Евгения Сергеевна Бардина
Книгоиздатель Ирина Гудым о новой книге для детей и юношества Евгении Бардиной
"КамOSвет"
или записка из таинственного прошлого*
Часть 1
Мечты, зомби, колдуны и немного тайны
…Он уже не чувствовал усталости и страха. Камиль просто бежал, иногда останавливаясь, включая фонарик и прислушиваясь. Мрачные своды лабиринта доносили до него возню преследователей, и он бежал снова. Опять в кромешной темноте, доверяя только своей памяти.
«…запомнить не сложно. Запомнить не сложно. Запомнить не сложно…»
Камиль надеялся, только на то, что Святославу удалось добраться до верха…
«…запомнить не сложно. Запомнить не сложно. Запомнить не сложно…»
Он старался сейчас ни о чем не думать, его внимание и мысли были направлены только на одно — благополучно пройти лабиринт.
«…запомнить не сложно. Запомнить не сложно. Запомнить не сложно… »
«А ведь надо мной десятки метров!», – неожиданно мелькнуло в голове, но не успел Камиль об этом подумать, как почувствовал, что земля ускользает из-под ног. Потеряв ориентацию в пространстве, мальчик закричал, как от удара, и полетел вниз. Ожидая столкновения с землей, Камиль испуганно закрыл глаза и инстинктивно сжался, но его окутала холодом вода. Скрежет камней. Всплеск. Всхлип… Тухлая вонь болота ударила в ноздри. Голову прорезала дикая боль удара. Фонарик от падения разбился и, подарив ему последний луч, потух насовсем. Перед глазами пронеслось все, что произошло за последние дни…
Вы заметили что-то смешное или забавное в моих словах? — и, хотя голос прозвучал беззлобно, повисла пауза. Класс растерянно оглядывался по сторонам — кому же адресована эта реплика? Камиль перестал предаваться мечтаниям и тоже начал искать, из-за кого произошла заминка.
Невысокий парень, из-за которого экскурсовод прервал свою речь, стоял впереди группки школьников. На первый взгляд он мало чем отличался от своих одноклассников. Разве что рассеянная улыбка, блуждавшая по его губам еще пару минут назад, заставляла задержать внимание на нем чуть подольше. Именно она вызвала недоумение рассказчика и заставила его остановиться. Уж очень лукавой и немного отрешенной была усмешка. Но сейчас её, словно робкую птицу, спугнула волна неприязни одноклассников.
Когда все взгляды сошлись на нем, Камиль сообразил, что вопрос адресуется именно ему. «Вот черт», — раздраженно подумал он. Но вслух ответил:
Нет, — и постарался скорее протиснуться в задние ряды. Стало обидно, ведь вначале этот экскурсовод ему даже понравился. «Кажется, гида зовут Михаил Владимирович», — вспомнил мальчик. Из-за его ремарки весь класс насмешливо смотрит на Кама. А учительница неодобрительно покачивает головой. Впрочем, это было делом обычным.
Ничего, — еще раз буркнул мальчишка, втягивая руки под свитер, словно улитка, прячась подальше от едких взглядов.
Камиль часто становился причиной недовольства родителей и учителей. Вопреки их желанию сделать из него «высоко духовную личность», мальчишка жил в своем удивительном мире, где не было места скучным правилам. Например, вместо школы ему нравилось гонять в футбол, прогуливая неинтересные уроки. Камиль довольно сощурился, но приложил все усилия, чтоб спрятать гримасу под низко опущенной головой.
Напоминаю, если у вас будут какие-то вопросы, то не стесняйтесь их задавать, я с удовольствием…— экскурсовод, наконец, продолжил, снова завладевая вниманием детей. Вспышка неприязни у Камиля прошла, и теперь почему-то стало немного стыдно. Нет, напрасно он обиделся на мужика, ведь он и, правда, вроде нормальный. Старается, рассказывает.
Сегодня из-за того, что заболел физик, они всем классом пришли в музей. Мама обязательно сказала бы, что они свалились экскурсоводу «словно снег на голову». Она вообще любила использовать всякие пословицы и поговорки. Но гид, кажется, был не против их «навалы».
Вот сейчас он уже здорово и сочно рассказывал о появлении первых кораблей в Николаеве. Камиль опять пожалел, что напрасно подумал о нем плохо.
«Нормальный вроде» – мелькнуло у него в голове. Оценивающий взгляд скользнул на гида.
Про себя Камиль окрестил его «моряком». Впрочем, может, только потому, что он был в окружении всяких морских штук.
«Интересно, — подумалось Каму, — если бы он был героем фильма, он был бы положительным? Похож на пирата».
Писатели и кинорежиссеры сумели придать пиратству романтический образ. Особенно таким героям, как Черная Борода, капитан Кидд и Черный Барт. Камиль тоже увлекался легендами про них, пока ему в руки не попала настоящая историческая литература. Там о пиратах было написано немало. И не всегда хорошее. Возможно, поэтому Камиль не спешил с оценкой и этого человека. Мальчик посмотрел на гида. Рассказчик был не слишком высоким, немного полноват, но плечист, коротко стрижен. Несмотря на то, что он выглядел интеллигентно и ухоженно, казалось, что руки и лицо были будто опалены ветром. Голос у него густой, звонкий. На лице отражалась целая гамма эмоций. На мгновенья, когда исчезала улыбка, взгляд гида становился отрешенным и даже немного суровым. Под бородой щеки прорезали глубокие морщины. Хотя это длилось недолго. Услышав правильный ответ на свой вопрос, он смешно отдавал отвечающему честь, приложив одну ладонь к голове, а второй рукой изображая бескозырку. Когда же экскурсовод рассказывал что-то особенно занимательное, на лице у него возникала пиратская хитринка. Казалось, что от глаз историка в разные стороны разбегаются не то морщинки, не то сотни солнечных лучиков. «Ему действительно не хватает тельняшки, платка на голове, серьги в ухе и попугая на плече», — подумал мальчик и представил историка на одном из кораблей из музея. Вообразив экскурсовода при полном «обмундировании», Камиль невольно ухмыльнулся. Словно прочитав мысли Кама, Михаил Владимирович ему чуть заметно подмигнул. Камиль улыбнулся в ответ.
