Форма входа
Борис Степанович Немиров
(1934-2013)
Михаил Владимирович Терновский
(1949-2008)
Под парусами «Икара» в Америку и обратно
Икар — это трепетный зов высоты,
Не имя, а свойство души и мечты.
Нельзя в этой жизни гореть вполнакала!
Любить вполнакала!
Мечтать вполнакала!
Б Немиров, М.Терновский
«Икар» в рейсе-2000
2000-й год — год перехода человечества в 3-е тысячелетие. ISTA (International Sail Training Assotiation — Международная Парусная Учебная Ассоциация) готовит в связи с этим событием новую Гранд Регату, названную РЕЙС-2000. Приглашение нам прислано заблаговременно. В Комитете Ассоциации люди порядочные и в гости, т.е. к участию, приглашают загодя. Маршрут заманчивый, ради которого стоит биться. Трансатлантика два раза. Туда и обратно. Сначала Генуя (Италия), потом Кадис (Испания) — Бермуды — Бостон (США) — Галифакс (Канада). Финиш РЕЙСа в Амстердаме (Голландия). Маршрут близкий к пройденному "Икаром" ранее в Гранд Регате «Колумбус-92». Но для нас прежде всего решался принципиальный вопрос — нужно ли Украине и Николаеву быть представленными на этом Вселенском празднике, который готовился как самое крупное международное мероприятие в связи с миллениумом. В Киеве на заседании в высоких кругах Федерации парусного спорта было высказано, что это ни к чему, есть дела значительно важнее. Ну а наш город, его горисполком, городской голова А.А.Олейник рассуждали иначе. Николаев — город судостроителей и моряков, там представить надо. РЕЙС-2000 — мероприятие морское, пройдёт по большим судостроительным и портовым городам мира, нужно, чтобы имя НИКОЛАЕВ там прозвучало.
Вступительный взнос около 900 у.е. (почему это у нас принято применять этот термин "у.е.", а не напрямую — доллары США?), успели оплатить в сентябре 1999 г. С 1 октября он бы возрос в 1,5 раза. Потом всю осень и зиму занимались оформлением и переоформлением многочисленных бумаг. Для участия в РЕЙСе все документы должны быть выправлены надлежащим образом. В этом сомнения не было. Пришлось "ложиться" под все требования Положения о рейсах этой Международной Ассоциации, ежегодно проводящей морские и океанские гонки и плавания, и требования нашего украинского регистра и прочих органов, которые парусных гонок не проводят, но требования предъявляют значительно более суровые, чем ISTA.-.Прошли и это.
Регаты ISTA по сути своей направлены не на достижение спортивных результатов, а на установление и упрочение дружеских связей между людьми, между молодыми людьми разных стран и континентов, к взаимопониманию и подготовке молодых кадров к морским профессиям. Это счастливая возможность встретиться на морях и океанах, показать себя, представить свой город и страну, посмотреть на других. РЕЙС-2000 давал для этого колоссальные возможности.
Отход планировался на 25 марта, чтобы прийти в Геную до середины апреля и стартовать в предварительном этапе на Кадис. Но зимой тяжко заболел мэр города, а 28 февраля его уже хоронили. Городским деятелям было не до "Икара". Хотя из городского бюджета на плавание не бралось ни копейки, но и без личного участия руководителей города от спонсоров средств на такого рода дело не получишь. Во всяком случае, я бы не сумел. и до середины апреля уже при готовом судне и скомплектованной команде висел всё тот же вопрос: идём или нет? Он разрешился только с подключением в дело Николаевского морского порта, выделившего необходимую сумму на расходы непосредственно в плавании. Все подготовительные работы по судну и приобретению оборудования были сделаны ранее за счет порта Октябрьский, морских агентств NBS, Pacific, Credo и Общественного Фонда "Николаев-2000". За две недели свершили все подготовительные предотходные дела. Это монтаж теперь довольно сложного и многочисленного спас- и радиооборудования, продукты, одежда, отходные документы и многое другое, что и не упомнишь.
Официальный отход 2 мая от бульвара имени адмирала Макарова. Это центр города. Много людей, оркестр, флаги. Речи и батюшка с проповедью, обращающейся о содействии всем, по водам на корабле "Икар" странствующим. Залп старинной пушки с зарядом дымным порохом. Тоже красиво. Потом разводка мостов. Это теперь сложная и дорогая операция. Но город организовал и её, так посчитали нужным.
Ушли в яхт-клуб. Оттуда уже 7 мая без большого официоза, провожаемые друзьями и близкими, руководителями городской администрации и спорта и нашего кораблестроительного института, ушли с таможенниками и пограничниками на борту. Потом их высадили на сопровождающий катер. На этот раз никаких претензий не было.
Но это было 7 мая! Флот РЕЙСа в этот день стартовал из Кадиса, это Испания, на Бермуды. Нам до них, до этого флота, 2300 миль. Нашей целью теперь было их догнать. Положение о РЕЙСе позволяло присоединиться и участвовать на любом этапе и даже только в празднованиях в портах захода РЕЙСа. Кроме того, следующий этап Бермуды — Бостон проводился не в режиме гонки. Это был RACE-in-COMPANY, и на него отводился целый месяц, в который можно было свободно заходить во многие порты США, где организовывались празднования Парусов. А следующий старт гонки в РЕЙСе был назначен на 16 июля из Бостона на Галифакс. Вот в Бостон и надо было успеть.
Успели. Без каких-либо заходов по штилевому в мае Средиземному морю дошли до порта Сеута, что в Гибралтарском проливе на африканской стороне. там нужно было пополнить запасы соляра и пресной воды. Пришли туда в пятницу 2 июня в конце дня. А это Испания. Тут активно действует принцип "маньяна", т.е. "потом", "не сейчас", "позже". Соляр смогли купить только на следующий день. И в воскресенье утром пошли в море, точнее, в океан. Пошли прямо на запад в широте 36 северная. Свежим ветром на правом галсе за несколько дней добежали до о. Святая Мария. Это самый южный в Азорской группе. А далее уже штилями маялись до той стороны океана. Только на расстоянии около 1000 миль от материка стали получать ветер порезвее, но переменных направлений. Пришлось однажды и через центр циклона пройти, через его "глаз", т.к. уж очень не хотелось поворачивать на другой, ведущий в обратную сторону, галс. Риск, конечно, был в этом.
При отходе команда яхты состояла из 8 человек, или, как мы иногда, шутя (может быть, не умно шутя), говорили: 7 человек и одного одессита. Согласно Судовой Роли состав был следующий:
Капитан — всё тот же Б.С.Немиров;
Старший помощник — Юрий Борисович Жирадков, год рождения 1949, яхтенный капитан, любитель одиночных плаваний, мечтает в одиночку ну очень далеко сходить (не могу выдавать его личные планы), подполковник в отставке, в прошлом заместитель облвоенкома в г.Николаеве;
Помощник — Михаил Владимирович Терновский, ему тоже под 50, яхтсмен со стажем, но в большие дали на яхтах не ходил;
Помощник — Сергей Васильевич Лукьяненко, человек тоже под 50, с ним живем и работаем на яхте уже несколько лет, яхтенный капитан;
Помощник — Александр Власович Фомин, и опять 51 год, один из давних яхтсменов в нашем яхт-клубе, с хорошим опытом ближних, но многодневных плаваний, по профессии электрик и радист. Последнее было главным, что привело его в наш экипаж. Кстати, его участие планировалось ещё в Гранд Регате «500-летие» в 1992 году. Но тогда (о проза нашей жизни!) за неделю до выхода яхты, ещё на заводе, где она была на зимней стоянке, украли радиостанцию, и надобность в радисте на судне, идущем в океан, отпала. Так просто.
Механик — Константин Викторович Михайленко. ну этот помоложе, ему только 33, яхтсмен, опытный матрос и моторист, много плавал и работал на рыбопромысловых и других судах;
Денис Николаевич Макаров. 1981 год рождения. студент УГМТУ, яхтсмен, имеет довольно большой опыт участия в гонках на швертботах олимпийских классов, в экипаже он матрос;
Борис Рафаилович Богомольный, опять под 50. Это тот самый одессит. он судовой врач, и матрос, конечно. у нас при малочисленной команде без совмещения профессий быть не может. мы все и матросы, и рулевые, и коки тоже. наш доктор кандидат медицинских наук, доцент кафедры экстремальной и военной медицины в одесском медицинском университете, ведёт курс «медицина катастроф», он действующий полковник медицинской службы.
итак, на борту 8 человек. А на берегу остаются дублёры и запасные члены команды: Д. Яценко, А. Бондаренко, В. Васильев. Это всё молодёжь. Я не случайно, характеризуя членов команды, обращал внимание на возраст каждого.
Спуск «Икара» на воду на заводе им. 61 Коммунара.
Дело в том, что Положение о РЕЙСе требовало, чтобы половина команды была молодёжной. Я к этому стремился, собирая команду. Но из-за задержки с отходом предстоял двухмесячный переход на 6000 миль до США фактически без заходов. Идти на такое с молодёжной командой, не обкатанной жизнью, на маленьком судне я не мог. Но рассчитывал, что сможем провести частичную замену в команде на каком-то этапе плавания. В Регате 1992 года такое же требование относительно возраста членов команд тоже декларировалось, но на практике его не придерживались, участвовали все, кто пришел.
О плавании "Икара" в РЕЙСе-2000 несколько раз сообщалось в местной, николаевской, печати до и после нашего возвращения домой. Но по-серьёзному я ничего не писал. В этот раз я даже дневник не вёл, как это обычно делал в предыдущих плаваниях. На это мне виделись свои причины, вообще-то говоря, причины в самом нашем коллективе, заставившие меня прекратить вести личный дневник.
Но предложения что-то написать были настойчивыми. Наконец я обратил внимание на то, что мой помощник М.В.Терновский уже много раз говорил, что пишет книгу о плавании. он сам предложил мне посмотреть, что же у него получилось, и, как человек самоотверженный, отдал своё писание мне "на суд": " Как вы скажете, так я с ним и поступлю". К его словам я относился доброжелательно, так как известно, что он знает очень многое, умеет увлекательно рассказывать, а устроить на палубе "трёп за жизнь" ему ничего не стоит, и проведет его увлекательно. У него всегда найдётся что поведать миру. И вот, получив рукопись и прочитав её один раз, я просто пришёл в восторг от его описаний сцен из нашего быта, от его оценок событий и обстановки, его смелости и одновременно деликатности в высказываниях в адрес своих товарищей по кубрику. Ведь вся наша яхта и её команда — один маленький изолированный судовой кубрик, здесь все вместе днём и ночью, непрерывно неделями и месяцами. Читаются его очерки, мне кажется, что именно так следует назвать его материал, легко, интересно. уже после опубликования его очерков под названием "Под парусами "Икара" — в Америку" о начальном этапе плавания увиделась явная необходимость продолжить описание до окончания плавания. дело в том, что М.Терновский на "икаре" дошел только до Бостона, дела требовали его возвращения домой в Николаев. так было условлено с ним еще до выхода в плавание. и вот такое продолжение об обратном плавании из Америки в николаев пришлось писать уже мне на основе личных впечатлений и сведений из ходового вахтенного журнала. так что предлагаемая книга состоит из двух частей: плавание ТУДА — автор М.В.Терновский, и плавание ОБРАТНО — автор Б.С.Немиров. Причем часть "туда" ранее была издана небольшим тиражом, который с помощью её автора быстро разошелся в качестве подарков друзьям-товарищам, и в этом издании она идет с небольшими поправками, внесенными автором.
ПОД ПАРУСАМИ "ИКАРА" В АМЕРИКУ
НИКОЛАЕВ-БОСТОН
действующие лица:
1. Немиров Борис Степанович — капитан. смертный, который держит в горсти безмерность расстояний.
2. Жирадков Юрий Борисович — Старший помощник. Полковник. он же товарищ Полковник.
3. Лукьяненко Сергей Васильевич — Художник. он весь в этом слове.
4. Фомин Александр Власович — окончательно сформировал отношение к икаровскому камбузу — "горнило".
5. Богомольный Борис Рафаилович — доктор, в душе и по прописке — одессит.
6. Михайленко Костя — николаевский моряк. о нем мы ещё услышим.
7. Макаров Денис — настройщик парусов.
8. Терновский Михаил Владимирович — водолаз.
Средиземные моря
7 мая 2000 г. в 13.30, сделав прощальный круг, вышли из Николаева. Всю ночь сильное волнение. Я на вахте вместе с Фоминым и Макаровым. Перед глазами яхт-клубовский причал и кучка провожающих. Печальные лица мелькнули и скрылись. Домашние мысли ещё не покинули, а яхтеннопоходные заботы вызывают лёгкое недоумение.
Отходные сто грамм уже не кружат голову, качающаяся палуба, ночная вахта и серое утро усиливают недоумение. Некому пожалеть нас за бессонную ночь — все в одной упряжке, и если сегодня наша вахта с 00 часов до 4 утра, то завтра в это время не спят наши сменщики.
Ещё не налажен походный быт. Серое небо не имеет ничего общего с яркими обложками книг наших предшественников. Их имена можно перечислять до бесконечности: Жюль Верн, Джек Лондон, Рокуэлл Кент, Юрий Сенкевич... И, к сожалению, или, к счастью, все они владели пером. Так что к 2000 году выросло и возмужало огромное количество поклонников этого замечательного вида спорта, воспитанных на книгах горячо уважаемых нами пишущих яхтсменов.
