙ. Запросто.

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ПРЯМО С ТАБУРЕТКИ БРОСАЕТСЯ К НОГАМ АНАТОЛИЯ.

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Отдай её мне! Что хочешь, проси – ничего не пожалею. Как сыр в масле кататься будешь, только позволь…
АНАТОЛИЙ. Мою диссертацию? Да вы что?!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. К чёрту диссертацию! Надежду я прошу. Или убей, или дай насладиться Надеждой. Я с ума схожу! Всё понимаю, всю пропасть между нами, всю бездну условностей, все последствия, но жить дальше в безнадёжности не могу.
АНАТОЛИЙ. Ты думай, о чём говоришь!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Я каждую секунду думаю. День и ночь. Придумываю всякие уловки, чтобы не думать не могу вырвать… Это наваждение… Это – кара Господня… Это – рок…
АНАТОЛИЙ. Давай-ка отсюда.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не гони. Не гони, я тебе пригожусь. С диссертацией помогу. Защиту устрою. Никто не пикнет. Через пару лет можно докторскую… Ты не представляешь, кого я держу в руках… Такими людьми не бросаются… Мне ведь много не надо, я же не гангстер половой, мне чуть-чуть… Я своё от жизни уже взял. Мне только глянуть на неё и достаточно, она и не… знать не будет. Ты зайди сейчас в ванную, а дверь не запирай… приоткрой, слышишь?.. Я гляну одним глазком и уйду. Тут же. Она и не заметит… А завтра ты ко мне с диссертацией. И всё будет в порядке. Мы такую защиту тебе сделаем, ну иди, иди, чего тебе стоит? Мне только поглядеть…
АНАТОЛИЙ. Да гляди на здоровье. Жалко мне что ли?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ага. Я тихо-тихо… Давай – иди.
АНАТОЛИЙ. Куда идти, вон в окно смотри.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Там не видно. Замазано.
АНАТОЛИЙ. В верхнем углу. Справа просвет есть.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ага. Понятно. (Забирается на табурет.) Только ты уйди. Я один… (Хихикает.) Оставь нас вдвоём.

АНАТОЛИЙ УХОДИТ. ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ПРИЛЬНУЛ К ВЕРХНЕМУ ПРАВОМУ УГЛУ ОКОШКА. А ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МГНОВЕНИЙ В КУХНЮ ВОРВАЛСЯ АНАТОЛИЙ С ТРУБКОЙ ОТ ПЫЛЕСОСА.

АНАТОЛИЙ. Крыса! (Бьёт трубкой по спине Лазаря Лукича.) А осинового кола не хочешь?!

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ОТ УДАРА ТКНУЛСЯ ГОЛОВОЙ В ОКОШКО. С ПРОНЗИТЕЛЬНЫМ ЗВОНОМ РАЗЛЕТЕЛИСЬ ОСКОЛКИ СТЕКЛА, ИСПУГАННО ВСКРИКНУЛА НАДЕЖДА И ТУТ ЖЕ ПЕТУХ ПРОКРИЧАЛ В ПЕРВЫЙ РАЗ.

Затемнение

Конец первого действия

 

 


Действие второе

Картина четвёртая

Крестьянское подворье. В центре большой деревенский стол. Поодаль – гроб. Возле стола на скамье сидит АНАТОЛИЙ. Душно. К столу подходит МАМА с посудой в руках.

МАМА. Пошёл бы ты в дом, сынок. Телевизор посмотрел, пока я стол накрою. Там что-то интересное показывают. Надька хохочет вовсю…

ПАУЗА

Молодцы, что приехали. Тут у нас хорошо. Воздух… Абрикосов поешь? Я сейчас тебе соберу. Абрикосы в этом году – не знаешь, куда девать. Маргарита твоя компоты бы закрутила…

ПАУЗА

Толя, поговорил бы ты с отцом. Нельзя, мол, так. Юбилей, всё-таки. Сын из города приехал со снохой, внучка. Откуда тащились, а он… Конечно, брагу, может, и правильно, что выпил. Я, дура, хотела сэкономить… Дак можно и в магазине взять. Семьдесят пять лет всё-таки. Не хочет. Семьдесят три отметил и зарёкся. После семидесяти трёх, говорит, не живут. Не должны. Что ж, если тот отец-благодетель наш народный до семидесяти трёх только дожил, остальным тоже больше нельзя? Ложись теперь, помирай? Иисус вон до тридцати трёх токмо. Стало быть и ты, сынок, пять годов уже задарма землю топчешь?..

ПАУЗА

Надька-то совсем уже невеста. Краситься только вот ей не надо бы. Хотя у вас там в городе все малюются. Сколько ей? Шестнадцать уже?.. Ох, времечко!.. Чем мы так Бога прогневили?.. Ой, что это я на Бога? Свят, свят…
ПАУЗА
Я каждый день Богу молюсь за то, что он тебя в люди вывел. Не каждому выпадает. Такой наукой овладеть – это голову какую надо иметь! Нинка, вон, у нас, сильные дела, завклубом, а и то гоголем ходит, не подступись. Твоя-то Маргарита, почитай, на сто голов выше её… Хотя, правда, тоже, что тебе графиня Изаура какая-нибудь…

ПАУЗА

А и правильно. У них там надо нос поверху держать, а то, не дай Бог, слабинку почуют, враз с места спихнут, свои же…

ПАУЗА

Правильно, конечно… И не слушайте никого. Люди от зависти больше судачат. Им никогда не угодишь, То – не так, это – не этак, того нет, этого, – а работать никого не вытянешь. Крикуны. И кто, главное, хает? Лодыри да забулдыги. Руки, мол, у снохи барские! А то, что седина в сорок – этого они не видят. С печенью из больниц не вылезает. Разве она захребетница?! Я, когда в городе у вас была, сколь раз она за полночь домой приползала? Им бы такую нервотрёпку!..

ПАУЗА

Надюша, конечно, поласковей этой была. Ну дак сердцу не прикажешь… Это уж, стало быть, Бог вас так рассудил… Только зачем ей руки-то на себя накладывать было? Сколько мужиков к другим уходят!.. Молчу, молчу…

ПАУЗА

Только, если она тебя так уж любила, не взвалила бы такой крест…

ПАУЗА

Тяжело, сынок?.. Молчу, не буду больше.

ПАУЗА

Жалко её – слов нет… Хорошая она была… Тростиночка. Надька вся в неё…

ПАУЗА

Пойти Маргариту разбудить…

МАМА УХОДИТ. АНАТОЛИЙ СИДИТ НЕПОДВИЖНО, УСТАВИВШИСЬ В ОДНУ ТОЧКУ. ПАУЗА. ВОЗВРАЩАЕТСЯ МАМА С ДЫМЯЩЕЙСЯ КАСТРЮЛЕЙ В РУКАХ. РАССЕРЖЕНО СТАВИТ ЕЁ НА ЛАВКУ, ПЕРЕСТАВЛЯЕТ ТАРЕЛКИ С МЕСТА НА МЕСТО.

МАМА. Крысы!.. Какие у нас крысы?! У нас мышей сроду не было. (Режет хлеб.) Мало ли кто в подполье скребётся. Вставать раньше надо. Привыкла у себя ночи напролёт валандаться, а кто-то ей виноват… Крысы… До этих пор спать – не то, что крысу, голого мужика увидишь!.. Седая вся уже, а туда же… На ферме бы покорячилась, враз бы вся дурь из головы вылетела (Кричит.) Надя! Надюша! Вареники стынут!.. Выключай свой телевизор, пусть он передохнёт чуток…

ПАУЗА

Вот мухи окаянные!.. То крысы, то мухи… Стараешься, стараешься… (Анатолию.) Что, в городе мух перевели уже?.. Что от этих мух может быть? Вон по телевизору показывали – люди кузнечиков едят, и то ничего. Говорят, что будто бы в городе уже из пауков масло жмут? И пасту какую-т делают… Её что, пасту эту, в борщ можно класть?

ПАУЗА

Приезжали бы почаще, я б твою готовить научила… Я бы её всему научила…

ПАУЗА

С Надюшей мы, бывало, такие пироги пекли!.. Упокой, Господь, её душу… А теперь… И печь разжечь некому…

ПАУЗА

Говорят, везде уже атомом топят? Правда – нет?

ПАУЗА

Недавно слух прошёл, что атомные душегубки эти скоро закроют. Марсиане закроют. Вроде прилетали уже с инспекцией. И дюже не понравилось им тут у нас. Не тем атомом, мол, топим. На Марс губительно, слышь, действует радиация наша…

ПАУЗА

А нам ничего – живём… пока…

ПАУЗА

Ох, горе…

ПАУЗА

Между прочим, недавно по телевизору сообщали – на острове Мини-Бикини, там, где американцы атомную бомбу испытывали, всё живое погибло, ну ничегошеньки не осталось окромя крыс. Такие, сказывают, огромные – больше человеческого роста…

ПАУЗА

Вот такие дела… Скоро нигде жизни не будет. Мы-то своё пожили. А вам?.. А ну как – конец света!..

ПАУЗА

Беда…

ПАУЗА

Сынок… А сынок…

ПАУЗА

Давай помолимся

ПАУЗА

Полегчает, сынок.

НО СЫН МОЛЧИТ. МАМА НАЧИНАЕТ МОЛИТЬСЯ САМА

Господи! Услышь молитву мою, и вопль мой да придет к Тебе. Не скрывай лица Твоего от меня, в день скорби моей приклони ко мне ухо Твое; в день, когда воззову к Тебе, скоро услышь меня.
Ибо исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня.
Сердце моё поражено, и иссохло, как трава, так что я забываю есть хлеб мой.
От голоса стенания моего кости мои прильнули к плоти моей.
Я ем пепел, как хлеб, и питие мое растворяю слезами.
Дни мои – как уклоняющаяся тень; и я, как иссохшая трава.
Ты же, Господи, вовек пребываешь, и память о Тебе в род и род.

Затемнение

 

 


Картина пятая

ТЕМНОТА

ГОЛОС АНАТОЛИЯ. Надя! Наденька!.. Надя, где ты?.. Надя-а-а!..

ТЕМНОТА ПРИШЛА В ДВИЖЕНИЕ, ИЗЛАМЫВАЯСЬ В НЕПОСТИЖИМЫЕ ФАНТАСТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ

ГОЛОС АНАТОЛИЯ. Надя! Открой сейчас же! Слышишь? Я знаю, что ты дома!.. Надя, открой… Открой, пожалуйста…

(Наконец пространство обрело очертания знакомой уже кухни с той же стеной и оконцем в ванную комнату, сейчас разбитым. За столом, расслабившись, сидит Лазарь Лукич. Он в тёмном пиджаке, в белой рубашке, но без брюк.)

ГОЛОС АНАТОЛИЯ. Открой, Надя…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Заходи.
АНАТОЛИЙ (появившись). Лазарь Лукич, вы?!..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (прихлёбывая чай). Тебе чего тут?
АНАТОЛИЙ. Я к себе домой пришёл, Лазарь Лукич.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ Дом – дело хорошее.
АНАТОЛИЙ. А Надежда?.. Где?..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (ещё отхлебнув). Отдыхает.
АНАТОЛИЙ (порываясь в спальню). Надя…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ Оставь её. Пусть поспит. Заслужила.
АНАТОЛИЙ. А вы что ж здесь?..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не видишь – чай пью. Загоняла меня твоя баба. Притомился. Возраст уже не тот…
АНАТОЛИЙ. Лазарь Лукич!.. Вы… Что это?!

ПАУЗА

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Нравишься ты мне. Из таких вот и надо лепить. Ковать. Помнишь, как мордой-то меня в стекло? Но я не серчаю. Садись. Почаёвничаем. Что стоишь, как лом проглотил?
АНАТОЛИЙ. Она – жена моя…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Сядь, сядь. Не в кабинете. (Анатолий садится.) Хороший чай твоя жена заваривает. Моя старая дура, сколько живём, никак не научится. В столовой и то лучше делают.
АНАТОЛИЙ. В кремлёвской?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ой! Там вообще крепкий не заваривают. Я всегда Маргариту при себе держу. (Хохочет.) Чай заваривать. Знаешь Маргариту?.. Но, скажу честно, до твоей бабы ей далеко. (Хохочет.) Не сравнить… А я чаи гонять люблю… (Хохочет.) Вот и приходится… По гостям.
АНАТОЛИЙ. Значит, вы только чай попить?!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну.
АНАТОЛИЙ. А я то!.. Фу.. Глупости всякие в голову лезут… Что ж мы сидим. Надо… Я не знаю, может… Ещё раз диссертацию обмоем? У нас должно быть… Надя, где ты там? У нас гости, а ты лежишь!.. (Кидается в спальню.) Вставай. Ты что, приболела, что ли? (Возвращается в кухню.) Сейчас она выйдет. У меня сегодня такой день сумасшедший, четыре лекции. На ура прошли, уйти не дают. Все до двухсот лет хотят жить. Мы с Надей к родителям завтра собрались – отцу семьдесят лет, да куда там! Завтра опять – интернат, ПКБ, Дом престарелых… Надя, у нас есть чем-нибудь угостить? Неделю назад приятель с Сахалина икру привёз, но по-моему дочь всё истребила. Она её, как кашу. (Кричит.) Надя, икра у нас осталась?

ПОЯВЛЯЕТСЯ НАДЯ В ДОМАШНЕМ ХАЛАТИКЕ И ШЛЁПАНЦАХ НА БОСУ НОГУ

АНАТОЛИЙ. Где у нас икра? (Открывает холодильник.) А это что?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Это я по-стариковски – в гости со своими харчами. (Хохочет.)
АНАТОЛИЙ. Ну зачем вы, Лазарь Лукич? Неужели у нас не найдётся чем дорогого гостя встретить. Конечно, у нас не ваши возможности, но всё-таки… И потом, не каждый день вы у нас…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не получается – каждый день.
АНАТОЛИЙ. Надя, что ты стоишь, как лом проглотила? (Хихикает.) Цитирую.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не понял.
АНАТОЛИЙ. А это вы мне сказали, когда я только вошёл. Помните?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да, да.
АНАТОЛИЙ (Наде). Помогай. (Суетится вокруг стола.) Лазарь Лукич, вы никогда не задумывались над истоками подобных народных выражений?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. М-м-да…
ФНАТОЛИЙ. Меня всегда поражает образная меткость народных характеристик. Ведь ни лом, ни аршин проглотить невозможно. Сами подумайте – как это? Невозможно ведь. Правда? Он же будет… Торчать! (Смеётся.) Даже если проглотить. Но, заметьте, как точно! Вам чего, Лазарь Лукич, водочки или коньяк?.. Помню, помню. (Достаёт водку.) Кстати, вам не приходило в голову, что спиртные напитки имеют классовое чутьё? (Смеётся.) Нет, на самом деле, кто предпочитает коньяк… Торгаши и интеллигенты, если у интеллигенции появляются деньги, конечно. При безденежьи они пьют, что попало. Но при возможности, если есть выбор, они предпочитают коньяк. Рабочий класс пьёт только водку. Рабочему классу коньяк и даром не нужен. Конечно, сейчас и рабочие скатились на бормотуху, но это – босяки. Кадровый рабочий пьёт водку.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Самогон они все гонят, сволочи.
АНАТОЛИЙ. Да, вы правы. Просто жуть какая-то. Сегодня я как раз был на заводе – мне рассказывали. Создали они рабочую комиссию. Провели проверку. Так, не поверите, в каждой третьей квартире – аппарат. И что делать? Штрафовать? Пробовали. Чуть до забастовки не дошло. Набычились все, как один. Пришлось провести формальное увещевательное собрание. Пожурили, не называя фамилий…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (встал и, как был без штанов, зашагал по кухне). Вся страна гонит…
АНАТОЛИЙ. Абсолютно точно. Ведь это если самогонный аппарат в одной из трёх квартир, то гонят все три. Они же кооперируются.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Кооператоры, мать их за ногу!..
АНАТОЛИЙ. А всех же не пересажаешь! Кто работать будет?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Они же и будут.
АНАТОЛИЙ (смеётся). Только бесплатно?.. А если серьёзно, Лазарь Лукич, то проблема эта выеденного яйца не стоит. Знаете, как царь с самогоноварением боролся? У него водка стоила ровно столько…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Что-то вы всё царей нам в пример стали ставить? Затосковали?
АНАТОЛИЙ. Да ну, что вы?! Это я в порядке каламбура. Присядем, Лазарь Лукич… Надя… Переоделась бы…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ САДИТСЯ
Хотите анекдот? Не политический. Как один генерал женился на молоденькой, знаете. Там в конце он ей смешную фразу говорит. Что-то вроде… Что ж ты с больными руками замуж выходишь? Слышали, наверное?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Глупости всё это.
АНАТОЛИЙ. Безусловно… Так я вам водочки?.. Наденька, присаживайся. Тебе коньяк, я знаю… Садись, ну что же ты?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (Наде). Садись. В ногах правды нет.
НАДЯ САДИТСЯ
АНАТОЛИЙ. Вы, Лазарь Лукич, прямо кладезь народной мудрости. Что называется – вышли мы все из народа… (Надю вдруг затошнило и она убежала в ванную.) Что это с ней? (Улыбается.) Может, это…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Как у неё с желудком?
АНАТОЛИЙ. Всё нормально, вроде.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. На живот чуть надавишь – её сразу тошнить. Ты её к врачу своди.
АНАТОЛИЙ. Как это – надавишь?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Обыкновенно. Другие – хоть бы что. Вон Маргарита – та вообще… Кобыла!.. (Пауза.) Конечно, твоя пошустрей будет… (Хохочет.) Егоза. Только вот тошнота на неё нападает поначалу. (Хохочет.) Может она мной брезгует? С тобой-то она как? Иль тоже?
АНАТОЛИЙ. Вы, Лазарь Лукич, человек, конечно, большой, но я ведь могу… и…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да брось ты! Дело житейское.
АНАТОЛИЙ. Как?! Как вы себя?!.. Что вы себе позволяете?!..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Плесни мне ещё чайку.
АНАТОЛИЙ (наливает чай). Я могу и обидеться…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. На обиженных воду возят. Хватит.
АНАТОЛИЙ. Нет, не хватит!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Куда мне полную? Я и так пятую уже.
АНАТОЛИЙ. Вы… Вы!..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (напевает). Выхожу один я на дорогу…
АНАТОЛИЙ. Вы думаете, если вы!.. То мы…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Чай сердечную мышцу стимулирует.
АНАТОЛИЙ. А…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А у меня она как раз барахлит…
АНАТОЛИЙ. Мне, если хотите знать!..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А Надежда твоя – мастер по чаю.
АНАТОЛИЙ. Мне тоже противно.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (хохочет). Ну ты даёшь!.. Рассмешил…
АНАТОЛИЙ. На смейте смеяться!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Я вот что придумал, Анатолий…
АНАТОЛИЙ. Мне это до одного места!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Надо тебя на всесоюзный экран вытянуть. На программу. Хватит тебе по красным уголкам людей дурачить. Ты мужик заводной, я вижу, толковый. Я думаю, меня поддержат.
АНАТОЛИЙ. Покупаете?!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не психуй – не баба. Толпу собираешься укрощать, так не мельтеши. Будь мужиком. На характер меня бери. Волей дави. В глаза мне гляди так, чтоб я понял, что ты мне горло вот-вот перегрызёшь. И не отводи, не отводи… В глаза! (Кричит.) В глаза, говорю, гляди!.. Вот так… В гляделки в детстве играл?.. (Кричит.) Глядеть!.. Не моргай! Дави!.. Пока я виноватым себя не почувствовал, пока убежать не захотел, не начал оправдываться… А ты всё равно гляди!.. Размазывай, размазывай меня взглядом в грязь, в сопли, в пыль!.. Чтоб я в штаны наложил, чтоб навсегда понял, кто – я, а кто – ты!.. Вот так-то. Усёк? Овладевай. Хоть из воровского мира приём, но на толпу действует безотказно… Ну да ладно. Значит, до конца года мы это дело с телевидением уладим, я думаю.
АНАТОЛИЙ. Я не смогу.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Только и ты меня уважь, братец. Пособи старику.
АНАТОЛИЙ. Что?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Маргариту мне надо пристроить. За тридцать ей. Седеет уже. Замуж давно пора.
АНАТОЛИЙ. А я при чём?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Помозгуй сам. Ты же башковитый.
АНАТОЛИЙ. За кого же её?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Вот и я не знаю. Ума не приложу. И так, и этак прикидывал – кроме тебя некому.
АНАТОЛИЙ (смеётся). Как же я при живой жене?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Вот так.
АНАТОЛИЙ. А Надежда?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Оставить придётся.

ПАУЗА

АНАТОЛИЙ. Оставь надежду всяк сюда входящий…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Прямо про тебя. В точку.
АНАТОЛИЙ. Вы серьёзно?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Сердце у меня барахлит… Вот поэтому такие перетурбации. Неужели тебе чаю хорошего для меня жалко? (Хохочет.) А? Анатолий?
АНАТОЛИЙ (подхихикивает). А-а-а!.. Вы меня разыгрываете, Лазарь Лукич!.. Пертур… сбацали!.. (Смеётся.)
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (серьёзно). Обижаешь.
ПАУЗА
АНАТОЛИЙ. Что вы со мной делаете?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Человека из тебя делаю.
АНАТОЛИЙ. А-а… Человека…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Думаешь, со мной церемонились, когда я начинал?
АНАТОЛИЙ. Лазарь Лукич, я вас прошу… Сами подумайте, в какое положение вы меня ставите. Народ же всё видит. Как я людям в глаза буду смотреть?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А ты не смотри.
АНАТОЛИЙ. Мне же работать с ними!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Вот и работай!.. Люди! Да плевал я на них! Я, когда здесь комсомол возглавлял, членские взносы всего города растратил – месячную кассу. По-молодости, сам понимаешь. Тридцать лет прошло! А они до сих пор этим меня попрекают. Старые товарищи, мать их за ногу! Ну и что? Шапка с меня упала? Или авторитет пошатнулся? Как шёл, так и иду! А они, как сидели в дерьме, так и сидят. И ты сидеть будешь, если каждого начнёшь разглядывать. Сам рассуди, ты же умный, покумекай своими мозгами – миллионы в стране! Если на каждого по минуте хотя бы – сколько жизней надо, чтобы каждого только разглядеть? А работать когда?!
АНАТОЛИЙ. Сейчас вожди на улицы выходят.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. И я выхожу! Только зачем, ты мне скажи! Я что их без этого не узнаю, если захочу узнать? Показуха это и больше ничего.
АНАТОЛИЙ Лицом к лицу – лица не увидать?..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Вот это – туда! Побольше прибауток. Тут тебе и эрудиция, и народные корни, и авторитет. У меня специальный человек на этом сидит. Когда надо, подбрасывает. А на каждого не налюбуешься.
АНАТОЛИЙ. Страшный вы человек, Лазарь Лукич.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Телок ты! Я тебе, как сыну родному. Разжёвываю. На магистраль вывожу. А ты за ветхие заветы, за заповеди цепляешься. Агнец божий. Людей он испугался! Пусть они тебя боятся. Будут от тебя зависеть – никто не пикнет.
АНАТОЛИЙ. Ничего. Сейчас не то время. Я всё расскажу.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. О чём?
АНАТОЛИЙ. Какое вы чудовище.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. А то никто не знает!
АНАТОЛИЙ. Я в комиссию…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Пиши.
АНАТОЛИЙ. На съезд напишу.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Клевещи, клевещи. На нас этих жалоб… Я ими обои на даче себе сделал. В кабинете. Иногда соберёмся – Жванецкого не надо. До слёз хохочем. До икоты. Одного чуть под кремлёвскую стену не увезли – до того развеселился.
АНАТОЛИЙ (кричит). Надя! Иди сюда!
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Потом ей скажешь… Я сам скажу.
АНАТОЛИЙ. Я убью тебя… Паскуда…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Пооботрёшься…
АНАТОЛИЙ. Я кричать буду.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. И покричи. От крика легче становится.
АНАТОЛИЙ. Я на каждом углу кричать буду. Народ подниму. Я от отчаянья такое устрою!..
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Устроишь – загремишь. Вот что, дружок… Мы с тобой тут сегодня много наговорили друг другу. Поэтому неопределённости между нами быть не должно. Согласен на Маргариту?
АНАТОЛИЙ. Не будет вам чая.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. В последний раз спрашиваю.
АНАТОЛИЙ. В нём, как в подвале, крысы размножались…
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну что ж.

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ПОДНОСИТ ПАЛЬЦЫ КО РТУ. РАЗДАЁТСЯ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЙ СИРЕНЫ, ТО ЛИ МИЛИЦЕЙСКОЙ, ТО ЛИ МЕДИЦИНСКОЙ СКОРОЙ ПОМОЩИ

Затемнение

 

 


Картина шестая

Огромный белоснежный зал. МАРГАРИТА с двумя помощниками готовят всё необходимое для предстоящего карнавала. Маргарита в строгом английском костюме, помощники в белых халатах. Здесь же в центре зала на стремянке АНАТОЛИЙ в спортивном костюме развешивает гирлянды.