Обида прошла и он уже опять начал фантазировать. На следующей неделе он обязательно вернется сюда со Святославом. Друга обещали в понедельник выписать, и он уж точно оценит все то, что есть в музее. Особенно всякие старинные корабли.
Сам Камиль был Мечтателем. Когда закрывал глаза, воображение забрасывало его в любое время или место во Вселенной. Например, первое, что ощутил мальчик, войдя в музей, – это удивительное сплетение запахов. Поразительно, но когда глаза мальчика были открыты, вещи имели один аромат. Старые пожелтевшие бумаги в витринах пахли чернилами, немного кисло-сладким запахом старинных газет. Модели кораблей, мимо которых уже проходил его класс, разили клеем, пластмассой, потрепанной, пыльной тканью,.. но стоило ему закрыть глаза, бумаги начинали пахнуть мокрой от дождя улицей. Мальчишка ощущал, как скребется сырость в полутемную комнатку, в которой сидит писарь. Казалось, что Камиль чувствовал даже запах начавшей вдруг коптить свечи, при которой были сделаны последние росчерки пера. Перешептывание парусов на моделях заставляло Камиля ощутить свежий, терпкий запах моря. Мальчик будто слышал, как налетевший ветер обрывает их разговор на полуслове и заставляет корабль мчаться по волнам… Мысли сплетались в красивую, немного сказочную историю, которая была так не похожа на мир вокруг. И как раз, когда его окликнули вначале, Камиль опять воображал…
Но сейчас Камиль решил все же прислушаться к экскурсоводу, чтоб было что рассказать приятелю. Как раз вовремя. В этот момент он решил поведать о чем-то, казалось бы, совершенно невероятном:
А это документ, который, больше чем сто пятьдесят лет назад спас наш город. Николаев тогда почти перестал существовать, — переходя на зловещий шепот, рассказывал экскурсовод. — Нет, на карте-то он был, да и дома никуда не делись, но вот люди… Люди стали отсюда уезжать …
П-П-Почему? – испуганно осведомил ся чей-то тоненький голосок. Камиль его уз нал. Это отличница Юлька. Воображала. Все учителя носились с ней, как…как… Камиль попытался вспомнить какое-нибудь подходящее мамино любимое выражение, но не смог… В общем, носились.
Экскурсовод окинул ребят таинственным взглядом и, когда на него с любопытством уставились все двадцать пар заинтригованных глаз, торжествующе улыбнулся и… вдруг продолжил совершенно будничным тоном:
Так уж вышло, что когда-то царская Россия, в составе которой находился и наш город, проиграла одну важную войну. Чтоб она не могла собраться с силами и опять начать воевать, лишалась права иметь флот – такое условие поставил победитель. А Николаев был, в принципе, морским и флотским городом. И был вынужден отказаться от многих объектов своей инфраструктуры. Вы знаете, что значит это слово?– спросил Михаил Владимирович. Камиль знал. Это было еще одно слово из маминой коллекции, но говорить вслух ничего не стал — не хотел опять привлекать внимание язвительных одноклассников.
А вот выскочка Юлька уже щебетала что-то про смысл слова. Гид ее похвалил. «Был бы нормальный — не нахваливал бы ЭТУ», – оскорблено подумал Камиль. Но ему было интересно, как же бумажка спасла город, и он продолжил слушать. «Моряк» рассказывал дальше:
Город почти опустел. Но адмирал и губернатор Богдан фон Глазенап подписал эту бумагу, — Камиль улыбнулся про себя, его насмешило необычное сочетание имени и фамилии.— Он распорядился открыть в городе коммерческий порт для захода иностранных судов и тем самым спас его от вымирания.
И все? — вырвалось разочарованно у Камиля.
И все. Это позволило наладить торговлю…— но Камиль уже опять не вслушивался. Он не знал, что именно ожидал услышать. Возможно о заключении какого-то тайного пакта с пиратами или даже инопланетянами, но уж точно не это. Открыл порт!
От возмущения он даже фыркнул. Несколько одноклассников обернулись к нему, но прозвучал голос гида:
Пойдемте дальше…
Камиль решил отстать от класса и сделал вид, что изучает тот самый «документ, который больше ста пятидесяти лет назад спас целый город от исчезновения» Ф-е-е. Порт открыл! Тоже мне Сенсация!
Класс отошел уже достаточно далеко, и можно было спокойно двигаться дальше. Но на долю секунды Кам задержал взгляд на документе. В самом низу, недалеко от размашистой подписи этого самого «фон Какеготамзовут», он увидел маленький значок, похожий на монограмму. Это было едва просматриваемое очертание буквы О, а в ней теми же выцветшими чернилами буква «С» латинская. Только витиеватая и с закарлючками. Буквы чуть заметно притаились рядом с подписью. «Любопытно,– едва мелькнуло в голове, когда он пошел дальше за группой, – почему не буквы «Б» и «Г», а ОS? Он же вроде Богдан…» Но потом Камиль решил, что это не так уж и важно. Мало ли как этот «фон» любил ставить подпись.
Находка быстро забылась. Экскурсия продолжилась.
Следующий зал тоже обладал своим обаянием. Он находился в средней части здания музея, а значит в него свет не проникал сквозь окна, а шел от старинных светильников. Камиль присмотрелся к ним внимательней. Нет, они только похожи на древние. На самом деле современные, электрические. После того, как Камиль перевел взгляд на документы в экспозиции, за ним тенью скользнул негатив яркой лампочки. Какое-то время он играл глазами с люстрой. Долго-долго всматривался в густой свет, а потом резко переводил глаза на другое место. Радужный «слепок» округлой лампы преданно следовал за ним. Мальчишка обратил внимание, что ее «отпечаток» похож на букву «о». Это снова напомнило о монограмме, найденной на документе фон Какеготамзовут.
Но тут началось самое необыкновенное. Изучая новую экспозицию, он заметил это же загадочное ОS, но на другом документе. Камиль растеряно посмотрел на непонятные буквы и обратил внимание, что в этот раз ОS как бы написаны другой рукой. Совсем не тот наклон, да и карлючки на S немного другие.