Наш николаевский "Икар", получив приглашение Международной ассоциации учебных парусных судов, по многим причинам, как это зачастую бывает, к началу РЕЙСа-2000 в порт Генуя не попал. Не видели мы и перехода эскадры в испанский порт Кадис. А из Кадиса была гонка в самый центр Бермудского треугольника в порт Гамильтон и из Гамильтона в Ньюпорт. Все эти гонки, встречи, парады мы, к величайшему сожалению, не видели. Но зато нам предстоял солидный переход в целых 6000 морских миль. Это, конечно, не может сравниться с настоящим спортивным подвигом наших земляков, которые на этой же яхте в течение 11 месяцев обогнули земной шар впервые в истории отечественного парусного спорта. так что название и сама яхта, на которой мы имели счастье и неосторожность отправиться в увлекательный вояж, как и задранный нос ко многому обязывали.
Первым нашим желанием и потребностью было доброжелательное отношение к соплавателям и точнейшее выполнение своих вахтенных и морских обязанностей. Позже это сотрётся и поблекнет, но придут опыт и терпимость. А сегодня, 8 мая 2000 года, "Икар" бежит 6-узловым ходом по привычным местам. Где-то за горизонтом остров Змеиный. всю весну следили за развитием событий у этого ставшего спорным кусочка суши. все эти румыно-турецкие претензии вызывали чувство раздражения и легкой ностальгии по былой мощи Черноморского флота, который делал недопустимыми подобные поползновения. турецких браконьеров мы не встретили, а полное отсутствие судов в море напоминало о периоде колонизации Причерноморья древними греческими мореходами. Единственное напоминание о "развитой" цивилизации по берегам нашего родного Черного моря — это огромное количество полиэтиленовых пакетов. они повсюду на поверхности, в толще голубой воды, а основная масса уже возлежит на грунте.
удобно расположившись в кокпите, вахта несла службу, приятно общаясь и рассказывая друг другу истории, которые через неделю прискучат, а впоследствии смогут стать причиной глухой ненависти, способной довести до убийства.
И вдруг с неба опустилась ласточка. она посидела в ветровой тени рубки, а потом совершенно безмятежно перелетела мне на голову. в этом событии было что-то настолько неожиданное и возвращающее в детство, что все наши мореходы опешили. наша гостья тихонько потопталась по лысине (ласточки не ходят, они перелетают, ведь ноги у них только для взлёта и посадки). доктор радостно бросился в кубрик и вытащил оттуда огромный кусок голландского сыра: "будем кормить птичку". Через кратчайшее время появилась бутылка водки, и праздник "майской ласточки" продлил наше фестивальное настроение ещё на некоторое время. Маленькие сырные крошки птица брала из рук и, насытившись, улетела в сторону нашей удаляющейся Родины.
Ночь с 8 на 9 мая ласкала глаза видом карты, на которой по правому борту проплывали первые зарубежные названия. В 2000 году только старые совдеповские волки могут прийти в умиление от того, что где-то за горизонтом Румыния. Количество миль за кормой росло, а впереди, по носу, уже начало уменьшаться.
9 мая.
Наш первый кок Сергей Лукьяненко приготовил праздничный ужин. К счастью, коком на первую неделю был назначен именно он, художник по профессии и по призванию. Серёга посеял в рядах нашего экипажа желание готовить и накрывать на стол не как в заводской столовке, а с любовью и фантазией. В день, предшествующий нашему приходу в Америку (я не пишу — в США, чтобы не нарушать торжественности момента), это было два месяца спустя, когда у нас оставалась одна луковица и две картофелины (круп и консервов было достаточно), Серега сварил кашу, съев которую, все обомлели. Вкус необыкновенный, аромат персика и ещё чего-то. Народ ест с вопросом в глазах: "Что это?" Оказывается, наш художник где-то на дне ящика нашел завалявшийся пакетик кофе "Капуччино" и бросил его в пшенку. А теперь подумайте, ведь дома этого даже не заметили бы! Это о монотонности и однообразии жизни на борту крейсерской яхты в длительном плавании.
В этот ужин 9 мая капитан сказал хорошие слова о нас, наших отцах, дедах и нашей Победе в 1945 году. После ужина посидели под майским небом уже в 15 милях от Босфора. Появились суда. Ночная вахта постоянно кого-то встречает и с облегчением провожает.
Очень слабый ветер и выключенные ходовые огни (старая традиция, экономим аккумуляторы). И вдруг в ночной тишине лёгкий плеск воды за бортом и выдох. Выдох какой-то деревенский, он звучит как дыхание теленка, только чуть резче. не сговариваясь, бежим к носовому релингу. сидящий на руле перестаёт сидеть, он тоже хочет видеть "это". А видеть есть что. светящиеся брызги и уходящая под воду фосфоресцирующая комета. нереальность и стереоизображение летящего под водой дельфиньего тела вызывают восторг, ни с чем не сравнимый. общее мнение — ради этого стоит нести ночные вахты и переносить все тяготы и лишения яхтенных странствий.
далее наши устремления направлены к босфору. Его приближение чувствуется по количеству судов на горизонте, по голубизне воды и по увеличению размеров дельфинов. вода, вливающаяся в Черное море, теплее и солонее, в ней больше планктона и она более насыщена жизнью.
Босфор близок. Готовится к подъему флаг Турции.
Поэтому всё живое здесь крупнее и радостнее.
Приближение первого капиталистического порта. Долгие годы это было под большим запретом. Я проходил Босфор в конце шестидесятых на танкерах Новороссийского пароходства. Были инструкции — "Там шпионки с крепким телом.". Но во время прохождения Босфора самые яростные помполиты приходили в чувство сопливого умиления. Наиболее популярной была история о танкере, на котором заклинило руль, и в результате этой метаморфозы танкерюга въехал прямо в дом, в котором в этот момент была свадьба. Рухнувшей стеной или балкой прихлопнуло невесту. По этому поводу было высказано множество мнений и вариантов. Но более всего нас интересовало, какую сумму отвалили наши власти горестно рвавшему черные турецкие волосы жениху. Говорили, что он построил огромный дом с гаражом, автомобилем и шикарным катером.
Следующая запомнившаяся история была о курсантах, которые в Гибралтаре продали судовые часы из столовой команды, и помполит пообещал посадить их в тюрьму по приходу в Союз. При прохождении пролива Дарданеллы в самом узком месте, где 3 мая 1810 года лорд Байрон переплыл пролив за 1 час 10 минут, наши курсанты попрыгали за борт и, выбравшись на берег, пошли прямо в Советское консульство в Стамбуле и попросились домой, невзирая на тюремную угрозу. К общему морскому удовольствию, помполита, инициатора всего произошедшего, списали на берег, или, по общеизвестному выражению того времени, "завязали мешок" (это о закрытии визы). Подобные истории слышал многократно. Думаю, они были на самом деле. А в это время наш "Икар" проходил вблизи маяка Румели. Это уже вход в Босфор. Весь экипаж, сидя на палубе, поедал глазами окружающее.
Привычка к ежевечерним телепрограммам, огням города и другим проявлениям цивилизации отрицательно влияет на психику яхтсмена в дальних плаваниях. Хочется света, музыки или хотя бы почитать перед сном. В этом плане античным морякам было проще. они обо всём этом просто не знали. солнце, Луна и звёзды были основными источниками света. ну а мы из своей темноты с восторгом смотрели на ярко освещенные стены крепостей, дворцов, мечетей и на уютные стоянки для катеров и яхт.
огоньки береговых кафе развивали фантазию до верхних пределов. но суровая фигура капитана, управляющего яхтой в этой сложной обстановке, придерживала наш пыл. Глядя по сторонам, мы наперебой кричали: "судно справа!", "огни слева" и т.д. Появился маленький катерок, окрашенный в красный цвет. на баке группа людей. они направлялись в нашу сторону. и тут я четко заметил разницу между матросом и капитаном. он думает о судоходной обстановке, иммиграционной службе Турции и ещё о массе вещей в то время, когда мы с восторгом взираем на зарубежные красоты. когда до катера оставалось метров 15, Борис Степанович тихо произнёс: "Если они меня возьмут с собой, идите в яхт-клуб и связывайтесь с нашим консульством". но, к нашей большой радости, индифферентно помахав руками, турки прошли рядом с наши бортом и лихо ошвартовались с каким-то ярко освещенным "пассажиром".
Прохождение Босфора достигло апогея, когда мы увидели Софию (турки говорят: "Ай Софья") и Голубую мечеть. Это произошло на траверзе каракёя — длиннющего причала с огромным количеством магазинов, переделанных из старых портовых складов и приспособленных для нужд граждан бывшего СССР. Тут можно, не выходя из порта, купить всё — от жвачки до автомобиля.
Проходя Босфор, мы прощались на длительное время с землёй, и кроме восторга от зрелищ ночного Стамбула появилась печаль. весна была в разгаре и, проходя участок, предшествующий выходу в мраморное море, даже сквозь шум двигателя мы в один поистине прекрасный момент услышали песню соловья. на такой высокой и замечательной ноте Черное море прощалось с нами.
выйдя в мраморное море, мы заглушили двигатель, подняли паруса. слабейшее дыхание ветерка совершенно стихло, и нам ничего другого не оставалось как устроить праздничный ужин.
Ужин удался на славу, но, привыкнув к чистому морскому воздуху, мы с печалью заметили, что Стамбул с его многомиллионным населением отрицательно влияет на чистоту прибрежных вод. Запах стоял ужасный. Кстати, читал у кого-то из наших журналистов, проведшего много лет в Турции, что Стамбул сливает свои основные канализационные воды в придонную часть Босфора, где течение направлено в сторону Черного моря.
До самого утра ветра не было. За 8 часов прошли 3,5 мили. утро в сереньком и невзрачном Мраморном море. Весь день со слабыми ветрами приближались к Дарданеллам. Среди продовольственных запасов огромный ящик с куриными яйцами. Доктор его осмотрел и сказал, что содержимое ящика нужно съесть за 10 дней. Иначе за наше здоровье он не отвечает. Каждый завтрак, обед и ужин мы едим яйца, проклиная доктора, кока и всю эту "разблюдовку". Хлеб ещё есть. Но не далек тот день, когда нам предстоит перейти на сухари. Капитан посматривает на них с якобы энтузиазмом и заранее называет их "сникерсами". Такова капитанская доля, он должен быть во всём примером. В книге А. Плякина о кругосветном плавании "Икара" есть момент, где экипаж негодует по поводу кофейного напитка, икаровским народом прозванного "кукарелла". Там капитан, жмурясь от наслаждения и возвышая дух над плотью, пил эту мерзость. А что ему было делать, если впереди без малого год в море, а там, как известно, и "кукареллу" не подают.
На подходе к Дарданеллам устроили большую стрижку. Меня и Серёгу Костя постриг наголо. Это такой вид кокетства, когда состригают три последние волосинки и говорят: "А я постригся наголо", — будто бы до этого у тебя была шевелюра. Доктор в этот очень разный по своим настроениям день предал идею бороды и побрился до синевы. Мы же ходим с небритыми физиономиями и мечтаем о том времени, когда бороды станут большими и пушистыми до чрезвычайности.
После стрижки сели ужинать, и тут началось — резкий ветер от норд-веста, молнии, дождь. Вечерняя яичница была проглочена моментально. В 20.00 заступили на вахту, надев рыбацкие штормовые костюмы (рыбаки такие костюмы называют "роканы"). но через полчаса полный штиль с полутораметровой зыбью. Гики летают с борта на борт, яхта на курсе не стоит... И так до 24.00. сменились с вахты и только легли спать, костя запустил двигатель. сон в грохочущем стальном кубрике после яичницы — это сильное впечатление. Грохот, запах соляра и керосина от наших примусов, ворс с наших одеял существует как бы сам по себе, и во время сна покрываешься им как шерстью. ворс отскакивает от одеяла из-за вибрации нашего дизеля.
Чудесное утро 13 мая. Идём под двигателем. По правому борту проплывают возделанные поля. После синевы моря и неба трудно оторвать взгляд от молодой зелени. Дениса на "беседке" подняли на грот-мачту, завели топенант спинакергика. Пока хорошая погода, Борис Степанович пытается нас немного потренировать, чтобы потом было меньше проблем с постановкой спинакергиков. Где-то читал, что основным условием нормального морального и физического состояния экипажа есть наличие мачт и парусов. Ежедневные парусные учения не позволяют экипажу расслабиться. отсюда флотская смелость, сила и бодрость духа. Мы к этому идеалу ещё не пришли, потихоньку приближаемся. Европейский берег пролива выглядит как берега в низовьях Южного Буга, но на вспаханных полях часто растут деревья. наши трактористы этого не допускают — атеисты. А у мусульман Аллах позволяет им расти, значит, никто дерево не тронет. Городок Гелиболу. на склоне надпись с названием городка и турецкий флаг. очень красивые домики, на крышах солнечные батареи. Фордевинд, скорость 7 узлов.
14 мая с сильным попутным ветром выскочили из Дарданелл и окунулись в невероятной синевы воду Эгейского моря. очень свежий ветер и волна в корму, летящие мимо острова цвета гречневой каши. когда наш доктор заступит на камбуз, он будет вещать: "на завтрак любимая пища советского народа — гречка с паштетом". Хихикать по этому поводу мы хихикали, но, невзирая на размеры кастрюли, съедаем кашу без остатка.