ПЕРВЫЙ БРАТ. Маргарита Викторовна, может, на сегодня хватит?
МАРГАРИТА. Работайте.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Ночь уже.
ВТОРОЙ БРАТ. Что ты скулишь? Завтра комиссия приедет, а у нас ещё конь не валялся.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Да чихать я хотел на этих идиотов.
МАРГАРИТА. Кого вы имеете в виду? Лазаря Лукича?
ПЕРВЫЙ БРАТ. Маргарита Викторовна, да разве я… Я вот про этих. (Кивает на маски.)
МАРГАРИТА. Если вы хотите нам мероприятие сорвать, то, конечно, можете идти. Я вас не удерживаю.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Да что я? Я…
АНАТОЛИЙ. Иди, иди, парень.
ПЕРВЫЙ БРАТ. (Анатолию). Ты там не очень…
МАРГАРИТА. Анатолий, не вмешивайся. Сосредоточься. Завтра у тебя ответственный день.
АНАТОЛИЙ. Да ла-адно! Ответственный…
МАРГАРИТА. Телевидение обязательно будет.
ВТОРОЙ БРАТ. Ага.
АНАТОЛИЙ (смеётся). Телевидение!..
ВТОРОЙ БРАТ. Вон камеры уже стоят.
АНАТОЛИЙ. Ага. Ящики посылочные со стаканами.
ВТОРОЙ БРАТ. Понимал бы ты! Это – фирма. Кодак!
АНАТОЛИЙ. Ага.
МАРГАРИТА. Лазарь Лукич обещал тебе. А он слов на ветер не бросает.
АНАТОЛИЙ. Это точно.
МАРГАРИТА. В любом случае ты должен быть во всеоружии.
АНАТОЛИЙ. Всегда готов!
МАРГАРИТА. Анатолий, возьми себя в руки. Завтра решается твоя судьба.
АНАТОЛИЙ. Наша решается судьба. Не так ли?
МАРГАРИТА. Да. Наша… (Первому брату.) Вы почему все маски серой краской красите?
ПЕРВЫЙ БРАТ. Так крысы ведь…
МАРГАРИТА. Карнавал это! Праздник!
ПЕРВЫЙ БРАТ. Надо бы Буратин побольше. Чебурашек. Из мультиков чего-нибудь. А то – почти одни крысы. Откуда их столько?
АНАТОЛИЙ. Из подполья. Откуда же.
МАРГАРИТА. Из подсобных помещений.
ВТОРОЙ БРАТ. Мы с Маргаритой Викторовной капканами их.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Постой. При чём здесь капканы. Это ж маски.
АНАТОЛИЙ (смеётся). Посмертные.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Как?
ВТОРОЙ БРАТ. Как, как. Никогда не делал, что ли? Газеты да клейстер.
ПЕРВЫЙ БРАТ. Но не с настоящих же!
ВТОРОЙ БРАТ. А какая разница!
АНАТОЛИЙ (смеётся). Маргарита Викторовна за свою жизнь их столько налепила!
МАРГАРИТА. Хватит.
АНАТОЛИЙ. Почему? Расскажи. Расскажи им о своём творческом пути.
МАРГАРИТА. Помолчи.
АНАТОЛИЙ. Почему, Маргарита Викторовна? Почему я должен молчать? У меня прекрасное настроение. Завтра праздник!
ВТОРОЙ БРАТ. Может, укол ему замастырить, Маргарита Викторовна?
МАРГАРИТА (братьям). Так. На сегодня – всё. Спасибо за помощь. Вы свободны.
ПЕРВЫЙ БРАТ. А маски? Что ж они серыми будут?
МАРГАРИТА. Утром всё закончим. Раскрасим, украсим… А сейчас – идите.
ВТОРОЙ БРАТ. А он? (Кивает на Анатолия.)
МАРГАРИТА. До свиданья!
ВТОРОЙ БРАТ. Как знаете.
ПЕРВЫЙ БРАТ. До завтра.
ПОМОЩНИКИ УХОДЯТ
АНАТОЛИЙ. Что ты испугалась, дурочка? Они же всё знают.
МАРГАРИТА. Что ты себе позволяешь?
АНАТОЛИЙ. То, что обязан себе позволять в данной ситуации.
МАРГАРИТА. Я попрошу вести себя более сдержанно, если ты не хочешь быть в ещё более дурацком положении, чем сейчас.
АНАТОЛИЙ. А разве есть ещё и другие варианты?
МАРГАРИТА. Ты будешь завтра выступать или нет?
АНАТОЛИЙ. Безусловно. Это же для нас с тобой единственный шанс.
МАРГАРИТА. Только не изображай из себя великомученика. Тебя раздавили, как червяка…
АНАТОЛИЙ. А вы разве не пострадали? Разве вам не пришлось испить горькую чашу унижения?
МАРГАРИТА. Ничтожество.
АНАТОЛИЙ. Прости! Не знаю даже, как мне загладить свою вину. Что совершить, чтобы ты меня простила! Какие слова подобрать, чтобы струны твоей души…
МАРГАРИТА. Клоун.
АНАТОЛИЙ. Конечно. Только ещё хуже Марионетка.
МАРГАРИТА. Почему хуже. Я, например, горжусь тем, что была у него в руках.
АНАТОЛИЙ. Ну да. Ты получала удовольствие. Какое-то время.
МАРГАРИТА. И не жалею ни о чём. Ни капельки.
АНАТОЛИЙ. Будет что вспомнить.
МАРГАРИТА. Конечно.
АНАТОЛИЙ. Представляю.
МАРГАРИТА. Ничего ты не представляешь.
АНАТОЛИЙ. Ну почему же – Коктебель, Анжуйское, птичье молоко…
МАРГАРИТА. Птичье молоко было только один раз.
АНАТОЛИЙ. Неужели? Только один?
МАРГАРИТА. Но в первый.
АНАТОЛИЙ. Ой, батюшки! Как это вам так не повезло, Маргарита Викторовна?
МАРГАРИТА. Очень просто.
АНАТОЛИЙ. Расскажите!
МАРГАРИТА. С удовольствием! (Смеётся.) Это случилось как раз в “День птиц”. Мы проводили его в Анапе. Я там была тогда пионервожатой…
АНАТОЛИЙ. Ну и память!
МАРГАРИТА. Просто есть, что вспомнить.
АНАТОЛИЙ. Ах, как интересно!
МАРГАРИТА. Он с инспекцией к нам приехал… Увидел – сразу в Ленинскую комнату и носом в грудь зарылся. (Хихикнула.)
АНАТОЛИЙ. И ты не смогла устоять!
МАРГАРИТА. Тогда я устояла.
АНАТОЛИЙ (запел). Онегин, я тогда моложе и лучше, кажется, была…
МАРГАРИТА. Представь себе.
АНАТОЛИЙ. Представляю!
МАРГАРИТА. Три дня он вокруг меня ходил – шоколад, шампанское, бисквиты…
АНАТОЛИЙ. Птичье молоко…
МАРГАРИТА. Да. И конфеты “Птичье молоко” где-то достал. А я – вот если бы настоящее!.. Он и так, и этак – нет!
АНАТОЛИЙ. Надо же!
МАРГАРИТА. И вдруг приносят фазана – каплуна такого огромного – запечённого со сметаной внутри. Я опять – нет. Это не птичье молоко, а птица с молоком. Так он аж заревел. Кинулся к клетке, разломал её – там на окошке два попугайчика каких-то чирикали – и выдавил их обоих прямо в шампанское.
АНАТОЛИЙ. И тут ты, конечно, не устояла.
МАРГАРИТА (смеётся). А то он бы и меня придушил.
АНАТОЛИЙ. Чудовищно.
МАРГАРИТА. Да! Он – чудовище!
АНАТОЛИЙ. Мир видывал и похлеще.
МАРГАРИТА (с вызовом). Да мне плевать на остальной мир. Мне важно, что он чудовище. Он! И он – царь и Бог! Он не только меня подмял под себя…
АНАТОЛИЙ. Он всё развратил.
МАРГАРИТА. Да! Ну и что?! Если хочешь знать, я сама его тогда хотела!..
АНАТОЛИЙ. Задушить?
МАРГАРИТА. Слюнтяй! Я и сейчас пошла бы за ним, за старым вонючим козлом, хоть в преисподнюю. Думаешь, мне его ананасы нужны были?
АНАТОЛИЙ. Рябчики.
МАРГАРИТА. Больше всего не терплю вот эту вашу склизкость интеллигентскую. Да – умненькие, грамотненькие, остроумненькие. А он со своим – “Мать твою за ногу” вас, как попугайчиков. А вы перед ним сучками лебезите. Меня они попрекают… Да мы, все вместе взятые, его бабы… Мы… Вы же проститутки все. Все, как один!.. Интеллигенция!..
АНАТОЛИЙ. Просто у интеллигенции есть нравственные тормоза. Этика, мораль… Христианские заповеди, наконец. А у таких, как он…
МАРГАРИТА. Да выбрось ты к чёрту всю эту ерунду из головы! Что ты послезавтра будешь делать со своей моралью?.. Будь человеком – возьми себя в руки! Я же вижу – ты можешь! Утри ты нос этому монстру. Заставь хама ползать перед тобой! Должна же быть в тебе сила, в конце концов! Энергия!.. Чудовище – это ведь энергия прежде всего! Ну! Соберись! Если бы ты знал, как я его ненавижу! Задави его завтра! Слышишь?! Не для меня. Для себя! Задави! Я тебя заклинаю!

НО ТУТ ПЕТУХ ПРОКРИЧАЛ ВО ВТОРОЙ РАЗ

Затемнение

Конец второго действия

 

 


Действие третье

Картина седьмая

Тот же огромный, теперь уже празднично убранный всевозможной атрибутикой карнавала зал. Мощные жёлтые фонари придают и стенам, и потолку искристую желтизну золота. В центре разукрашенная лестница-стремянка. Возле неё МАРГАРИТА в том же строгом костюме и БРАТЬЯ в белых халатах и масках, которые свисают, как марлевые повязки у медперсонала перед операцией. Маргарита в красной шапочке с мегафоном в в руках.

МАРГАРИТА. Всё готово?
ПЕРВЫЙ БРАТ. Давно.
МАРГАРИТА. Всех обработали?
ВТОРОЙ БРАТ. Разумеется.
МАРГАРИТА. Тогда начинаем. (Кричит в мегафон.) Кар-на-вал!

ГРЯНУЛА МУЗЫКА. ОТОВСЮДУ К СТРЕМЯНКЕ УСТРЕМИЛИСЬ, ПРИТАНЦОВЫВАЯ, УЧАСТНИКИ ДЕЙСТВА. ВСЕ ОНИ В ЯРКО РАСКРАШЕННЫХ МАСКАХ, ВСЕ ОДЕТЫ ПО СПОРТИВНОМУ, НО ПО РАЗНОМУ. КТО ЦЕЛИКОМ В СПОРТИВНОМ КОСТЮМЕ, КТО В СПОРТИВНОМ ТРИКО И ПИЖАМНОЙ КУРТКЕ, КТО НАОБОРОТ, А КТО ПРОСТО В ПИЖАМНОЙ ПАРЕ.

МАРГАРИТА (в мегафон). Друзья! Я приветствую вас в этом зале! На праздничном ярком большом карнавале! Пусть песня задорная птицею вьётся! Пусть ваши улыбки сияют, как солнце!

БРАТЬЯ СТРЕЛЯЮТ ХЛОПУШКАМИ

А сейчас все возьмёмся за руки! Дружнее! Дружнее! Взялись за руки! За ру-ки!.. Вот так! Молодцы!.. В круг! Образуем круг! Круг!.. Вот так! Молодцы!.. В круг! Чтоб тучи не скрыли от нас небосвода! Весёлым по кругу пойдём хороводом!.. Пошли по кругу! Влево все идём, все в одну сторону. Влево!.. Руки не бросайте! Все влево… Налево!.. Покажите ему, куда налево. Вот тому с бородой. Вот так. Молодцы. Умницы… Музыку, пожалуйста.

ЗАЗВУЧАЛА МУЗЫКА, МАРГАРИТА ЗАПЕЛА В МИКРОФОН

Вместе весело шагать по просторам, по просторам…
БРАТЬЯ (подхватили). По просторам…
МАРГАРИТА. Все поём! И конечно, подпевать лучше хором.

ВСЕ СТАРАЮТСЯ ПЕТЬ

МАРГАРИТА (после песни). Молодцы!.. Поаплодируем себе!.. А теперь танцуют все! Музыка!..

ЗВУЧИТ ЭНЕРГИЧНАЯ РИТМИЧЕСКАЯ МУЗЫКА. И ТУТ ЖЕ, ВПРАВДУ, ЗАТАНЦЕВАЛИ ВСЕ. ПРИЧЁМ, ЗАТАНЦЕВАЛИ УВЛЕЧЁННО, С АЗАРТОМ, ВЫПЛЁСКИВАЯ НАКОПИВШИЕСЯ ЭМОЦИИ… ВДРУГ ИЗ ЭТОГО СГУСТКА ЭНЕРГИИ НА ВЕРШИНУ СТРЕМЯНКИ ВЗЛЕТЕЛ АНАТОЛИЙ. СОРВАВ С СЕБЯ МАСКУ, ОН ВДОХНОВЕННО СТАЛ УБЕЖДАТЬ ОКРУЖАЮЩИХ.

АНАТОЛИЙ. Завтра остаётся для нас!.. (Но танец продолжается.) Мы возьмём на вооружение не расовое размежевание, но антагонизм классовой борьбы!

МУЗЫКА ЗАИГРАЛА ПОТИШЕ, А ТАНЦУЮЩИЕ, ПРОДОЛЖАЯ ТАНЦЕВАТЬ, СТАЛИ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ

АНАТОЛИЙ. Я призываю к гегемонии самого угнетённого!
ВСЕ. А?
АНАТОЛИЙ. Самого презираемого и зрелостью, и юностью возраста.
ВСЕ. Ага…
АНАТОЛИЙ. Я объявляю бой сытым духом тридцатилетним!
ВСЕ (не прекращая танец). Да-да-да!..
АНАТОЛИЙ. Разжиревшим пятидесятилетним и заскорузлым шестидесятилетним!
ВСЕ. Долой!
АНАТОЛИЙ. Только стопятидесятилетние!
ВСЕ. Ха-ха-ха!
АНАТОЛИЙ. Только умудрённость опыта, соединённая с болью содеянных грехов, и с могучим духом дееспособного темперамента может быть элитарной частью будущего общества!
ВСЕ. – Ура-а-а!
– Милый!
– Любимый!
АНАТОЛИЙ. Братья! Кто хочет как можно позже в объятья к зловещей старухе с косой?!
ВСЕ. Я!
АНАТОЛИЙ. Будем надеяться на торжество здравого смысла над теперешним беспределом абсурда. Надежда умирает последней!
ГОЛОС НАДИ. Я уже умерла.

ПАУЗА

АНАТОЛИЙ (справившись с собой). Ради чего мы есть?!.. Чтобы жить!

ВСЕ ЗАПЛЯСАЛИ СНОВА

ВСЕ. – Жить!
– Жить!
– Жить!
АНАТОЛИЙ. Жить во что бы то ни стало!
ВСЕ. – Знамя наше!
– Гордость!
АНАТОЛИЙ. Да! А для чего жить?! Чтобы вспоминали о тебе с ужасом и омерзением, глядя на плоды труда твоего, превратившего мир в рухлядь?!
ВСЕ. Нет!
АНАТОЛИЙ. Да! И плоды твоего труда тоже! И ты в ответе за нищенство своё! За бараньи мозги свои и близких своих, безропотно ждущих у бойни поводыря-козла, который указал бы вам путь на заклание!
ВСЕ (со смехом).
– Я не баран!
– А кто же ты?
– Я!
– Скотина!
– Козёл!
– Я козёл, а не баран!

ОБЩЕЕ ВЕСЕЛЬЕ

АНАТОЛИЙ. Чего ждёте? Зачем грызёте друг друга в ожидании мессии? Не мессия – козёл придёт к вам. Он отведёт вас под топор мясника – безропотных, покорных, безразличных, – чернь, оговорившую для себя лишь единственное право – Право дисциплинированной озлобленности – сжирать выбракованных мясником. Сжирать взахлёб. Искренне! Истово!
ВСЕ (кидаются друг на друга).
– Это они!
– Да?! А вы кто?!
– Не продыхнуть от вас!
– Гнать тебя надо поганой метлой!
– Мужичьё!
– Гад ползучий!
– Хамьё!
– Гад!
– Хам!
– Гады!

МАРГАРИТА ВЗМАХНУЛА КРАСНОЙ ШАПОЧКОЙ. ЗАЗВУЧАЛА СЛАДКАЯ УБАЮКИВАЮЩАЯ МУЗЫКА, УВОДЯЩАЯ ОКРУЖАЮЩИХ В МИР СЛАДКИХ ГРЁЗ

АНАТОЛИЙ. Хватит суеты. Взгляни на себя. Каждый. В тебе бесконечность ушедших жизней и зарождение грядущих. Ты – центр мироздания. Центр оси, примеряющей пороки предков с неизбежностью потомков. Будущее в твоих руках. Ты – его надежда…
ГОЛОС НАДИ. У тебя её уже нет. Надежды.

ПАУЗА

АНАТОЛИЙ. Поэтому ты должен жить. Жизнь – это передача опыта предков – потомкам. Ты должен успеть это сделать как можно более полно, а для этого надо прожить как можно более долго.

ВСЕ, ЗАЧАРОВАННЫЕ СЛАДКОРЕЧИЕМ, МЕДЛЕННО ЗАКРУЖИЛИ В ТРАНСЕ ПО ЗАЛУ

АНАТОЛИЙ. Не бойся времени. Время – лишь искусственная величина, придуманная для измерения соотношения движения небесных тел. Не страшись его неумолимости.
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ. Я балдею…
АНАТОЛИЙ. Ты - хозяин своей жизни, продолжительность которой определяется размеренностью твоего поведения. Семейные неурядицы, служебные склоки, хозяйственные заботы – суета сует и всяческая суета. Суета укорачивает твою жизнь, а не вращение планеты вокруг солнца.
ГОЛСА ИЗ ТОЛПЫ.
– Не буду суетиться!..
– Под клиентом!..
АНАТОЛИЙ. Тебе отпущено определённое число импульсов. Как солнцу, как звёздам, как галактикам. И от тебя зависит, в какой промежуток времени ты растранжиришь их – в сорок, в шестьдесят или в пятьсот лет.

ВОКРУГ ВСЁ ПОМРАЧНЕЛО. ЖУТКИЙ ВЕТЕРОК ЗАКОЛЫХАЛ ВДРУГ ПРАЗДНИЧНЫЙ СЕРПАНТИН

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ. Серой попахивает…
АНАТОЛИЙ. Почему же ты не можешь добиться контроля над своими реакциями? Найди их оптимальный ритм на окружающие раздражители, – не выходя из пределов заданной размеренности, ты можешь прожить четверть тысячелетия…
ГОЛОС НАДИ. Я прожила только до тридцати.

ПАУЗА.

АНАТОЛИЙ. Надежда…
ВСЕ. – Чудотворец…
– Приди к людям…
– Пособи им…
– Бабы рожать разучились!
– Снизойди!..
АНАТОЛИЙ. Не нагружай свой мозг противоречиями. Несогласие рождает противодействие, которое сжигает колоссальное количество реакций-лет. Абстрагируйся. Ты не имеешь права разбазаривать их по пустякам. Береги благость в душе своей, что бы тебе это ни стоило. Послушание – наиболее приемлемое состояние для долгожительства. Послушание и благожелательная доверчивость. Что бы и кто бы тебе ни нашёптывал – веруй и соглашайся. Во имя своей цели. Во имя жизни! Неси эту цель через все ухабы, колдобины, буераки – и ты победишь!
ГОЛОС НАДИ. Ты победил?
АНАТОЛИЙ (орёт). Да! Да! Да! Да!

ОТ ЭТОГО КРИКА ПОСЫПАЛИСЬ ВДРУГ СВЕРХУ ТО ЛИ КОМЬЯ ЗЕМЛИ, ТО ЛИ СЕРЫ, ЗАТРЕЩАЛИ ГДЕ-ТО ПРОГНИВШИЕ ДОСКИ, БУДТО СТАЛО ИСКРИВЛЯТЬСЯ ПРОСТРАНСТВО… ПОД АНАТОЛИЕМ, ВМЕСТО СТРЕМЯНКИ, ОКАЗАЛСЯ ВДРУГ ТРОН, РОСКОШНЫЙ НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО ОН МОГ СЕБЕ ВООБРАЗИТЬ. ПО ОБЕ СТОРОНЫ ТРОНА ЗАЧАДИЛИ КУРИЛЬНИЦЫ, А У ПОДНОЖИЯ ОКАЗАЛСЯ ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ С КОРОБКОЙ В РУКАХ

АНАТОЛИЙ. Кто это?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Не пускали черти! (Смеётся.) Меня – и не пускают!.. Здорово! (Пауза.) Ты что, не узнаёшь меня что ли? (Пауза.) Толя! Да ты что?.. Лазаря ещё пел мне… Забыл что ли? Да не смотри, не смотри на меня так! Я же тебя и обучал этому взгляду.
АНАТОЛИЙ. Что надо?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да вот – должок тебе принёс. Помнишь, как я люстру расколошматил?.. Так вот… Думаю, надо отдать. А то неудобно как-то… (Достаёт люстру.) Сакс. Настоящий. У тебя-то стекляшки там были… Но за годы проценты набежали. (Смеётся.) А то ещё, думаю, обидишься… (Демонстрирует люстру.) Ну как?! (Подбрасывает её. Она взмывает вверх под потолок. Пауза.) Анатолий, я вот к тебе зачем пришёл… У меня, понимаешь, маленькое неудобство, а ты ведь у нас чародей… (Смеётся.) Да брось ты дуться на меня! Кто старое помянет, тому, сам знаешь, что… Ну не прав я был! Но ведь и сделал я тебя! Ого-го куда вознёсся!.. Давай рассуждать, как мужики!.. Я слышал, ты теперь по этому делу тоже мастак! (Смеётся.) Правильно, правильно! Куй железо, пока горяч. (Хихикает.) Слышал такой каламбурчик?
АНАТОЛИЙ. Что у тебя?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Где?
АНАТОЛИЙ. С чем пришёл?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Только с люстрой… А ещё с чистой душой, Христом-Богом клянусь.
АНАТОЛИЙ. Не надо.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Что?.. Ах да! Конечно… (Захихикал. Погрозил Анатолию пальцем.) Ты, прямо, как Достоевский. Тот тоже нас бесами называл… (Смеётся.) Но и ты – не подарок… (Пауза.) Да. (Пауза.) Так вот, Анатолий… (Доверительно.) У меня это… Онурез. Ночью бы – ладно, во сне с кем не бывает на старости лет. У меня и днём… Недержание… Помаленьку… Иногда… и по большому… бывает. А заседаем теперь, сам видишь, небось, – месяцами. Хорошо хоть по телевизору запахи не передаются… Но всё равно… Если бы в президиуме сидеть, то там-то – ладно, там все такие, но теперь с народом в зале обязывают, будьте любезны!.. Хоть на пенсию иди!.. А мне ещё до семидесяти пяти – о-го-го сколько. (Пауза.) Помог бы, Толя, а? (Пауза.) Я уж к кому только не обращался, и в Баден–Баден на воды ездил – бесполезно. Одна надежда на тебя.
АНАТОЛИЙ. Надежда, говоришь?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну. До ста лет ты меня жить не устраивай. Мне бы свои на воле дожить. (Смеётся.) Сейчас время такое – сегодня князь, а завтра – в грязь. Пересажают, как этих, вон, друзей-то и сиди кукуй, пока не сдохнешь. (Пауза.) Нет, до ста мне не надо, а, вот с этим делом пособил бы. А?
АНАТОЛИЙ. Пособлю.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Правда, Толя?! Поможешь?
АНАТОЛИЙ. Но тут дело такое… Суровое.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Какое дело?
АНАТОЛИЙ. Кастрация.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Кого?
АНАТОЛИЙ. Тебя.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (смеётся). Ты шутишь?
АНАТОЛИЙ. Нет. Твой энергетический потенциал с обслуживанием всего организма не справляется. На всё у тебя просто сил не хватает. Так что надо выбирать.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ой, да я давно уже на свой потенциал никакой энергии не трачу. У меня там одна видимость…
АНАТОЛИЙ. Тем более.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (смеётся). Да нет! Ты шутишь!
АНАТОЛИЙ. До свиданья.
ПАУЗА
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Мне вообще-то… Уже… А с голосом как будет?
АНАТОЛИЙ. В оперу хочешь?
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ (смеётся). Ты не смейся. Мне ведь выступать приходится. Народ мой голос знает. А я вдруг, тыц-грыц, нате вам – тенором заверещу.
АНАТОЛИЙ. Хрипеть будешь.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Да?
АНАТОЛИЙ. Да.
ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ. Ну… Ладно.