А что это за бумага? — поинтересовался он у гида, который уже рассказывал о первых попытках совершения революции. Мальчишка, конечно, не хотел, чтоб на него обращали внимание одноклассники. Еще меньше ему хотелось, чтоб его посчитали заучкой и подлизой, как ЭТУ, но любопытство взяло верх.
Это? Это совсем удивительный документ. О создании в нашем городе аквариума-зоосада Николая Леонтовича. Точнее, это его письмо в Российское общество любителей природы, в котором он сообщает об этом.
Значит, его не писал этот фон… Глаззз… Глаззз…
Глазенап? Нет, что ты… Зоосад открылся позже. Это же было аж в 1901 году, а адмирала фон Глазенапа в это время уже не было в живых.
Камиль растеряно посмотрел на документ про зоосад. Монограмма та же, а человек другой. Даже фамилии разные. Может, это традиция такая была раньше? Но на других бумажках он такого не видел. Или просто, увлеченный игрой со светильником и воображаемыми пиратами, он не обратил на них внимание? Любопытство, словно назойливая мыш ка, начало скрести изнутри, и он не сдержался:
А буковки что это за такие? — спросил Камиль. Невинный вопрос мальчика вызвал неожиданную реакцию. На секунду показалось, что гид смутился, но ответил издалека:
А вы умеете хранить секреты, дети? — ребята интенсивно закивали головами.— Это…— начал было гид, но прервал свою речь и, как-то очень многозначительно замолчал, переводя взгляд с документа на детей. Те жадно изучали находку Камиля и даже стали дышать чуть слышно. Наконец, гид собрался и хитро прищурившись, продолжил:
Это значки секретного тайного общества, которое когда-то действовало у нас в городе. Про него очень мало известно, но эти буквы можно встретить во многих местах – документах, книгах, домах и даже на старом кладбище…
По классу прокатился восторженный вздох. Кто-то из девочек даже испуганно вскрикнул, но мальчишек уже было не остановить:
И что они делали?
А они кого-то убили?
А почему на кладбище?
А может они были колдунами?– взвизгнула какая-то девочка. Юлька, снова узнал Камиль и презрительно хмыкнул, но класс уже подхватил сверхъестественную тему.
А на кладбище есть зомби? А призраки? — вопросы сыпались градом, а Михаил Владимирович только загадочно улыбался. Когда галдеж затих, продолжил:
Нет, ни убийств, ни зомби не было, — он улыбнулся и многозначительно добавил: — Я надеюсь…— Камиль почувствовал, как ледяные мурашки побежали у него по спине, но гид продолжил.— Хотя с зомби это я поторопился. Вот вы знаете, например, что под одной из часовен на старом кладбище есть место, где оживляли мертвых? Точнее мнимоумерших летаргиков.— Он хотел продолжить, но историчка замахала головой, указывая на часы. Время экскурсии ограничено. Им еще возвращаться на уроки. «Моряк» сменил тему:
Не знаете что это такое? Я думаю, вы сможете узнать об этом у учительницы истории на уроке, а сейчас вернемся к нашим кораблям. Итак, начало XX-го века…
Класс немного разочарованно пошел за гидом, но Камиль не мог выбросить из головы загадочные значки. В душе зарождалось чувство, что они прикоснулись к какой-то настоящей Тайне. Сказал ли экскурсовод правду или просто пошутил? Про зомби – это точно шутка. Или нет? Дальше он присматривался к каждому документу, висящему в экспозиции. Где-то встречал загадочное сочетание, где-то — нет. Это были разные бумаги — приказы, письма, планы и даже один договор купли-продажи. Пока системы Камиль не заметил. Он едва боролся с желанием убежать от группы и вернуться в те залы, где они были до этого — посмотреть, нет ли там где-нибудь загадочного ОS. И опять он пожалел, что его друг Святик так не вовремя заболел.
Ну вот, дети, поблагодарите Михаила Владимировича за интересную экскурсию, — раздалось заявление Лили Палны. «Как же не вовремя», — подумал Камиль, но голос, не терпящий возражений, продолжал: — Одевайтесь и подождите меня во дворе.
«Вот ведь карга. Я так хотел еще спросить у него про эти буквы». Напоследок он воровато обернулся к экскурсоводу и увидел, что тот тоже смотрит на него. С легкой улыбкой и хитрым блеском в глазах.
«Странно. Догадался, что я хотел узнать про значки?» – мелькнуло в голове у Кама. Но в этот момент грымза отвлекла гида своей болтовней и попыткой под разным ппредлогом всучить ему свой телефон. Как же, ведь на руке «моряка» не красовалось обручальное кольцо...
Часть 2
Отрезок OS, мамонты и драка
…В темноте Камиль услышал, как Святослав тяжело вздохнул. Но времени препираться уже не было. Наверху их преследователи заканчивали расширять себе лаз. Вот уже, кажется, начали спуск. Веревка поскрипывала от тяжести тела…
Камиль махнул головой, словно пытаясь оттолкнуть навязчивые мысли, но они не оставляли его. ОS –что бы это могло значить? Пока шли к школе, он не находил себе места. А ведь впереди еще большая перемена и урок математики.
Лицей, в котором они учились, находился совсем рядом с музеем. Раньше Камиль никогда не задумывался о возрасте этого здания. Он знал, что многие ребята готовят целые доклады про первых учеников еще дореволюционной школы, но его это интересовало мало. Теперь же Кам посмотрел на него новым взглядом. Невысокое и двухэтажное, оно уютно разместилось в объятьях сквера. Сверху, на крыше находились немного изъеденные временем витиеватые изваяния— не то вазоны с каменными цветами, не то просто округлые фигуры. Желтые, немного осыпавшиеся камни, сейчас казались настоящими заговорщиками, хранящими тайну. Удивительно, как Камиль, проходя здесь каждый день, никогда этого не замечал. Экскурсовод сказал, что буквы тайного общества можно встретить везде. И мальчишка жадно вглядывался в округлые окна, резные перила, истертые ступени и тяжелые двери, покрытые старинной вязью. Но ничего не находил. Это только еще больше разожгло его интерес.
Камиль не знал, как досидит до конца уроков. Да еще и пережить математику. Когда-то ему нравилось учиться. Возможно именно поэтому после переезда в Николаев его, почти отличника, отдали не в обычную школу, а именно в лицей. И тут все пошло наперекосяк. Чужой класс. Чужие учителя. Все неродное.