Наступил вечер, и по мере нашего продвижения на юг усиливался ветер и подрастали волны. На порывах скорость яхты достигала 10 узлов. Ночная вахта в такую погоду вызывала беспокойство, и наш необъезженный экипаж задавал капитану глупые вопросы: "А это уже шторм?"
Плавание по Эгейскому морю было комфортным и стремительным. Названия Троя, Лесбос, Лемнос, Эвбея, Матапан вызывали кучу всяких чувств и эмоций, но управление яхтой отнимало много времени.
Эгейское море было пройдено за двое суток. Острова цвета львиной шкуры с огромным количеством ветряков на склонах. На подходах к мысу Матапан попутный ветер стал шквалистым, и управление яхтой капитан взял на себя. С высоких скалистых берегов у мыса Малея ветер обрушивался на яхту воздухопадом. Но, пройдя мыс и удалившись от берега мили на полторы, мы пошли легким галфвиндом со скоростью 5 узлов. Таким образом плавание за три моря уже закончилось. Впереди было море Ионическое.
Героическое продвижение по Ионическому морю обошлось почти без меня. В воскресенье вечером Серёга подробно растолковал мне устройство примусов и технологию приготовления пищи на камбузе "Икара". Позднее одним из моих камбузных последователей это пыточное устройство было названо "горнило". Приготовление пищи на примусе и в скороварке таит в себе массу сюрпризов и неожиданностей. Работа эта предполагает наличие спецодежды, лучше разовой, типа передничек из рубероида. Первый мой завтрак (пока батарейки не "сели") проходил под концерт "Митьковских песен". Любимая нами — "Товарищ, я вахту не в силах стоять, сказал кочегар кочегару". Я и представлял себя кочегаром. Антураж в виде закопченной кастрюли-скороварки и керосинового аромата придавал "митьковскому" исполнению подлинную реальность (под шум волн за бортом).
Приготовление обеда внесло в привычную жизнь на борту "Икара" свежую струю в виде борщевого фонтана. На скороварке сработал предохранительный клапан, и угрюмое чрево нашего камбуза было залито добротной борщевой струёй, в состав которой вошел тушеночный навар и овощной бульон. После этого камбуз стал похож на сельскую кузницу, скрещенную с закопченной майской лужайкой. Капустные висюльки и энергичные обрубки свёклы напоминали нам о недавнем береговом прошлом. капитан, не ведавший о камбузной трагедии, посетовал: "Борщ вкусный, но густоват". На что я радостно и подхалимски заметил: "мы вам со дна. Погуще".
Романтику плавания перемежевываем с жалкой прозой. Проходя самый южный мыс Европы, проиграл доктору две партии в шеш-беш. Причем истинное горе испытывал не оттого что просмотрел сам мыс, а печалился и сокрушался по поводу проигрыша. Во время стенаний самая южная точка благополучно скрылась в дымке. вечером в честь перехода в ионическое море лёгкий банкет. Все успели выпить и сказать самые трепетные слова. Вечерняя вахта, красивейший закат, поёт Окуджава. Товарищ Полковник внимает песне и вдруг, печально вздыхая, замечает: "А у меня стихи не получаются. Только проза". Потом несколько минут помолчал, сокрушаясь по поводу отсутствия поэтического дара, и продолжил вечернюю беседу об армейском литобъединении на камчатке, название типа "стой, кто идёт". таким образом, мы видим, что разговоры во время несения вахты касаются самых различных тем, как в данном случае, даже очень высоких.
Безмятежность плавания прерывалась нашими санитарно- гигиеническими походами на релинг. В повседневной, не героической, береговой жизни малоэстетические дела скромно производятся за дверью с надписью "00". на "Икаре" туалет во время перехода использовался как кладовая, сохранив своё собственное имя "гальюн". В течение нескольких первых дней мы легко свыклись с мыслью, что наиболее деликатесные и желанные шпиг, ветчина и колбаса и должны храниться именно в этом помещении. Платой за нецелевое использование объекта были именно эти походы на релинг. Релингов два: носовой и кормовой, и, выражаясь высоким слогом, у нас всегда был выбор. но это в тихую погоду. Если нашим курсом был фордевинд (это когда ветер дует в корму), мы гордо шли на носовой релинг. И тогда наш прекрасной формы форштевень (который первым в истории отечественного яхтинга пересёк линию между Тихим и Атлантическим океанами) украшался на некоторое время задумчивой фигурой. К счастью, угол стакселя всегда кокетливо прикрывал наши физиологические потуги. Доктор объяснил, что у них в Одессе это называется "вдобства на калидоре". Почти во всех книгах о море и моряках особое внимание уделяется именно врачам. Это классические литературные герои в маринистике. Наш доктор не был исключением. Боб относится к категории людей, которые могут всё. Они могут вырезать аппендицит и выпить бутылку водки, спокойно выкурить шалфей, который я хранил на случай зубной боли, сварить отличный обед и часами забрасывать в море железку (он её называет блесной) на длинной леске в надежде поймать рыбку. Когда я задумал примитивно засолить экзотическую рыбу спинорога, Боб в течение получаса изготовил из неё прекрасное чучело. Однажды он сказал, что ему надоела форма его курительной трубки. Я думал, он будет обдумывать форму, а потом с пиратским видом точить скальпель, с которым никогда не расставался. Но уже через два часа Боб радостно напихивал в обновленную трубку шалфей с недопитым чаем, сладостно жмурясь. Диагнозы у нашего Боба не отличались особенным разнообразием, их было два: "Укачался" и " К бабам хочешь".
Ровно неделю продолжалась моя камбузная вахта, главное преимущество которой — возможность спать всю ночь. После ужина помыл посуду и до 06.30 утра можно спать. А при определенной сноровке и днем много свободного времени. Отличительной от береговых технологий чертой при приготовлении пищи является то, что все ингредиенты запихиваются в скороварку одновременно. И на этом кулинарное искусство заканчивается. Все остальные силы уходят на борьбу с примусом. К концу недели о возвращении на палубную вахту мечтаешь, как о манне небесной.
А тем временем мы подходили к Сицилии, и перед капитаном возник вопрос — идти дальше на запад Мальтийским или же Мессинским проливом. но на парусном судне предварительно можно решать как угодно, а море и погода в своё время подскажут, как идти и что делать дальше. так и случилось.
17 мая.
Восход солнца. оказывается, с момента появления его кромки до момента отрыва от горизонта проходит ровно три минуты. К сегодняшнему утру прошли 1000 миль. В среднем 100 миль в сутки. Дует свежий норд-ост, у форштевня два десятка дельфинов. Идут на разных глубинах. Те, которые глубже, плывут лёжа на боку и косят глазом в сторону яхты, мол, как мы вам нравимся.
к сожалению, я своевременно не сказал о том, что после выхода из Дарданелл по судну было объявлено (доктором), что мы входим в зону, полную тунцов и прочих плавающих деликатесов. За борт была торжественно вытравлена снасть с блесной диких размеров. Четвертые сутки рыбы не было, и наши взгляды вопрошали Костю: "Когда же?" Потом появилось мнение, что нам нужен береговой шельф и там уже мы их всех выловим. Причем капитан сказал, что надо бы побеспокоиться и о воспроизводстве.
Каждое утро просыпаюсь полный надежд, но к вечеру настроение становится похуже, появляется потребность уйти куда- нибудь. Лучше всего было бы хоть полчасика прогуляться, но наши возможности исчерпываются длиной и шириной яхты 16х4. И это в том случае, если погода позволяет.
Вечером пил чай перед вахтой, тут все начали меня куда-то звать. совершенно неожиданно в руках оказалась трубка нашей радиостанции, и я услышал Лоркин голос. от неожиданности не знал, что говорить, и после двух-трёх общих фраз положил трубку. тут сердечко моё заёкало, и так стало скучно и жаль себя. не заметил, как соскучился по дому.
Перед ужином за бортом проплыл какой-то деревянный щит. В абсолютно прозрачной воде под досками, размочаленными волнами, тихонько жила своей рыбьей жизнью одинокая кефаль. Под килем у нас в тот момент было 4 тысячи метров.
18 мая.
Всю ночь дул свежий норд-вест. Бейдевинд, скорость от 5 до 7 узлов. Направление ветра делает более предпочтительным курс к Мессинскому проливу. Во время сеанса связи николаевский радист вскользь заметил, что николаевскую яхту "Рейнбоу" слышно чуть похуже, чем нас. Слава Черкес в это время подходил к Мальте.
Всю ночь "брали" Мессинский пролив. Ветер "в зубы", т.е. встречный. До 24.00 просидел на руле. Только уснул, к борту подошел катер с итальянскими карабинерами. Паспортный контроль, иностранные голоса. Крики: "Бандера, Бандера". Оказывается, для убедительности, кроме наших украинских паспортов (ведь это "бумажки"), требуют показать им и наличие украинского флага. Мы вспомнили песню "Бандера роса". Итальянцы — ребята бдительные и аккуратные. Яхта, ночью на подходе к городу, без огней, и размеры достаточные, чтобы из Африки привезти кучу нелегалов. Один карабинер с автоматом наготове остался на итальянском катере. Второй, в такой же степени готовности, в нашем кокпите, а третий — с фонарём в сопровождении Бориса Степановича спустился в кубрик. Мы от неожиданности забыли включить свет. Ознакомившись с мрачным нутром неосвещенного "Икара", карабинер спросил: "Русия?". На что мы радостно загалдели: "Украина". Итальянец облегченно вздохнул, вот тут он потребовал показать наш флаг, «Бандера» то есть по-итальянски, и, радостно вереща на итальянском, ушел на свой катер, оповещая своих коллег о том, что это ненормальные русские на этом малокомфортабельном судне плывут аж в Америку.
Рассвело. Пролив, очень симпатичные паромы, абсолютно симметричные нос и корма. Тыкаются носом в итальянский сапог, разгружаются. Капитан в рубке разворачивается на 180 градусов, и корма судна становится носом. И так до бесконечности. В проливе огромное количество рыбачьих лодок. Одна из них была принята нами за яхту. Но оказалось, что это какая-то промысловая лодка. Длина корпуса метров 12, а бушприт не менее 15 и мачта метров 15, в "вороньем гнезде" сидит человек.
Дельфины огромных размеров, причем их можно считать жителями Мессины. Они плавают в черте города. Сильное встречное течение, беспорядочная толчея волн, вертикальные всплески. Совершенно чётко видны водовороты. Это знаменитые Сцилла и Харибда, многократно описываемые ещё со времен Одиссея.
К обеду вышли в Тирренское море. Оно на нашем пути уже пятое. Тут уже поистине "пути пройденного никто у нас не отнимет".
В три часа ночи громкие голоса на палубе. Вышел наверх и увидел огнедышащую Этну. Когда среди ночи вместо традиционного похода в туалет вы видите вулкан и при нормально развитой фантазии вообразите себя Одиссеем или, как минимум, Александром Городницким, то плавание на яхте "Икар" становится абсолютно оправданным и скептики (куда ты прешься на старости лет?) кажутся глубоко несчастными в своём практицизме людьми. Кстати, в Мессине русские моряки проявили себя во время известного землетрясения 1908 года.
20 мая.
Сегодня в Николаеве в яхт-клубе сбор ветеранов-яхтсменов. Себя к таковым не отношу, но николаевские яхтенные традиции достойны глубочайшего уважения.
Далее комфортное плавание вдоль сицилийских берегов. Маяк Милаццо, сад старых олив, а на диком склоне огромная пальма. Вечером банкет, посвященный 111-й годовщине николаевского яхт-клуба. Нажарили картошки, выпили по стопочке и сфотографировались у флага города Николаева. Надо отметить, что фотоаппарат был в руках у нашего одессита.
Вокруг острова. Они вулканического происхождения и напоминают о.Валаам Николая Рериха. Собственно, где-то недалеко за горизонтом находится и островок Вулькано, от которого и пошло общее название всем вулканам.
После заката появились облака, очень резко очерченные и вытянутые вдоль горизонта. Это уже как на картинах старого яхтенного бродяги Рокуэлла Кента. И становится понятным, что он не придумывал, а рисовал свои пейзажи на основании твёрдых знаний метеорологии.
21 мая.
Первый по-настоящему тёплый день. Юрий Борисович радостно ловит всякие пластмассовые штуки, среди них бутылка, обросшая моллюсками. Я как главный эколог с умным видом "запечатлелся" на фото, якобы изучая, а потом мы все пришли к выводу: чем больше насядет на неё моллюсков, тем быстрее она утонет и послужит фундаментом для новой устричной банки.
20 мая.
Сегодня в яхт-клубе в Николаеве встреча ветеранов парусного спорта, а у нас за спиной берега острова Сицилия.
Вечером настроение меняется в худшую сторону. Я думаю, это не только у меня. Высматриваем в небе всякие метеознамения. Это, наверное, ещё от питекантропов — вечером залезть в пещеру и тихо переваривать убитую накануне козу. Мы такой возможности лишены. Поход — это постоянно меняющаяся
обстановка. наши пращуры за тысячи миль от дому не ходили. Вечерний уют делился с семьёй.