ЛАЗАРЬ ЛУКИЧ ИСЧЕЗАЕТ ПОД ГРОХОТ ПАДАЮЩИХ КУСКОВ СЕРЫ И ПРОГНИВШИХ ГРОБОВЫХ ДОСОК. СНОВА ИСКОРЁЖИЛОСЬ ПРОСТРАНСТВО, ПРЕВРАЩАЯ ЗАЛ В КАТОРЖНЫЙ ЗАБОЙ. И УЖЕ НЕ НА ТРОНЕ, А НА ВОЗВЫШЕНИИ ХОЗЯИНА-СТАРИКА СТОИТ АНАТОЛИЙ

АНАТОЛИЙ. Человек! Я обращаюсь к тебе! Знаешь ли, что ты счастливчик, которому выпал шанс появиться на свет?! Ты! Единственный – не миллиардной даже – биллионной доли других вероятностей вселенской лотереи, которую выиграл ТЫ! Понимаешь ли ты свою ответственность за мириады индивидуальностей, которым Природа предпочла Тебя? Какое ты имеешь право допускать собственное ничтожество?! Ты – Баловень Провидения, вобравший в себя жажду жизни не рождённых из-за того, что понадобился для чего-то именно Ты!

ПОЯВЛЯЕТСЯ НАДЯ С РЕБЁНКОМ НА РУКАХ

НАДЯ. Анатолий!.. Толя!..
АНАТОЛИЙ. Для чего? – я тебя спрашиваю? Не может же быть, чтобы ты родился на радость костлявой могильщице! Не для этого же?!
НАДЯ. Анатолий! Вы не узнаёте меня?
АНАТОЛИЙ. Надя?!
НАДЯ. Я – не Надя. Меня зовут Ларисой.
АНАТОЛИЙ. Фу ты!.. Какая ещё к чёрту Лариса?
НАДЯ. Помните, два года назад…
АНАТОЛИЙ. Кто впустил сюда эту шлюху? Эй! Кто-нибудь!..

ИЗО ВСЕХ ЩЕЛЕЙ ВЫЛЕЗАЮТ УЧАСТНИКИ КАРНАВАЛА УЖЕ В ЛОХМОТЬЯХ, В ПОСЕРЕВШИХ МАСКАХ

НАДЯ. Я ни на что не претендую. Я только. Я родила от вас ребёнка.
АНАТОЛИЙ. Вон отсюда! Прочь! Хватит надо мной издеваться! Не выйдет!
НАДЯ. Анатолий, успокойтесь.
АНАТОЛИЙ. Прочь. Не подходи!.. Я – гражданин мира! ТОЛПА! Защити своего кумира!.. Долой истлевшие колоссы! Импотентов духа!.. Политические кастраты, кончилась ваша власть! А за мной пойдут в огонь и в воду!..
НАДЯ. Не бойся, сынок…
АНАТОЛИЙ. Славы моей испугались? Боитесь, что потесню вас? Конкурента убираете?!.. Так авторитет не завоёвывают. Не умеете держать толпу – уходите! Уступите место достойным! На которых молятся, как на святых!..

СЕРНЫЙ ЗАБОЙ ЕЩЁ БОЛЕЕ ТУСКНЕЕТ

НАДЯ. Помогите!..
АНАТОЛИЙ. Ублюдки! Что вы можете? Отобрать у вас кнут, вы бы и часа не просидели. Надя, посмотри на них! Они же ничегошеньки не стоят. Ни капелюшечки! Иди ко мне, Надя. Или как там тебя?.. Иди, не бойся. Я не кусаюсь, можешь меня потрогать… Я вот возьму и женюсь на тебе! Ага?!
НАДЯ. Господи! Спаси и помилуй!
АНАТОЛИЙ. Думаешь, я боюсь твоего Бога? Властелины мира не должны бояться таких пустяков! Кому подвластна связь времён, тот выше жизни и смерти! Я выбран провидением! (Бросается к Наде.) Хочешь, я научу тебя быть сильной:
НАДЯ. Не хочу.
АНАТОЛИЙ. Ты, как лёд… Ты оттуда?.. Надя! Ты пришла за мной?! Из мрака пришли и во мрак уйдём… Из ночи в ночь…
НАДЯ. Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков.
АНАТОЛИЙ. Не сметь! Здесь я – Бог и Царь!
НАДЯ. Мне страшно…
АНАТОЛИЙ. А-а-а! Боишься! Доверься мне. Я охраню тебя.
НАДЯ. Нет. Ты…
АНАТОЛИЙ. Я для тебя всё!
НАДЯ. Отче наш, иже еси на небесех!..
АНАТОЛИЙ. Замолчи!
НАДЯ. Да святится имя Твое…
АНАТОЛИЙ. Заткнись!
НАДЯ. Да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя…
АНАТОЛИЙ. Моя здесь воля. И царствие моё!
НАДЯ. Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя…
АНАТОЛИЙ. Раздавлю гадину…
НАДЯ. …Вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым…
АНАТОЛИЙ. Чем же тебя?..
АНАТОЛИЙ ЗАМЕТАЛСЯ ПО ЗАЛУ-ЗАБОЮ. ВМЕСТЕ С НИМ, В ОТБЛЕСКАХ ПРОРЫВАЮЩЕГОСЯ ПЛАМЕНИ, МЕЧЕТСЯ ЕГО СВОРА
НАДЯ. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго…
АНАТОЛИЙ (своре). Дайте же мне что-нибудь!
НАДЯ. Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша.
АНАТОЛИЙ (своре). Заставьте её замолчать!

СВОРА СХВАТИЛА ДОСКИ, МЕЧЕТСЯ ПО КРУГУ ВОКРУГ НАДИ С РЕБЁНКОМ, НО ДОТЯНУТЬСЯ ДО НЕЁ НЕ МОЖЕТ

НАДЯ. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и во человечшася…
АНАТОЛИЙ (срываясь на дискант кастрата). Не могу!.. Дышать нечем!.. Ведьма!.. Закрой свою чёрную пасть!
НАДЯ. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, страдаша, и погребена…
АНАТОЛИЙ. Ну, сука шелудивая! Всё равно я тебя достану.

АНАТОЛИЙ САДИТСЯ НА КРЫШКУ ГРОБА И ВЗМЫВАЕТ В ВОЗДУХ. НАДЯ ВЗБИРАЕТСЯ НА САМУЮ ВЕРШИНУ СЕРНОГО ТРОНА И ПОЧТИ В БЕСПАМЯТСТВЕ ТВЕРДИТ

НАДЯ. И воскресшаго в третий день по Писанием. И взошедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым. Его же Царствию не будет конца…

АНАТОЛИЙ И ЕГО СВОРА, ПЫТАЯСЬ ЗАСТАВИТЬ НАДЮ ЗАМОЛЧАТЬ, В СТРАШНОМ СМЯТЕНИИ МЕЧУТСЯ ПО ВСЕМУ ПРОСТРАНСТВУ СЕРНОГО ЗАЛА, ИСТОШНО ВОПЯ В БЕССИЛЬНОЙ ЗЛОБЕ. ВДРУГ СРЕДИ НИХ ОКАЗЫВАЕТСЯ СТАРИК-ХОЗЯИН СЕРНОГО ЗАБОЯ, ОЧЕНЬ ТЕПЕРЬ НАПОМИНАЮЩИЙ ЛАЗАРЯ ЛУКИЧА

СТАРИК (громогласно вещает). Проведите!..
Проведите меня к нему!
Я хочу видеть этого человека!..
ВСЕ ЗАМЕРЛИ
СТАРИК. Где отрок?
ВСЕ. Вон… У неё.
СТАРИК. (Наде). Дай.
НАДЯ. Нет.
СТАРИК (отбирает ребёнка у Нади). Обряд крещения совершить над отроком следует.
НАДЯ. Он крещёный..
СТАРИК. Парашу!
СВОРА (гогоча и улюлюкая). – Парашу сюда!
– Парашу для Маши!
НАДЯ. И в Духа Святаго, Господа, Животорящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и славима, глаголавшаго пророки. Во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь…

ПОЯВЛЯЕТСЯ ПАРАША

СТАРИК (окуная ребёнка в парашу). Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
СВОРА. Слава тебе, боже наш, слава тебе!..
НАДЯ (пытаясь отобрать у старика ребёнка). Святый Боже… Святый Крепкий, Святый Бессмертный… помилуй нас…

НАЧАЛ КРИЧАТЬ ПЕТУХ, НО СВОРА УЖЕ ЗАШЛАСЬ ВО ВОСТОРЖЕННОМ БУЙСТВЕ. ПЕРЕБРАСЫВАЯ РЕБЁНКА ДРУГ ДРУГУ, КАК КУКЛУ, ВСЕ ВЗАХЛЁБ ПРИЧИТАЮТ-КЛИКУШЕСТВУЮТ

ВСЕ (кроме Нади). Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и в жизни будущего века… АМИНЬ…

НО ТРЕТИЙ КРИК ПЕТУХА ЗАСТАВИЛ ЗАСТЫТЬ ИСЧАДИЙ АДА, ОБНАЖАЯ И ЗЛОБУ ИХ, И НЕНАВИСТЬ, И ПРЕДЧУВСТВИЕ НЕОТВРАТИМОГО НАКАЗАНИЯ

Занавес

 

 

Владимир Аркадьевич Федоровский

  Родился 2 августа 1949 г. в Николаеве. Будучи высококвалифицированным рабочим-судостроителем завода имени 61 Коммунара, заочно окончил Литературный институт им. А.М. Горького (1982 г.). Много лет работал директором по экономике в научно-внедренческом центре. Прозаик и драматург. Его произведения печатались во многих газетах и журналах, репертуарных сборниках московских издательств, транслировались по радио, обретали сценическое воплощение на театральных подмостках, отмечались премиями на различных конкурсах. Автор двух книг прозы для детей «Ай да Петька!» (1996 г.) и «Будем строить корабли» (1996 г.), книжных изданий драматургии «Одолеть зависть» (1996 г.), «Необыкновенные приключения Мишки и его друзей» (1996 г.), «Учитель русской литературы» (2012 г.), «Двенадцать маленьких гениев» (2012 г.), «Шагнувшие в пропасть» (2012 г.), «В чужом поднебесье» (2013 г.), «Пьесы-сказки» (2015 г.), «Избранное» (2015 г.), сборника рассказов «Интеллигент из штрафбата» (2016 г., 2018 г.). Лауреат Германского Международного литературного конкурса «Лучшая книга года 2016» и Николаевской областной культурологической премии имени Николая Аркаса (2018 г.)».

 

  

 

 

Шагнувшие в пропасть

Драма в двух действиях

 

  Действующие лица: 

Вика, Жора, Сергей - учащиеся колледжа, им по 18-19 лет
Элла, Игорь - учащиеся 11 класса, им по 17 лет
Зоя - учительница, мать Эллы, 45 лет.
Юрий - отставной офицер-подводник, отец Эллы, 45 лет.
Андрей - сотрудник патрульно-постовой службы, 22 года.
Петрович - пенсионер, 70 лет.
Валентин - налоговый инспектор, 47 лет.

Время действия – наши дни.

 

 

 

Действие первое

Картина первая

  Просторная трехкомнатная квартира со всеми удобствами. Обставлена современным гарнитуром. В одной из комнат – по очереди поют песни под «Караоке» Вика, Элла, Жора и Сергей. Все они в летней одежде. 

Вика и Элла (вместе поют). Девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества…

Сергей (выключает трансляционную систему «Караоке»). Всё, мальчики и девочки. Пора разбегаться. Время – деньги.

Вика. Серый, ты у меня по башке получишь! Нам допеть не дал!

Сергей. Викуля, пора сматывать удочки!

Вика. Скажи лучше, что там у нас предвидится завтра?

Сергей. Ну ты даешь, Викуля, Я же не массовик-затейник, объявляющий следующий номер.

Вика. Ой, ой, уже обиделся…

Элла. Сережа, признавайся, откуда у тебя деньги? Ты ведь не звезда шоу-бизнеса.

Сергей. Мне до этих звезд как до Луны. У них миллионы, а у меня дырка от бублика.

Жора. Он у нас коммерсант. У него просто собачий нюх, который не дает прогореть в мелком бизнесе.

Сергей. И этим все сказано. А в воскресенье опять побалдеем на острове.

Вика. Когда ты уже моторную лодку купишь, Серенький?

Сергей. Сначала хорошую тачку. Не сразу, конечно. Но обойдусь без помощи предков.

Вика. Серенький, ты меня заинтриговал…

Жора. Еще бы! Умеет вешать лапшу на уши.

Сергей. Викуля, верь мне! Ты же знаешь, что я не болтун.

Вика. Главное, чтоб не был таким, как мужья моей мамы. Они сначала обещают ей золотые горы. Она наивно верит и соглашается выйти замуж. Неофициально, конечно. А потом оказывается, что очередной папочка – альфонс и алкаш. Мама его выгоняет. А потом начинается все сначала. Появляется новый, который ничуть не лучше, чем предыдущий. Водку не хлещет, зато ужасный скряга и жадина. Я к одному папочке привыкнуть не успеваю, а тут появляется другой…

Жора. Нервная у тебя жизнь, Вика!

Элла. Сплошная карусель! Трудно даже представить.

Вика. А мама говорит: «Еще не известно, как у тебя жизнь сложится».

Сергей. Все будет нормально. Не переживай, Викуля.

Вика. Я уже не реагирую.

Сергей. Только я один могу тебя понять, Викуля.

Звонок в дверь

Элла. Это мои папа и мама. Я же ключ в двери оставила. Поэтому не могут открыть.

Сергей. Беги да открывай!

  Элла спешит к выходу, чтобы открыть входную дверь. В квартиру входят Юрий и Зоя. Здороваются со всеми. Возвращается Элла. 

Элла. Папа! Мама! Это мои новые друзья. Вика, Сергей и Жора.

Юрий. Будем знакомы. Юрий Алексеевич. А мою супругу зовут Зоя Ивановна.

Сергей. Нам очень приятно познакомиться с вами.

Зоя. Эллочка, надо было своих друзей угостить чаем или кофе.

Юрий. Так мы можем эту ситуацию исправить…

Сергей. Да вы не беспокойтесь, мы уже собрались уходить. Песенки пели под «караоке». Захотелось немного развлечься. Вот и выбрали момент, когда вас дома нет. Чтобы не создавать шум в вашем присутствии.

Жора. Вся техника в полном порядке. В целости и сохранности.

Вика. У вас так уютно. Мне очень понравилось.

Юрий. Ну как знаете… Наше дело – предложить вам чай или кофе.

Сергей. Благодарим Вас, Юрий Алексеевич. Но нам пора идти. Всего вам доброго!

Зоя. Эллочка, ты тоже уходишь?

Элла. Да, мама.

Вика, Элла, Жора и Сергей уходят.

Зоя. У Эллы появились новые друзья. А мы с тобой совсем не ведаем, кто они такие.

Юрий. Да вроде нормальные ребята… Вежливые… Особенно один из них…

Зоя. А у меня новость, которая тебя порадует. Наша доченька пропускает занятия на подготовительных курсах. Вступительные экзамены в университет уже совсем близко…

Юрий. Просто ей тяжело, Зоенька. Она же и к репетитору ходит. Еще и на курсы иностранных языков. А если учесть, что мы полностью оплатим ее вузовское обучение…

Зоя. Ты наивно рассуждаешь, Юра. Контракт не освобождает от сдачи вступительных экзаменов.

Юрий. Ладно, я с ней поговорю.

Зоя. Только деликатно. Ты же знаешь, что она легкоранимая.

Юрий. Все понял, Зоенька. (Помедлив.) Девушка – это не парень. Совсем другая психология. Но иногда кажется… Наша дочь ни в чем не знает отказа. Захотела дорогое платье – пожалуйста. Захотела дорогостоящий мобильник – пожалуйста…

Зоя. Юра, но сейчас такое время… С одной стороны – нищета, много бедных людей, с другой – незначительная прослойка очень богатых. Дети богачей имеют все… А мне очень не хотелось бы, чтоб и наша дочь чувствовала себя в чем-то ущемленной. Чтобы у нее возникало чувство зависти к детям разбогатевших торговцев. (Помедлив.) Эллочка, все-таки у нас добрая. Когда Нина Владимировна заболела…

Юрий. Учительница русской литературы?

Зоя. Да. Она болела целый месяц. С каждым может случиться… А ученики 11 «А» класса всего лишь раз навестили ее. Отбыли номер. А женщина совершенно одинокая. Одна Эллочка догадалась, что человеку нужна помощь. Каждый день приходила к ней. Нина Владимировна потом в учительской мне все рассказала…

Юрий. Ты смотри, не ожидал такого от дочки… Она вроде бы у нас к домашнему труду не совсем привыкла. Ни сходить за продуктами, ни промыть полы – ничего от нее не дождешься.

Зоя. Когда выйдет замуж, то все будет делать…

Пауза.

Можно подумать, что ты когда-нибудь занимался ее воспитанием. С раннего утра до позднего вечера пропадал на службе. А дочь видел только по воскресеньям. Да и тогда у тебя времени на нее совсем не хватало. Спрячешься за горой военно-морских журналов, готовишь свои отчеты для командования и требуешь, чтобы тебе никто не мешал. Между делом поинтресуешься ее оценками. А ребенка я одна должна была воспитывать.

Юрий. Зоенька, ты же знаешь, что у меня не было никакой возможности… Лодка часто уходила в автономку…

Зоя. Тогда тебя вообще не было дома по несколько месяцев… Я с ребенком оставалась одна…

Пауза.

У тебя были все данные, чтобы получить звание контр-адмирала. Ни у кого из твоих сослуживцев не было столько государственных наград и поощрений, как у тебя. За выполнение особо важных заданий. Но ты сам спилил сук, на котором сидел…

Юрий. Опять ты вспоминаешь ту скандальную историю…

Зоя. Мне же обидно… мотала с тобой все годы по разным безлюдным уголкам суши. Острова, полуострова… Везде наши военно-морские базы. Хорошо замаскированные, чтобы нельзя было увидеть со спутника. Можно лишь мечтать о посещении театра или музея. Я так надеялась стать женой адмирала. Все-таки какая-то компенсация за тяготы и лишения, хорошо обеспеченная старость и реальная возможность оплатить превосходное высшее образование. Не в нашей стране, а за рубежом…

Юрий. Но есть такое понятие – офицерская честь…

Зоя. Да, да, она для тебя выше, чем интересы семьи. Ты вспомни историю… Разве у нас не воровали? (Помедлив.) Еще как воровали! И знать при царском дворе, и рядовые чиновники, и простые крестьяне… Это желание что-то украсть уже в генах наших заложено… Я как-то читала мемуары одного немецкого военачальника, переведенные на русский язык. Он был командующим одной из армий вермахта. Я прочла в его книге, что на оккупированных территория нашей страны на полях стояли деревянные виселицы. Для устрашения. Чтобы с полей не воровали овощи и зерно…

Юрий. Выслушай меня, Зоенька. Я вырос в семье морского офицера, человека честного и порядочного. Поэтому просто не мог безучастно наблюдать, как пытаются нагло растащить военно-морской флот. (Помедлив.) Комбинацию тогда командование придумало хитроумную. Крейсер «Севастополь» они собирались списать и по дешевке продать коммерческой фирме. Как обычный металлолом. А корабль был еще на ходу, в неплохом состоянии. Планировали отогнать крейсер на ближайший судоремонтный завод. Чтобы там разрезать его на мелкие куски и упаковать в ящики. А если учесть, что при постройке корабля было использовано много редких и ценных металлов… Думаю, что фирма бы выручила от продажи такого металлолома на Западе довольно круглую сумму. Как минимум несколько миллионов долларов.

Зоя. Вот бы разжились адмиралы! Не только детей, но и внуков бы обеспечили до конца жизни.

Юрий. Все было продумано. Директор фирмы – сын контр-адмирала Говорущенко…

Зоя. Рассовали бы по своим карманам всю выручку. Наверное, уже подсчитывали свои будущие барыши. Но затея неожиданно лопнула. Как мыльный пузырь. Они совсем забыли, что у них в подчинении есть капитан первого ранга Юрий Наумов. Ох как перепугались господа адмиралы, когда он заявил им, что напишет письмо Президенту страны и Генеральному прокурору! Хотя они и готовили на него представление к присвоению звания контр-адмирала.

Небольшая пауза. 

А надо было всего лишь промолчать…

Юрий. Ну не мог я молчать в этой ситуации! Понимаешь, не мог!

Зоя. А потом они представление потихоньку заморозили, нашли повод и быстренько спихнули в отставку лучшего командира образцовой подводной лодки.

Юрий. Зоя, давай уже забудем об этом…

Зоя. Нет, наша дочь должна гордиться, что у нее такой честный папа, который сам никогда не воровал и другим не позволит…

Юрий. Зоя, твоя ирония уже ничего не изменит…

Зоя. Я понимаю это, Юра… Но мне все-таки очень обидно… (Уходит в другую комнату.)

 

 

 

Картина вторая

 

Та же квартира. В комнате – Зоя и Юрий. 

Зоя. Вернулась из школы… И сразу куда-то ушла… Уже вечер, а ее до сих пор нет…

Юрий. Я ей еще раз позвоню на мобильный.

Зоя. Не дозвонишься, Юра. Она отключает телефон, когда отправляется к своим друзьям. Ты бы поговорил с ней, чтобы она не делала этого.

Юрий. Хорошо, Зоенька.

Зоя. Мы, видите ли, звоним в очень неподходящее время…

Юрий. Это она так сказала?

Зоя. Да. Кстати, твои гены иногда проявляются в ее характере.

Юрий. Что ты имеешь в виду?

Зоя. Стремление к поиску справедливости и конфликтам. Я тебе не говорила… У нее три месяца назад был конфликт с учителем физики. Заступилась за Игоря.

Юрий. Мне всегда казалось, что парень должен заступаться за девушку. Неужели Игорь сам за себя не мог постоять?

Зоя. Ты не удивляйся, Юра. Игорек – мальчик с характером. Обиделся за какое-то словечко на учителя физики и две недели не ходил к нему на уроки. А наша Эллочка потребовала от физика, чтобы тот извинился перед Игорем. И добилась-таки своего. Учитель подошел к Игорю на переменке и попросил прощения.

Юрий. Ай да дочка! Моя кровь…

Зоя. Вот, вот… Папин характер… (Помедлив.) Я не считаю, что Игорек для нашей дочери – идеальная пара. Он как бы не от мира сего. Витает где-то в облаках. Но с другой стороны… То, что Эллочка мне рассказывала о нем… Я так была поражена… и, представь себе, очень обрадовалась, что наша дочь дружит именно с ним…

Юрий. Ты говоришь загадками, Зоенька…

Зоя. Я тебе сейчас все расскажу. Игорек с родителями живет в обычной многоэтажке. Так вот у них в доме живет один мужчина. Парализованный. Бывший военный летчик. Еще совсем не старый.

Юрий. Наверное, Игорь как-то шефствует над ним?..

Зоя. Каждый день Игорь тащит летчика на улицу. Прямо на себе. Сам без посторонней помощи. С четвертого этажа. Лифт у них в доме часто не работает. Любители цветного металла ночью проникают в подъезд и уносят все, что можно открутить и украсть из лифта – электродвигатель, провода, алюминиевые уголки… Эллочка мне об этом рассказывала…

Юрий. Молодчина Игорь! А нам ни слова! Сколько раз здесь был! Хоть бы раз обмолвился…

Зоя. Он скрытный. Не любит хвастаться.

Юрий. Я это заметил.

Звонок в дверь.

Зоя. Кто это к нам в такое время?.. У Эллочки есть свои ключи… (Идет открывать входную дверь. Возвращается с Игорем.)

 Юрий и Игорь здороваются, пожимают друг другу руки.

Юрий. Мы очень рады тебя видеть. (Жестом приглашает Игоря сесть.) Садись, Игорь. Сейчас будем чай пить. С вареньем.

Игорь. Спасибо. (Садится.) А где Элла?

Неловкая пауза.

Зоя. Она к тете ушла, Игорек. Вот-вот должна быть.

Юрий (выразительно кашлянув). Налей нам чайку, Зоенька.

Зоя. Это я мигом. (Спешит на кухню.)

Юрий. Как там папа и мама? Что у них новенького?

Игорь. Работают допоздна, Юрий Алексеевич. Боятся попасть под сокращение. Я их понимаю. Переучиваться в таком возрасте уже нелегко…

Юрий. А мне вот предлагают работу. Охранником в коммерческом банке. Только такая работенка мне совсем не подходит. Сторожить банковские капиталы олигархов я не буду.

Игорь. Вы правы, Юрий Алексеевич! Я бы на вашем месте тоже отказался. Человек должен испытывать от работы хоть какое-то моральное удовлетворение…

Юрий. Ну, Игорь, ты прямо мои мысли угадываешь. Я тоже так считаю. (Помедлив.) Как у тебя идут дела на фронте научно-технического творчества?

Игорь. С переменным успехом.

Юрий. Ну это нормально. Наша жизнь полосатая…

Игорь. Но я не пасую перед трудностями.

Юрий. Так и надо. Трудности закаляют характер.

Игорь. Смотря какой характер! Иной может и не выдержать.

Юрий. Выживают и побеждают только сильные. Закон природы. Нам надо быть сильными, Игорь…

Игорь. Слабые тоже должны выживать, Юрий Алексеевич. Иначе бы я не хотел быть сильным.

Юрий. Но почему? Объясни…

Игорь. Потому что не мог бы помочь слабому.

Юрий. Слабый тоже может стать сильным. Если захочет. Сила духа – это самое главное. А ее надо в себе воспитывать. Изо дня в день. Как это делают спортсмены-инвалиды.