С первых дней в новой школе очень сложно было найти себе друзей. Вот, например, Юрка Качкин, который сидел сейчас рядом. Он и жил с родителями недалеко от Камиля. Вроде нормальный парень, но в чем-то какой-то заносчивый и злобный. Никогда не давал списывать. Даже, если Камилю грозил кол.
Возьмем отрезок с началом в точке О и окончанием в точке S. Получаем отрезок ОS,— на этих словах учителя Камиль невольно вскрикнул. Да что же эти буквы его сегодня преследуют, что ли?
Цепенко, вы хотите что-то добавить? — проскрипел голос. Казалось, над самим ухом. Учитель математики стоял рядом. До Камиля донесся въедливый запах испорченных лекарств. Глаза учителя под очками были маленькие, голубые, почти выцветшие, но пристально изучали каждое движение мальчика. В его липучем взгляде было что-то нервное и тяжелое, полное странного выражения, по которому без слов заметна неприязнь и неприятие.
Нет, Христиан Филиппович, я просто задумался.
Задумались, Цепенко… С вашими отметками я бы не позволял себе роскоши задумываться,— злобно продолжил седой старикашка, поправив очки, но от Камиля так и не отошел. Мальчик старался не вдыхать навязчивый запах, но он все равно щекотал ему ноздри.
Этот учитель очень не любил его, а Камиль отвечал ему взаимностью. Его сильно бесило, что математик обращался к нему только по фамилии. Будто бы он не помнил его имени или ученик был безликим солдатом.
Простите, я буду более внимателен к вашим словам, — сдерживая себя, сквозь зубы процедил Камиль.
Но еще больше выводило из себя то, что Мамонт (а именно так они со Святиком прозвали этого вредного старикашку) упорно не хотел замечать его знания. Да, Камиль знал математику, но он просто был не очень внимательным. Когда переносил свои расчеты из черновика в тетрадь, иногда упускал, например, минус. Но решение и ответ оставались правильными. Учитель в старой школе, Марина Федоровна, знала о его, Камиля, небольшой небрежности и просто указывала на нее. Иногда снижала оценку на бал. Она же видела, что он все делал сам. А этот Мамонт как будто нарочно перечеркивал всю работу и ставил единицу. 
А не хотите ли сказать, что вы до этого не были столь любезны? — лицо учителя покраснело и теперь его выцветшие глаза были совсем невыразительными на его фоне. Христиан Филиппович начал нервно расхаживать вдоль парт.
Я не это имел в виду…
Педагог резко остановился возле Камиля и свысока смерил его взглядом:
А ну-ка, Цепенко к доске, продолжите мой рассказ, — от неожиданности требования Камиль даже растерялся, но учителя это, казалось, обрадовало и он почти ликующе продолжил: — Не можете? Садитесь — единица!
Камиль кипел от возмущения, но понимал, что препираться было бесполезно. Кое-кто в классе хихикал: «Грифону опять досталось». Да, именно так его дразнили. Не все. Некоторым до него вообще не было дела. Но была группка мальчишек, которые его почему-то невзлюбили. Среди них — Димка и Мишка.
Непонятно, как они могли дружить, – такие разные. Мишка Петухов — прогульщик и двоечник. Был похож на вечно взъерошенного злобного попугая. Захаров Димка же — если не отличник, то близок к этому. Сладкий, славный, милый… Крыса! При обычных обстоятельствах они держались порознь, но сейчас их объединила неприязнь к нему, к Камилю. Кличку они придумали, наверное, из-за его длинноватого носа.
Сколько раз Кам всматривался в лица родителей. Кругловатое — матери и чуть вытянутое – отца. Знакомые и родные говорили, что он похож на них обоих понемногу. Но и у мамы, и у папы носы были нормальные, пропорциональные. Даже у старшего брата Митьки. А у него нет.
По классу кое-где продолжало шелестеть «грифон», смешанное с какими-то язвительными замечаниями. В последнее время немногие в классе поддерживали эту шутку. Но авторы издевательства самодовольно хихикали за своими партами.
Хотя обычно его это задевало, сегодня Каму было не до этого. Он чертил в своей тетрадке отрезок ОS, а из головы не выходили буквы из музея. А что, если это не шутка про тайное общество? Но тогда почему эти значки в письмах совершенно разных людей? Они явно не родственники — этот фон Как-его-там и основатель зоопарка. Да и остальные авторы документов тоже. Или все-таки родственники? Но почему тогда у них разные фамилии? Наверняка объединяло их одно — они все в различные времена своей рукой выводили на бумаге это загадочное ОS. Может это какой-то странный шифр? Для шифра слишком коротко. Но может это ключ к шифру? Снова Камиля обожгло ощущение прикосновения к какой-то Тайне века.
Внезапно и очень резко прозвенел звонок. Камиль постарался скорее забрать свой дневник со стола учителя, в котором рисовалась единица и пройти к выходу, но его стал оттеснять Мишка Петухов.
Позже пройдешь, — заявил тот, пытаясь оттолкнуть Кама.
Возможно, в другой день Камиль и проигнорировал бы толчки, но сегодня он был слишком взбудоражен своим открытием в музее, перепалкой с учителем и несправедливо заработанным колом. Он развернулся к обидчику и со всех сил толкнул его в сторону парт. В считанные секунды Мишка оказался на полу, а Кам, сам не помня как, – на нем. Очень быстро заехал давнему врагу по лбу. Внезапно он перестал отдавать отчет происходящему. Камилю давно хотелось врезать этому придурку. Казалось, время и остановилось, и начало течь невероятно быстро одновременно. Гарячая волна обиды заставляла Камиля выплеснуть все на недруга. Но когда он занес руку для еще одного удара, почувствовал, как его крепко схватили сзади.
Камиль Цепенко, вы, что совсем с ума сошли?!– закричал Мамонт, оттаскивая мальчишку от лежащего одноклассника. — Завтра с родителями в школу!