Подошли дельфины. они тут солидные, и их игры носят потребительский характер — стремительное движение в погоне за рыбкой; иногда радостный прыжок при поимке её. они смело могут сказать о себе: "И рыбку съесть, и хорошо выглядеть".
Тирренское море. 9 часов утра. Лёгкое невысыпание, каш- но-чайный завтрак булькает в животе невнятным аквариумом. Плюс пролитый шампунь и штиль с болтанкой, дополняемые утробным дырканьем нашего дизеля. Искупаться нельзя, потому что винт вращается. Солнце светит в лысину и т.д. Если так продолжать, то можно тихонько "съехать". нужно так.
Плотно позавтракав ячневой кашей и выпив чайку, мы с Саней смайнали стаксель. В это время Костя запустил двигатель, и яхта, плавно скользя по "маслянистой синеве", двинулась вперёд, приближая нас к Испании, Сеуте и другим экзотическим местам. Усталые, но довольные, мы занимались управлением яхтой. обидно, что Италия, страна столь пышных и звучных названий, прощальным приветом отвесила нам Эгадские острова. Идёт рассвет третьей недели, по психологическим прогнозам первые нервные срывы происходят именно в эти дни.
Поставили стаксель на спинакергик, причем снасть, которой выбираем шкотовый угол, осталась без названия. Существуют две версии. Серега эту снасть называл ниралом, Борис Степанович — бык-горденем. Вторая мне нравится больше.
25 мая.
остаток дня проспал. Перед ужином пытался размяться у грот-мачты. Доктор с печальным лицом, Юрий Борисович тоже — это небольшой конфликт. Третья неделя в апогее. Идём 5 узлов. Рулил Серёга, по его словам, "врулился". не хотелось дергать яхту под себя. Перед сдачей вахты в 23.50 в небе вспышка ярко-зеленого цвета. Поднял голову: в зените плотное облако, из-за его краёв разлился свет, и вдруг из-за края облака вылетел изумрудный шар, осветив до горизонта море и небо.
Это длилось около минуты. Потом кометовый хвост догорел с красноватыми искрами. В эту же ночь, но в утреннюю вахту, в 04.20, одновременно с Серёгой увидели под нижней краспицей звезду, которая быстро увеличивалась в размерах, а секунд через 30 погасла совсем — "распухающая звезда".
В 7.30 вошли в плотное облако. Зрелище было угрожающим. Смайнали геную, убрали спинакергик. Но шквала не последовало. В момент начала дождя, судорожно сдёргивая стаксель (геную) со штага, неожиданно у самого форштевня увидел десяток дельфинов. Дождь. Набрали два ведра дождевой воды. Частично опреснили полотенца. Юрий Борисович со всей вахтой в кокпите героически мокнут. По словам Кости, товарищ Полковник свои шесть часов дневной вахты должен отдать Родине. Спать можно спокойно: у руля два полковника и Костя. Вышел поуренировать. На баке ставят спинакергик. Пришлось идти к кормовому релингу. Начал задуманное, опустив мечтательный взгляд к воде, неожиданно увидел манту. Костя хохочет, говорит, что у нашей вахты зрительные галлюцинации.
Барометр падает. Информация в общем-то невинная, но резко меняются настроение и ход мыслей.
Приближаемся к нулевому меридиану. Никогда не задумывался о том, что половина Англии, Франции и Испания, не говоря уж о Португалии и здоровом куске Африки, находятся в западном полушарии. "Гринвич — пригород Лондона, Госпиталь инвалидов флота в здании бывшего королевского дворца. Позднее в этом здании картинная галерея, большой морской музей, морская академия матросов, госпиталь для моряков всех стран. В парке, окружающем это здание, на высоте 97 метров над уровнем моря знаменитая обсерватория с богатейшим набором астрономических, метеорологических и магнитных инструментов. Отсюда дважды в день, в 10.00 и 01.00, сообщается по телеграфу во все части Англии "Гринвичское время". На основании международного соглашения, Гринвичский меридиан постановлено считать первым во всех международных вопросах, касающихся долготы места". Так о Гринвиче написано в Большой энциклопедии под редакцией нашего земляка Южакова в 1900 году.
Впоследствии этот город был украшен самым известным в мире чайным клипером "Катти Сарк ". Человека, по заказу которого был построен этот чудесный парусник, звали Джон уиллис. он был потомственный судовладелец, поэтому его ещё мальчишкой отправили в море, где Джон понял толк в парусах. название "Катти Сарк" в дословном переводе означает "короткая рубашка". Это из поэмы Роберта Бернса "Тэм о'Шентер".
...В последний раз собравшись с силой, Рванулась добрая кобыла, Взлетела на скрипучий мост, Чертям оставив серый хвост. Ах, после этой страшной ночи Во много раз он стал короче!
на этом кончу я рассказ. но если кто-нибудь из вас Прельстится полною баклажкой Или Короткою Рубашкой,- Пусть вспомнит ночь, и дождь, и снег, И старую кобылу Мэг.
Там же, в Гринвиче, рядом с "Катти Сарк" поставлена на вечную стоянку и яхта Ф.Чичестера "Джипси Мот" после его кругосветного плавания в 1966-67 гг.
30 мая.
Прекрасная ночь, звездное небо. Поперек нашего курса Млечный Путь, он же "Батыева дорога", он же "Чумацкий шлях". Серёга принес в кокпит карту звёздного неба. Всё свободное от рулёжки время отыскивали созвездия Кассиопея, Близнецы. оказывается, Полярная звезда входит в созвездие Малой Медведицы. А Месяц, о котором я думал, что он новый, оказался старым. он выглядит как буква "С". новым он станет, когда тень сместится и Луна примет вид буквы Э без язычка. Когда я дома обдумывал гардероб для предстоящего плавания, то изобрёл пончо из простыни. Предполагалось, что в жаркие солнечные дни я буду сидеть на руле, надев на себя простыню с дыркой для головы, таким образом буду защищен от палящих лучей Солнца. На деле же до самых Азорских островов был дикий холод. По июльским меркам, конечно. Доктор даже утверждал, что на Азорах проходят акклиматизацию чукчи и эскимосы. Несмотря на холод, купаюсь каждый день, вода около 20 градусов. Стали часто встречаться черепахи. Решили поймать хотя бы одну для фото на память. Идея такова: к кормовому релингу привязываем бросательный конец, обносим его вокруг вант, и с бухтой верёвки в руках я сажусь на "санитарно- гигиеническую" доску носового релинга и жду проплывающую мимо черепаху. Увидев, прыгаю в воду и плыву к ней. Далее надеваю на лапу верёвочную петлю и быстро плыву назад. Мысль, в общем-то, козья, но чем бы дети не тешились.
По последней Костиной версии, черепахи должны кусаться, как крокодил.
Капитан спустился "к себе", и тут было решено испытать черепахоловное устройство и самого ловца. С бросательным в руке прыгнул за борт, отплыл метров на 20, почувствовал тягу. "Икар" шел. Поднял голову и увидел удаляющуюся яхту. Чувство не очень приятное, несмотря на "дамскую" погоду, тем более что в лоции этих мест присутствуют и акулы, и мурены. К счастью, Боб с Серёгой дружно потянули за верёвку, и после непродолжительного отсутствия я вернулся домой.
На горизонте прямо по курсу появился флот неведомой державы. Один из кораблей был явно авианосец. Мы дружно решили его не трогать. После чего они врубили полный ход и исчезли в предзакатной дымке.
Вырвало шкотовый угол у нашей любимой генуи. Это новый, самый большой, 80 кв. метров, передний парус. Костя зашивает её ручным способом. Этот парень умеет всё.
К норду от нас Испания, скалистые горы и названия уже с лёгким арабским звучанием — Картахена, залив Вера и городок Лорка.
Оказывается, 30 мая открывшаяся Испания была первой землёй после Сицилии, и плавание без видимости земли длилось 8 суток. Я этого даже не заметил. Вечером Костя рассказывает леденящие душу истории о Сеуте. Там пиво делают с хинином (от малярии). Водка стоит 10$ США. Экипаж в ужасе.
Где-то вычитал фразу: "Печаль побережий", — всегда был с ней согласен. наши низменно болотистые берега у Тендры и Ягорлыцкого залива, действительно, вызывают печаль. Берега всех пройденных нами средиземноморских морей имеют оптимистический вид.
После обеда (суп с сухарями и чаем) чинили с доктором подводное ружьё. Только закончили — Костин крик: "Под килем рыба!". Прыгнул в воду и с третьего раза попал в не очень крупного мерроу. но выстрел был неудачным, и рыба сорвалась. Кстати, мерроу, по анализу Жака Ив-Кусто, единственная рыба, которая могла проглотить целиком библейского Иону. Кит и акула не могли этого сделать. начал за ней гоняться, увлёкся, а когда поднял голову, увидел корму медленно уходящего "Икара". Бросил рыбу и что было мочи достаточно быстро догнал яхту. Только поднялся в кокпит, как с левого борта метрах в 15 появилась черепаха. Схватил бросательный конец и за ней. очень симпатичное зрелище. Симбиоз - над шоколадного цвета панцирем стайка мальков, а в тени три небольшие темнобурые рыбки. Все их движения зависят от черепаховой прихоти, но тут верёвка натянулась, и «тортилла» с мудрым, каким-то женским, выражением физиономии, сопровождаемая своим кортежем, скрылась в глубине. После этого к нам подошла стая очень крупных дельфинов. они не подходили близко, но всё окружающее нас пространство было покрыто тёмными телами и мощными фонтанами.
После вахты долго не мог уснуть. Перед глазами стоял оставленный подранок (можно было не стрелять, но тушёнка надоела и всем хотелось свежей рыбки).
Месячная борода и усы постоянно зудят, и сидеть, подперев щечку ладонью, затруднительно. Но идейный вдохновитель — авторитетный бородач со стажем Серёга говорит, что это пройдёт.
Плавание наше проходит вдоль Андалузского побережья. На горах снег, а внизу тысячи гектаров каменистой пустыни, покрытой теплицами. Иногда жилые дома, а рядом огромные драцены и заросли опунции. Костя говорит, что здесь их используют для изгородей.
Южный ветер, сухой и тёплый. На правом траверзе Гренада, она в предгории Съерра-Невада.
14.00. Сдаю вахту в виду городка Костель-де-Ферра. До Сеу- ты 100 миль.
15.00. Ряд шквалов с полным комплектом мероприятий. Ветер с попутного «махнулся» на встречный.
Волна набегает на встречное течение, и возникают всплески воды высотой до полуметра.
04.00. Заступил на вахту. По правому борту Малага - миллион огней. Это выглядит как новогодняя ёлка.
Малага примечательна тем, что здесь делают одно из лучших в мире десертных вин. Лучшим сортом считается красновато-золотистый сладкий сорт из мелкого винограда «Педро Хименес», который перед выжимкой некоторое время вялят на солнце. При этом виноградный сок становится более сладким, а при брожении в вине остаётся больше сахара. По истечении нескольких лет «Малага» достигает полной спелости и больше не изменяется. Каким нужно обладать мужеством, чтобы пройти мимо такого места!
Далее наш путь лежал к Сеуте. В дымке проплыла Гибралтарская скала. Это единственное место в Европе, где свободно живут обезьяны.
Вход в Сеуту вдоль железобетонного мола. Шикарная марина, вахтенный матрос в фирменном комбинезоне. Борис Степанович ушёл ненадолго и принёс ключ от душа. Где-то вычитал фразу: «Лучшее украшение мужчины - грязь странствий».
После душа, приятно покачиваясь на ногах, ставших за месяц «морскими» ногами, пошли за продуктами. Купили 8 кусков мяса, зелёный лук и литровую бутылку «Баккарди».
Праздничный ужин. Потом прогулка по ночной Сеуте. Следующий день суббота. Утром опять душ. Стоящие рядом с нами яхты не были очень шикарными, а «Икар» выглядел достаточно солидно. Глядя с курортной набережной, сразу видно, что ему по плечу великие дела. Лёгкая ржавчина на бортах подчеркивала, что небольшая часть пути была уже пройдена.
Бухта заполнена судами самых различных конструкций. На причалах небольшие контейнеры превращены в дайвинг-клубы. В воде у причалов огромное количество кефали. Но её тут не ловят, это считается дурным тоном. У «Икара» под носом на глубине 4 метров тихонько живут две каракатицы. Их тут все знают, и яхтенные дети с причала за ними наблюдают абсолютно не агрессивно. На местном рынке продаются рапаны и ещё несколько видов съедобных моллюсков. К сожалению, ни денег, ни времени не хватало. Купил несколько открыток и продегустировал местное пиво «San Migel».
В Сеуте арабы ходят в штанах с большой мотней. Это называется «бубу». Где-то читал, что новый Магомет должен родиться у мужчины, и, чтобы он не выпал на землю, штаны имеют такой фасон.
Сеута в 1900 году была местом ссылки, расположенным на месте древней Абиллы (Южный Геркулесов столб). Здесь в период арабского государства появилась первая на Западе писчебумажная фабрика, основанная арабом, который изучил это дело в Китае.