Зоя приносит на подносе три чашки и три блюдечка с варенье. Пауза. Все пьют чай с вареньем.

Зоя. А мы читали о тебе, Игорек. В одной из местных газет. Большая заметка там была. Расскажи нам о своих успехах. Что это за полезный прибор ты изобрел?

Игорь. Я уверен, что он не имеет аналогов. Назвали мы его просто – электронный определитель геопатогенных зон. Все ребята из нашего кружка работали над ним. Преподаватель, конечно, помогал. (Помедлив.) Понимаете, Зоя Ивановна, я не знаю, почему журналист выдвинул на первый план именно меня.

Зоя. Значит, ты заслужил.

Юрий. Так это очень нужный прибор, Игорь. Особенно при постройке новых домов.

Игорь. Вы правы, Юрий Алексеевич! Только строительные организации не проявляют никакого интереса к нашему изобретению.

Юрий. Ты не расстраивайся. Строители озабочены сейчас лишь денежными проблемами.

Игорь. Нас поддерживают только одни экологи. Правда, только морально.

Юрий. Этого следовало ожидать. Изобретения в нашей стране не востребованы.

Зоя. Не принимай все близко к сердцу, Игорек. Ты же умный парень. Сам прекрасно понимаешь, что живем в период дикого и необузданного капитализма. Страна – большой торговый ряд. Торгуют почти все – и стар и млад. У многих мозги просто атрофируются. Потому что работает только одна извилина… Как бы приманить покупателя и что-то выгодно продать.

Игорь. Но так хочется надеяться на перемены к лучшему, Зоя Ивановна…

Зоя. Нам только и остается жить надеждой, Игорек. (Помедлив.) Твоя мама мне рассказывала, что ты прямо днюешь и ночуешь в своем внешкольном центре технического творчества…

Игорь. Это она преувеличивает.

Юрий. А у меня хобби тоже неплохое. Люблю вырезать из липы маленькие макеты подводных лодок. Набор стамесок купил. Специально для этой цели. Хотя на рыбалку и охоту тоже люблю.

Зоя. Ты не торопись уходить, Игорек. Эллочка скоро должна прийти.

Юрий. Понимаешь, Игорь, друзья у нее…

Зоя (перебивает его). Юра, осторожно! Чашку не опрокинь.

Юрий. …новые появились…

Игорь (с обидой). Вот как! А я об этом ничего не знаю. (Помедлив.) Извините, Зоя Ивановна и Юрий Алексеевич. Мне нужно идти. Спасибо за чай. Варенье очень вкусное. (Встает.)

Зоя. Приходи к нам почаще, Игорек. Есть дома Эллочка или нет – все равно приходи.

Игорь. Это как время позволит…

Юрий. Можем на рыбалку вместе съездить В выходные дни. Машина у меня всегда на ходу. А вечером сыграть в шахматы.

Игорь. Еще раз спасибо. До свиданья! (Уходит.)

Зоя. Не пойму, почему учителя никогда не баловали его внимание. Все-таки способный парень. Газета о нем писала. И учится хорошо. Правда, в любимчиках ни у кого не был.

Юрий. Тут все ясно, Зоя. Независимый он. Имеет свою точку зрения в любом вопросе. Приспосабливаться ни к кому не станет. Заискивать ни перед кем не будет.

Небольшая пауза.

В жизни ему будет очень трудно.

Зоя. Эллочка как-то признала мне, что он очень нудный. Может часами рассказывать об электронике и каких-то технических изобретениях. А ей это неинтересно.

Юрий. Ну она прямо как старая дева!.. Принца ей подавай! Как в песне поется… Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил… Идеальных парней нет! Надо чаще ей напоминать об этом.

Зоя. А уж на уроке физкультуры Игорек и вовсе разочаровал. Смог подтянуться на перекладине всего два раза. В то же время остальные мальчики – семь-десять раз…

Юрий. А вот это никуда не годится! Мне было бы стыдно на его месте. Он же мужчина все-таки… Не инвалид, не дряхлый старик… Как только увижу его опять, то обязательно попытаюсь убедить…

Зоя. В чем?

Юрий. Что надо регулярно заниматься спортом, гантельной гимнастикой. Я в его возрасте из спортзала не вылезал. Каждый день силовая гимнастика, длительные пробежки, обливания холодной водой… Потому и легко прошел отбор в военно-морское училище. Хотя к будущим подводникам требования невероятно жесткие. Многих ребят врачи просто не допустили к экзаменам.

Звонок в дверь. Зоя идет открывать входную дверь. Пауза. Появляется Андрей в сопровождении Зои.

Андрей. Добрый вечер, Юрий Алексеич!

Юрий. Андрюша! Вот кого не ожидал увидеть. Приветствую тебя!

Юрий и Андрей пожимают друг другу руки.

Что это ты к нам пожаловал в такое время? Да еще при полном параде, в форма?.. (Помедлив.) Как там папа поживает, отставной мичман Калиничев? На здоровье не жалуется?

Андрей. Все нормально, Юрий Алексеич! Со здоровьем у папы проблем нет. А вас он считает самым лучшим своим командиром. За все годы службы.

Юрий. Мне приятно это слышать. Но вот что я тебе скажу. Такие, как твой папа, - надежная опора военно-морского флота. Я всегда знал, что он меня не подведет. Когда подлодка уходила в автономку. (Помедлив.) Давно вы у нас в гостях не были. Вот будем скоро мой день рожденья отмечать. Сорок пять стукнет. Обязательно пригласим вас всех.

Небольшая пауза.

Ты еще не женился, Андрюша?

Андрей. Нет, Юрий Алексеич.

Юрий. Тебе вроде сейчас двадцать два?

Андрей. Так точно.

Юрий. Давай без военной субординации, Андрюша. Я хоть и капитан первого ранга, но отставной.

Андрей. Отец рассказывал, что вы были во флоте лучшим командиром подводной лодки…

Юрий (махнув рукой). Все равно отправили в отставку. Хотя я еще молодой и здоровый. (Помедлив.) Ты давай присаживайся, Андрюша. Сейчас Зоя Ивановна тебя угостит чем-то вкусненьким.

Зоя. Мы вас не отпустим без угощения, Андрей.

Андрей. Зоя Ивановна! Юрий Алексеич! Тут такая ситуация… Меня на улице патрульная машина ждет… Я при исполнении служебных обязанностей…

Зоя (взволнованно). А что случилось, Андрей?

Андрей. Вы, главное, не волнуйтесь, Зоя Ивановна! Ничего не произошло. Я расскажу все по порядку. (Помедлив.) Объезжаем мы на патрульной машине наш район. Проезжаем мимо ресторана «Нептун». А оттуда выкатывается пьяная молодежь. Двое парней и две девушки. Я увидел среди них Эллу, вашу дочь… Сразу же остановил машину… Парни и девушка убежали, а Элла осталась…

Зоя. Господи! У меня в голове не укладывается…

Юрий. Она что сильно пьяная была?

Андрей. К сожалению, да, Юрий Алексеич. Я тут же усадил ее в машину и к вам…

Юрий. Вот это ты правильно сделал, Андрюша!

Зоя (тревожно). А где она сейчас? Где?

Андрей. Не нервничайте, Зоя Ивановна. С ней все в порядке. В машине она. Спит.

Юрий. Спит? Очень хорошо… Сейчас пойду вытаскивать ее…

Андрей. Да вы не беспокойтесь, Юрий Алексеич! Я мигом приведу ее. Просто хотел подготовить вас. Чтобы вы и Зоя Ивановна сильно не волновались. (Уходит.)

Пауза.

Зоя. Ужас какой! Напиться до такого состояния… Первый раз с ней такое… Выбрала себе друзей! Игорь ее ищет, а она со своими новыми друзьями по ресторанам шляется…

Юрий. Зоенька, все ведь обошлось. Успокойся, пожалуйста. А то у тебя давление подскочит.

Зоя. Ох как не нравятся мне эти ребята, Юра! Когда она была с Игорем, у меня на душе было спокойно.

Юрий. Ты, главное, не волнуйся! Элла мне сказала, что все эти ребята учатся в колледже. Они не бандиты, не воры, не наркоманы, а вполне нормальные молодые люди.

Зоя. Однако так набраться…

 Пауза. Появляется Андрей. Он придерживает за руку пьяную Эллу.

Элла. Папа, мама… Именины у Вики… понимаете… Восемнадцать исполнилось… Мы отметили… Я просто быстро дошла до кондиции… как говорит Сережа… Простите меня… Так кружится голова… Хочется спать… спать…

Юрий. Что же ты нас позоришь, дочка?.. Хорошо, что Андрюша тебя увидел и привез к нам… Это просто счастье, что обошлось без приключений…

Зоя (неожиданно заплакала). Эллочка, как же ты дошла до этого?.. Ты же можешь так опуститься на самое дно, доченька…

Элла. Я не хотела, мамочка… так получилось… Не плачь… прошу тебя…

Юрий. Зоенька, уложи ее спать. Пусть отсыпается. Сейчас с ней разговаривать бесполезно.

Зоя уводит Эллу в другую комнату.

(Андрею.) Огромное спасибо тебе, Андрюша. (Пожимает руку.) Мы очень благодарны тебе… Элла была в таком состоянии… Мало ли что могло с ней случиться… в наше неспокойное время…

Андрей. Ну я пойду, Юрий Алексеич. Служба. До свиданья!

Юрий. Всего хорошего.

Андрей уходит.

Как же ты так, дочка?.. Как же ты так?..

Затемнение

 

 

 

Картина третья

Квартира Наумовых. Здесь Элла. Звонок в дверь. Элла идет открывать дверь. Входит Игорь.

Игорь. Привет, Элла!

Элла. А-а, Игорешка! Входи!

Игорь. Ты куда-то собралась?

Элла. Нет.

Игорь. Принес тебе задачки по физике. Такие, наверное, будут на выпускном экзамене.

Элла. Ты совсем позабыл, что я к репетитору хожу.

Игорь. А ты попробуй сама их решить.

Элла. Какой ты шустрый! У меня не такая умная голова, как у тебя.

Игорь. Хочу сообщить тебе радостное известие. Нашему изобретению присудили премию на международном экологическом конкурсе.

Элла. Вот здорово! Я так рада за тебя!

Игорь. Мне час назад звонил по мобильнику Влад. Он на седьмом небе.

Элла. Какой Влад?

Игорь. Владислав Петрович. Наш руководитель кружка электроники.

Элла. Ты, наверное, у него самый лучший кружковец?

Игорь. Я один бы ничего не смог…

Элла. А ребята из твоего кружка ничего не смогли бы придумать без тебя… Ты у них генератор идей и мозговой центр.

Игорь. Все это заслуга отца. Он меня с детства приучал к изобретательству.

Элла. А я своего папу видела нечасто, когда он служил во флоте. Походы, учения… Служба у него было нелегкая… А ответственность какая! Командир подводной лодки. Мы долгое время жили на полуострове, затем на острове. Там находились военно-морские базы. Вокруг ужасная глухомань… Проживали в маленьком военном городке… Мама работала в школе, вела там начальный класс…

Игорь. Мои всю жизнь промаялись инженерами.

Элла. Но ты зато решил стать программистом… Думаешь, что эта профессия будет высокооплачиваемой?

Игорь. Все может быть. Если у человека мозги работают, то и зарабатывать он должен неплохо. Классный программист никогда не станет олигархом, но свою семью обеспечит хорошо.

Элла. Это теоретически. Как говорит мой папа.

Игорь. Не все измеряется деньгами.

Элла. Ты идеалист и мечтатель, Игорешка!

Пауза.

Пожалел бы нашу классную. У нее здоровье не ахти.

Игорь. Меньше бы лицемерила…

Элла. Зачем ты ей надерзил?

Игорь. А не надо было меня унижать.

Элла. Проглотил бы. На носу выпускные экзамены.

Игорь. Переживем.

Элла. Через месяц школа останется позади.

Игорь. Разве это что-то меняет?

Элла. Как ты думаешь, я смогу стать успешным финансовым аналитиком?

Игорь. Я считаю, что сможешь.

Элла. Работу после окончания университета я буду искать в крупных и солидных компаниях. С мелкими не хочется связываться. Они быстро разоряются.

Пауза.

Игорешка, а если я захочу, чтобы мы просто остались друзьями?

Игорь. Даже через пять лет, когда я буду дипломированным программистом?

Элла. Да.

Игорь. Это шутка или розыгрыш?

Элла. Я не шучу, Игорешка.

Игорь. У тебя кто-то есть? Я позавчера ехал в автобусе. Случайно увидел, как ты стояла возле супермаркета с двумя парнями и одной девушкой. Кто они?

Элла. Они неплохие ребята. Совсем не нудные.

Игорь. А я, наверное, зануда?

Элла. Я этого не говорила. (Помедлив.) А с ними очень весело и легко. Они учатся в колледже… Сережа, Вика и Жора…

Пауза.

Он… Жора… такой сильный и смелый… Я не хочу, чтобы из-за меня…

Игорь. Мы не первобытные люди. Живем не на острове. Просто мне бы хотелось поговорить с ним. Если ты не возражаешь.

Элла. Я возражаю. Не нужно. Я прошу тебя.

Игорь. Но почему?

Элла. Так надо. Прости меня, Игорешка. (Приблизившись к нему.) Ты очень хороший! (Быстро целует его в щеку.) Но я ничего не могу с собой сделать…

Игорь. Неужели ты променяла меня на этого Жору? С каждым днем ты все больше отдаляешься…

Элла. Потом как-нибудь все объясню.

Игорь. А мне нужно сейчас. Ты избегаешь меня…

Элла. Не сердись, Игорешка!

Пауза.

Ты только не сердись, ладно? Помнишь, как в восьмом классе ты по уши в меня влюбился? Как оставлял цветочки в моем рюкзаке? А потом мы встречались… Ходили в кино, театр… Первоклашки тогда нас дразнили: «Жених и невеста съели кусок теста». Смешно, правда?

Игорь. Не очень.

Элла. О чем ты задумался?

Игорь. Вспомнила, как мы с тобой мечтали о счастье. Мечтали дожить до того времени, когда люди будут жениться и выходить замуж только по любви. Когда откажутся от водки. Когда один человек не будет избивать другого. Когда люди начнут понимать друг друга. Когда человек будет добр…

Элла. Какие красивые мечты! А настанет ли она когда-нибудь, такая жизнь?

Игорь. Я надеюсь… Иначе зачем жить? Ради чего? Чтобы есть, пить, смотреть телевизор?..

Элла. Но ведь мы живем, радуемся детям и солнцу… Уже то, что мы живем…

Игорь. Жить чтобы жить – это слишком мало. Я вот смотрю на своих родных. Что хорошего у них в жизни? Живут, работают, коротают вечера у телевизора. Целый год экономят, чтобы собрать деньги и летом едут отдыхать на море. Ничто их не терзает. У папы, правда, есть отдушина. Он увлекается изобретательством. Мы, наверное, еще будем жить почти так, как они. Потому что многое взяли от них. Но мы иногда будем искать и размышлять. Поэтому те, кто пойдет за нами, будут жить лучше.

Элла. Красивей, да?

Игорь. Наверное. И честней, Искренней. А то многие сейчас помешались на деньгах. Как хотелось бы, чтобы человек навсегда избавился от алчности, зависти, ненависти.

Элла. Ты знаешь, Игорешка, а иногда мне становится тоскливо. И родители еще… Что они могут понять? Мама только одно и твердит: «Готовься к экзаменам». Как будто поступление в университет что-то изменит! А если я стану безработной после окончания университета? Жизнь тогда станет такой пустой…

Игорь. А ты не думай об этом. Мне кажется, человек попадает в пустоту только по своей воле. Вокруг него образуется вакуум, если он отказывается мыслить и действовать.

Пауза.

Элла. Завтра воскресенье… Ты ко мне завтра не приходи. Ладно?

Игорь. Хорошо. Но почему?

Элла. Я буду занята.

Пауза.

Игорь. Скажи, ты боишься их, да?

Элла. Никого я не боюсь.

Игорь. Нет, ты боишься их. Я уверен в этом. И зачем ты связалась с этими ребятами? Никого не бойся, слышишь! Я всегда буду рядом. Ни один волос не упадет с твоей головы. (Неожиданно.) Слушай, а если я откажусь от идеи стать программистом? Мы бы могли после окончания школы уехать за границу, устроиться там на работу. Уедем, а?

Элла. Нет, Игорешка, нет… Да и нас там совсем не ждут. Мы же с тобой не физики-ядерщики. Нам еще учиться надо, получить специальность…

Затемнение

 

 

Картина четвертая

 

Летний солнечный день. Берег реки. Небольшой песчаный холм закрывает причал. В стороне сарай. Здесь Жора, Сергей, Вика и Элла. У сергея и Вики в руках сумки.

Сергей (кричит в сторону реки.) Эге-гей, дедуля! Где ты там? (Жоре.) Отличный ты островок отыскал. Жорик! Красотища какая!

Жора. Ударился бы ты, Серый, в эстетику, а не в коммерцию.

Сергей. Невыгодно. Безденежное дело.

Элла. Как сказать. Можно заниматься ландшафтным дизайном. И зарабатывать большие деньги. Если клиенты очень богатые люди.

Сергей. А если богатенькому буратинке что-то не понравится, так он ничего и не заплатит. Нет, пусть кто-то другой этим занимается. Я люблю, чтобы надежно было. И денежно. Правда, иногда почитываю книжки о высоких материях.

Элла. О чем, о чем?

Сергей. О преданной любви, например.

Вика. Это реалии прошлого и позапрошлого века. А сейчас всем нужны только бабки. Даже старым теткам.

Сергей. Неужели тебе никто не признавался в любви, Викуля, когда было десять?

Вика. Признавался. Один толстенький мальчик. Я только хорошо помню, что он любил все обменивать.

Жора. Деловой был чудак.

Сергей. Наверное, это был я.

Элла. Где же дед? Не видно что-то.

Сергей. Сейчас должен подъехать.

Вика. Потом мне признавался в любви одноклассник. Лопоухий такой. Это было уже в седьмом классе. Даже дарил цветы.

Сергей. А сейчас тебе никто не признается?

Вика. Всяко бывает.

Сергей. Смотри, я ревнивый.

Элла. Я так люблю бывать на острове! Никто не указывает, никто не поучает…

Сергей. Да, полная свобода действий. Вокруг ни души…

Жора. Серый, ты значит, и в младенческом возрасте любил сделать выгодный обмен?

Сергей. Я и сейчас люблю.

Жора. У тебя хоть были развлечения, а у меня… Разве что сделать набросок какой-нибудь физиономии…

Сергей. Эллу ты нарисовал здорово. (Элле.) Элен, он твой портрет над кроватью повесил.

Жора. Тебе-то какое дело?

Сергей. Молчу-молчу…

Вика. Серенький, включи маг. Без музыки скучно.

Сергей включает магнитолу и ставит ее на землю. Все четверо начинают танцевать вокруг магнитолы.

Вика. Смотрите, щенок! (Указывает рукой в сторону.) Такой смешной, такой шустренький.

Сергей. Интересно, чья это псина? Деда?

Вика. Вряд ли.

Жора. Кутя, кутя, кутя. (Уходит и возвращается со щенком в руках.)

Элла. Сажай его на магнитолу, Жора.

Жора. Нет, я немного позабавлюсь с ним. (Уходит.)

Сергей. Куда он его понес?

Вика. Не знаю.

Элла. Когда-то в детстве я притащила домой бродячего щенка. Утром его уже не было. Мама выкинула на улицу. Я хотела тогда убежать из дома.

Сергей. Может, это и деда щенок. Живет дед сам.

Элла. Одному жить плохо.

Сергей. Жена у него умерла, дети разъехались.

Слышен отдаленный собачий визг.

 Я думаю, если завести породистую сучку, можно тоже что-то иметь. Допустим, принесла она пять щенят. Продаешь каждого по выгодной цене. Вот тебе и приличные бабки. У нас в колледже Витя Пискунов подрабатывает на этом.

Элла. У вас там одни дельцы собрались.

Сергей. Коммерческая жилка – это тоже талант.

Появляется Жора.

Вика. А где песик?

Жора. Он стал брыкаться, укусил меня…

Вика. А где же он? Убежал?

Жора. От меня не убежишь… я его успокоил…

Сергей. Каким образом?

Жора. Он уже никого не укусит…

Элла. Как? Ты что?! (Отшатнулась от него.)

Танцевать прекратили. Пауза.

Жора. Да вы что на меня уставились? Он меня за палец сильно укусил… (Показывает палец.) Вот смотрите…

Сергей. Слушай, Жора, зачем это нужно было делать? Щенок породистый. Можно же было кому-нибудь загнать.

Жора. Тебя погубит жадность, Серый.

Сергей. При чем тут жадность? Можно подумать, что у тебя карманы набиты баксами.

Вика. Жаль щенка. Такой хорошенький.

Сергей. Дед подъезжает на лодке. Сейчас поедем на остров.

Элла. Лично я никуда не поеду.

Жора. Элка, не сердись! Я же не хотел…

Элла. Уйди от меня!

Жора. Щенка пожалела? А меня кто-нибудь жалел?! Он хоть ласку знал, а я… У тебя, у Вики, у Серого родители есть… А тут… папашу своего никогда не видел. Мамашу видел в последний раз, когда было лет семь. И всё! Для нее тюрьма – дом родной. Когда трезвая была – била, помню. А по пьянке – приласкать пыталась. Потом лишили ее материнских прав, меня в детдом... я оттуда раз десять бежал. Ловили, наказывали... Когда подрос, в спецшколу попал. Только не в ту, где одаренные дети... Два года там пробыл. Родная тетка вытащила. А точнее ее муж. Он с большими связями. Замолвил кое-кому словечко, чтобы меня в колледж приняли. Хотя вступительные экзамены я сдал. Притом вроде нормально. С тех пор и живу у тетки... (Немного помедлив.) Почему я должен быть добреньким? Почему? Где были вы, добрые, когда родная мать дубасила меня как приблудного щенка? Когда меня обижали ее хахали?.. Когда били пацаны в спецшколе... потому что я слабее их... Когда попрекали тем, что я был в спецшколе? Где было ваше всесильное добро?! Где?! (Пауза.Я) Подходит к Элле и властно берет ее за плечи.) Пошли...

Элла покорно подчиняется его воле. Слышен всплеск воды. На берегу появляется Петрович.

Петрович. Здорово, ребята! (Оглядывается вокруг и зовет.) Бимка! Би-имка! Опять забрел куда-то. Ребята, не видели здесь щенка?

Неловкая пауза.

Вика. Щенка?

Жора. Нет, не видели.

Петрович. Вот пакостник! Одна морока с ним!

Сергей. Петрович, так мы возьмем лодку.

Петрович. Берите, берите. Сегодня уже все равно рыбачить не буду.

Сергей. К вечеру прикатим, Петрович. Потом я расплачусь. Залезай в судно, ребятишки.

Вика. Я тоже хочу погрести немного.

Жора. Натрешь волдыри, детка. (Элле.) Идем, Элла. Не сердись. (Берет ее за руку.) Я больше не буду так...

Жора, Сергей, Вика и Элла скрываются за песчаным холмиком. Слышен всплеск воды. Это от берега отъехала лодка.

Петрович. К острову поплыли. Ишь, как облюбовали местечко! Ни людей вокруг, ни зверей. (Громко, сложив руки рупором.) Би-имка! Би-имка! Ах чертенок! Куда же ты запропастился?

Появляется Игорь.

Игорь. Добрый день, дедушка!

Петрович. Здорово, парень! Ты случайно щенка не видел?

Игорь. Нет, не видел.

Петрович. Вот шалун! Убежал куда-то.

Игорь. Как здесь клюет, дедушка? Хорошо?

Петрович. Места тут тихие. Ни заводов, ни фабрик. Рыбешка здесь чувствует себя вольготно. Сюда по выходным даже большое начальство приезжает рыбачить. И карасик идет, и судак, и щучка...

Игорь. А что это за остров виднеется, дедушка? Лодка какая-то к нему причаливает.

Петрович. Остров как остров. Безлюдный. Одни горлицы кричат. В старину там была небольшая крепость. Обороняла подступы к берегу.

Игорь. Это очень интересно. Особенно для меня. Археология – мое любимое увлечение. Не могли бы вы меня подбросить на этот остров?

Петрович. Где ты раньше был, чудак-человек? Вот только недавно молодежь туда поехала. Я им свою лодку дал. Они бы и тебя отвезли. Приходи теперь завтра.

Небольшая пауза.

Игорь. Вот не везет. Я ведь завтра утром уже уезжать должен. Я не здешний. Как же мне попасть на этот остров?

Петрович. Ничем не могу помочь, парень. Лодку они возвратят только к вечеру.

Игорь. А у вас другой лодки нет?

Петрович. Есть. Но она развалюха. Я ее уже столько раз шпаклевал, а все равно малость протекает.

Игорь. Послушайте, дедушка! Перевезите меня на остров. Я вас очень прошу. Мне нужно именно сегодня. Всего на три часа. А потом заедете и заберете меня.

Петрович. Небезопасно это, парень, в такой развалюхе...

Игорь. Я вас очень прошу. Я заплачу...

Петрович. Ну и нетерпеливый же ты, парень! Плавать хоть умеешь?