Оказалось, что прошли считанные секунды. Ошалевший от такого, Мишка испуганно смотрел на Кама, а тот поспешил скорее выскочить из кабинета. Пока в дневнике не появилось еще и официальное приглашение мамы с папой. Он, конечно, не сомневался, что все равно старикашка наябедничает классухе. А та — позвонит вечером родителям. Хотя учитель не учел, что завтра суббота. Мама с папой в школу не придут, а до понедельника, глядишь, все забудется. А дома и так ожидает небольшая взбучка.
Но сейчас он вспоминал перекошенное лицо Мишки, и на душе становилось теплее. Кровь еще кипела и настроение было классное.
Все-таки ты помнишь, как меня зовут, — сказал Кам воображаемому учителю и пошел в неопределенном направлении. Домой идти не хотелось.
Часть 3
Друг, дорога и догадки
…Они схватили леску и начали наматывать ее на катушку. Крепкая нить немного впивалась в пальцы, но они этого не чувствовали. Наконец, перед ними опять широкий зал.
— Итак, сначала, нам налево,— торжественно шепнул Святослав.
Но минуту радости омрачил негромкий шум. Откуда-то сверху посыпалась каменная крошка. Мальчики выключили фонарики и прислушались…
Камиль поежился от своих мыслей. Почудилось даже дуновение холодного ветра. Но на дворе был теплый апрельский день. Залитые солнцем улицы едва начали стряхивать с себя зимнюю спячку. Пахло первой травой и еще чем-то волнительным. Так пахнет только поздняя весна.
Мальчишка долго гулял по городу. Даже успел слегка проголодаться, но не обращал на это внимание. После того, как очередной раз свернул на какую-то улицу, Кам сообразил, что снова стоит недалеко от музея судостроения и флота. В одном из окон здания горел свет, и мальчишка еле подавил желание перелезть через ограду и прильнуть к стеклу.
Он понял, что если немедленно не поделится своим открытием — лопнет от распирающих его чувств. Торопливым шагом отправился к другу домой.
Вообще Святослав вошел в жизнь Камиля очень легко. Как-то в середине учебного года дверь класса открылась и в нее вошел немного долговязый мальчишка в очках. Вытянутое, на первый взгляд, слегка суховатое лицо обрамляли прямые, пшеничного цвета волосы. «Таких часто дразнят», — мелькнуло в голове у Кама. По классу прокатился шепот, но учитель украинского языка прервала его.
Проходь, сідай, — сдержанно сказала она и строго посмотрела на остальных учеников. Все опустили головы и продолжили работать. Кажется, писать сочинение. Камиль жестом показал новенькому, что рядом есть место. Тот сел. Что делать с ним дальше, Кам не знал. Немного смущала его и уверенность, которой так и повеяло от нового соседа.
Меня зовут Свят, Святослав, — тот улыбнулся и совсем по-взрослому протянул Камилю руку. Другой рукой он начал доставать тетрадь из рюкзака.
«Надо же, – подумал Камиль, – вот у меня с собой тетрадки нет, опять забыл дома, а этот первый раз на уроке, а чет там уже написано».
Камиль, — прошептал он и быстро ответил на крепкое рукопожатие новенького.— Здесь обычно Юрка сидит, но сегодня он пересел к Юльке. Она отличница, можно списать.
Каміль, а чи не забагато ви розмовляєте? — резко спросила учительница.— І де ваш зошит? Чому ви знову пишете на клаптику паперу? — ее тон становился все строже.
Не успел Кам подумать про себя: «Вот черт, заметила», как раздался спокойный голос новенького:
Прошу прощения. На этом листочке он написал мне тему занятия. Это я его попросил. А тетрадь…— он сделал паузу, будто пытался прочесть имя обладателя на обложке. В этот момент то ли очки новенького поймали солнечный блик, то ли его глаза чуть заметно блеснули озорством, но Кам поймал эту едва уловимое лукавство, которое отразилось на лице Святослава, –
…Камиля у меня. Я хотел ознакомиться с тем, что вы уже прошли.
Добре,— оттаяла Галина Петровна. — Але намагайтесь робити це тихіше.
Камиль повернулся к новичку и одними губами сказал: «Спасибо». Тот улыбнулся в ответ. Кам понял главное: в этой школе у него появился ДРУГ. Когда прозвенел звонок, Камиль и Свят уже говорили обо всем подряд, будто были знакомы сто лет. Одним махом подружившись, ребята стали проводить много времени вместе. Быстро выяснилось, что у них, хоть и совершенно разных по характеру, очень много общего. Во-первых, они оба были новенькими в этом лицее, во-вторых, любили футбол, ну а главное – они были помешаны на всевозможных мистических приключенческо-детективно-секретных историях. Часто мечтали, что обязательно попадут в какую-нибудь авантюру и отыщут взаправдашнее сокровище. Даже книги одинаковые любили. Только Камилю всегда не терпелось узнать, чем все закончится, поэтому он начинал читать, узнавал имена всех героев и подозреваемых и сразу перелистывал на последнюю страницу. Только потом спокойно начинал заново и проходил с главными героями через все испытания, вместе с ними расследовал тайны и переживал поражения и радовался их победам.
Свят же всегда читал размеренно. После нескольких глав строил свои гипотезы, искал свои доказательства и только потом заканчивал книгу. А затем они вместе — Камиль и Свят – все обсуждали, жарко споря. Иногда кто-то даже начинал доказывать, что автор был не прав и убийца вовсе не садовник. Такие дискуссии, конечно, ни к чему не приводили. В конце концов, они решали, что, если б сами были детективами, то провели бы расследование значительно лучше. Так появилась мечта о создании в будущем тайного детективного агентства. А какое же секретное общество без «офиса»? Скоро ребята нашли себе и тайник. Когда Камиль с родителями переехал в Николаев, им вместе с квартирой продали затерявшийся в глубине двора гараж. Папа машину не водил, и так вышло, что гараж стал ненужным. Поэтому однажды
Кам стащил ключи и залез туда.
Забраться в покинутый гараж было нелегко. За то время, пока им не пользовались, ворота заклинило. Поэтому внутрь приходилось буквально протискиваться. Но ребятам это даже нравилось — иначе к ним могли бы наведываться родители или другие непрошенные гости.