В Атлантике
4 июня в 08.00 отдали швартовы и, покинув воскресную Сеуту, приступили к трансатлантическому переходу. Сначала Гибралтарский пролив. Штиль, водовороты и всплески волн. По левому борту живописное Марокканское побережье: мягко- очертанные отроги Атласских гор, склоны, поросшие вечнозелёными кустарниками, пробковым дубом. Очень живописные поселения по берегам. Видны мечети, но форма минаретов отличается от турецких. Прозрачная вода, тёплая погода, все на палубе. Настроение весёлое, но неведомая Атлантика вызывает лёгкую тревогу. Большое количество судов. Вокруг яхты плавает крупная акула. Рассмотреть себя не даёт. Покажет высокий хищно очертанный плавник и скрывается. Через некоторое время повторяет маневр. Наша блесна её не заинтересовала. Уже почти месяц она тянется за кормой, вызывая двойственные чувства. Рыбки свеженькой всем хочется, но всё чаще возникают мысли о тормозящем свойстве рыболовной снасти. Вытащил на палубу, сложил леску в ведро в аккуратную бухточку. У борта плеснула рыбина. Тут же снасть летит в воду, и всё сначала. Во второй половине дня подул слабый норд-вест. Подняли паруса, заглушили двигатель и под усиливающийся ветер и волну двинулись на вест. Большинство яхт, пересекающих Атлантику, после Гибралтара идут к зюйду, где в районе Канарских островов попадают в зону пассатов, и эти постоянно дующие ветры способствуют плаванию в вестовом направлении. «Икар» в своём предыдущем плавании 1992 года шёл именно тем маршрутом.
Прошлое плавание было посвящено 500-летию со дня открытия Америки Колумбом. И старт через Атлантику был дан у острова Гомера, входящего в архипелаг Канарских островов. Именно отсюда Колумб начинал своё плавание на запад, чтобы прийти в Индию.
В нашем рейсе капитаном было принято решение отказаться от плавания в теплой пассатной зоне, а идти к Азорским островам и далее на вест. Этот маршрут не пользуется популярностью у яхтсменов ни Нового, ни Старого Света. Первым из известных его прошел Ален Жербо в 1923 году. Его плавание из Гибралтара до Нью-Йорка длилось 101 день. Следующим был Эдвард Олкард на яхте «Искусительница» в 1949 году, плавание длилось 80 дней. По его словам, самым неприятным событием рейса был удар гиком по голове. Наше плавание через Атлантику проходило против преобладающих ветров и течений. Но капитан рассчитывал на лавировочные качества «Икара».
5 июня.
С утра штормило, высокие волны. «Икар» идёт 7, 8-узловым ходом. Сегодня у Саши Фомина день рождения. Он в эту неделю на камбузе, и само празднование под вопросом по причине плохой погоды. В ужин поздравили именинника, на восьмерых выпили бутылку шампанского. Сегодня ночью прошли мыс Трафальгар — триумф и потеря британского флота. Существует версия, что Нельсон был узнан снайпером по медали и выстрел прервал жизнь выдающегося моряка. Уже на подходе к американскому порту Онсет мы встретили британское учебное судно барк «Лорд Нельсон». Он в один день с нами пришел в Бостон.
Вечером с 20.00 до 24.00 вахта, рассуждаем, как долго может продлиться норд-вест. «Час после захода солнца» — таким было общее мнение. К 24 часам мы уже мчались со скоростью 9 узлов на курсе бейдевинд. А волна была выше среднестатистического сельсовета. Ночью всё падало, летало и грохотало; отовсюду текла вода. Когда в 04.00 нужно было брать у Кости руль, пару минут держались за румпель вдвоём, привыкая. А уж только потом традиционное: «Вахту принял».
Утренняя вахта, мощная волна всё утро, орал песни. Заботиться о том, что мешаю экипажу спать, не приходилось. Ветер, волны и наш «Икар» были очень громогласным трио, и мой одинокий голос, хоть орал во всё горло, был слышен только мне. Зато вспомнил очень старые песни.
Позавтракали «геркулесом» и все свободные легли спать. До обеда спал, потом попалась в руки книга о городе Николаеве. Воспоминания не то очевидца, не то участника событий 38-го года. Уничтожение памятника Фалееву. Приводятся фамилии участников.
Самое приятное время вахты, когда в кокпите один. Всё воспринимается острее. Волна, ветер, паруса, положение гиков, форма облаков постоянно напоминают иллюстрации Р.Кента. Отрулил свои два часа и отдал руль Сергею. Сразу наваливается морская тоска. Юхан Смуул это состояние называет «Большим Хаалем». Совершенно непонятно, откуда это берётся. «Икар» - надёжное судно, нормальный экипаж, капитан один из самых опытных в СНГ. В этом рейсе Борис Степанович разменял свои 100 тысяч миль на яхтах под парусами в морских плаваниях. Приятные дружеские отношения с доктором и Сере- гой. Общения происходят, в основном, во время вахт и приёмов пищи. Да, каши пока ещё не надоели. Какая-то нездоровая тяга к сахару. На кружку чая кладём по 5-6 ложек. Я специально замечал - это делают все. Лук и чеснок в сыром виде уничтожаются в огромных количествах. Дома уже июнь, и время редиски, щавля и другой первой зелени прошло. У нас была мысль накупить в Сеуте зелени, но цены наш энтузиазм урезонили. Ограничились картошкой (через неделю она начала портиться, а купленная в Николаеве сохранила вид и вкус почти до Америки), капустой и луком. Выяснилось, что апельсины выгоднее покупать также в Николаеве, а не здесь, у Марокко под боком. Идём быстро, к волнам привыкли, но перемещаться по яхте затруднительно. При любых судовых работах нужна третья рука или хотя бы хвост, как у обезьяны. Ночью смыло за борт ведро. Это потеря. Оно нам заменяло всё — и умывальник, и душ. При необходимости в нём стирали и т.д. Обычно его привязывали к примачтовому релингу, тихим постукиванием ведро давало о себе знать, и вдруг тишина. Все шумы сохранились: свист ветра в вантах, звяканье посуды на камбузе и шипение уходящего за корму гребня волны... А ведра нет. Заменили пластмассовым.
На небе желтенькие тучки. Чувствуется, что они несут какую-то перемену в погоде. Сегодня месяц как вышли из дому.
8 июня.
Желтенькие тучки превратились в огромные черные тучи, которые сплошными накладывающимися друг на друга полосами покрывают небо. Барометр на это не реагировал. Но картина была зловещей.
За ужином аппетита ни у кого не было. В кубрике хуже реагируешь на качку. На палубе видишь подходящую волну и успеваешь встретить её должным образом. Накатывается раздражение, хочется заорать, чтобы кто-то неведомый прекратил затянувшуюся шутку, чтобы там включил что-то для успокоения волны. Ночью летели со скоростью 7 узлов. Чудесное руление по лунной дорожке. С наступлением темноты тучи таинственным образом исчезли.
Утром сдали вахту и улеглись. Спать мешали борода и ворс с одеяла. В восемь утра подъём и очередная вахта. Трёхметровая волна и сплошная облачность. Никак не мог врулиться в свои 260—270 градусов, то приводился, то уваливался. Саня Фомин выглянул из камбуза и сразу же до каждой буквы повторил слова, которые мы только что говорили между собой об обстановке, о погоде. Таких облаков даже в море не увидишь, только в океане.
Заставил себя съесть завтрак. Пшённая кашка сухая ( именно такую любят мои цыплята). Перед сном полистал «Русскую литературу» - Есенина, Маяковского.
Приближаемся к Азорским островам. Звучит сильно, но это не более чем географические названия проплывающих по правому борту незнакомых мест. Я думаю, что одно из основных достоинств такого плавания - это пробуждение любопытства и, как результат, расширение кругозора. Доктор вылил на себя несколько ведер забортной воды и, находясь в восторге от героического поступка, надевая штаны, дернулся на волне, потянул мышцу спины. Мне было поручено массировать ему мышцу и вправлять позвонок. Укрыли его одеялом, и Боб радостно хихикает, в десятый раз перечитывая «Антологию анекдотов». Перед вечерней вахтой перебрали картошку. Юрий Борисович разделил роканы. Они старые с надписями «Черкес», «Плякин», «Терняк» и т.д. Это имена участников прежнего, кругосветного, плавания «Икара». Мне досталась штормовка Терняка. Распределили крючки в шкафу для того, чтобы ночью можно было брать на ощупь свой штормовой костюм. Вечером усилился ветер, и волны подросли. Поступление адреналина в кровь чувствую, но динамика туч, волн и движение яхты держат в напряжении, граничащем со страхом. Целую ночь рулил по лунной дорожке. Перед закатом солнца в кабельтове от борта увидел огромную касатку, которая выпрыгивала из воды несколько раз с интервалом в полторы-две минуты. Зрелище сильное - волны, покрытые пеной, и лоснящаяся черно-белая туша на фоне заката. Одевание на вахту требует очень серьёзного отношения. Сначала х/б футболка и брюки, потом старый трикотажный спортивный костюм, сверху водолазный свитер, потом ветрозащитный рокан. При всём при этом я не могу сказать, что мне тепло.
Что мы едим? Утром каша (любая) с маслом и сахаром, чай с лимонной кислотой, в обед какой-нибудь суп с тушенкой и чай с сухарями. В ужин каша и чай. Невзирая на кашное меню, все чуть похудели.
9 июня.
Ночью спал плохо, снились кошмары. Яхта потихоньку шти- лела и на крупной зыби её бросало во все стороны. Отсюда и кошмары. Проснулся. Солнце, лёгкий ветерок и волна, как на Черном море. Перебрал свои тряпки, посушил их. Это очень неблагодарное занятие — сушить просоленные морем спортивные костюмы. Они всё равно остаются влажными, только появляется белый налёт. Попытался на палубе заполнить дневник, но через несколько минут набежала тучка и пришлось уйти вниз.
Костя с очередной серией мерзостей (якобы со слов капитана): Саргассово море у нас остаётся к зюйду, или по левому борту, зато с правого борта вплотную к нам зона распространения айсбергов.
Эти океанские масштабы! Азорские острова по лоции относятся к Африке так же, как и Канарские, а холодище, как в Баренцевом море. В районе «секретной» части кормового релинга Костя приделал рукомойник из пластиковой бутылки. Выглядит очень пикантно. Родилась мысль о сливном бачке на топе бизань-мачты.
Ночная вахта. Легкий галфвинд. Утром чудесная погода. Слышу разговор на палубе о том, что уже открылся остров Сан- та Мария. Но вставать ещё рано, мы не на самолете, и Мария, хоть она и святая, от нашего взора никуда не денется. Первое впечатление - невзрачная полоска суши на горизонте. Подойдя ближе, увидели величественный с темными скалами суровый и прекрасный мир. Вдоль южного берега в небольшой излучине ряд белых домов под красной черепицей. Вверх по склону ползут виноградники. На высоком мысу маяк Кантелу. Сменили паруса, поставили геную и стаксель №2 на спинакергики. Тянет нас вдоль острова, но по GPS (это прибор спутниковой навигации) скорость 4,5 узла. Лоции этих мест у нас нет, и мы предполагаем сильное встречное течение. За 7 дней в Атлантике прошли 1000 миль. Идем вдоль южного берега острова. Возделанные террасы, виноградники, ветроэлектростанции. Вычитал у Дшошуа Слокума: «О как прекрасна зелень полей! Только люди, видевшие Азорские острова с палубы парусного судна, могут понять истинную красоту срединноокеанского пейзажа». Чистейший воздух. Ровная весь год температура. Видны оливы, хвойные деревья. Есть пальмы, а на западной оконечности острова огромные заросли кактусов-опунций. Ветер свежий попутный, но холодный.
Подошла группа дельфинов, три пары и все с детенышами. Вот это синхронное плавание! Вынырнув секунда в секунду с мамой, делает выдох и, в точности повторяя все движения, уходит в голубую пучину. Трогательное зрелище. В детстве в каком- то журнале прочёл статью, которая называлась «Тайна «Марии Целесты». История такова. В океане встретили шхуну без экипажа. Когда поднялись на борт, увидели дымящиеся ещё курительные трубки, котел с теплой стряпнёй и много примет того, что люди совсем недавно были на борту. Масса предположений, куда делся экипаж. Уже после плавания на «Икаре» я выяснил, что «Мария Целеста» была обнаружена в 6 милях к зюйд-весту от острова Санта Мария. Примерно с того места сфотографировал остров с нашими прекрасной формы стакселями.
Ночь с 11 на 12 июня выглядит как непрерывный кошмар. Волна, ветра нет, курс 270 градусов. Всю ночь пытались поймать малейшие дуновения. Гики летают во все стороны, паруса хлопают, «Икар» стоит. В результате 8-часового руления прошли 30 миль.
12 июня.
Полдень. Немного поспал после вахты. Серенький денёк, утыканное тучами небо, небольшая, но достающая в борт волна и трёхбалльный ветер. Юрий Борисович после вахты, лёжа в своей койке, читает. А устройство кокпита таково, что иллюминатор над его головой находится под попками у заступившей вахты. И частенько, дергая шкоты и выполняя прочие вахтенные обязанности, забываем об иллюминаторе и садимся прямо на него, и тогда раздаётся очередной горестный вопль Юрия Борисовича. Приняли решение на задницах у матросов нарисовать цветочки, восходящее солнце и прочие радостные картинки, дабы не предавать печали эстетические чувства дорогого товарища Полковника.
Вечером совершенно чётко видели Зелёный луч. В момент исчезновения Солнца за горизонтом яркая изумрудная вспышка с вертикальным лучом. Где-то в этих местах я видел такую же картину в 1970 году. Тридцать лет прошло.