Игорь. Могу и пять километров проплыть.

Петрович. Приспичило тебе. Ладно, сейчас достану весла. (Открывает сарай, выносит два весла и кружку.) Вот тебе кружка. Пока доедем, воды немного натечет. Будешь вычерпывать ее. Через часика три, говоришь, за тобой заехать?

Игорь. Ага.

Оба скрываются за песчаным холмиком.

Затемнение

 

 

 

Картина пятая

 

Остров. Берег. Здесь Жора, Сергей, Элла и Вика. Все в купальных костюмах. Курят сигареты, играют в карты. Вокруг разбросаны пустые бутылки от вина.

Жора. А мы вот так, Сергей!

Сергей. Валяйте.

Элла. Не пора ли нам сделать перерыв?

Жора. Вот только доиграем.

Сергей. Итак, ребятишки, вы потерпели жестокое поражение. С чем и поздравляю вас. (Встает, потягивается.) Жить на свете хорошо. Но хорошо жить еще лучше.

Все встают. Вика включает магнитолу.

Вика. Разомнемся. (Начинает танцевать).

Все танцуют. Их движения шаткие, неуверенные.

Жора. Серый, где ты такого вина достал?

Сергей. В супермаркете. Не фальсификат, а натуралка.

Жора. Вроде бы не очень крепкое, а в голове мутит.

Сергей. И на подвиги тянет?

Жора. Есть что-то. Но на этом острове не должно быть подвигов. Это мой остров, Сергей.

Сергей. Хорошо, пусть будет твой.

Жора. Когда на душе скверно, меня тянет сюда.

Сергей. Ты много выпил, Жорик. Это вино надо пить понемногу, смакую и растягивая удовольствие. А ты так присосался к горлышку...

Вика. Мы же подзадоривали: «Пей до дна! Пей до дна!» Я и сама выпила много.

Сергей. Не знаю, кто как, а я быстро дошел до кондиции.

Элла. Оно и видно. У тебя глаза блестят. Как у кота весной.

Жора. Элка! О чем я хотел тебя спросить? Ах да... Какой-то тип провожал тебя от школы до самого подъезда. Позавчера...

Элла. Это Игорешка. Мой приятель.

Жора. Передай, чтоб обходил тебя десятой дорогой. А то займусь им вплотную...

Элла. Что он сделал тебе плохого?

Жора. Если будет мозолить глаза, я его...

Музыка внезапно оборвалась. Танцевать прекратили.

Элла. С кем мне дружить – это мое дело!

Жора. Ах вот ты как заговорила! Стала чересчур смелой! (Притягивает ее за подбородок.)

Элла (бьет его по рукам). Убери руки! Только щенков можешь убивать. Скотина!

Жора. Ах ты!.. (С силой бьет ее по лицу.)

Элла падает.

Сергей. Жора, ты что! Жорка!

Неожиданно появляется запыхавшийся Игорь. С кулаками бросается на Жору. Тот отскакивает в сторону.

Жора. О, вот и сам Ромео. Не надо и охотиться за ним.

Игорь наступает на него.

Серый, наших бьют!

Сергей. Я здесь, Жорик! (Поднимает с земли бутылку.)

Вика. Я тоже хочу драться.

Игорь (наступая на Жору). Я тебя с землей смеша, подонок!

Жора. Серый, он трансе. Отвлеки его! (Поднимает с земли бутылку.)

Вика тоже поднимает с земли бутылку. Все трое окружают Игоря.

Сергей. Гей-гоп! Берегись, рыцарь!

Игорь резко поворачивается к нему.

Жора. Бе-ей его! (Подскакивает сзади и бьет Игоря по голове.)

Игорь падает навзничь.

Элла (истерично). Что вы сделали? Что вы сделали? Мерзавцы! Скоты!

Жора. Я и тебя... (Поднимает бутылку.)

Сергей (отталкивает его). Ты что, Жорка, спятил? (Вике.) Викуля, быстрей воды! Надо, чтобы он скорей очухался, а то наживем на свою голову неприятности. Вдруг у него сотрясение мозга?!

Вика приносит в ладонях воду, брызгает на лицо Игоря.

Что-то он не приходит в себя. Видимо, сильный обморок. Эй, парень, вставай! (Трясет Игоря.)

Вика. Зачем ты его бутылкой?! Не нужно было бутылкой...

Элла. Звери! Скоты! Подонки!

Жора. Заткни свою пасть! Лучше скажи, как очутился здесь этот тип?

Элла. Я не знаю... Я ничего не знаю...

Сергей пытается растормошить Игоря.

Жора. Наверное, сказала ему, куда мы приезжаем по выходным. Иначе он бы не притащился на остров.

Сергей (со страхом). Жорка, он не дышит! Жорка! И пульса нет!

Жора. Врешь!

Элла. А-а-а… Вы убили его! Вы убили его!

Вика. Нет! Этого не может быть! Нет!

Жора. Заткнешься же ты! (Хватает Эллу и затыкает ей рот ладонью.)

Элла пытается вырваться.

Придержи эту психопатку, Серый! Да не дрожи, как заяц. У этого парня просто глубокий обморок. Сейчас я его верну к жизни.

Жора передает Эллу Сергею. Сам склоняется над Игорем, делает массаж и искусственное дыхание.

Сергей. Ну как?

Жора. Вот черт! Что это с ним? Вика, тащи воды! (Бьет неподвижного Игоря по щекам.) Очнись же ты, урод!

Вика приносит в ладонях воду.

Лей ему на голову! (Трет Игорю виски, массирует грудь.)

Сергей. Ну что?

Вика. Он дышит?

Жора. Нет... (Помедлив.) Он мертв... Я определил по зрачкам...

Сергей (с ужасом). Мертв?

Элла (вырвавшись из его рук). Убийцы! Звери! Вы убили его! (Бросается к воде.)

Жора. Держи ее!

Все трое настигают Эллу.

Приди в себя, дура! (Трясет ее.) Приди в себя!

Занавес

 

 

 

 

Действие второе

Картина шестая 

Коридор перед квартирой Наумовых. Лестница ведет на чердак. Здесь, на чердаке, Элла, Сергей, Жора и Вика.

Жора. Благодарите меня, что вы здесь. Я давно приметил этот чердак, когда мы приходили к Элке.

Вика. Что теперь будет? Я не хотела этого!

Жора. Хватит истерики!

Сергей. Нам теперь каюк!

Жора. Заткнись, серый! Скулишь как баба... Лучше еще раз проверь: у всех ли отключены мобильники...

Сергей. Я его не убивал! Ты ударил его бутылкой! Ты!

Жора. Кто это докажет? А я скажу, что грохнул его ты, Серый!

Сергей. Я не убивал! Я не убивал!

Жора. Тогда я скажу, что ударила она. (Показывает на Вику.)

Вика. Нет! Нет!

Жора. Значит, и нечего ломать копья! Все мы теперь связаны одной веревкой. И даже она. (Кивает на Эллу.)

Элла (глухо). Убийцы! Скоты!

Вика. Но она...

Жора. Кто тебе это сказал? Если Элка нас выдаст, то мы все скажем, что это она завалила парня. И непременно это скажем. Правда, Серый?

Сергей. Нет... Да.

Жора. Правда, мы это скажем, Вика?

Вика. Я не знаю...

Жора. Что ты не знаешь? Да я тебе голову оторву...

Вика. Скажу...

Жора. Повторяй за мной. Скажу, что Элка бахнула парня бутылкой по голове...

Вика. Скажу, что Элка бахнула парня бутылкой по голове.

Жора. А мы его не били.

Вика. А мы его не били.

Элла. Это подло! (Плачет.) Подло!

Жора. Ты в западне, детка! Не вздумай рыпаться! Не будешь держать язык за зубами – худо будет...

Элла. Мне жутко! (Плачет навзрыд.)

Жора (Вике и Сергею). Это и вас касается... зарубите себе на носу...

Сергей. Ты.. ты меня... не... не пугай... Я его не... не убивал...

Жора. Пролепечешь это кому-нибудь другому! Никто не хотел его убивать! Кто знал, что он такой хлипкий?!

Вика. Мне страшно! Мне страшно!

Сергей. А кому не страшно?! Потом, наверное, будет еще страшнее. Я уверен, что нас уже ищут. Как только отсюда выйдем, сразу схватят.

Жора. Без паники. Надо лучше обмозговать, что делать дальше. Главное, раздобыть побольше деньжат.

Сергей. Я ни о чем не хочу думать. Я вообще ничего не хочу.

Жора. Не раскисай! Распустил тут нюни. Постыдился бы девчонок.

Сергей. Иди ты...

Жора. Ну, ну, договаривай, не стесняйся. (Элле.) Я тебя еще раз спрашиваю: кто переправил на остров этого парня? Говори, истеричка!

Элла. Я не знаю. Я ничего не знаю. Отстань от меня! Отстань! (Плачет.) Когда все это кончится? Скорей бы конец!

Жора. Все из-за тебя вышло. Можешь считать, что ты убила его!

Сергей. Не тронь ее!

Жора. Что ты сказал?

Сергей. Только то, что слышал.

Жора. Серый, я тебя не узнаю. С каких это пор ты стал таким смелым? Мне это не нравится.

Сергей. А мне наплевать! Мне...

Жора. Еще одно слово – и я буду бить...

Сергей. Бей, гад! Бей!

Небольшая пауза.

Чего же ты не бьешь?! Кишка тонка... Знаю, что не ударишь... Знаю... Потому что я смогу достать бабки, а ты – нет... Грабить людей ты не пойдешь... Побоишься... Хотя только ты... ты убил парня... А мы... дураки мы... (Заплакал.)

Пауза.

Жора (переменив тон). Серый, да возьми себя в руки. Ты ведь мужик. (Кивнув на девушек.) Им, бабам, еще простительно.

Элла. Как это все ужасно! Как в кошмарном сне. Я так больше не могу... (Идет к выходу.)

Жора. Куда ты? Стой! Опомнись!

Вика (хватает Эллу за руку). Эллочка, не бросай меня! Я боюсь! Мне страшно!.. (Всхлипывает.) Я умираю от страха.

Элла. Почему тебе там не было страшно?..

Вика. Я не... Я не хотела... Я не хотела... (Рыдает назврыд.)

Элла. Ты все врешь... Я не верю тебе!

Вика. Это правда, Эллочка! Это правда!

Элла. Я видела, как ты схватила бутылку. Ты ничтожество! Дрянь!

Вика. Эллочка! (Падает на колени, закрывает ладонями лицо.) Эллочка!

Элла (исступленно). Дрянь! Дрянь! Дрянь!

Жора. Совсем сбесилась. (Хватает ее за руку.)

Элла. Пусти меня! Скотина! Зверь!

Сергей. Не тронь ее!

Жора. А не то...

Сергей. Не тронь, я сказал!

Жора. Очень мне нужно это сокровище! (Отпускает Эллу.)

Сергей. Элен, слышишь, ты не ходи никуда. Хорошо? А то нас всех сцапают.

Элла. Какая разница, сегодня или завтра...

Сергей. Как подумаю об этом, так в дрожь бросает. Лихорадит прямо. Особенно, когда о матери думаю. Жалко мне ее. Зачем она меня родила? Чтобы я кому-то принес несчастье?

Короткая пауза.

Отец это переживет. И не похудеет. А мать... Так ее жалко...

Жора. А что ему худеть, твоему предку? У него булка ого-го какая! Еще бы! Повар в ресторане. Кто чем, а жратвой ты будешь обеспечен на все случаи жизни, Серый.

Сергей. При чем тут жратва?

Жора. Ну а терзать себя тоже ни к чему. Кто из вас скажет, что будет завтра? Никто!.. И я не хочу об этом думать. Нам сейчас нужны бабки. И как можно больше. Только ты нас можешь спасти, Элка. Если нас схватят, тебе ничего не будет. А нам конец! Конец всему! Всей жизни!

Элла. Что ты от меня хочешь?

Жора. Принеси нам бабки. Мы должны бежать...

Элла. Но у меня нет денег! Нет!

Жора. Есть. У твоих предков.

Элла. Я не хочу воровать... Я не хочу...

Жора. Разве это воровство? Они же твои предки. Они все простят. Достань для нас бабки и можешь катиться на все четыре стороны. Но если не достанешь...

Сергей. Жорка!

Жора. Но если не достанешь, то мы все скажем, что ты убила его. У нас просто нет иного выхода.

Сергей. Жорка, ты считаешь, что нам нужно бежать?

Жора. И как можно быстрее, Серый! Думаю, что завтра все менты будут знать наши физиономии.

Сергей. А может, не стоит бежать? Куда убежишь?..

Жора. Махнем подальше, а там видно будет. Коли будут баксы, то не пропадем. Ты же делец, Серый. Ты умеешь делать бабки.

Сергей (Вике). Викуля, что нам делать?

Вика. Я боюсь...

Сергей. Надо бежать, Викуля. Или идти в ментовку...

Вика. Я не хочу в ментовку... Я боюсь...

Сергей. Я тоже боюсь. Но надо на что-то решиться.

Жора. Оставь ее... Убежим вдвоем...

Сергей. Куда убежишь? Везде люди...

Вика. Серенький, это несчастный случай. Правда, Серенький?

Сергей. Наверное, это так... Или мы...

Жора. Только несчастный случай! И больше ничего! Слышишь, Серый?! И больше ничего!..

Сергей. У меня в карманах пусто.

Жора. Элка нам принесет бабки.

Элла. Ничего я вам не принесу. Деньги лежат в буфете, в фарфоровой вазе. Идите и берите.

Жора. Мы не домушники, чтобы чистить квартиры.

Элла. Вы гораздо хуже. Вы звери...

Жора. Мне надоело слушать твой бред. Или ты пойдешь и возьмешь для нас бабки...

Элла. Или что?

Жора. Или мы с Серым отнимем у тебя ключи и сами добудем бабки. Ночью... Но это может плохо кончиться для твоих предков...

Сергей. Я никуда с тобой не пойду! С меня хватит!

Жора. Не пойдешь? А жрать хочешь? А пить хочешь? А воздухом дышать хочешь?

Сергей. Я не ворюга!

Жора. А я, по-твоему, кто, домушник? Просто так складываются обстоятельства.

Вика. Эллочка, принеси нам деньги. Тебе все равно ничего не будет.

Элла. Я не могу, Вика.

Вика. А ты незаметно возьми. Чтобы никто не видел.

Элла. Они хотят бежать, а что делать нам, Вика? Повеситься, отравиться? За что мне такие муки? Я схожу с ума...

Пауза.

Я... я принесу вам деньги. Но больше от меня ничего не дождетесь. Лучше умереть... (Плачет.)

Пауза. Затемнение Луч прожектора высвечивает на авансцене Сергея.

Сергей. Как я дошел до этого? Как это случилось? А ведь еще совсем недавно...

Затемнение

 

 

 

Картина седьмая 

Следующие три эпизода воскрешают недалекое прошлое. Небольшой сквер. Скамейка. Вблизи телефон-автомат. Здесь Жора, Сергей и Вика.

Сергей. Погодка хорошая.

Вика. Скорей бы уже вечер.

Жора. Еще натанцуешься.

Вика. Интересно, почему это никто меня не приглашает, когда вы стоите рядом?

Жора. Не хотят связываться.

Сергей. Не знаю, как ты, Жора, а я считаю, что драться из-за девчонок – это довольно глупо. Когда-то в детстве я считал, что девочек надо завоевывать кулаками. Но с возрастом поумнел.

Жора. А почему бы и нет, если барышня стоит того?

Сергей. Разве такие есть?

Жора. Кто знает?

Вика. По-вашему, стоящие женщины уже перевелись?

Жора. Думаю, пока еще есть. Только мы не для них.

Сергей. А может, наоборот, Жорик? Может, они не доросли еще до нас?

Жора. Это как посмотреть. Когда барышня поступила в ликбез, то все сверстники, которые не располагают большими бабками, чтобы отстегивать за учебу, кажутся ей ничтожными людишками. Я бы морду таким бил, чтобы не смотрели на меня свысока.

Вика. Я лично таких девиц знаете, сколько знаю...

Пауза.

Мы идем завтра в бар, Серенький?

Сергей. Увы, в моем кошельке пусто. Деньги будут дня через три. Как проверну выгодную сделку.

Жора. Да и скука смертная... Когда настают вечера в выходные. Да и в колледже скучно...

Вика. Мы балдеем в ночном клубе чуть ли не каждый вечер...

Жора. Все это не то, все это не то...

Сергей. Тебе хочется острых ощущений, Жорик?

Жора. Разве я знаю, что мне хочется? Поразмяться хочется...

Сергей. Чего же ты тренировки забросил? Тайский бокс – это круто.

Жора. На этих тренировках все буднично, уныло, а мне хочется чего-то необыкновенного... как в кино...

Появляется заплаканная Элла. Она бежит к телефону.

Элла. Ребята, помогите! Там пожар!.. В угловом доме... Дым из окна... Детский крик!

Жора. Где? Где?

Элла. Там... Здесь близко... Угловой дом...

Жора. Какой этаж?

Элла. Второй.

Жора, Сергей и Вика убегают. Элла подходит к телефону, набирает номер.

Пожарная? Скорей приезжайте. Какая улица? Пушкинская... Я не знаю, какой номер дома. В самом начале улицы. Пожалуйста, быстрей! Там дети... (Убегает.)

Пауза. Появляется Жора. Правая рука у него в крови, рубаха кое-где обгорела.

Жора. Вот черт! Оставляют пацанят одних... Закрывают их... Уроды!

Появляются Сергей, Вика и Элла.

Элла. Что с детьми?

Жора. Живы. Отдал я их какой-то бабке.

Элла. Что у вас с рукой?

Жора. Кулаком стекло высадил. Надо бы чем-то перевязать.

Элла вытаскивает из сумочки носовой платок и подает ему.

Элла. Возьмите перевяжите. Он совершенно чистый.

Жора. Спасибо (Обматывает руку платком. Сергею.) Ну, Серый, не думал я, что ты заячьей породы. Дверь мы не смогли взломать. Ладно. Но я ведь полез по трубе на балкон. Почему же ты стоял, как пень дубовый? Мало там таких зевак было? Говорят, рассуждают, бегают, а сделать что-нибудь... Пожарников ждут! Хотя бы одна душа нашлась! Ладно, уж бабы, а то ведь мужики... Здоровые, крепкие... Трясутся за свою шкуру.

Вика. Как ты вынес детей через дверь?

Жора. Изнутри открыл. Накладной замок... Везде огонь, дым. Пока отыскал пацанят... Они уже еле дышали. Одного – в одну руку, второго – в другую. А внизу какой-то тип прицепился: скажи ему имя и фамилию. Я ему сказал. Только не фамилию, а в три этажа... Он аж рот открыл от удивления.

Слышится сирена пожарной машины.

Элла. Рука у вас болит?

Жора. Ничего, пройдет.

Элла. Кровь не останавливается. Я тут живу недалеко. Может, вы зайдете? Я вам перевяжу руку. Надо сначала ее хорошенько обмыть, смазать рану йодом.

Жора. Это можно. Тем более, что просит красивая девушка. (Вике и Сергею.) Встретимся завтра в ночном клубе.

Жора и Элла уходят.

Затемнение

 

 

 

Картина восьмая 

  Районная налоговая инспекция. Маленький кабинет. Табличка на двери «Отдел принудительного взыскания налогов». Здесь за столом сидит Валентин и что-то выискивает на плоском экране компьютера. В проеме двери появляется голова Сергея.

Сергей. Скажите, где можно найти Власенко?

Валентин. Я вас слушаю.

Сергей. Значит, вы и есть Власенко?

Валентин. Да. В чем дело?

В комнату входят Сергей, Жора и Вика.

Жора. Это мы должны вас спросить, дядя. Шлете нам официальные письма. А мы могли бы и не являться. Вы ведь не мент, не следователь, не прокурор.

Сергей. И даже не начальство в этом домике, который проходит под названием «Районная налоговая инспекция».

Валентин. Кто вы? Что вам здесь нужно? Я сейчас охрану вызову.

Жора. А мы, между прочим, очень культурно с тобой разговариваем, дядя. Лучше объясни, что ты от нас хочешь? Раз прислал всем троим письма... (Бросает на стол листок.)

Валентин. Ты мне не тыкай! Сопляк еще!

Жора. Хорошо, дядя, не возражаю. Перейдем на «вы».

Сергей. Вот еще такая бумага. (Тоже бросает на стол листок.)

Вика. И что интересно. В ней написано: по поводу нелегальной работы в хозяйственных структурах и неуплаты налогов с полученных доходов. Во множественном числе.

Жора. Это называется – брать на пушку.

Валентин. Прошу здесь не шуметь! Паспорта у вас есть?

Сергей. Паспорта у нас, конечно, есть. Только они у нас дома. Предъявлять обязаны лишь ментам.

Валентин. Документы какие-нибудь при себе у вас есть?

Жора. Однако и тон у тебя, дядя. Мы вот сейчас повернемся и уйдем. И на прощанье скажем пару теплых слов.

Валентин. Попрошу не тыкать! Я вас здесь не держу! Можете идти. Только потом получите повестки из прокуратуры.

Сергей. Как это понять?

Валентин. А вот так. (Достает из ящика стола какой-то лист бумаги.) Вот он у меня. Акт, составленный нашей выездной бригадой. Возьму и отошлю его в прокуратуру. Чтобы против вас возбудили уголовное дело.

Вика. Еще чего! Мы свои деньги заработали честно.

Валентин. Какое вы имели право работать нелегально?

Сергей. А разве нельзя? У нас в стране миллионы людей так работают.

Валентин. Это незаконно. Вы таким образом уклоняетесь от уплаты налогов.

Сергей. Если незаконно, то пусть отвечает директор этой частной фирмы. Наше дело маленькое. Мы работали... Получили зарплату в конверте...

Валентин. Ответите и вы.

Жора. Серый, да пошли! Что ты слушаешь его... Он тебе еще не такое выдаст. Если бы не мент, который сопровождал эту выездную бригаду налоговиков... я бы их всех послал подальше... Мент тогда и паспорта наши потребовал, переписал фамилии и адреса. Хотя паспорт у меня одного оказался. Но если бы я его не предъявил, мент бы нас всех задержал до выяснения... Отсиживались бы в ментовке... А вы с Викой, Серый, соврать уже побоялись...

Вика. Пойдемте лучше к юристу, проконсультируемся.

Сергей. Подождите.

Валентин. Хотел по-джентльменски поговорить. Вижу, не выходит. Сейчас запечатаю акт в конверт и отправлю в прокуратуру. Пусть там с вами разбираются.

Жора. Я тебя, дядя, сам бы с большим удовольствием запечатал в конверт и отправил как можно дальше. Легче бы дышалось.

Валентин. Я вот сейчас охрану вызову. Не успеете выйти из здания, как получите пятнадцать суток.

Жора. Твое счастье, дядя, что мы разговариваем не с глазу на глаз.

Сергей. Жора, не кипятись! Подождите с Викой меня на улице.

Жора. Я бы на твоем месте не стал разговаривать с этим... Вешает нам лапшу на уши...

Вика и Жора уходят.

Сергей. Давайте все решим по-хорошему. Зачем друг другу портить нервы? Вы ведь нас вызывали не для того, чтобы пугать прокуратурой. Верно?

Валентин. Верно. Но вы стали мне хамить.

Сергей. Вы простите нас. Некрасиво вышло с нашей стороны.

Валентин. Где вы еще неофициально работали? В каких коммерческих структурах?

Сергей. Только в одной этой фирме. (Помедлив.) Мы получили деньги за тяжелую и вредную работу. А если что не так, то у каждого бывают ошибки.

Валентин. Много вас еще таких. А кто налоги будет платить? Откуда брать деньги на зарплату учителям, врачам, на пенсии для пожилых людей?

Сергей. Так можно хорошенько копнуть под шоу-бизнес, перекрыть финансовые потоки в офшорные зоны...

Валентин. Не твоего ума это дело. Доберемся и до шоу-бизнеса. Найдем и тех, кто прячет деньги в офшорах.

Сергей. Вы оптимист. Вам легче жить на этом свете. (Помедлив.) Вокруг масса соблазнов, реклама хороших товаров чуть ли не на каждом шагу. Старенькому человеку они уже не нужны. А мы молодые, учимся в колледже. Летом у нас каникулы. Решили подработать...

Валентин. В каком колледже вы учитесь?

Сергей. Извините, я не стукач. Ваше любопытство удовлетворить не могу.

Валентин. Какую работы выполняли в фирме «Эльтон»?

Сергей. Изготавливали табуретки, стульчики, кухонные разделочные доски, деревянные рекламные щиты.

Валентин. Чтобы больше не работали нелегально. Ясно?

Сергей. Раз без официального оформления нельзя, значит, больше этого делать не будем. Поймите и нас. Мы сначала хотели лодку купить. Но у Вики, вот у этой девчонки, в семье туго с деньгами. Младший брат у нее, отца нет, мать больная, нигде не работает. Так мы эти деньги ей отдали.

Валентин. Это меня не интересует, кому вы отдали деньги. Налоги все равно придется с них уплатить. Заполнить декларации и уплатить.