Мальчики быстро поняли, что и прежний хозяин не очень часто использовал помещение по назначению. Внутри гараж оказался сырой железной коробкой с несколькими ржавыми стеллажами. В непроветриваемом помещении кисло пахло машинным маслом, ржавчиной и пролитой когда-то краской. Там было пыльно и грязно, полно всякого хлама. Днем свет проникал сквозь небольшие окна. Когда вечерело, спасала тусклая электрическая лампочка. Она сиротливо ютилась под самым потолком на длинном проводе. Ее хватало едва выхватить из темноты середину помещения. Иногда, раскачиваясь при сквозняке, поскрипывая, лампа слегка вспарывала светом темные уголки гаража, но Камиль был рад и этому. Неуютное, на первый взгляд, место быстро стало их излюбленным пунктом для сборов. Правда, чтоб родители не заметили пропажу ключей, Каму всегда приходилось возвращать их на место.
Сейчас Камилю одному идти в тайник не хотелось. Ему не терпелось поделиться необычной находкой в музее, поэтому он направился к Святославу.
Мысли мальчика, торопясь быть озвученными, толпились и отталкивали друг друга:
Я только хотел было распросить про то секреное общество, а тут эта выскочка Юлька со своими вопросами. У-у-у-удавил бы, — они были в комнате Свята. Его родители еще не пришли домой, и можно было говорить, не таясь. Камиль опять удивился собранности друга. Даже сейчас, когда тот болел, все его учебники да и все остальные вещи аккуратно лежали на своих местах. А ведь он мог сослаться на плохое самочувствие и просто не убирать.— Вечно лезет вперед. Зазноба.
Ты что, хочешь сказать, что влюбился в нее? — Свят вскинул бровь.
Камиль от обиды и возмущения чуть не задохнулся.
Я?! Это еще чего? Ты с ума сошел?
Тогда выбирай правильные слова. Зазноба — говорят про тех, кто нравится, а ты, наверное, хотел сказать — зазнайка.
Камиль уже хотел было обидеться на друга, но тот так искренне рассмеялся, что Кам тоже присоединился к нему. Разговор быстро опять вернулся в прежнее русло.
И что на всех документах были эти странные буквы? — Свят полулежал на кровати.
Да, только каждый раз другие. То есть буквы-то одни и те же, но написаны разными людьми. А еще на некоторых письмах они были такими же, как сам почерк. Но на некоторых, складывалось такое впечатление, будто подпись и это OS просто подделали. Потому что весь текст написан красивым почерком, а остальное — будто Мишка Петухов левой рукой нашкрябал. Может это какой-то заговор по подделке важных государственных документов? Как в том фильме про шпионов? А OS — это знак, как у Зорро?
Ну, это вряд ли,— рассмеялся Свят, а потом поправив рукой очки, принялся рассуждать:— Если бы документы были поддельными, это бы заметили и раньше.
Да кто бы заметил? Подсунули бы и все.
Ну, хотя бы твой папа или такие, как он.— На это Камиль не нашел, что возразить. И правда, одна из обязанностей папы — проверять подлинность документов. Тем временем его друг продолжал:
Тем более, сколько лет разницы, ты говоришь, между документами?
Ну, я не помню, но не меньше
К тому же мы не знаем, может буквы встречаются и раньше. Никакой Зорро столько не продержался бы — разве что он и пенсионером чудеса вытворял. А про разные почерка у своего папки вечером спрошу — папа Свята был милиционером. Он часто помогал мальчишкам искать ответы на разные вопросы.— Мы должны разгадать эту загадку.
У Камиля отлегло от сердца. Если уже Свят согласился с тем, что эта настоящая Загадка, достойная их детективного таланта, значит им ничто не страшно. Наконец-то у них на горизонте замаячила настоящая Тайна. И упускать ее они не собирались.
Нужно вернуться на место преступления– с деловым видом сказал Свят.
А почему преступления?
Хорошо, место предполагаемого преступления, — поправил юный детектив.
Хорошо бы опросить свидетелей, — включился в игру Камиль.— В нашем случае это «моряк» Михаил Владимирович.
Но это только после того, как мы изучим все улики. И главное: пока не привлекать лишнего внимания.
В прихожей громко хлопнула дверь. Это пришли родители Свята, и тот поспешил спрятаться под одеяло — он все-таки болеет.
Мальчики, ужинать будете? — это тетя Лида заглянула в дверной проем.
Тетя Лида была очень красивой. Так всегда казалось Камилю. У нее были светлые короткие волосы и темно-серые глаза. Казалось, что они с папой Свята полные противоположности. Тот был смуглым, черноволосым и кучерявым. И еще они никогда не ссорились. Нет, родители Кама тоже никогда не спорили друг с другом, но это было как-то вычурно, что ли. Его мама была музыкантшей, папа — ученым. Они «стремились к Прекрасному» и тратить время на ссоры считали просто пустой затеей. А вот мама Свята, работала на заводе обычным бухгалтером. Папа — милиционером. Но когда они обращаются друг к другу, кажется, что всегда слегка улыбаются. И от этого становилось уютней.
Нет, теть Лид, я буду собираться домой, — сказал Камиль, — темнеет уже.
Хорошо, дядя Витя проводит тебя до остановки.
Пааап, а пап, скажи, а почему, например, письмо может быть написано одной рукой, а подпись стоять чужая?– не выдержал и спросил Святослав.
Дядя Витя, привыкший к книжным детективным спорам мальчишек, ответил:
Ну, например, человека могли заставить подписаться под чем-то насильно.
Камиль просиял — его версия о заговоре становилась все более правдоподобной.
Мы теперь станем, как настоящие детективы. Нам нужно название. Как помнишь — «Детективное агентство «Лунный свет», – сказал Камиль.
Здорово, — ответил Святослав, — тем более мое имя со «светом» созвучно. Только это должно быть что-то загадочное и непонятное, — его тон стал уж совсем заговорщицким. — Ты подумай, окей? А завтра пойдем в музей — на разведку.
Никаких «завтра», ты еще болен. Отлежись. Вот с понедельника – в школу, и пойдете по музеям, — крикнула всеслышащая тетя Лида.
Свят обиженно поджал губы, но спорить не стал. Оба понимали, что эти выходные до понедельника покажутся самыми длинными в их жизни.