13 июня.
С утра Костя, неосторожно открыв клапан на скороварке, ошпарился. Довольно серьёзно обварил руку. Мы же, чудесно позавтракав, заступили на вахту. Серые тучи, которые пугают нас уже который день, опять покрывают небо. Причем плотность и чернота поистине ужасающие. Нигде и никогда такого количества дождевых туч я не видел. Хотя тучи есть, а дождя нет. Черная нижняя часть буквально волочится по гребням волн, и зазора между морем и небом не видно. Обычно наш курс лежит так, что в сплошной чёрной стене метеорологических ужасов есть маленькая дырочка с чуть приподнятыми над горизонтом облаками, и, так как мы идём на вест, предзакатные лучи солнца очень ярко и обнадёживающе светят нам.
Ночью попали между двух огромных туч. Одна было по носу, другая по корме, а над нами звёздное небо. На протяжении нескольких часов мы неслись со скоростью 7 узлов, не догоняя одну и не уходя от другой. Луна у горизонта в фазе, близкой к полной, и, выскакивая в очередную дыру, освещала небо, море и несущуюся яхту. Зрелище обалденное. После вахты спал как убитый. Когда я говорю, что спал, это значит, минут сорок спустя после одной и перед другой вахтой удалось выключиться. Сегодня это продолжалось три часа ночью и два часа днём. Путь наш лежит в 36-ом градусе северной широты.
Позже мы предполагаем подняться до 40-го градуса северной широты. Окружающие нас тучи мы считаем собственностью Украины и ассоциативно связываем их с Русланой Писанкой. Наш национальный секс-символ навевает мысли о плодородии украинских полей, поливают которые дождики, родившиеся над Атлантикой и сумевшие сохранить божественную влагу во время перемещения через всю Западную Европу.
По поводу пересечения 40-го меридиана решено провести матчевую встречу. Шеш-беш является мощной отдушиной, отвлекающей нас от парусов, ветров и прочей романтики. Как это ни странно, но победителем стал я. После этой победы игровой фарт меня покинул, и я стал проигрывать чаще обычного. Звёздная болезнь.
Поймал физалию, она же - «португальский кораблик». Основу её составляет плавательный пузырь. Обычно он окрашен в ярко-голубой или красноватый цвет. В верхней части пузыря складка, которая служит парусом, а снизу длинные ловчие щупальца (арканчики), снабженные мощными батареями стрекательных желез. В результате соприкосновения с физали- ей — общие «ожоги», повышение температуры тела, затрудненное дыхание, рвота и т.д. Известны смертельные случаи. Пойманную физалию аккуратно из сачка пересадил в ведро. Доктор внимательно её разглядывал и вдруг неожиданно потрогал плавательный пузырь, который к этому моменту сморщился, но продолжал играть на солнце ядовито-яркими цветами.
Со слов Бориса, — резкая проникающая боль. Обработали нашатырём. На пальцах остались полосы белой омертвелой кожи. У меня контакт с физалией окончился похуже. Это было в 1970 году в Сьенфуэгосе. Мы устанавливали швартовные бочки, и нужно было осмотреть якорную цепь, которая за что-то зацепилась. Я, не посмотрев вниз, спрыгнул в воду. На мне были ласты, маска и акваланг. И вдруг жжение вдоль всего правого бока. Успел выскочить на палубу. Кубинские водолазы помогли. Местное средство - моча. Боль длилась часа два, но компресс и дружеское участие кубинских водолазов помогли в тяжелую минуту. Вывод — физалия плавает по поверхности, поэтому при купании нужно внимательно осматриваться. На движущейся яхте это сложно. Когда купаешься на кормовом трапе, то в набегающих потоках воды может оказаться что угодно. Но мы, в основном, опасались акул, которых, кстати, почти не было, а о физалиях и не думали. Уж очень безобидно они выглядят.
Сытно поужинав, плывем в очередной вечерний кошмар. Чернючие тучи и средненький бейдевинд. За сутки прошли 71 милю. В море стал попадаться разный хлам. Было несколько рыбацких буёв, явно со снастями, но замечали мы их позже чем нужно и поворачивать не стали. Находимся где-то посредине Атлантики. Карты нет и используем кусок карты района западнее Азорских островов как карту-сетку. Уже два раза по ней прошли. Наверное, пройдём ещё третий.
Каждый день разминаюсь. На качке трудно удержаться на ногах, поэтому сажусь верхом на штормовой леер. Придумал кучу упражнений. Потом обливаюсь забортной водой из ведра. Если позволяют погода и капитан, купаюсь за бортом. Потом смотрю «телевизор». Их два: один на санитарно-гигиенической доске носового релинга, но программа одна и та же, как у Айвазовского - «Среди волн», второй «телевизор» - зеркало. В нем — ужасная собственная физиономия с растущей бородой и мерзкими усами.
После обеда на корме работает изостудия - Серёга пишет свои пейзажи, а Боб вырезает что-то из дерева. Идеалистическая картина.
15 июня.
За вахту прошли 21 милю. Потом весь день по штилям. Зато утро было суровым. Вахта в роканах, смайнали стаксель №2, поставили меньший, №3. Но тут заступили мы, и всё стихло. Опять начали менять стакселя, но в обратном порядке. Я был на баке, весь в парусах, и вдруг тревожные крики. Оказывается, пока я копался со стаксельной стропкой, стаксель-фал отвязался от релинга, и капитан, увидев болтающийся фал, естественно, заинтересовался, кого, мягко выражаясь, раскостылять следует. А его нет (я же в парусах укутан). Все начали бегать и смотреть в воду, подумав, что я упал за борт. Но я не знал, что меня ищут, и спокойно делал своё дело. В кокпит сознательно не торопился. Поймав пару взглядов товарища капитана, пропустил вперёд себя Серёгу, который по простоте душевной и по свойственной людям искусства наивности попёрся туда первым, мечтая о предстоящем завтраке. Ну и получил мой друг Серёга всё, что было положено мне.
Единственное отступление от морских традиций — Борис Степанович даже в такие минуты не пользуется матом. Поэтому, тщательно изучив советскую маринистическую литературу, мы в подобных ситуациях испытывали дискомфорт и не чувствовали себя стопроцентными морскими волками. Под вечер тучи и дождь. Вахта с 20.00, скорость 7 узлов. За ночь нужно пройти 30 миль до очередной сотни. Мы прошли 31 и таким образом преодолели ещё 500 атлантических миль. Несмотря на трёп, шутки, анекдоты, сама жизнь на яхте в дальних плаваниях лишена многих жизненных удобств, привычек и является, в сущности своей, противоестественной. Вчера работал у мачты и пяткой босой ноги коснулся чего-то мягкого. Сердце ёкнуло. Это как в деревне, когда Рекс подойдёт сзади и прижмётся к ноге. Это многого стоит.
Капитан постоянно наблюдает за нами. И если смотреть на это с пристрастием, то можно подумать, что он «соглядатай». Это неверно, все его мысли об «Икаре» и о нормальном духовном и физическом состоянии экипажа. Сегодня он поинтересовался: «Ну что, Михаил Владимирович, устал?». Это дружеская поддержка и не более.
16 июня.
Вахта с нуля. Ночь была прекрасной, полнолуние и легкий галфвинд. Сидел один на руле, «вахту» будить не хотелось скорее из эгоистических побуждений. Позавтракали гречкой с паштетом - «любимой пищей советского народа». Очередной парикмахерский салон. После бритья головы благообразная физиономия художника приобретает пиратское выражение с лёгким чеченским оттенком. Океан как в Сочи или того хуже: в Гаграх бархатный сезон. Идём под мотором. Навстречу нам плыла бочка, под бочкой рыба. Изобрёл способ подводной охоты. Подходим к бочке, вынимаем её из воды, рыба тут же прячется нам под киль. Дальше дело техники. К сожалению, всё это чистая теория. За две недели в Атлантике только один суточный переход был менее 100 миль. Заглушили двигатель. Плавали вокруг яхты. Приятное времяпрепровождение.
17 июня.
С рассветом тучи показали такой парад, что смотреть было страшно. Изнутри мощная подсветка с багровым оттенком как в кузнечном горне.
Денис с подсакой, выполняя команду товарища Полковника, не смог поймать очередной буй, и вместо этого неожиданно в подсаке забилась рыба. Первый реальный улов за полтора месяца. Она была весом граммов 200, и, сфотографировав, её выпустили. Но стало понятно, что все плавающие в океане предметы обязательно являются пристанищем рыб. Причем самых разных размеров. И при определенной сноровке их можно ловить.
Костя сдаёт свою недельную камбузную вахту. Он сделал пиццу - в кокпите банкет. А Юрий Борисович с завтрашнего дня наш кок. Он ходит за Костей и пишет для себя инструкции по приготовлению рисовой каши. Слышны вопросы: «А рисовая каша это рис?» Доктор высказывает мысли о благотворном влиянии товарища Полковника на состояние наших талий: «Неделю вас кормит Полковник, и вы как Ален Делон».
18 июня.
Ночь шли под двигателем. В 8.00 заглушили его и недоверчиво приступили к завтраку. Ничего страшного не произошло. Каша как каша. Чай с сухарями - даже лучше обычного.
Погода тихая, я на носовом релинге с четкой задачей поймать рыбу. Стали попадаться бурые пучки водорослей - саргассы. Попробовал на вкус. Напоминают морскую капусту. Поймал шикарный кранец. Он был первым приветом из-за океана. Изготовлен в США. После этого мы увидели три буйка с какими-то верёвками. Подошли. Под ближайшим стоял приличных размеров мерроу (каменный окунь). Наивная рыба, не ведавшая о людском коварстве, влетела в мою подсаку окончательно и бесповоротно. На ужин всем досталось по приличному куску свежей жареной рыбы. Косточки были отполированы нашими трудолюбивыми языками. Перед заходом солнца закрепил рыболовный фурор. На поверхности океана плавал смотанный волнами в беспорядочный ком обросший моллюсками кусок верёвки. Протянул вдоль неё подсаку и вытащил на палубу ещё четырех спинорогов граммов по 200. Решили завялить. Сегодня видел каких-то странных дельфинов, белых, с селедочным блеском. Метрах в 600 от борта несколько раз выпрыгнул кит. Погода солнечная, слабый ветер. Появился новый термин «Куда стоим?» Юрий Борисович сварил очень приличный суп. Джошуа Слокум по этому поводу говорит: «Главным достоинством морской стряпни является морской аппетит».
19 июня.
Целый день тихонько движемся, но сближение с североамериканским материком не происходит. Ветер и течение «по зубам». Слабый зюйд-вест ничего с ними поделать не может. Нас сопровождают четыре тунца. Изобретаем и изготавливаем снасти. Но всё безрезультатно. Зато очень красиво, в аквариуме такого не увидишь. Они реагируют на малейшее движение. Стремительность и грация просто поражают. На пере руля поселилась рыба-лоцман. Я нырнул к ней. Очень красиво, на матово-золотистом фоне три черные вертикальные полосы. К себе не подпускает, с пера руля при моём появлении перебралась ближе к килю и тихонько с нами плывёт. Думает, мы кит или акула.
21 июня.
Ветер свистит, волна, как сельсовет. Барометр падает. Это всё для того, чтобы народ понимал, мы не в Гаграх. Было встречное судно, и русский штурман сказал (мы с ними на связь выходили), что имеем устойчивый циклон. До Бостона 1500 миль.
22 июня.
Вечерняя вахта, бейдевинд, очень крупная волна. Солнце скрылось в черных тучах, и по всему горизонту грозовые облака и сверкающие молнии. Скорость 7 узлов, в зените дыра в тучах и мерцающая звезда. Идём в абсолютной темноте, но впереди что-то ещё более черное. Серёга на руле, я на шкотах. С гребней волн срываются огромные (размером в пионерскую голову) капли и, фосфоресцируя, перелетают через палубу. При ударе о паруса, рубку и прочие яхтенные конструкции разлетаются на светящиеся брызги. Яхта летит в черной трубе из штормового океана и грозовых туч. Гребни валов интенсивно фосфоресцируют. Мрачную красоту этой ночи ни с чем виденным ранее не могу сравнить. И, несмотря на страх, это было несколько часов настоящего счастья.
Всё меняется в окружающем нашу яхту мире непрестанно и стремительно. Наступило относительно тихое утро. Поставили геную, и я поймал себя на том, что получаю удовольствие от самой этой операции и не поглядываю в сторону своих более опытных товарищей — так ли у меня всё. Всё так, хотя постоянно нужно подвергать это сомнению. Излишняя уверенность бережёт нервы, но чревата последствиями. Примеров тому куча. Вчера выясняли, кто всё время пялится в зеркало. Оказывается, это я. Постоянная потребность видеть растительность на физиономии. Наверное, это комплекс всех лысых. Нищее детство без велосипеда, и вдруг «Мерседес''.