Сергей. Все сделаем и уплатим. (Помедлив.) Ну подойдите к этому делу по-человечески. Можно же не отправлять письмо в прокуратуру. Зачем занятых людей от дела отрывать?

Валентин. Тебе об их занятости волноваться ни к чему. Этот твой приятель...

Сергей. Он просто очень вспыльчивый. Вы извините его.

Валентин. Такого агрессивного наглеца я вообще никогда не встречал...

Сергей. У него такой характер, понимаете. Чересчур резкий. Простите нас, а?

Валентин. Следовало бы его наказать. За хамство.

Сергей. Да он больше не будет хамить. Обещаю вам.

Валентин. Ладно, так уж и быть. Не буду отсылать акт в прокуратуру.

Сергей. Спасибо вам большое. Всего вам доброго! (Уходит.)

Затемнение

 

 

 

Картина девятая 

  Вечер. Сумерки. Тусклый свет фонаря едва освещает подворотню. Появляются запыхавшиеся Жора, Сергей и Вика. Они откуда-то бежали. Снимают с лица маски.

Жора. Здорово я его левой сбоку. Аж пальцы болят.

Сергей. А я ему под дыхало заехал.

Жора. Все классно получилось, Серый.

Сергей. Викуля, я и не знал, что ты можешь драться ногами.

Вика. Еще как могу! Я его носком туфельки прямо в пах...

Сергей. Ну и ну! С тобой опасно иметь дело, Викуля.

Вика. А ты как думал?! Я за себя смогу постоять.

Пауза.

Сергей. Место мы выбрали удачное. Тихий скверик. Людей в нем в такое время почти нет.

Вика. Мы на него так набросились, что он даже не успел крикнуть.

Сергей. Эта наука пойдет ему впрок. Будет теперь думать, прежде, чем совершить какую-то подлость.

Жора. Удачно все-таки мы его подкараулили. Недаром целую неделю следили за ним.

Сергей. Просто нам сегодня повезло. Он поздно топал с работы.

Жора. С каким удовольствием я его бил! Ты не можешь себе представить, Серый.

Вика. Так и привыкнуть к этом можно.

Жора. Таких, как он, я бы бил с утра до вечера.

Сергей. И не надоело бы?

Жора. Представь себе, нет. Но ты молодец, Серый! Ловко ты его отвлек. Я в тот миг и заехал ему по челюсти.

Вика. А он оказался труслив. Даже и не пытался защищаться. А как тогда себя с нами вел! Словно обвинитель в суде.

Жора. Если от человека выслушать обвинение, то можно еще потерпеть. А это же мразь! А ты уши развесил и поверил ему, Серый.

Сергей. А что я? Я хотел по-хорошему все уладить.

Жора. Ну и уладил. Он тебе пообещал, а сам тут же письмо в прокуратуру. Чтобы нас припугнули. На всякий случай.

Вика. Да что с того! Нам все равно ничего не было. Поговорили, потолковали... Каждый написал объяснение. И все.

Сергей. Неприятно все-таки, Викуля, когда тебя вызывают туда. Да еще в повестке написано, что если не явишься добровольно, то за тобой заедут без приглашения. Невольно испытываешь стресс...

Жора. Я сразу понял, что это его рук дело, как только получил повестку. Хорошо хоть, что этот Иващенко из прокуратуры разобрался во всем... лишь удивленно пожал плечами...

Сергей. Да, мужик толковый.

Вика. А он не подаст на нас опять, этот Власенко? За то, что мы побили его?

Сергей. Догадаться-то ему нетрудно, но нужны факты. А в кромешной тьме что он мог увидеть? Тем более, что мы натянули на морды маски.

Вика. Отомстить ему надо было, конечно. Иначе будет продолжать безнаказанно творить подлости. Но, может, надо было каким-то другим способом...

Сергей. Разве есть другой эффективный способ, Викуля?

Жора. Только бить таких надо! Только бить!

Вика. На свете еще немало подлости. Неужели всю надо искоренять кулаками?

Жора. Кулаками – это даже мало. Убивать надо подлецов!

Сергей. Ну ты чересчур хватил, Жор! Можно подумать, что ты сущий ангел! (Вике.) А вот наказать иначе, Викуля, мы бы его не смогли. Он бы выкрутился, а мы еще остались виноватыми.

Вика. Почему?

Сергей. Да потому, что он очень хитрый. Свою шкуру под удар не подставит. Я сразу усек, что на бумаге, которую он прислал в прокуратуру, стоит не его подпись, а начальника районной налоговой инспекции. Он сам в этой инспекции маленький винтик. Так решил от имени своего начальства действовать. Поднес бумагу на подпись, а начальство подмахнуло.

Жора. Ничего, зато мы ему сейчас тоже подмахнули от души.

Вика. А мне дяденька из прокуратуры говорит: «Вы только представьте себе, девушка. Я завален серьезной текущей работой. Работаю с утра до позднего вечера. А мне районная налоговая инспекция подкидывает бесполезную и никому не нужную работу. Чтобы я проводил с вами профилактические беседы. Совсем одурели в этой налоговой!»

Сергей. Если разобраться, то заработали мы на этой халтуре не так и много. Учитывая, что вкалывали все каникулы. С восьми утра до восьми вечера.

Вика. А какие грязные ходили! Вредными запахами дышали.

Жора. Зато наклепали целую гору табуреток, стульчиков, разделочных досок...

Вика. Но ты, Жора, все умеешь делать! Руки у тебя золотые!

Жора. Прошел одну школу... Вспоминать даже не хочется. Два года в ней околачивался. В столярном кружке занимался.

Вика. Да ты нас просто выручил, когда директор фирмы дал нам пробное задание. Мы с Сереньким фактически в подмастерьях у тебя были.

Сергей. Викуля, если ты сильно захочешь, я тоже научусь все делать. Даже возьму у своего папани уроки. Чтобы уметь вкусно готовить.

Вика. Ловлю тебя на слове, Серенький.

Сергей. Если бы кто-то из нас зарегистрировался как частный предприниматель...

Жора. А зачем нам эта головная боль, Серый?

Сергей. Никто бы к нам не цеплялся. Можно было бы открыть расчетный счет в банке. Директор фирмы оплатил бы нашу работу по безналу. Да и у него бы не было никаких проблем с налоговой. Но есть один большой минус. Государственная машина сдернула бы с нас всевозможные налоги.

Жора. Налоги? Я эти бабки заработал нелегко. Чего я должен что-то отстегивать? Пусть трясут буржуев! Вон их сколько развелось! Все с крутыми тачками. А у меня лишь старый дешевый велосипед, который я все время ремонтирую...

Сергей. А ведь ты прав, Жорик! Это полный беспредел, когда одинаковый процент от своего дохода должны платить все поголовно – и нищий, и очень богатый. В цивилизованных странах налоговая политика совсем другая. Имеешь маленький доход и ничего нет за душой – вообще ничего не платишь. А если какой-то бизнес приносит большие бабки – платишь на всю катушку. Чуть ли не половину отнимают.

Жора. Это справедливо, Серый! Нельзя у нищего отнимать последнее. Ему тоже хочется пожрать, купить себе одежду, обувь...

Вика. Откуда ты знаешь все эти финансовые тонкости, Серенький?

Сергей. Ты меня удивляешь, Викуля. Знать все, что связано с финансами и уметь договариваться – это мое призвание.

Жора. В этот твой талант я уже не верю, Серый. С этим кадром ты не смог прийти к общему знаменателю. С депутатом тоже.

Сергей. Хорошо, а кто договаривался с директором фирмы насчет этой халтуры?

Жора. Ну это ты смог! А с теми?

Сергей. С теми я тоже договорился. А если они оказались не хозяевами своего слова, так тут уж я не виноват.

Жора. Плохо, значит, договорился.

Сергей. Ничего себе. Как еще можно лучше?!

Вика. Городской депутат наобещал много: баскетбольную площадку оборудовать, настольный теннис сделать... Но ничего не сделал...

Жора. Депутаты начинают шевелиться только перед выборами. Чтобы их опять избрали. Как будто вы этого не знаете. (Помедлив.) Ладно, пора расходиться по домам. Элке ни слова.

Сергей. До завтра.

Все расходятся.

Затемнение

 

 

 

Картина десятая

Квартира Наумовых. Здесь Юрий и Зоя.

Зоя. Не знаю, что и думать. Что с ней? Где она?

Юрий. Я все время звоню ей на мобильный, Зоенька. Никто не отвечает.

Зоя. Юра, я так плохо себя чувствую. Всю ночь не сомкнула глаз...

Юрий. Сейчас я дам тебе таблетки для успокоения. Экстракт валерианы. (Достает из аптечки таблетки, наливает из фильтр-бака воды в стакан и передает все это Зое.) Выпей, Зоенька. Может, тебе стоит прилечь?

Зоя (глотает таблетку, запивает водой). Спасибо, Юра! Уже вторые сутки от нее ни слуху ни духу.

Юрий. Мне кажется, что это как-то связано с ее новыми друзьями.

Зоя. Почему ты так считаешь?

Юрий. Я с ней откровенно разговаривал. Ты тогда была в школе.

Зоя. И что она сказала? Что?

Юрий. Только ничему не удивляйся. Эти молодые ребята очень любят всевозможные развлечения. Но все в рамках закона. Без драк и наркоты.

Зоя. Почему ты мне раньше об этом не говорил?

Юрий. Считал, что это несущественно. Ведь повода, чтобы волноваться, не было.

Зоя. Но ее такое долгое отсутствие чем можно объяснить? Юрий. наверное, вся эта компания решила прокатиться в Крым или в Сочи. Либо в Турцию. Молодые сейчас любят отдохнуть возле моря с шиком. Пусть даже несколько дней.

Зоя. Но она могла бы нас предупредить. Чтобы мы не волновались.

Юрий. А знаешь, почему я так решил? Она как-то сказала мне, что эти ребята вовсе не лоботрясы. Не опустошают родительские кошельки, а зарабатывают сами. Летом, когда каникулы, они не бездельничают, а подрабатывают.

Зоя. Каким образом? Рекламные листовки раздают прохожим?

Юрий. Да нет, Зоенька. Они заняты более серьезной работой. Какая-то фирма их нанимает в летний период. Они занимаются изготовлением табуреток, стульчиков, разделочных досок.

Зоя. Ты посмотри! Они еще и мастеровые!

Зоя. Но ей такие подработки совсем ни к чему. Это больше работа для парней. Да и мы неплохо обеспечены. (Помедлив.) Юра, может, их нужда заставляет подрабатывать? По виду я сразу определила, что они не из богатых семей.

Юрий. А как ты это могла определить?

Зоя. Проще простого. Одеты скромно. На руках дешевые часы, ни у кого нет ни золотых цепочек, ни золотых перстней...

Юрий. Вот что значит женский взгляд! Все подмечает, каждую мелочь... Не то, что мы, мужики... Но я думаю, Зоенька, что дело как раз в другом. Они не хотят просить деньги у родителей, а жаждут их сами заработать. Но не для того, чтобы купить себе одежду или обувь. Как мы с тобой когда-то в юности.

Зоя. А для чего же тогда, Юра?

Юрий. Чтобы поразвлечься в ночном клубе, пойти на концерт какой-нибудь звезды шоу-бизнеса, шикарно отдохнуть у моря. Нынешняя молодежь любит развлечения.

Зоя. Но жизнь не может состоять из одних развлечений...

Юрий. Ты совершенно права. Тем не менее реальность удручает. Маленькие девочки и мальчики обожают компьютерные игры, взрослые парни и девушки развлекаются в ночных клубах. В городе десятки ночных клубов...

Зоя. Где-то же им надо знакомиться. В наше время были танцплощадки... Сейчас ночные клубы... Но твои предположения не лишены оснований. Ты уверен, что Эллочка могла укатить с этой компанией куда-нибудь на курорт?

Юрий. Вполне возможно. Только ты не волнуйся. Как я понял, эти ребята с криминалом не связаны. Обычная современная молодежь...

Зоя. А то, что Андрей неделю назад привез сюда нашу пьяную дочь, ты позабыл?

Юрий. Ну это они отмечали день рождения девушки из этой компании. Вот и пошли в ресторан...

Зоя. Но как можно было так напиться? Я до сих пор не могу это понять.

Юрий. Элла мне говорила, что на столике стояли разные вина. Она все захотела перепробовать.

Зоя. Юра, ты заметил, что в последнее время у нее с Игорем какие-то странные отношения. Мне кажется, что она избегает общения с ним. Уж не влюбилась ли она в кого-то из парней этой компании?

Юрий. Она тебе все равно об этом не скажет. А вот Игорь тоже дома не появлялся. Я его родителям звонил. Они тоже волнуются, ничего не знают.

Зоя. Может, он укатил на море вместе с ними? Эллочка могла его пригласить.

Юрий. Но родители же должны об этом знать! Неужели трудно позвонить по мобильному. Чтобы мы все не волновались. Я этого не понимаю!

Зоя. Какие волнения приходится пережить до того, как дети появляются на свет! Ты помнишь, Юра, когда мы поженились? Это было двадцать два года назад. У нас пять лет не было детей. Это ужасно! Годы шли... Я сходила с ума, бегала по врачам... И вот счастье, наконец... Родилась Эллочка...

Пауза.

Где она может быть? Где?

Юрий. Зоенька, я отлучусь минут на десять. Подойду к соседу со второго этажа, заберу у него там нашу электродрель. (Уходит.)

Пауза. Кто-то открывает входную дверь. В коридоре появляется Элла. Она тихонько крадется к буфету. Вот она задела стул. Слышится голос Зои: «Юра, это ты?» Элла прячется за штору. Появляется Зоя.

Зоя. Странно, я вроде слышала какой-то шум. Наверное послышалось. (Уходит.)

Элла подходит к буфету и достает из вазы деньги. Она не видит появления матери.

Элла!

Элла. Мамочка! (Отступает от табурета.) Ма-мочка...

Зоя. Где ты была? Где?

Элла. Я с ребятами... Игорь... Это страшно, мама...

Зоя. Зачем... Зачем тебе деньги?

Элла. Это не мне... Я потом... потом все объясню...

Зоя. Господи! Что произошло? Где Игорь?

Элла. Я не могу... Не спрашивай меня... Все потом... все объясню... (Бежит к выходу и закрывает входную дверь на ключ с наружной стороны.)

Зоя (Исступленно колотит кулаками в дверь). Эллочка! Доченька! Открой! Открой! (Плачет.)

Затемнение

 

 

Картина одиннадцатая

То же чердачное помещение. Здесь Вика, Жора, Сергей. Шаги, шорох.

Сергей. Кто-то лезет сюда.

Жора. Прячьтесь! Быстро!

Слышится голос Эллы: «Это я!» Те же и Элла.

Вика. А мы испугались

Элла. Я наткнулась на маму... Убежала...

Жора. Принесла деньги?

Элла. Да. (Протягивает Сергею пачку.)

Сергей. Ого сколько! (Прячет деньги в карман.) Считай, что за мной долг, Элен. А долги я всегда возвращаю.

Жора. Серый, пересчитай деньги.

Сергей. Успеется.

Вика. Что это за шум?

Элла. Это мама.

Сергей. Надо было как-то незаметно.

Жора. Наверное, пора смываться.

Короткая пауза.

Как бы сюда не полезли.

Элла. Никто меня не видел, кроме мамы.

Пауза.

Жора. Бабки есть. Теперь нельзя медлить. Надо бежать.

Сергей. Но куда? На Север, на Дальний Восток, за границу?

Жора. Подальше, Серый. Как можно подальше. Чтобы ни одна живая душа нас не нашла.

Сергей. Все равно найдут...

Элла. Лучше бы признаться во всем...

Вика. Я боюсь... Мне страшно... Я боюсь идти в ментовку...

Сергей. Рано или поздно наступит конец всему этому. Так уж лучше раньше...

Жора. Идите, идите... Я вас не держу! Лезть в петлю мне ни к чему. Я еще не сошел с ума! Уеду на Север, в глубину. На прииски... Черта с два найдут! А вы... мне дела до вас нет... Делайте, что угодно.

Пауза.

Только отдай мне бабки, Серый. Раз ты свихнулся и идешь сдаваться ментам, они тебе не понадобятся.

Сергей. Ишь, чего захотел! Перебьешься!

Элла. Не давай ему ничего!

Жора. Отдай бабки, Серый! По-хорошему прошу.

Сергей. Не дам!

Жора. Ах так...

Жора бросается на Сергея, валит его. Борьба между ними.

Элла. Он убьет его! Я позову людей.

Вика. Постой!

Сергей оказывается сверху Жоры. Он поднимается, отходит назад, вытаскивает из кармана пачку денег.

Сергей. Вот тут все! На, подавись, гад! (Швыряет деньги Жоре прямо в лицо.)

Жора как-то весь обмяк.

Вика. Эллочка, а тебе разве не страшно?

Элла. Страшно... Даже очень... Особенно, когда вспомнишь, что его больше нет... Он больше не придет ко мне, не улыбнется... А мать его будет проклинать нас...

Жора. Замолчи!

Элла. Зачем ты убил его? Что он сделал тебе плохого?

Жора (с отчаянием). Я не хотел этого!

Элла (Сергею и Вике). А вы ему помогли.

Вика. Я не убивала... Не подходи ко мне! Не смотри на меня так... (Плачет.) Я боюсь...

Сергей. Это он все... Жорка... Он ударил... Он крикнул нам... А я был пьяный... Я ничего... не помню... Я не виноват. Элен... Я не виноват...

Элла. Вы... вы убили его. И я вместе с вами...

Сергей. Я теперь вспомнил все. Мы много выпили. Жорка стал меня бить, Элен. Я хотел заступиться, но Вика удержала меня.

Вика. Я боялась за тебя... Я боюсь его... (Кивает на Жору и плачет.)

Сергей (обняв ее). Не плачь, Викуля. Мы не виноваты... Мы не убивали... Убил Жорка... Он один...

Элла, Вика и Сергей пристально смотрят на Жору. Пауза.

Жора. Что вы на меня уставились? Что вам от меня нужно?

Элла. Я видела, как ты ударил Игоря. Ты убил его! Кровь его на твоих руках...

Жора (истерично). Хватит! К черту все! Землю буду грызть! Волком буду выть! Душу из себя вырву! Жить хочу! Как люди! По-человечески! Мне б родиться еще раз! Я б по-новому начал! Все по-новому! Все! (Схватился руками за голову.) Я не хотел его убивать! Не хотел! Не хотел!

Услышав крики, из квартиры выбегают Юрий и Зоя.

Юрий. Что там на чердаке? Что за крик?

Затемнение

Слышится пронзительный крик Жоры: «Я не хотел его убивать!»

Занавес 

15 сентября 2012 года.

 

 

 

 

Дарина Юріївна Березiна

   Дарина Юрiївна Березіна народилася в Миколаєвi 19 червня 1982 року. Поетеса, прозаїк, перекладач, а віднедавна ще й драматург. За освітою філолог. Вона лауреат Міжнародного конкурсу кращих творів молодих літераторів «Гранослов», конкурсу "Привітання життя" та конкурсу видавництва "Смолоскип", а також Міжнародної недержавної україно - німецької літературної премії імені Олеся Гончара і конкурсу "Витоки". Вона автор збірки поезій та прози „Камера схову” (Київ, 2004), збірки поезій "Всього лише серпень" (Львів, 2006), збірки прози "Мимо жанру" (Миколаїв, 2010). Виступала як перекладач у декількох літературних проектах. Член Нацiональної Спiлки письменникiв Україны з 2006 року.

Фотоархiв Д.Ю. Березіної

 

  

 

Bye-bye, baby, або риба в натюрмортi 

замах на вбивство без антракту

  

         Дiйовi особи: 

Раїса Олександрівна - колишня завідуюча кафедрою, 75 років

Нюсик - її син, 38 років

Ніка - 19 років

 

Дія відбувається в провінційному містечку десь у третьому десятилітті ХХІ століття.

Авторська ремарка: суржик, яким спілкується один із персонажів, є невід'ємною складовою цього образу. 

Вітальня просторої квартири. Нещадний провінційний шик без натяку на смак. Всюди вази з букетами квітів. У фотелі й на канапі - стоси подарункових пакетів. В кутку бубонить телевізор. Йде програма привітань на замовлення штибу «Музичної вітальні». Раз-у-раз чути фрази на кшталт «...вітають з днем народження діти й онуки...», «увесь колектив міського ЖЕКу #5 зичить ювілярові...». Телевізор лишатиметься увімкненим протягом усієї вистави.

Заходить Раїса. Плекана, пещена, на свій вік не виглядає, але невловимо вульгарна. В руках величезний букет густо-червоних троянд і коробка, загорнута в подарунковий папір.

Раїса Олександрівна (на ходу рахує троянди «по головах»). ...Вісімнадцять... Двадцять... Двадцять дві... Двадцять п'ять, чи що? Це як виходить, по одній на трі года? Що-то как-то малувато буде... (Роздивляється квіти.) Пожухлиє якісь... Це ж точно подешевше вибирали, тутошні, не голандські. Ото люди, раз на год не захотєлі нормальні дєньгі здать... А тут у нас що? (Недбало кидає букет на стіл, заходиться розпаковувати коробку.) ...Тьху! Блендер! Я ж їм кофєйну машину заказувала! На хріна мені блендер, ще й китайський?.. (Кидає коробку туди ж, куди до того букет, хапає телефон, набирає номер, чекає.) Не отвічає... Що воно..? (Набирає ще раз, чекає цього разу ще довше, нарешті їй відповідають). Алло! Ти чого трубку не бєрьош? Засідання кафедри? Ну то й що, що засідання? Почекають, не сильне цабе. ...Слушай, вони мені блендер принесли. З теорії перекладу, хто! Приперлась ця їхня лаборантка, як її, Марина, чи шо... притарабанила якійсь вєнік за три копійки й хрєнь китайську. Пофігєлі твої молоді й кучеряві совсєм! Я їм кофєйну машину... Чекай! (Хапає пульт від телевізора, робить гучніше. Професійно-приязний голос ведучої «...з сорокап'ятиріччям чудову жінку...») ...Ні, здалося... (притишує звук; повертається до розмови.) Як ето - «нехай»?! Познімай їм часи на слідуючий семестр, ти декан чи де?.. (Капризно.) Нюсику, ти ж не хочеш, щоб мамуся переживала? (Задоволена почутою відповіддю.) Ото ж... Єслі сказано - кофєйну машину, то нужно нести кофєйну машину, а нє влаштовувать творчу самодєятєльность... А як ні - то всьо, bye-bye, baby... Шо роблю? Телевізор дивлюся, чекаю, поки мене поздравлять будуть. Скоро должна прийти  дєвочка від Тамари Сергєєвни, хоче влаштуваться викладать на літературу. О другій мусить ще бути якась ляля з газети,  інтерв'ю брать... Їхній рєдактор мені сам дзвонив, сказав, буде цілий разворот і фотографії цвєтні - єщо би, завідуюча кафедрою в найкращому вузі міста - це вам не це!... (Змінює тему.) Ти зі Славком говорив? Кинув трубку? (Пауза.) Раніше нужно було виховувать, щоб не ставився до батька наче до...  Це все твоєї бившої вліяніє, я ж казала, що їм не треба встрічатися… Гаразд, я сама з ним побєсєдую. Ще чого - жениться він надумав! І хорошо б ще якусь нормальну дєвочку собі підібрав, а то найшов якусь невідомо де… Ну всьо-всьо, іди на своє засідання...  І не забудь навантаження тим жучкам знять!

Завершивши розмову, кладе телефон на стіл, дуже задоволена собою. Походжає кімнатою, голосно і фальшиво наспівує «Ти мой єдінствєнний хмєльной і сладкій грєх», роздивляється букети. Потім бере зі столу величезну «бухгалтерську» книгу і сідає у фотель.

Раїса Олександрівна Так, що у нас получається... (Гортає зошит, робить нотатки). З економіки поздравили... з медприладів тоже... З комп'ютерного дзвонили, сказали, вєчєром зайдуть... почекаєм. З екології... з екології ще ні, але вони всє там... задумчиві, до вєчора тоже розкачаються... З перекладом понятно... нічого, получать по ноль два ставки і наступного року будуть умні... От юристи минулий раз замість Mary Kay фігню якусь польську принесли - потім у них всі курси цілий год зрєзи писали, а у магістрів  на госі жодної п'ятірки. Зате тепер деканша їхня прямо з ранку цілу делегацію прислала - лаборантку і ще трьох з кафедри. А в них там геть усі кандидати, мєжду прочім! І нічого - прийшли як мілєнькі, рози он принесли, сорок сім штук, а не як деякі... і подарунок який заказувала, а не на який грошей не жалко... (Лунає дзвоник у двері.) А це в нас хто?

Раїса Олександрівна йде з кімнати. Повертається за мить, у супроводі темноволосої дівчини у джинсах і светрі, з заплечником через одне плече. Це НІКА. Доречність її в цій квартирі викликає певні сумніви. Розмовляючи з тією, кого вона вважає журналісткою, Раїса намагається добирати слова. Як наслідок, мова її стає більш пристойною.

Раїса Олександрівна (сама люб'язність). Сюди, сюди... Не знімайте обув... Ви сама?

Ніка А з ким я маю бути?

Раїса Олександрівна Я думала, з фотографом...

Ніка  (роздивляється, неуважно). Увічнити історичну мить?