Часть 4
«КамОSвет»
…Коридор. Поворот. Тупик. Возврат. Стена. Дыра. Снова тупик. Опять назад. Проход. С трудом пробиваясь сквозь сети влажной паутины, Камиль, наконец, понял, про что говорил «моряк». Это был настоящий лабиринт.
Устав, они опустились на сырой пол… Вдали с потолка капала вода и было слышно, как звонко и тревожно капли разбивались о старинные камни.
Кам уныло шел от остановки домой. Даже в сумерках не боялся заблудиться. Хотя в этом городе они жили не так давно, мальчишка успел понять две вещи. Во-первых, если ты знаешь адрес, в Николаеве тебе всегда подскажут дорогу. А во-вторых, этот город был похож на большую шахматную доску. Расчерчен, будто под линеечку. Юрка Качкин когда-то решил поумничать и сказал, что улицы ровные от того, что раньше по ним перетаскивали корабли. Камиль совсем уж согласился в это поверить, но тут возразил Свят:
— Неправда. Никакие корабли по ним не возили. Что, по-твоему, наши предки были дикарями? Все суда — большие и маленькие – сплавляли по реке, — как всегда его друг располагал большими сведениями, чем остальные. Конечно, он не мог не обратить внимание на то, что Юрка прямо посинел от злости, но сделал вид, что этого не заметил.
Да? А чего же улицы прямые и широкие? Просто так, да? – взвился Юрка. Он вообще не любил, когда его поправляли.
Потому, что князь Потемкин — основатель города – его таким и видел, — вежливо и спокойно возразил Святослав, — Николаев вообще должен был стать миниатюрной копией Санкт-Петербурга. С его просторными и светлыми улицами, садами и дворцами.
Иногда было любопытно, откуда его друг все это знает. Ведь он тоже был не из Николаева. Камиль понимал: Свят сможет помочь ему разгадать значение таинственных букв.
Но сейчас загадки прошлого немного отошли на второй план. Чем ближе к приходу, тем яснее и ближе становилась перспектива получить взбучку за кол и драку. Вернее, как взбучку. Родители на него никогда не кричали. Мама методично и нудно начинала приводить в пример всех выдающихся людей и родственников. Через предложение вставляла свои любимые «терпение и труд…», «без труда не вытащишь…» Маме всегда казалось, что он, Камиль, мало трудится. Не то, что вечно собранный и опрятный брат Митька. Тот хоть и учился в обычной школе, но оценки приносил хорошие, вещи складывал аккуратно, тетрадки никогда не терял. Но больше всего мальчишка не любил, когда мама начинала приводить ему в пример Святослава. Митька был старше и с ним, Камом, никогда не водился. А вот Свят — все-таки друг.
Папа же редко вмешивался в «воспитательный процесс», как это называла мама. Он постоянно засиживался у себя в кабинете со своими ненаглядными старыми бумажками и книгами. Камилю и Митьке не разрешали брать эти вещи. Ведь папа работал в большой библиотеке в отделе
«редкой книги» и занимался важными исследованиями по установке даты этих вещей. Свою работу он любил, и его часто приглашали провести экспертизу в какой-нибудь музей. Собственно, из-за этого они всей семьей и переехали в Николаев. Когда папе предложили это место, он сказал, что здесь сможет заниматься наукой по-настоящему. Решение было принято.
В тех случаях, когда мама ему жаловалась на детей, точнее на его, Камиля, очередную хулиганскую выходку, папа строго и грустно смотрел на него из под очков и качал головой. И от его безрадостного взгляда Каму становилось не по себе даже больше, чем от десяти маминых поговорок. Как будто он разом разрушил все мечты папы на счастливое будущее или, что еще хуже, случайно пролил чай на какой-то важный документ.
Но в квартире ничего не предвещало беды. В дверях он столкнулся с уходящим Митькой. Тот насмешливо посмотрел на брата и поспешил по своим делам. Гулять — понял Кам. От брата сильно пахло папиным одеколоном, а за плечами болталась гитара. Сейчас они с дружками будут сидеть в каком-нибудь дворе и орать свои дурацкие песни. Раньше, когда у Камиля в Николаеве не было друзей, он часто просил Митьку взять его с собой. Но тот никогда не соглашался. «Мал еще», — насмешливо заявлял брат. И, правда. По сравнению с ним, 16-летним, он, Камиль, выглядел просто цыпленком. Такое ощущение, что их разделяло не три года, а три десятка лет. «Не вышел он ни ростом, ни носом», – грустно подумал Камиль и вошел в квартиру.
Мама на кухне разговаривала по телефону со своей подругой тетей Мариной.
— Прямо не представляю, Мариша, что с ним делать: хамит и дерется в школе, к урокам не готовится. — Кам понял, это о нем. Значит, классуха уже позвонила. — Да что, возраст такой? Понимаю, что переходный, но вот у Мити тоже был возраст, но он же не…
Дальше Кам не слушал. Это надолго. Скорее всего, его экзекуция откладывалась на завтра. Мама с тетей Мариной могли общаться часами.
Забежав в ванную, чтоб помыть руки, он взглянул на свое отражение. На Камиля уставился невысокий нескладный мальчуган. Про себя он начал мурлыкать песню любимой маминой группы «Машина времени»:
Мы старания утроим, построение устроим,
И пройдем железным строем накануне перед боем.
Пусть не кажется порою, что сражаться будет просто –
Мы отважные герои очень маленького роста.
Карие глаза в зеркале весело блеснули. Космы, как всегда, растрепались. Мама Кама считала, что если отрастить сыну длинные волосы, они будут аккуратно фиксироваться в хвост. Но даже собранные в пучок, они умудрялись послать на разведку какой-то особо непослушный вихрь. А сейчас голова Камиля просто была усеяна этими торчащими в разные стороны кудряшками. Не то чтоб мальчишка не любил свои волосы. Просто из-за них его раньше часто путали с девчонками. А кому такое будет приятно? Кам показал отражению язык и вышел из ванны. На охоту. Он прокрался к холодильнику, чтоб чего-нибудь стащить.
— Сядь и нормально поешь,— строго нахмурилась мама и вернулась к беседе.