Понесли огромные потери. Прямо по курсу два буя с бухтой сизаля. Костя взял подсаку, я стоял рядом и каркал ему под руку о рыбе. Пока растерявшийся Костя выбирал между багром и подсакой, буи, сизаль и рыба под горестные вопли Юрия Борисовича проплыли мимо, ещё раз подтверждая мудрость о двух зайцах. Далее товарищ Полковник сделал нам выговор, забрал подсаку и всё остальное время был в повышенной готовности. На попавшуюся на нашем дальнейшем пути канистру он пошёл, как на амбразуру. На этот раз моё карканье под руку было более результативным. Под ещё более горестные стенания канистра проплыла мимо, но оставила в старпомовском сачке двух спинорогов. Доктор философски заметил: «Этих в ведро. К вечеру ещё наловим». Прогнозы не оправдались. Это были последние атлантические рыбы в этом рейсе.
Включили спутниковый навигатор, оказалось, что наше положение в Атлантике в настолько уединенном месте, что навигационный прибор ловил спутник целых 20 минут. На протяжении полутора месяцев это происходило в считанные секунды. Наличие спутникового навигатора работу штурмана ограничивало нажиманием кнопок и считыванием результатов. Огромные удобства, но, к сожалению, звёздное небо выпало из повседневной жизни на борту «Икара». Такие приборы способствуют деградации моряков, хотя об этом спорить можно до бесконечности.
Прилетели две белые птицы. Очень изящные, с длинным хвостовым пером. После возвращения домой пересмотрел много книжек и ни в одной из них не нашел их названия. Совершенно случайно встретил у Р.Киплига: «Белоснежное и ангелоподобное тело с длинным копьеобразным пером, торчащим позади. Это весёлый воодушевляющий шантеклер океана - прекрасная птица, прозванная за свой энергичный музыкальный и призывной посвист помощником боцмана». Названия её пока не узнал, но слово «воодушевляющий» соответствует действительности. Постоянно в волнах мелькают летучие рыбки. Издали они напоминают стрекоз. Хвостик у них имеет удлиненный плавник, и в полёте, теряя высоту, чуть макнув плавничок в гребень волны, несколькими резкими движениями рыбка продолжает свой полёт до следующего гребня. Особенно отчетливо это видно, когда за стайкой летучек гоняются голодные макрели.
24 июня.
Чудесная утренняя тишина с журчанием воды и 7-узловым ходом. Оптимистические прогнозы. Доктор с точностью до получаса вычисляет время прихода в США. Всё это длится до 15 часов. Яхта въехала под гряду облаков, и идиллия закончилась. Ветер стих, низкие облака, и в душе осень.
Час хода под дизелем. Прошли гряду облаков, опять солнце, ветер. Но уже 6-узловый ход, к сожалению, до очередной гряды. После чего закат солнца в море без единого облачка, зато на востоке громадьё туч. После ночной вахты спал на палубе в стакселе. До 6.00 шли под дизелем.
25 июня.
Поймали очень красивый спасательный круг. Находка радует. Но спасательный круг в океане наводит на размышления. Сегодня мы 21 день в океане, — три семёрки и до Нантакета (маяк) 777 миль. Очень звучное название - Нантакет, сразу вспоминается замечательная книга Германа Мелвила «Моби Дик». В подобных плаваниях необходимо иметь библиотеку о местах, которые яхта проходит. Прочитанное ранее расходится с реальностью, и нарушается целостность восприятия окружающего.
Под вечер вдоль борта проплыла не очень крупная черепаха. При попытке поймать её сломал подсаку. С удовольствием починил.
В океане много масляных пятен. Оказывается, это не дело рук человеческих. Это явление называется «апвелинг», что означает выброс на поверхность глубинных потоков, которые являются питательной средой для всех, тут обитающих. Кроме того апвелинг способствует понижению температуры воздуха и образованию тумана. По левому борту проплыл кит. Далее день проходил в жаре, лени и перебирании сухарей, половину которых пришлось выбросить за борт. Кстати, о выбрасывании за борт мусора: полиэтилены и всякие пластики мы складывали в мешок. Первый такой мешок оставили в мусорном ящике в Сеу- те, а второй довезли до Бостона.
Огромное разнообразие вносит в нашу жизнь мусоросби- рательная деятельность. Плавают обрывки рыбацких снастей, кранцы, буи, бочки, ящики, пляжные мячи. И мячик, обросший ракушками (неизвестно: приплыл ли он с французского побережья или с пляжей Южной Америки), и каждый проплывающий мимо предмет вызывают дикое любопытство. Обычно это длится до вытягивания его на палубу. Но в момент, предшествующий его поимке, все неспящие находятся на палубе, а человек с подсакой является центральной фигурой, все взирают на него с надеждой, кроме товарища Полковника. Он заранее подвергает критике действия ловца.
Нас сопровождают несколько рыб-лоцманов и мелкие кефали. Доктор решил из лоцмана сделать чучело. Перепробовав все заранее изготовленные снасти, но без результата, Боб как-то затаился и исчез с палубы. Через несколько часов отсутствия нашего доктора опускаюсь вниз и вижу незабываемую картину. Мрачное нутро «Икара», Боб сидит на рундуке правого борта и держит в руках... удочку. Леска через половину каюты, обогнув камбузный дверной проём, уходи внутрь камбуза. Причем улыбка какая-то не совсем докторская, а, скорее, наоборот. На вопрос: «Что ты делаешь?» — вежливо отвечает: «Ловлю рыбу». Ну, думаю, приплыли! Но, являясь членом того же экипажа, что и Боб, иду по леске и вижу, что ловчий конец снасти уходит в сливную трубу моечной раковины. Задаю провокационный вопрос: «Схватит рыба крючок, как ты её вытащишь?». На что доктор не задумываясь отвечает: «Кто у нас водолаз? Нырнёшь и вытащишь». И потом ещё долго ворчит: «Я и поймай рыбу, и чучело сделай. А кто доставать будет?». Капитан написал письмо в украинскую диаспору в надежде на помощь в организации нашего пребывания в США.
Все в ожидании прихода, нервы взвинчены, и как результат - серия мелких конфликтов. Во время ночной вахты обращаюсь к доктору со своими обидами (надо с кем-то поделиться). Наш мудрый доктор говорит буквально следующее: «Зачем второй раз переживать конфликт?» Посидел, подумал. На самом деле: как мы портим себе кровь и нервы, описывая окружающим свои обиды и болезни.
Сегодня 28 июня - парад и начало праздника в Ньюпорте. День несбывшейся надежды. Мы не успели ещё на один парад. Сушили сухари, меняли паруса, шли под мотором, то есть было какое-то разнообразие.
Во второй половине дня небо затянулось тучами, явно просматривались так называемые «когти». У художника начало «крутить» ногу.
29 июня.
Утро, грибной дождичек, яхта входит в радугу. «Геркулес» и чай. Мытьё посуды представляет из себя сложную процедуру. Тряпка для мытья быстро становится жирной, в морской воде её выстирать невозможно, так как мыло не мылится, а пресная вода подлежит экономии. Ветошь в течение двух месяцев была израсходована, поэтому ловим саргассы, сушим их, и они отлично заменяют посудомоечную машину. Море имеет буровато- зелёный оттенок из-за огромного количества саргассов. Сижу с подсакой на носовом релинге и отлавливаю наиболее крупные кусты. В них живут креветки, крабы и мелкие рыбёшки. Всё это передаётся доктору. Креветки идут на наживку, из рыбок изготавливаются чучела, интересные экземпляры спиртуются в водке, а остальное за борт.
Сегодня видел сидящих на воде четырёх птиц. Полёт как у кулика, похожи на ласточку-береговушку, размером с горлицу. Они нам встречаются каждый день, но сидящими на воде увидел впервые.
На обед рыбный суп. Рецепт прежний: три картошки, одна луковица, ложка борщевой заправки, три банки скумбрии в масле и кружка пшена.
30 июня.
Прогнозы сбылись, дует до одури. Крупная волна. Бейдевинд. Убрали грот. «Икар» под штормовым стакселем и бизанью мчится в очередной тучный кошмар со скоростью 7 узлов.
1 июля.
Угрюмый рассвет, но без ветра. Стоим. Волна, лишившись ветровой поддержки, роняет гребни и как-то беспорядочно забегает со всех сторон. Утро, камбуз в саже, в жиру, стоять нельзя, сидеть тоже. Мыл кружку из-под сухого молока - как асфальт.
Неожиданно для самого себя почувствовал к несчастной кружке такую ненависть, что резким движением выбросил её за борт. Полегчало. И сразу же задул ветерок.
Ход хороший, нас уже подхватил Гольфстрим. Согретая в Мексиканском заливе необыкновенной голубизны вода движется со скоростью 45-50 миль в сутки. С этим благодатным течением в североевропейские моря вливается огромная масса теплой, насыщенной кислородом и богатой фауной воды. Ветер дует с веста, поэтому мы вынуждены идти в лавировку. Наш правый галс, ведущий к зюйду, делает продвижение вперёд минимальным, 4,5 узла, а к норду, на левом галсе, мы идём вместе с течением, поэтому скорость 7,5 узла.
Гольфстрим рекомендую любителям морских купаний, температура идеальная — 27 градусов, цвет красивее, чем на открытках о райском наслаждении, а прозрачность — просто поражает.
Подошла стая дельфинов. Большие, маленькие и подростки. Они здесь бурые, как саргассы, и очень пугливые. Погода неустойчивая, шел очень сильный дождь. К вечеру барометр в течение часа упал с отметки 1027 до 1010. Тут уже не до веселья. Заштилело, стоим, волна 5-6 метров. Гики — с борта на борт. Волна, лишившись ветровой поддержки, стала обваливаться. И всё море выглядело как один сплошной всплеск, растянутый до горизонта. Предшествующий всем этим событиям ветер был зюйд-вест, соответственно и волна. После получасового штиля ударил мощный порыв от норд-веста. Направление ветра и волн в течение какого-то времени стало встречным. Но, к счастью, ветер «зашел», и ужасный неуют немного скрасился направлением на Бостон. Барометр пополз вверх. Место с падающими валами и минимальным давлением было «глазом бури».
4 июля.
Ночь в болтанке. Встал в 6 часов утра, сварил «геркулес» и чай. Помыл посуду. Сижу грязный, небритый, злой. Доктор подбрил мне бороду и усы. Сегодня сдаю камбуз Серёге. Общественность настаивает на банкете. Банкет - это печёное тесто, а печеное что-нибудь считается деликатесом. Доктор советует напечь колобков. В четыре руки налепили их больше ведра. Ужин удался наславу. Резко похолодало. Гольфстрим мы уже пересекли и находимся в прохладной зеленоватой воде Лабрадорского течения. Искупался, но без удовольствия. Скорее, как коллекционер. Во всех пройденных морях и течениях купался, а чем Лабрадорское хуже?
Ночная вахта с дождём и отвратительной видимостью. Угрюмое утро, но в 12 часов увидели маяк Баззардс. Таким образом, Трансатлантический переход закончен! Далее открылась большущая акватория с огромным количеством яхт. Попутный ветер, большая приборка. На связь вышел какой-то поляк по имени Казимир. Он шёл на яхте чуть впереди нас и предложил следовать за ним для ночёвки в уютной марине. Ветер усилился до штормового, и с попутняком мы влетели в Код канал. Несмотря на силу ветра, движение было 5,5 узла. Когда подошли к бую на фарватере, всё стало понятно. Огромной силы отливное течение толкало нас назад. По кромке канала множество ярко окрашенных буйков. Раздумывать об их назначении было некогда. Якорь к отдаче. Уютная бухточка. До берега 200 метров. Казимир подошел на моторном тузике, забрал капитана, с которым удалился в американские пенаты. Чуть позднее сбылась мечта - пресный душ. Вышел после душа: сосна, под ней лавочка. Только присел, тут капитан с Казимиром. Сел в лодку, и на яхту. А на берегу было так хорошо. Капитан принёс свежие продукты: хлеб, масло, мясо, три кабачка соусных и 1 килограмм картошки. Всё это стоит 50 долларов. Праздничный ужин, постелили чистые простынки и рухнули спать.
Бостонские встречи
5 июля.
Ошвартовались к причалу, залили соляр, воду. После судовых работ прогулка по городу. Посещение пивного бара «Венеция». Пивбар в порту - это традиционно. Городок курортный, очень зелёный. На берегу огромное дерево и надпись: «Этот памятник не вернувшимся со Второй мировой войны жителям Онсета». Хозяин «Венеции» догадался, что мы моряки, и с радостными криками притащил нам пиво, отказавшись от денег. Потом водил по бару и показывал фото и чучела рыб, которых он отловил лично. Очень симпатичный итальянец.
По дороге к причалу почему-то проявилась суровая потребность посетить ещё один бар. Очень симпатичная барменша. Дружно начали выяснять её национальность. Для наглядности я стал тыкать себя и своих друзей пальцем и произносил: «Русский, немец, негр.». После слова «негр» наша собеседница буквально рухнула под прилавок. Вокруг стола образовалась пустота, улыбающиеся физиономии посетителей стали строгими, как на плакатах по гражданской обороне. Первым опомнился доктор. Внимательно посмотрев, допиты ли наши стопки, он вытолкал нас на улицу и, подозрительно озираясь, повёл к причалу.
Диалога с доктором не получилось. Был громкий монолог. Из которого следовало, что мы дураки, а негров в США называют афроамериканцами, и если этого не делать, то вместо голубого простора мы угодим в местную кутузку. Во время беседы с доктором единственной моей радостью было то, что взбучку вместе со мной получал художник, который на протяжении последнего часа только лупал глазами на американские красоты и мечтал о будущих шедеврах.