Раїса Олександрівна Але Ігор Дмитрович обіщав...

Ніка (так само). Не хвилюйтеся, у мене все з собою.

Раїса Олександрівна (наполегливо). …Ігор Дмитрович обіщав, що буде п'ять фотографій. Цвєтних, на вкладиші.

Ніка Шість.

Раїса Олександрівна Що «шість»?

Ніка Фотографій. Кольорових. В інтер'єрі.

Пауза.

Раїса Олександрівна (заспокоюючись). Аааа... Ну добре тоді. Інтер'єри в мене інтєрєсні...(По-діловому.) Значить так, одну здєлаємо у кабінєті за робочим столом, щє одну тут, у гостінній - я три місяці назад ковьор привезла з Турції... а третю...

Ніка(перебиває її). Ви сама?

Раїса Олександрівна ...третю... Син за дві години повернеться, він у мєня декан і в нього на кафедрі засєданіє. ... А третю...

Ніка  (неуважно, все ще роззираючись). Ну, за дві години ми встигнемо.

Раїса Олександрівна  (настійливо). ...а третю - ми здєлаємо в будуарі.

Пауза.

Ніка  (вперше звертаючи увагу на її слова).  В будуарі.

Раїса Олександрівна (не помічаючи її реакції). В будуарі... Тоді четверту... Та ви не тушуйтеся, проходьте, проходьте, от сюда... (Протягом подальших реплік обидвоє сідають у крісла біля журнального столика.) Значить так, зараз ми з вами пообщаємось, сфотографуємось, а потом я вас кавою пригощу, в мене кава удівітєльна, колишня аспірантка привезла в подарок з Бразілії...

Ніка І багато у вас таких?

Раїса Олександрівна Яких?

Ніка Вдячних аспірантів?

Раїса Олександрівна (з удаваною скромністю). Ой, ну я, знаєте, не люблю хвастаться, це ж некрасіво... Но ви ж у мене всьо равно інтерв'ю будете брать... (Вдаючи, що зважилася.) Ну гаразд, гаразд, зараз... (Зводиться, приносить заздалегідь приготовану теку.) Зараз я вам покажу... (Починає витягати  документи.) Вам же ізвєстно, що таке наш  університет?

Нiка (ухильно). Ну... в загальних рисах...

Раїса Олександрівна Ну оце нє, «в загальних рисах» - так не годиться. Я своїм викладачкам так всєгда й говорила: в матєріалі треба розбираться ну просто геть совсєм, інакше все, bye-bye, baby. Чорнопольський університет... Вас як звуть?

Ніка Ніка.

Раїса Олександрівна  (цитуючи рекламні брошури, тому майже пристойною мовою і зі звичним пафосом). Чорнопольский університет, Ніка, - це флагман! Це форпост освіти й науки! Найпотужніший навчальний заклад класичного зразка!

Ніка Раїсо Олександрівно...

Раїса Олександрівна  (не звертаючи уваги, так само натхненно). У нас десять факультетів! Наш інститут філології - найкращий в регіоні! П'ять докторів наук! Чотирнадцять кандидатів! Магістратура! Аспірантура! Можливість стажування в університетах Сполучених Штатів і Канади! Наші випускники...

Ніка  (рішучо). Вибачте, я б хотіла почути більш детальну інформацію щодо вашої кафедри і того, як...

Раїса Олександрівна  (перебиває її). Це ви, Ніко, дуже правильно сказали! Моя кафедра! Моя! Я її, вважайте, сама создала! Своїми собствєнними руками! З нуля! Мене ректор в 1997, як надумав університет відкривать, особисто пригласив як відмінника освіти й капедена!

Ніка  (не вельми зацікавлено). А капеден - це?..

Раїса Олександрівна Кандидат педагогічних наук. От свідоцтво. (Тицяє НІЦІ якийсь документ.) Моїм науковим керівником був сам професор Шмалько з Київського університету! Це ж така величина, таке ім'я! І тема була дуже актуальна - «Формування соціокультурної компетенції у студентів-політологів». Ви не прєдставляєте, наскільки це важливо - сформована соціокультурна компетенція у студентів!

Ніка І як, сформували?

Раїса Олександрівна  (від несподіванки «з'їжджає» з патетично-натхненного тону). Що?

Ніка Компетенцію. Соціокультурну.

Раїса Олександрівна (не помічаючи кпину). А в 2007 я ще в мене ще й докторська... (Перебирає папери, шукаючи потрібний, знайшовши, демонструє Нiцi.) Як там воно було...  «Формування морально-етичних засад і особистісного підходу під час викладання англійської мови». Двісті п'ятдесят аркушів! Сам академік Бубліков був опонентом. Зі Штатів доктор Джозеф Мілбері приїжджав на захист. А це ж така величина, таке ім'я!

Ніка  (роззирається на квіти й подарунки по всій кімнаті). І як нині у викладачів із морально-етичними засадами?

Раїса Олександрівна Ой, ну що ви питаєте таке... А як із ними може бути, коли я увесь колектив самолічно підбирала, можна сказати, за власним прикладом?

Ніка  (з витонченим презирством). Ну тоді за засади можна не перейматися.

Раїса Олександрівна  (не помічає її реакції). А я про що? Я ж кожного претендента мало що носом не обнюхувала! Лічні дєла з попередніх місць роботи запросила! У мене на кожного отдєльна папка була завєдєна! Все виясніла - з ким живе, хто батьки, чим хворів... Це ж така відповідальність - у найкращому виші регіону викладать! Тут, як говориться, соотвєтствувать надо!

Ніка  (так само). І як, «соотвєтствували»?

Раїса Олександрівна Ну а як же!  У нас знаєте який колєктив був! Самий лучший! Всє один одному як настояща сім'я!

Ніка  (так само). Що, всі про всіх все знали?

Раїса Олександрівна І це тоже, як же ж без цього!  Всє проблєми вмєстє вирішували!  Нікого в біді не оставили! А я вам скажу, чому! Тому що... Чекайте! (Хапає пульт від телевізора, робить гучніше. Голос дикторки: «То ж дозвольте, Ганно Михайлівно, сьогодні, в день вашого п'ятдесятиріччя...».) Ні, не воно... Так от, деякі завідуючі спільне засідання кафедри раз на семестр проводять, а в мене воно було кожний тиждень! По четвергах, після четвертої пари.

Ніка (з натяком на цікавість). І що, збиралися?

Раїса Олександрівна А як же ж? Як штик! Ні, сначала, канєшна, були накладки. Одна канючить, що в неї дитина заболіла, до врача треба, інша - що у неї в цей день тільки перша пара, а вона аж за рєчкою живе, туди-назад, каже, дуже тяжело їздить, бо дві пересадки. У третьої, відітє лі, приватні уроки одразу ж після пар починаються і вона, як заяць, до ночі містом носиться. А були ще деякі молоді й кучеряві, які вообщє поважних підстав не мали, їм ліш би від колектива відколотися, бо вони сильні таланти... Але я цю пагубну практику припинила.

Ніка Як саме?

Раїса Олександрівна А дуже просто. Підписала наказ по кафедрі, що кожне пропущене по любій причині засідання - мінус одна група навантаження в наступному семестрі. Вони у мене почали й больні, й дурні ходити, кожна жучка! (Затинається.)

Ніка Даруйте... Кожна хто?

Пауза.

Раїса Олександрівна  (викручується). Учьот, кажу, у мене був строгий для кожного.

Ніка. А, ну звісно.

Пауза.

Раїса Олександрівна  (жваво). ... Так от, колектив у нас був... Ну просто не колектив, а казка! Професіонали настоящі! Фахівці! Я їм усєм так сказала - те що ви викладачі, це всьо ліріка, головне що ви науковці! В інших університетах знаєте, як? З усієї кафедри наукою двоє-троє занімаються, дисертацію захищають, по конференціях виступають, книжки пишуть. А інші двадцять один раз на рік статтю якусь нашкрябають, в університетському журналі її надрукують і счітають, що вже всьо, долг свій, як наукових працівників, виполнили. У мене таке не проходило! У мене двадцять душ на кафедрі робило - і на кожну конференцію по двадцять статей здавали, як мілєнькі! Про що вони там пишуть - то вже дєло десяте, головне, що стаття - от вона, є чим в кінці року відчитатись! Я їх в індивідуальному навчальному плані все до тютєльки прописувать заставляла! Скільки на рік годин на виховну роботу, скільки на організаційну, скільки на методичну... У мене лаборантка потім з калькулятором сиділа і все пересчитувала, щоб не мухлєвав ніхто! Спочатку були обіди всякі, крутити там щось пробували, але потім поняли - зі мною таке не пройде, у мене всьо під контролєм.

Ніка Суворо.

Раїса Олександрівна А як же ж без цього! Вони ж іначе на голову сядуть і ноги звєсять! У мене, Ніко, найвищий процент кандидатів був у всьому місті! Вони ж у мене захищалися всє ну просто... просто як скажені! Я ж їм одразу, як на кафедру приходять, условіє ставила - за чотири роки має бути кандидатська, і щоб без ніяких!

Ніка І що, вкладалися?

Раїса Олександрівна А то! За рік по чотири захисти! Їм же ж як пригрозиш, що наступний рік навантаження зріжеш, так одразу час знаходиться і по бібліотеках сидіти, і іспити кандидатські складати. Ніяких поблажок нікому не давала! І Нюсик мій тепер такий самий.

Ніка А Нюсик – це?..

Раїса Олександрівна Син мій, Микола Вікторович. Він у мене в нашому ж університеті навчався, на філології. І викладать одразу залишився. Кандидатську в двадцять шість захистив!  У Києві! Щось там у нього про Дон Кіхота було... (Замислюється) ...ні, не вспомню. А в тридцять його вже деканом назначили! Тепер он доктор наук, директор інститута філології, найкращий іспаніст України! В Барселону по три рази на рік їздить, пріглашають лекції читать. З професорами американськими переписується! Аспірантів п'ять штук кожен рік! Одна з них захистилася он три роки тому, тепер замість мене кафедрою завєдує... Я, Ніко, сначала боялась всьо на нєйо лишать, молода ще, сорока немає, але Нюсик там її контролірує геть у всьому. Контроль - це ж пєрвостєпєнно, ви ж должни знать, як журналістка...

Ніка  (рішучо). Я не журналістка.

Пауза.

Раїса Олександрівна  (ляскає себе по місцю нижче талії, різко змінює тон на «свої люди»). Тю, так що ти мені голову париш?! Ти від Тамари Сєргєєвни? На роботу устраїваться? То так би зразу й сказала, а то мовчиш як риба в натюрморті! (По-діловому.) Значить так, молода й кучерява, слухай сюди. На кафедру літератури тебе, канєшна, візьмуть, бо Тамара Сєргєєвна - це вам не це, з депутатами горсовєта дружить треба. Але ти, я бачу, дєвочка розумна, то ж маєш знати, що за спасибі навіть птічка не какає.

Ніка Я...

Раїса Олександрівна Це ж знаєш, як обідно, коли ти до когось всією душею, а він нєблагодарний? От, напрімєр, на день народження, вмєсто того, щоб поздравити по-людськи, порадувати, рішить зекономити і принесе чахлі розочки й фігню якусь китайську за три копійки?.. А я от як думаю - якщо вже тобі навстрєчу пішли, допомогли, то ж надо теж уваженіє проявлять. Я в людях оце більше всього не люблю, нєблагодарність цю.

Ніка Річ у тім, що...

Раїса Олександрівна А про ступінь не переживай. Як будеш умніцей, все в тебе буде - і навантаження дадуть, і старшого викладача. А за рік-два кандидатом станеш, це бєз вопросов. Я тебе з нужними людьми звєду, щоб тобі по бібліотеках пилом не дихать, і з усім цим не мурижитися. Нехай всякі лохушки  дослідження проводять і статті пишуть, якщо зі мною по-хорошому, то й я по-хорошому. Так що... Ой, чекай-чекай, це ж уже точно воно! (Схоплюється, схопивши пульт, збільшує гучність, голос дикторки «...чудову людину, матір і бабусю...») ...Ну, це точно про мене! (Робить ще гучніше. Голос дикторки: «...Все життя проробила на хлібозаводі #4...»). Ні, не про мене...  (Обертається до Ніки.) Так от...

Ніка  (направляє на неї витягнутий із заплечника пістолет). Руки вгору.

Раїса Олександрівна Що..?

Ніка  (кричить). Вгору руки, ну!..

Раїса Олександрівна  (піднімає руки). Еее, цеє... поосторожніше... (Задкує).

Ніка  (з ненавистю). Аякже ж... Сісти в крісло, руки тримати так, аби я бачила!

Раїса Олександрівна Слухайте, що проісходить взагалі?

Ніка  (цілиться). Я сказала сісти в крісло!

Раїса Олександрівна (лякається). Ну всьо, всьо, тільки нє надо... (Сідає у фотель, продовжуючи тримати руки піднятими). Послухайте, ви ж мєня убивать не збираєтеся?

Нiка Мовчати!

Раїса Олександрівна Май ввіду, за десять хвилин прийде мій син. Він дуже сильний мущина й знає карате.

Ніка Десять хвилин мені вистачить.

Раїса Олександрівна  (лякається). На що?

Ніка На все.

Пауза.

Раїса Олександрівна  (знехочу). Гроші он там, на полкє, в Сухомлінському, в трєтєм томі.

Ніка І що?

Раїса Олександрівна Забирай. За ними ж прийшла? (Ніка , продовжуючи тримати її на прицілі, задкуючи дістається до книжкової шафи, дістає книгу, витягає з неї чималенький доларовий стос. Зважує його на руці. Дивиться на Раїсу. Та її погляд тлумачить по-своєму.)  Що, мало тєбє? (Ніка незрозуміло гмикає, тримаючи в одній руці гроші, а в іншій пістолет.) Ну гаразд, гаразд... (Зовсім над силу.) Он там, зліва. Вище. Моя монографія, «Формування етичних засад педагогічної діяльності». Там ще сто п'ятдесят штук... чи сто шістдесят... (Ніка, тримаючи Раїсу на прицілі, навпомацки витягає книгу й вилучає з неї другий стос, ще  солідніший. Кидає книгу на підлогу. Тепер у неї в руках вже груба купа грошей.)

Ніка  (з іронією). Що ж, за засади дійсно можна не перейматися. Сформовані.

Раїса Олександрівна Це всьо, більше немає. Це ж навела падлюка якась... Славку, онуку, на квартиру збирала...

Ніка  (їй в тон).  З пенсії відкладали, в останньому собі відмовляли...

Раїса Олександрівна А тєбє яке дєло? Ти ж за цим прийшла? Тепер довольна? (Зривається, погрозливо). Ти тільки... Тобі це так з рук не зійде! Тебе консьєржка бачила, коли ти в під'їзд заходила! Тебе міліція знайде! Гроші їй мої треба! Жучка!

Ніка кидає грошовий стос на тацю на столі поруч. Тримаючи Раїсу на прицілі, витягає з кишені запальничку. Не зводячи з РАЇСИ очей, підпалює долари з декількох боків. Ті швидко горять. Так само дивлячи на Раїсу, Ніка бере тацю з попелом, висипає його на підлогу й всліпу роздушує ногою.

Пауза.

Раїса Олександрівна Ефєктно. А далі що?

Ніка  (більш холоднокровно, ніж почувається). А далі я вас вб'ю.

Раїса Олександрівна  (Нікін демарш із грошима їй розповів про гостю все, що треба, тому боїться вона вже менше). Так ти, значить, не воровка. Ти, значить, кілєрша. Тебе найняли, щоб мене вбити! Хто? (Ніка мовчить.) Можеш не отвєчать, я сама знаю. Платонова, так? Ну авжеж Платонова! Я в тому місяці зрєзала їй аспірантку на захисті... дисертація була нормальна, але сама та дівка мені нє понравилась, убога якась, макіяжу немає. І стіл на передзахисті позорний накрила, вино отєчествєне, ікра тільки червона... Куди їй такий в кандидати?.. То що, Платонова? .. (Вираз Нікіного обличчя дає їй зрозуміти, що припущення хибне.) Ні? Тоді хто? ...А, знаю, Бабковська! Канєшна, Бабковська! Наташка, більше нема кому! Вона ж із цих, молодих да ранніх! Ініціативна! Кандидатську в двадцять п'ять захистила, докторську в тридцять два! І все мене підсиджувала, на моє місце мєтіла! Тільки хрєн її назначили! Так і сидить старшим викладачем. А як я на пенсію пішла, то вона за Нюсика взялася, копає під нього, сука. Вона прислала, так?

Ніка Я спочатку кислотою хотіла. Щоби зовнішнє привести до гармонії з внутрішнім. І її дістати легше, кислоту. Уявляла собі, як перестріну взимку увечері там, в провулках під університетом. І з пляшки в обличчя - хлясь!

Раїса Олександрівна Бабковська! Точно вона!

Ніка ...а потім подумала - ні, не те. Кислота - це дріб'язок. І мстяться нею за дрібне. За вкраденого чоловіка, наприклад. За вкрадене життя розраховуватися кислотою якось несерйозно. І потім, якщо я вам кислотою очі випалю, ви мене не впізнаєте. А це принципово, аби ви мене впізнали.

Раїса Олександрівна ...Я ж знала! Я всєгда знала, що Наташка - крімінальний елемент, і рано чи пізно... (Нарешті звертає увагу на слова Нiки, нашорошено.) А чому це я должна тебе впізнавать?

Нiка  (швидко, з ненавистю). ...Завжди казали - одне обличчя. Я навіть стрижку таку саму зробила, як у неї тоді була. І перефарбувалася. У мене своє волосся темне, а вона в чорний тільки за два роки після всього почала... бо все інше сивину не зафарбовувало. Я фото знайшла випадково... ще тодішнє. У неї волосся було - як бурштин. А їй довелося в чорний. Я її іншою й не бачила ніколи. Хіба за таке кислоти достатньо?

Раїса Олександрівна  (рішучо). Так, молода й кучерява, нє знаю, хто ти є така, журналістка, аспірантка чи просто якась жучка з вулиці, але ти точно прибецана. І я зараз... (опускає руки, зводиться) ...міліцію визову, нехай вони самі розбираються, на кого ти там схожа і що в тебе там фарбоване...

Ніка (стріляє в повітря, кричить). Сидіти!

Раїса Олександрівна  від несподіванки валиться назад до фотелю.

Пауза.

(Несподівано весело і ледь істерично.) Здуріти! А я ж не повірила, що таке буває... Прочитала - і не повірила! Мені здавалося - університет! «Флагман освіти», блін!  Доктор педагогічних наук, який власних колег називає жучками - це ж... (Передражнює Раїсу.) «Жучка, ти коли заповниш журнал навантаження?» «Жучки, у нас сьогодні засідання кафедри!». Вона сказала тоді: збори жучок - це не засідання кафедри, це собаче весілля! Як ви її назвали? Фіфою сраною?

Пауза.

Раїса Олександрівна (повільно).  Ви нас не ждали, а ми приперлися... Так ти у нас виходить, сюрпріз з минулого. (Роздивляється Нiку.) А що, таки дійсно похожа... Доця?

Ніка (їй в тон). Доця.

Раїса Олександрівна І навіщо ж вона тебе, доцю, прислала?

Ніка Ніхто мене не присилав.

Раїса Олександрівна Сама, значить, вирішила?

Нiка Сама.

Раїса Олександрівна Ідєйна, значить. Мирове зло прийшла побєждать.

Ніка  (оманливо спокійно). Ну яке ж ви світове зло. Ви так... муха. Звичайна гнойова муха, якій невтямки, що є на світі ті, хто не живе в лайні.

Раїса Олександрівна Ти подумай, художествєнні образи які. Вся в маму. Вона в тебе тоже по молодості лєт вірші всякі сочіняла.  Вєчно по конкурсах їздила, літераторка, ганьба для кафедри...

Ніка (не зважає на кпин). І прийшла я сюди не за ідею. Мені насрати на те, що ви і такі як ви зробили з освітою в цій країні. Її уже не врятуєш.  Але за те, що ви двадцять років тому зробили з моєю мамою, я вас сьогодні уб'ю.

Раїса Олександрівна І що ж це я таке з твоєю мамою здєлала, що мене прямо вбивати за це надо? Про це вона тобі не забула сообщіть?

Ніка  (з погрозою). Ви мою маму... Ви її не займайте! Вона найкраща!

Раїса Олександрівна Ну єщо би!

Ніка І нічого вона мені не розповідала, я сама про все... Випадково. Коли розбирала речі на старій квартирі, знайшла щоденники. Вона там про всю вашу... собацюрню... з подробицями... Про те, як ви її...

Раїса Олександрівна А що я її? Що? Робоче місце вона від мене получіла! Цих філологінь кожен год випускається як жучок нєрєзаних, думаєш, всє вони роботу за спеціальністю находять? Сидять по цих... агєнтствах брачних... роздіваються перед камерами. А тут тільки диплом получіла, а її уже на работу взяли, та ще й до лучшого в місті університета! Без ніяких, просто з вулиці!

Ніка  (передражнює). «Без ніяких»... Що, в зошит записати не було чого?

Раїса Олександрівна А ти й про тєтрадочку мою знаєш?

Ніка У верхній шухляді робочого столу тримали. Повне досьє на кожну вашу... жучку... - з ким живе, на якій посаді батьки і чоловік працюють...

Раїса Олександрівна Ну а як іначє?

Ніка ...чи велика квартира, чи є машина, чи має впливових знайомих....

Раїса Олександрівна А що ж должна була, просто так їх на роботу устраївать?

Ніка За професійними якостями ніколи не пробували?

Раїса Олександрівна Ой, насмішила... Та кому вони, ті професіональні якості... Мені колектив треба було полєзний сформувать. Щось станеться нєпрєвідєнне - а я тєтрадочку свою відкрию і знайду, до кого про допомогу звоніть. Учьот треба вести! І дивиться на пєрспективу! А твоя мамця - як єврей з анєкдота. Нє був, нє состояв, нє участвував... Батька немає, мати-пенсіонерка й квартира без євроремонта. Родичей ніяких, знайомств полєзних ніяких. Зате гонор і червоний диплом. Що мені той її диплом, на стінку вєшать?

Ніка Треба було взагалі на роботу не брати, ніж брати, аби знущатися!

Раїса Олександрівна А я й не хотєла брати! Це декан тогдашній настояв - мол, талантліва дєвочка, треба шанс дать! А що мені з її того таланту? Я той год ще двох взяла, кромє неї. Так у одної батьки магазін великий на центральній вулиці тримали, а у второї папа - головврач на «швидкій»... Оце я понімаю, нормальні люди. Обидві і зараз он працюють, старші викладачі, кандидати наук.  А тут - «талантліва»... Що мені було, благотворітєльностью займаться для кожної талантлівої?..

Ніка  (киває на інтер'єр кімнати). Незлецьки тепер благодійники живуть.

Раїса Олександрівна Це все трудом зароблене!

Ніка Знаю я... про ваш труд... Напередодні кожного свята на великій перерві всі кафедральні жучки перед вашим столом в чергу шикувалися. З пакетами напереваги.

Раїса Олександрівна Що, також у щоденнику прочитала?

Ніка У ньому. І про пакети, і про те, як ви їх просто там, на кафедрі, відкривали й у зошиті плюсики ставили. Три якщо сподобалося, два якщо не дуже.

Раїса Олександрівна Можна подумать, я їх прямо насилувала подарунки мені носити. Самі дарували, від уваженія.

Ніка Ще б пак їм не дарувати! За цими плюсиками потім навантаження на наступний рік ділили. У кого більше двадцяти назбиралося, тому повну ставку. За десять - половину...

Раїса Олександрівна Слухай, молода й кучерява, ти б оцю... (киває на пістолет) ...пукалку свою сховала б кудись і поговорили б як люди.

Ніка Ото ж бо, що «як».

Раїса Олександрівна  (змінює тактику, удавано-лагідно). Я, канєшна, нічого такого сказать не хочу, але... Мама твоя - вона, цеє, пісатєльніца. Фантазія бурна у неї, розумієш? Воно, канєшна, для пісатєлєй навіть і хорошо, коли сочінять умієш, але ти б, замість пістолетом розмахувать, розібралася б сначала. Може ще й не було нічого.

Ніка А нема в чому розбиратися. «Не було»... Пакунків цих не було, досьє у зошиті? «Фіфи сраної» не було? Чи того не було, що ви їй насамкінець... тоді, у травні?  (Пауза.) А поговорити... Чому ж не поговорити. В зоопарку я давно не була... (Хоче покласти пістолет назад до заплечника, але після секундного вагання заткає його за пояс джинсів.)

Раїса Олександрівна  (спостерігає за нею). Професіонально. Жопу собі підстрелити не боїшся?

Ніка Не боюся. Я зі зброєю змалечку вправлятися вмію. Мене тато навчив.

Раїса Олександрівна І хто у нас тато?

Ніка Тімоті Джонатан Маршмеллоу-третій.

Пауза.

Раїса Олександрівна Нє поняла.

Ніка А що тут незрозумілого? Тімоті Джонатан Маршмеллоу-третій. Громадянин Великої Британії.

Пауза.