Камиль быстро сделал себе бутерброд и с ним шмыгнул в свою комнату. Мама не любила, когда Кам ел не на кухне, но сейчас она была занята, и он преспокойно разместился за своим столом в комнате. Мысли опять вернулись к загадочному OS. Но едва он успел как следует задуматься над необычной находкой, его внимание отвлек резкий звук.
Внезапно из папиного кабинета послышалась какая-то возня. Кам едва успел подумать, что оттуда редко раздается какой–то шум. Он выдвинулся немного назад на стуле, чтоб в дверной проем увидеть папину комнату.
Вдруг дверь кабинета резко распахнулась. Из нее вылетел какой-то человек. Он был явно чем-то раздосадован. Лицо его, и без того некрасивое, покраснело, а кулаки сжались:
Тебе, Цепенко, не стоило уезжать из своей деревни. Ты там был на своем месте! — громко съязвил странный посетитель, почти полностью став спиной к двери в комнату Камиля. Мальчик растерялся. Он поймал себя на мысли, что хотел посмотреть визитеру в глаза, но все, что мог рассмотреть, так это черные с проседью, сильно залосненные волосы. Тем временем недолгую тишину прорезал новый крик:
Как был в институте, так и сейчас остался — провинциальным учителем истории!
Кирилл, тебе пора идти, — на фоне звенящего пронзительного визга гостя спокойный голос папы прозвучал хлестко, как оплеуха. Ну как спокойный?! Камиль знал, что именно кроется за этим деланно ровным выражением лица.
Я тебе еще это припомню! Выскочка! — снова закричал гость. И в этот момент что-то в нем Камилю показалось неуловимо знакомым. Вот только что? Этого вопящего гражданина Камиль точно никогда не видел.
Еще раз повторяю, Кирилл, тебе пора идти, — настойчивее сказал папа, беря гостя за локоть.
Гость вырвался, что-то еще выкрикнул. Хлопнула входная дверь. Папа закрыл ее на ключ и пошел на кухню к маме. Она уже прекратила говорить по телефону и начала о чем-то с ним шептаться.
Что бы это все могло значить? Голова Камиля шла кругом. Какой-то сумасшедший день. Сначала находка в музее, теперь вот это.
Камиль, иди ужинать, — раздался мамин голос из кухни.
Там царила странная атмосфера. Звонок классного руководителя отошел на второй план. Все молчали. Квартира, к которой они за последний год привыкли и пообжились, снова показалась Камилю чужой. Он переводил взгляд с лиц родителей на фотографии, которые висели за спиной. Вот мама на концерте со скрипкой. Улыбка на фото резко контрастировала с серьезным выражением ее лица сейчас. Прервать томительное молчание Камиль не решился и посмотрел на отца.
Папа хмуро пил чай. Его лицо покрыли красные пятна. Это значило, что он злится. Таким Камиль видел отца только один раз — как-то в детстве он зашел в старый папин кабинет без разрешения. На столе лежала какая-то старинная книга. Она была очень большая и красивая. «Наверное, ее принесли, чтобы папа оценил ее возраст», — понял мальчишка. Читать Кам уже умел, и даже, благодаря мультикам и фантикам от жвачек, знал несколько иностранных букв. Но то, что было написано на книге он понять не смог — закарлючки были совсем незнакомыми. Рядом лежали папины записи и Камиль прочел: «KAMA …» В этот момент зашел отец. Он был точно так же зол, строго сказал Каму уходить, и после этого мальчишка к нему в кабинет долго не совался.
Но книгу забыть не мог. Очень долго он думал, что свое необычное имя он получил именно благодаря главному герою той загадочной книги. Ведь его тоже звали Камом. Как еще объяснить, что у родителей Веры Васильевны и Ивана Павловича старшего сына звали попросту Митькой, а младшего, то есть его — таинственно Камилем. Однажды любопытство все же взяло верх, и он подступился с расспросами к маме, почему его так зовут. Все оказалось очень банально: мама была поклонницей молодой исполнительницы Камилы Мамедовой. Вот и решила, что ее второго ребенка, дочку, будут звать Камила, а родился он. И герой загадочной книги, увы, оказался ни при чем.
Камиль вспоминал все это, сидя молча в кухне. Папе тоже говорить не хотелось. Чтоб хоть как-то скрасить затянувшееся молчание, мама сообщила:
Нам с оркестром предложили выступить в следующую пятницу в католическом костеле.— Фраза прозвучала, как магическая разрядка. Всем сразу стало стыдно за нахлынувшее уныние.
Это же прекрасно, Вера,— неожиданно бодро сказал папа. Он вроде даже отошел от неприятного инцидента.
Будут исполняться романсы на стихи Бродского, — продолжила мама.
«Ф-е-е», – подумал Камиль, но тоже изобразил радость. Пока родители продолжали обсуждать предстоящий мамин концерт, Кам, как мышонок, сидел рядом.
Мысли его были в другом месте. Он долго рисовал ложечкой в чашке загадочные буквы ОS, придумывал название их с другом детективному агентству. «Лунный свет», Камиль, Свят, и буквы из музея — все это не выходило у него из головы. Вдруг его осенило — а что, если это объединить?
Куда это ты собрался, на ночь глядя? — спросила мама, когда он подхватился из-за стола.
Нужно Юрке Качкину вернуть его тетрадь, захватил сегодня случайно в классе,— ответил Кам, одеваясь. Вдруг в коридоре он почувствовал едва уловимый, необычный, но чем-то очень знакомый запах. Но принюхиваться времени не было — родители могли его не пустить.
А завтра это сделать нельзя? Впереди выходные! — послышался голос мамы, но Кам уже мчался к ближайшему таксофону возле магазина. Говорить с другом из дому он почему-то не хотел.
Святослав, не спишь? А что если мы назовемся «КамОSвет»? Да-да! Именно с этими загадочными буквами!
* книга издана в 2015 году в рамках областной программы поддержки отечественного книгоиздательства и книгораспростронения в Николаевской области в Издательстве Ирины Гудым: Украина, 54030, г. Николаев, ул. Адмиральская, 20, E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript., тел: 8 (0512) 37-37-18, типография: 8 (0512) 37-27-00, моб. 8 (097) 301-86-92, 8 (098) 424-73-04