Раїса Олександрівна Я нє поняла, ця сучка що, за іностранця замуж вийшла?! (Нiка починає витягати з-за реміня пістолет). Нє, ну всяке буває, канєшна, фіктівні браки і всьо таке... (Не витримує.)  Я ж тоді всі мєри... Та вона ж під забором мала здохнути, фіфа срана!

Ніка  (тріумфально). А от не дочекалися!

Раїса Олександрівна Та де ж вона його підчепила, з Вєликобританії?!..

Ніка  (холоднокровно). Так на мості.

Раїса Олександрівна На якому ще..?

Ніка  (так само).  На вантажному, через річку. Тоді, після... ви ж усе зробили, аби життя їй в цьому місті не було. Ви в неї не лишень роботу відібрали, а й віру в людей. А віра для таких як вона - найголовніше.

Раїса Олександрівна Ти мені тут пафосу цього не нагнітай!  Її проучити треба було! Возомніла про себе!

Ніка Вона майже два роки намагалася... наново. Але не вийшло. Тому вона у переддень Нового року на міст прийшла. Топитися. Опівночі, щоб не побачили й не зупинили. А через міст траса з Києва на Одесу. І по ній саме їхав кортеж. У Одесі на тому тижні якийсь міжнародний економічний форум проходив, батько там був почесним гостем, як голова найбільшого британського банку. Він у маму з першого погляду закохався. Щойно там, на парапеті, побачив. Його секьюріті її з парапету зняли і він її з собою забрав. За три місяці у них сімнадцята річниця весілля.

Пауза.

Раїса Олександрівна Дурдом якийсь. Ця малахольна що, зарубєжом живе?

Ніка В Лондоні. Ще у Празі маєток є, ми туди взимку перебираємось, на Різдво.

Пауза.

Раїса Олександрівна  (недовірливо). То єсть, у тебе батько охрєнєть яка звєзда й мільйонер, а тебе при цьому Нікою звуть.

Ніка Ну, взагалі-то, Елізабет-Вероніка-Олівія Маршмеллоу. Ніка - це так,  неофіційно.

Раїса Олександрівна  (обмірковує щось). Паспорт покажи.

Ніка Ви що ж думаєте, я вас вбивати з паспортом прийшла? А я вас все одно вб'ю. Бо батько міг дістатися до мосту на хвилину пізніше. А чи...

Раїса Олександрівна  (перебиває її, у неї якась ідея). Так скільки, кажеш, лєт тобі?

Ніка Дев'ятнадцять.

Раїса Олександрівна Здрастуй, лошадь, я Будьоний, молодий і возбуждьоний. І від кого ж вона тебе роділа? Якщо вона сімнадцять лєт замужем? (Нiка мовчить, вона розгубилася. Обидві не помічають, що в дверному прочілі з'являється Нюсик і завмирає, вражено вдивляючись в Нiку, яка стоїть до нього спиною.) І... Чекай-чекай... Це ж... Єслі тобі дєвятнадцать... А звільнила я її... (Ляскає себе по колінках). А пиріжок, виходить, з начинкою був! І хто повар? (Нiка мовчить). На кафедрі у мене тогда одні дєвки були... Ну і ну! Оце скромніца, оце нєдотрога! Вєчно така вся в тонкіх матєріях, а сама... Бєрємчата! Ну, вони, літєратори ці, вони всі розпущєнні, так що нічого такого удівітєльного...

Нюсик Марто?

Далі всі репліки звучать майже водночас.

Раїса Олександрівна  (схоплюється, кидається до нього, ховається йому за спину). Нюсику, визивай міліцію! Ця сука мене убівать прийшла!

Нюсик Але... (робить крок до Нiки).

Ніка  (вихоплює пістолет, цілиться в них, верещить). Не підходьте! Я стрілятиму!!!

Нюсик  (застережно простягає до неї руку). Зачекайте... Зачекайте, не треба... Я просто хочу  у вас спитати...

Раїса Олександрівна Та нема тєбє про що її питати! Міліцію визивай, нехай вони з етой курвой розбираються!

Ніка Я стрілятиму!!!

Раїса Олександрівна Авантюрістка сопліва! Вся в свою мамашу-літєраторшу!

Ніка Ти ж стара шкапа! Я тебе зараз!...

Нюсик  (перекрикує їх обох). Мовчати! (Обидві від несподіванки замовкають). Мамо, вгамуйся, ніхто тебе не збирається вбивати...

Нiка А ви за мене не розписуйтесь! Навіть дуже збираюся. Після того, що вона моїй мамі зробила...

Нюсик  (вдивляється в неї). Неймовірно... Така схожа... Ви ж її дочка? Дочка Марти Терлецької?

Раїса Олександрівна А чия ж єщо? Канєшна, цієї фіфи сраної! Правильно я її тоді!..  Всьо корчіла з себе англійську королєву, а сама он в подолі принесла нєізвєстно від кого!

Нюсик (все ще дивлячиь на Нiку). Це я її батько.

Пауза.

Раїса Олександрівна  (ошелешено). Це в якому смислі?

Нюсик В прямому. Ця дівчинка - моя дочка.

Лунає постріл. Це Нiка від несподіванки натискає на курок. Куля розбиває кришталеву з підвісками люстру. Злива шкалок. Нiка відсахується.

Раїса Олександрівна Убіла! Вона мене убіла! Жучка підзаборна! (Демонстративно падає в крісло).

Нюсик  (до зовсім ошалілої Нiки). Слухай, ну що ти... (Обережно простягає руку). Дай-но сюди цю твою штуку, грець із нею, з люстрою, а що як справді когось вколошкаєш...

Раїса Олександрівна  (миттю забувши, що тільки-но помирала, жваво). Ето як це грець із люстрою? Ця люстра знаєш скільки?.. Це ж настоящє богемське стєкло, її ж на заказ спеціально для мене... (Схоплюється). Я ж цю люстру... (Іншим тоном). Слухай, а з якої це радості вона твоя дочка? Це ж як таке получілося?

Нюсик  (роздратовано). Мамо, ти що, не знаєш, як получаються діти?

Раїса Олександрівна Я не понімаю, як вони в цьому конкрєтному случаї можуть получитися! Вона ж старша!

Нюсик На шість років.

Раїса Олександрівна А етого що, мало? Єслі оцій (киває на Нiку) дев'ятнадцять... Ти ж тогда ще на третьому курсі вчився!

Нюсик Ну не в третьому ж класі.

Раїса Олександрівна Чекай... Чекай-чекай-чекай... Це ж вона у вашої групи домашнє читання вела... Романи з вами всякі читала, селінджерів з голдінгами... От я всєгда знала, що нічого хорошого з етого домашнього читання не буде, учили б просто граматику і bye-bye, baby! Це всьо декан тодішній... всесторонню освіту йому подавай, хотів, щоб у нього філологи геть усю англійську мову вивчили... Вона тебе що, ізнасілувала?

Нюсик  (роздратовано). Мама, ну що за маячня?! Просто...

Ніка  (про яку разом із пістолетом, який вона досі стискає в руці, просто забули). Просто ви тут схиблені всі! Обоє! Дурка за вами... Який ще батько? На чорта мені батько, якщо в мене вже один є? Тімоті Джонатан Маршмеллоу-четвертий...

Раїса Олександрівна А не третій?

Ніка Що?..

Раїса Олександрівна П'ять мінут назад він третім був. Що, нумерація збилася? (НІКА розгублено мовчить.)

Нюсик  (до Нiки). Вероніко... Вероніко, послухай... послухайте... Я не знаю, що Марта... Тобто, я можу уявити, що саме вона вам про мене наговорила...

Ніка (вона розгублена). Та звідки ви взяли... Ви хто такий взагалі,  щоб вона мені про вас говорила?! Думаєте, у нас в Парижі іншої теми для розмов нема?

Раїса Олександрівна  (знущально). Так я нє поняла, ви  вже з Лондона переїхали, ілі як?

Ніка Нікуди ми не... У нас будинок... Батько купив...

Раїса Олександрівна Маршмеллоу-п'ятий.

Нюсик Зрозумійте, я... Я не хочу, аби ви подумали, що я виправдовуюся, але... (Затинається.) Я тоді просто розгубився. Мені ж іще двадцяти не було! Я просто злякався, розумієте? Про наші стосунки ніхто не знав,  але я б...

Раїса Олександрівна  (до неї починає доходити). Я не поняла, ти що, серйозно? Ти що.. Ти з її мамашею... З цією фіфою сраною...?!

Нюсик  (до Ніки). Мені просто потрібен був час... аби наважитися. Я б розповів! Але вона... Вона тоді звільнилася. Несподівано. Нічого мені не сказала, не попередила... Просто зникла - і все. Чому вона тоді так...

Ніка  (знов набуваючи войовничості). А це ви в мамусі своєї спитайте!

Нюсик А до чого тут...

Ніка А до того, що вона у вас сука! Сука, хабарниця й бидлота!..

Раїса Олександрівна Ти, жучка сопліва...

Ніка Що, правда очі муляє?

Раїса Олександрівна Рот закрий, шалава.

Ніка ...сказала доктор наук, професор і відмінник української освіти. А те, що коли цей профессор рота відкриває - у всіх оточуючих вуха в’януть – то все так, фігня! Головне, що академік Бубліков опонентом був!

Раїса Олександрівна Я сказала рот закрий!

Ніка Зошит завели, родичів чужих записувати? А своїх власних що ж не записали?! Соромно?!

Раїса Олександрівна  (робить крок до Нiки). Я ж тєбя сєйчас…

Ніка  (відскакуючи). А я знаю! Все знаю! З’ясувала! І про батьків ваших - алкашів у третьому поколінні! І про те, яким місцем ви всі свої ступені отримували! Доктор і професор!

Раїса Олександрівна Так, доктор! І професор! А тебе з твоєю мамою ще роз'ясніть надо, за ким ви там замужем і де живете!

Нюсик Мамо...

Раїса Олександрівна Не мамай! Жаль, я її просто так звільнила? Треба було по статті... за растлєніє...

Нюсик (зніяковіло-роздратовано). Та ніхто мене не... Якщо хочеш знати, насправді це я… ну, тобто, ініціативу проявив! Я ж... З першого ж погляду! Неймовірна, неможлива... Іншої такої жодного разу не стрічав...

Раїса Олександрівна Бо в мене колєктив нормальний був! Всі на роботу як слєдуєт приходили, в макіяжі й на каблуках! І лишень ця пісатєльніца нєдодєлана... Морда не намазана, патли руді, джинси з бахромою, вся якимись цяцьками обвєшана - фєнічки, кулончики самодєльні... І навіть золота на ній ніде нєт! Ні колєчка, ні сережок! Хіпі срана!

Нюсик (несподівано замріяно). Ми до неї на пари диктофони носили. Бо ніколи доти не бачили, щоб викладач лекції читав просто з голови. До неї у нас ця твоя була... Колєснікова, здається, вона ще дисертацію в тебе тоді писала.

Раїса Олександрівна Хороша дєвочка була, зараз в Одесі он кафедрою завєдує, докторську захистила...

Нюсик Вона на кожну пару запізнювалася на п'ятнадцять хвилин, ми за нею годинники звіряли. Потім підручник відкривала й починала диктувати. А ми мали записувати. При цьому точно такий підручник в кожного на парті лежав.

Раїса Олександрівна Ну і що тут такого, я нє поняла?

Нюсик Їй на студентів насрати було. І на літературу також. Вона ж про ту літературу зеленого поняття не мала. Без підручника одразу таке починала верзти, що... Якось сказала, що письменника Драйзера звуть Тореадор. Потім - що ксенофобія - це міфи про принцесу Ксену.

Раїса Олександрівна Та кому він треба, цей твій Драйзер?! Головне, що вона нормальна була, уважитєльна, з праздніками усіма он досі поздравляє! І муж у неї в банку директор...

Нюсик «А ви знаєте, що Селінджер мріяв бути глухонімим?» Це вона таке спитала, Марта. У свій перший день, просто з порогу. А потім всілася на підвіконня й почала розповідати. Вона завжди на лекціях сиділа на підвіконні. І ніколи не зазирала в конспект.

Раїса Олександрівна  (зі зневагою). І ти по етому поводу в неї закохався?! Цирк на проводі якийсь... (Раптом згадує.) Чекай... Третій курс... Це ж тебе тогда з Лєночкою знайомила, дочкою Івана Петровича з мерії, і ти одказався  з нею на зимових канікулах до Турції їхати... Це що, тоже через неї? Через цю рибу в натюрморті?!

Нюсик Мамо, ну чому ти не... Я хотів тобі розказати, але... Я ж просто не знав тоді, як ти все це сприймеш, і... Тоді, після канікул, у вересні, у розкладі був уже інший викладач... наші просили мене, аби я в тебе дізнався, чому Марта звільнилася... Але я... Не зміг, злякався, що ти здогадаєшся, чому я... Тоді просто набрехав їм щось, і...

Ніка, про яку всі забули, регоче. Нестримно, захлинаючись, так, що сміх її дуже скидається на істерику.

Ніка (крізь сміх). Триндець... Господи, ну це точно триндець якийсь... Здуріти... (До Нюсика). Так ви, значить... цеє... татко мій? Нюсик-татусик, грець... (Нюсик  хоче щось сказати.) Ні, мовчіть. Краще мовчіть. Сцена, в якій Гамлет дізнається, що він - син Клавдія... Хоча, ви ж, здається, не по англійській літературі, а по іспанській? Хто у них там... із культурних героїв? На хитромудрого ідальго Дон Кіхота не тягнете, сорі. От хіба що на Росінанта... Вас, щоб ви знали, навіть власний син так називає... поза очі. Щоправда, не зовсім так... образливіше. Хочете, скажу як саме? Росинантів хвіст.

Раїса Олександрівна А це ти звідки знаєш?

Ніка А з першоджерела.

Раїса Олександрівна Від Славка?!

Ніка Від нього. (До Нюсика, несподівано холоднокровно). Він вас соромиться, до речі. Перед ним всі викладачі навшпиньки ходять, через те що він - деканів син. А він же у вас розумний... сам по собі, йому це неприємно. А надодачу всім відомо, що факультетом насправді не ви заправляєте, а ваша, даруйте... (киває на Нюсика). Бути сином декана і так... не айс. А кишенькового - тим паче.

Пауза.

Раїса Олександрівна Підожди, то ти - та сама...

Ніка Так, я та сама жучка, із якою ваш син і онук має намір одружитися. (Новий напад сміху, до Нюсика). Гамлет виявився не тільки сином Клавдія, а й братом Офелії. Втім, ми ж уже з'ясували, що ви не по Шекспіру... Як там у іспанській літературі... з цією тематикою? Є щось годяще?

Раїса Олександрівна Ах ти курва! (Кидається на Нiку, вчіпляється їй у волосся). Паскуда гуляща, ляля підзаборна!!

Якийсь час оскаженіло борсаються; приголомшений Нюсик збайдужіло стоїть стовпом і не втручається. Нарешті Нiцi  вдається вирватися.

Нiка (відбігає вбік, кричить). Ну не знала я! НЕ ЗНАЛА!!! Звідки мені було?!.. Я просто хотіла... Ми в клубі познайомилися... випадково... Я коли довідалася, чий він онук... Зрозуміла, що це шанс... за все. Він же ж у вас... несучасний. Закохала б його в себе, а потім кинула. Одне зруйноване життя за інше. Все чесно.

Нюсик Що з Мартою?

Ніка Я ж у нього... по-справжньому. Думала - так просто, заввиграшки... Цьомки-перецьомки і все, bye-bye, baby... А він світлий такий, наївний... Домашній книжковий хлопчик, Ассоль у штанях...

Нюсик Що з Мартою?

Ніка Зрозуміла, що закохуюся - злякалася. «І кряче ворон, кличучи до помсти» і все таке. От і вирішила... в гості. Підживити ненависть, так би мовити. Аби пригадати, чий він онук...

Нюсик Що з Мартою?!

Пауза.

Раїса Олександрівна  (неохоче). Та що з твоєю Мартою... Контракт в неї на три года був підписаний, так що по правілам їй ще два оставалося. Тільки я уже не могла на цю фіфу нєдодєлану любоваться! Ну й підговорила жучок своїх з кафедри... У них причин любити її не було геть совсєм, її студенти придурошні тринділи постійно, як вона там їм викладає страшне дєло як інтєрєсно... інші групи почали петиції носить до деканів, просили, щоб їм викладача замінили, поставили замість кандидатів наук нормальних цю пісатєльніцу... Коротше, я з дєвочками договорилася... Лаборантка наша їй в сумку гроші підкинула, ті, що ректору на подарок збирали... типу, вона їх скомунізділа... (Нюсик відсахується.) Потім засідання кафедри зібрали, обиск устроїли і в неї цей конвєртік і знайшли... Ну й звільнили цю лохушку по-бистрому. Жучки мої мовчали, позбулися - і ладно... А я для гарантії ще по інших університетах городських продзвонила... щоб ця королевішна не устроїлася нікуди... (З викликом.) А що?! Хай знає, як фіфу сильну з себе корчить!

Нюсик  (приголомшено). Я ж нічого не знав... Я не знав... Не знав... Це ж...

Раїса Олександрівна Ні, я не поняла, а що тут такого?! Вона ж не викладать прийшла! Вона ж рєшила, що спасать вас буде! Від мєня і таких как я спасать! Бо ми, відітє лі, душі калєчім тим, що без всяких... самодєятєльностєй! Без театрів, психодрами, глухонімих Селінджерів і рольових ігор! Без усієї цієї срані!  Вона ж счітала себе от етім, з фільма того дебільного, которий всяку фігню їм розповідав, а потом вони в нього на парти пригали...

Нюсик  (глухо). «Спілка мертвих поетів».

Раїса Олександрівна Вона ж вас настроювала... спеціально! Я ж узнала вже потім, після всєго. Вона за  свої послєдні два тижні,  уже після засідання, цю  «Спілку» замість річного іспиту  показала усім своїм групам... Вашій же також показувала?

Нюсик (так само). Показувала.

Раїса Олександрівна І навєрняка ще й прокомєнтірувала сотвєтствєнно... сука.

Ніка Рот закрий, потворо.

Раїса Олександрівна  (не звертає на неї уваги, Нюсику). А що групи її мнє устроїли після канікул! З першого ж вересня, як побачили, що її нема в росписанії!... Ваша мовчала, а всі інші... Вони ж до мене делегаціями ходили! Трєбували розказать, куди викладач подівався! Я їм спеціально поставила лучших спеціалістів, кандидатів наук! Ганну-Катерину, Валентину Михайлівну!.. А вони все ходили й ходили, і нили, що знов хочуть цю... рибу в натюрморті!

Ніка  (робить постріл в повітря, верещить). Заткайтеся!!!

Пауза.

Нюсик  (робить до неї крок, благально).  Марто... Ніко... Я не знав... Я правда...

Ніка  (відступає, впустивши пістолет на підлогу). Ви... Ви ж... Вас же в зоопарку показувати треба... за гроші. Ви ж не люди.. Ви ж потвори... обоє. Гієна й крокодил з крокодиловими слізьми... Потвори...

Раїса Олександрівна А ти, значить, бєла й пушиста? І твоя мамця тоже? Шкода, я  її пожаліла, просто так звільнила. Треба було по статті...

Нюсик  (не дивиться на неї). Мамо, замовкни.

Раїса Олександрівна Це не ми потвори. Це ви потвори. Таким як ви всєгда западло... як усє. Ви ж особєнні! Вам  же ж більше за усєх надо! Рєформатори, чесні й принципіальні! Всі кругом лайно, а ви на коні і в бєлому! І з Селінджером, як з флагом!  Лялі кучеряві!

Ніка А хай вам... (Прожогом вибігає, лишивши пістолет на підлозі)

Раїса Олександрівна  (кричить їй у спину). Автобус до Лондона тут близько, за углом! (Роздивляється довкола). Це ж люстру тепер ще чиніть... через цю кретинку малолєтню... (До Нюсика). Я тобі знаєш, що скажу? Оці всі, які дуже ідєйні, - вони малахольні. Нєрви хліпкі. Як що - одразу вішаються, вєни ріжуть, з мостів кидаються... Ще в цього, Селінджера їхнього, розказ був... про якусь сельодку з бананами, чи що... Не читав?

Нюсик  (не дивлячись на неї). Читав.

Раїса Олександрівна Ну й дарма. Нема чого всякий брєд читати... (Дивиться на годинник). Ого, чотири вже!  І программа уже всьо, навєрно... (Хапає пульт від телевізора, збільшує гучність. Голос дикторки: «То ж, Іване Сергійовичу, сьогодні, у день вашого ювілея...»). Ні, ще поздравляють... (Притишує звук.) Жаль, своє пропустила... Треба буде в студію позвоніть, сказать, щоб повторили завтра...

Нюсик Мамо... А пам'ятаєш, я, коли маленький був... Мене питали, ким я хочу стати. А я говорив, що вчителем. Щоб як ти...

Раїса Олександрівна А що, правильно все говорив. Ким же тобі бути ще? На заводі пахать?

Нюсик А Славко колись в дитячому садку всім розповів, що буде сміттярем. Сказав: хочу, щоб ніде не було бруду...

Раїса Олександрівна Це що, ця жучка з газети так і не прийшла? Вона ж ще дві години назад должна була... Ну нічого... Я зараз Ігорю Дмитровичу подзвоню, він мені п'ять фотографій обіщав, цвєтних, на вкладиші... Зараз буде вам bye-bye, baby, ти диви, розпустилися совсєм... Де мій телефон? (Виходить.)

Нюсик  лишається на самоті. Якийсь час стоїть незрушно. Потім підбирає з підлоги пістолет. Роздивляється його як людина, яка доти не тримала в руках зброю.

Нюсик (з пістолетом у руці). Ми сьогодні будемо дивитися фільм, сказала вона тоді. Зараз ви навряд чи його зрозумієте, але можливо потім... коли прийде час обирати, піднятися на парту, ачи почати зневажати себе... (Зважує пістолет у руці. Іде).

Якийсь час сцена лишається порожньою. Телевізор продовжує стиха бубоніти.

Постріл.

Несподівано гучно звучить голос дикторки у телевізорі: «То ж, дорога Раїсо Олександрівно, сьогодні, в день вашого ювілея, весь педагогічний колектив Чорнопольського університету щиро бажає вам сил і наснаги і уклінно дякує за вашу сумлінну й шляхетну педагогічну працю».

Світло поступово тьмянішає, аж допоки сцена повністю занурються в темряву.

Завiса

30.08.2013 - 06.10.2013

 

 

 

  1. Альберт Вербец 4
  2. Мастерская журнала "Соборная улица"
  3. Борис Аров
  4. Марко Кропивницький

Слово к читателям нашего журнала

- Литературный Николаев 

Авторы текущего выпуска журнала

Литературные новости Николаева

Предыдущая Следующая

Воспоминания о поэте. К 90-летию Эмиля Январёва.

Воспоминания о поэте. К 90-летию Эмиля Январёва.

  30 января исполнилось бы 90 лет нашему выдающемуся земляку - поэту, педагогу, журналисту Эмилю Январеву (1931 - 2005 гг.).  ...

Подробнее...

Вітаємо Анатолія Качана!

Вітаємо Анатолія Качана!

На початку серпня в Одесі відбувся традиційний книжковий фестиваль "Зелена хвиля» та вручененя престижної Корнійчуковської премії.Серед переможців і...

Подробнее...

…Життя та абетка.

…Життя та абетка.

…Життя та абетка 1. Справді… …Її розповіді, як тихоплинна річка. Вона нікуди не квапиться, але має свій визначений точний керунок та глибинні наповнені...

Подробнее...

Александр Кузьмич Иванов...

Александр Кузьмич Иванов...

Александр Кузьмич Иванов... Ушёл из жизни замечательный николаевский поэт, прозаик, музыкант, композитор, а ещё ректор и профессор, добрый и отзывчивый...

Подробнее...

Скрипка Дмитра Кремiня з того берега

Скрипка Дмитра Кремiня з того берега

Невеличкий затишний кабінет голови Миколаївської обласної організації НСПУ. За столом Дмитро Кремінь, у кріслі, як завжди, немов причаїлася, вірна дружина...

Подробнее...

27 ноября 1926 года родился известный украинский писатель-фантаст Александр (Олесь) Павлович Бердник (1926-2003)

27 ноября 1926 года родился известный украинский писатель-фантаст Александр (Олесь) Павлович Бердник (1926-2003)

  27 ноября 1926 года (по другим сведениям - 25 декабря 1927 г.) в селе Вавилово (ныне - Снигирёвского района Николаевской...

Подробнее...

23 ноября 1936 года родился известный николаевский поэт Вячеслав Иванович Козлов

23 ноября 1936 года родился известный николаевский поэт Вячеслав Иванович Козлов

 23 ноября 1936 года в городе Снигиревка Николаевской области родился известный николаевский поэт Вячеслав Иванович Козлов (1936-2016) - член Союза журналистов Украины,...

Подробнее...

22 ноября 1934 года родился известный поэт Анатолий Григорьевич Поперечный

22 ноября 1934 года родился известный поэт Анатолий Григорьевич Поперечный

  22 ноября 1934 года в райцентре Новая Одесса Николаевской области родился выдающийся и любимый многими поколениями поэт Анатолий Григорьевич...

Подробнее...
© 2012-2024.Николаев Литературный. Веб-майстер Design Helter Skelter.