Теплый вечер. Причал. Яхта на рейде. И, как сразу выяснилось, ни шлюпки, ни катера для нашей дальнейшей транспортировки не оказалось. Собравшись с духом и подготовив просящую рожу и кажущуюся нам безупречной фразу, подошли к огромному катеру, на котором работал двигатель, на мостике стоял капитан, а дама-матрос готовилась отдать швартовы. Нас разместили на корме, и за время перехода к «Икару» выяснилось, что это семейная пара на собственном «пароходе» совершает плавание вдоль Атлантического побережья. Живут они в Майами, идут в Галифакс, на борту, кроме хозяев, живёт кот - раскормленное чудовище (в США считается хорошим тоном котов кастрировать). В огромном салоне куча фото детей и внуков. Наше разглядывание настоящей капиталистической жизни закончилось швартовкой к «Икару». Наш капитан демонстрировал главные морские качества - выдержку и глазомер. В момент выхода «оплота капитализма» из зоны прослушивания необходимость в морских качествах отпала, и мы получили всё, что и было нам положено за опоздание. Во время капитанского разноса наши лица светились неподдельной радостью оттого, что всё это происходит на родном языке, на куске родной территории, а не в ужасной американской кутузке из-за расово-фило- логических недоразумений.
Выбрали якорь и, предварительно сев на мель, вновь вышли в Код-канал. Нас обогнал английский барк «Лорд Нельсон».
Проспали до утренней вахты. Свежий ветерок, пятиузло- вый ход. Рождение Бостона из вод морских. Голубизна моря и торчащие небоскрёбы — классический американский пейзаж.
Ошвартовались к причалу роскошной марины. Деревянные причалы надеты на сваи, которые во время отлива возвышаются над водой метров на восемь. Это и есть высота здешнего максимального прилива. Роскошные яхты и катера, повинуясь дыханию моря, вместе с причалом плавают вверх и вниз. Поразительная чистота. Рядом с нами стояла яхта, которая называлась «Меркантильная Кэт». Хозяйка делала приборку. На палубу была вынесена из салона живая голубая ель. Вдоль корпуса яхты, ошвартованной бортом к причалу, вазоны с цветами, а трап покрыт синтетическим ковром, имитирующим зелёную травку. Когда мы увидели всё это, нам ещё больше захотелось в баню. Капитан отправился на поиски организаторов регаты. Мы подкрасили борта яхты, которые после шести тысяч миль были покрыты благородной морской ржавчиной. На противоположном берегу бухты стояли десятка два буксиров. Размеры самые разные, но конструктивно выполнены в одном стиле. От причала стал отходить военный корабль «Портленд». Пара портовых буксиров помогала производить швартовные операции. Всё как и у нас. Но два моряка повесили на нос буксира большущий белый фартук, дабы чёрными резиновыми кранцами не запачкать безупречно чистый серый борт «Портленда». Я думаю, что наши портофлотовские капитаны были бы удивлены, увидев этакое. Борис Степанович пришёл с каким-то парнем, и, запустив двигатель, мы пошли к указанному им месту стоянки. Это было в старинной части города Бостона. Небольшая яхтенная марина, разместившаяся между двумя рядом расположенными мостами. По новому мосту мчатся машины, а второй — пешеходный, ему лет двести. На берегах с одной стороны пивбар, с другой - на высоких пахнущих дегтем сваях огромный сарай из почерневших от времени досок. На нём надпись «Джеймс
Хук-Лобстер». Из-под сарая текут мощные струи воды. Когда на следующий день я зашел в него, то оказался в современно оформленном помещении с огромным количеством аквариумов. В них дожидалось своей участи то, что французы называют «морские фрукты». Лобстеры ползали в аквариумах с перевязанными красными бантиками клешнями. Оказывается, живут они до 50 лет, максимальный вес 15 кг, а длина 65 см. Огромные крабы и различные моллюски. Всё это тут же запаковывают в красочные пакеты. Один килограмм лобстера стоит около 20$. Нам дали ключи от душа, которым пользуются работники пивбара. Так что в Бостоне традиционного похода в бар не было. Всё было рядом, но очень дорого. Баночка пива 4$. Мы это себе позволить не могли, но зато с удовольствием по два раза в день купались в душе. Тем более что морские ванны тут были невозможны из-за не очень чистой воды у причала.
Весь день судовые работы: закончили покраску бортов, нанесли ватерлинию, приняли воду в цистерны. Костя занимается двигателем. Всё выглядит вовсе не так, как я представлял. Пришел иммиграционный чиновник, оформил визы. Мы можем находиться на территории США до 5 августа, один месяц. Приехал брат нашего доктора и увёз Боба в Нью-Йорк. Капитан принёс значки «Sail Boston» — «Парусный Бостон». Они выдаются всем членам экипажей приглашенных в Бостон судов и являются пропуском на суда, причалы, в городской муниципальный транспорт и даже в знаменитый Бостонский аквариум, куда билет стоит 13$.
Аквариум представляет из себя чашу высотой метров 12 и диаметром около 20 метров. Он очень живописно оформлен, в нём кораллы, гроты и огромное количество морской живности: тунцы, каменные окуни, черепахи и пара акул метра по 2,5 длины. Акулы выдержаны в хороших американских традициях - брезгливое выражение на перекормленной физиономии. Тут же девушка в акваланге с длинной алюминиевой палкой, на конце которой шип с насаженным кальмаром. Общее впечатление от акулы в точности как от кота в известном мультике. Вокруг чаши аквариума по нижней его кромке бассейн с пингвинами. Самые маленькие, галапагосские, до 40 см высотой, а императорские - 120 см. Они ныряют в глубину до 200 метров, скорость под водой 36 км в час. На крылышках бирки с именами каждого. Девушки в гидрокостюмах бродят по колено в воде и кормят пингвинов кальмарами, а результат записывают на пластиковой табличке только после того, как их питомец проглотит угощение. Но самое удивительное, что эти неуклюжие увальни - самые близкие родственники буревестников, птиц стремительных и в чем-то даже зловещих.
Вдоль стен встроены аквариумы, оформленные по географическому принципу. Есть аквариум тропического леса с характерным цветом очень прозрачной, но с буроватым оттенком воды, есть с коралловыми рыбами всех цветов радуги. Причем кораллы живут и нормально развиваются благодаря имитации морских течений и сбалансированному питанию. На самом видном месте аквариум, в котором воспроизведено дно прибрежных вод г. Бостона. Иловые отложения, полиэтиленовые пакеты, пустые бутылки. Обрывки рыбацких сетей. Несколько невзрачных рыбок и креветок, жизнь в которых едва теплится. Этот аквариум - предостережение. Он в экологическом просвещении зрителей имеет самое большое значение. Очень интересные аквариумы приливно-отливной зоны с рыбами-ползунами и обсыхающими моллюсками. Вечером пошел искать аэрокассу. По договоренности с Борисом Степановичем моё пребывание на «Икаре» только до Бостона, потом - домой самолетом. В19.00 Бостонский деловой центр «вымер». Огромные 50-этажные небоскрёбы. Напрасно я всматривался в стеклянные двери: ни одной живой души. Иногда проедет машина. Полуторачасовое пребывание в такой обстановке действует очень угнетающе, и, выйдя к порту, я облегчённо вздохнул.
Выяснилось, что стоянка в марине «Нептун» стоит около 250$ в сутки. Поэтому нас вежливо попросили перейти к старой барже, которая будет служить причалом для уже начавших приходить мелких судов Регаты. Рядом с нами ошвартовалась десятиметровая яхточка, порт приписки Прага, на борту 5 человек. Своё плавание они начали в Генуе. Хозяин яхты, он же и капитан, яхтингом занимается профессионально. Только нам не было понятно, каким образом он зарабатывает деньги.
8 июля.
Полдня втроём ходили по городу и искали настенную тарелку с надписью «Бостон». Наконец в итальянском квартале в сувенирном магазине прямо за спиной афроамериканца увидел искомое. Голубенькие картинки из истории славного города Бостон. Это главный город североамериканского штата Массачусетс, один из старейших городов США. Старое название Тремонт от трёх холмов - three mountains, на которых он располагается. Основан в 1630 г. В 1891 году морем в Бостон переселились 31 тысяча человек. Из них 21 тыс. англичан, 5 тыс. скандинавов, 4 тыс. выходцев из России и всего 262 немца. В порту стоит старейший корабль ВМФ США «Constitution». Построен в Бостоне в 1797 году по решению Конгресса для защиты судоходных путей в Средиземном море от пиратов африканского побережья. Корпус сделан из белого очень твердого дуба, выдерживающего попадания ядер. В 1844—1846 годах совершил кругосветное плавание, пройдя за 495 дней 52 тысячи морских миль. Сейчас на борту корабля экспозиция, посвященная истории фрегата. Он на три года старше нашего «Святого Николая», с которого начиналось судостроение в Николаеве, и, несмотря на более чем почтенный возраст, участвовал в параде судов 11 июля 2000 года! Как и положено «по закону подлости», плёнка с этим замечательным кораблём оказалась засвеченной.
На яхту приезжают гости, в основном это украинцы. 9 июля приехал Юра, он бывший военный переводчик, работает таксистом. Усадил нас в свой автомобиль и повозил по городу. Учитывая нашу слабую финансовую подготовку, привёз в магазин распродажи. Американцы ходят туда как на охоту или рыбалку. Кучами навалены самые неожиданные вещи. Прогуливался по магазину вроде бы из любопытства, но всё-таки купил настенную игру «Дартс». Для сравнения, в Стамбуле, где цены всегда считаются низкими, такая же стоит около 30 долларов, здесь всего 5. Вернулись на яхту, и тут за нами приехали четыре машины с новыми друзьями. Главной была Таня Михайлик, по мужу Д'Авиньон. Она родилась во Львове, но наш Борис Степанович, который знал её еще по визиту «Икара» в Бостон в 1992 г., почему-то всегда подчёркивал её полтавское происхождение. Следующим был Юрко Киричек с очаровательной Оксаной, за которой трижды ездил в Украину и, наконец, обрёл семейное счастье. Он родился в США в 1948 году, говорит на достаточно хорошем украинском. Воевал во Вьетнаме, был серьёзно ранен. После чего 18 месяцев пролежал в госпитале. Сейчас работает архитектором, причем дома строит стеклянные. Мы, к сожалению, этого не увидели. Следующим был Зенон Касараба и его жена Ольга.
Муж Татьяны Джо отличался гренадерской выправкой, улыбчивостью, абсолютной трезвостью и молчаливостью. Из украинского языка знает только «Добрий день», причем совершенно без акцента. Услышав эту фразу, бросаешься к нему с разговорами, на что он, никак не реагируя, уходит по своим американским делам, унося в правой руке огромный стеклянный бокал, наполненный льдом и чаем. Для этого напитка Джо имеет персональный холодильник. Прожив у них в доме 10 дней, я практически не слышал его голоса.
Заехали в цветочный магазин и купили хозяйке вазон с огромным кустом хризантем. Живет семья в дорогом районе Ньютона, дому более ста лет. Три этажа и подвал. Двор от улицы отгорожен домом, широкий въезд для автомобилей, которых на четырех жильцов 5 штук. Двор покрыт газонной травкой и растут огромные клёны.
После трёх видов каш в течение двух месяцев ужин поистине божественный. Американские соседи скромно стояли чуть в стороне и демонстрировали пуританскую сдержанность. Украинская сторона общалась, как говорил Бабель, «.выпивая и закусывая». Через некоторое время пуритане поставили на стол нетронутые бокалы с сухим вином и скромно удалились. Таня сделала нам по подарку - шикарный фотоальбом «SYMPLY UKRAINE» — «ПРОСТО УКРАИНА». Фотографии, сделанные нашей хозяйкой по ту сторону океана, привели нас в состояние патриотического умиления. Первым, как и положено, опомнился капитан (тем более, что дно у наших бокалов уже показалось). Автомобили были поданы к парадному входу. В данном случае, к выходу. И с объятиями и радостными надеждами на взаимное общение мы отбыли на яхту. Шёл проливной дождь, и Марко, сын Тани и Джо, пытался от машины до яхты сопровождать нас с зонтиком. Но просоленные мореходы были выше этого.
10 июля.
Пришел корреспондент местной газеты «Глобал Бостон». Я с умным видом поддакивал капитану во время интервью. К борту подошёл катер, на нём наш онсетовский друг Казимир. Пошли в город, отправили почту. Вход в почтовое отделение оборудован, как в аэропорту, «рамкой». Заблудились среди небоскрёбов. Вернувшись на яхту, увидели огромное количество гостей. Из Нью-Йорка вернулся Боб в сопровождении своих друзей. Застолье. Юрко Киричек произнёс тост на украинском языке. Он говорил волнуясь, а слова: «Мы з вами один кров», — сделали его глаза влажными. Замечательный вечер. Было видно, какое наслаждение испытывают американские украинцы, общаясь с нами на родном языке. К стыду нашему, язык они знают лучше нас.
11 июля.
В шесть утра отдали швартовы и пошли на внешний рейд в заранее заданную нам точку, где должен был формироваться наш дивизион для построения к участию в параде судов. У нас на борту гости из Нью-Йорка, Бостона, а один украинец аж из Буэнос-Айреса.
Парад судов в Бостоне
Эскадра, идущая из Ньюпорта, не заходила в Бостон, а осталась на внешнем рейде. Наш дивизион был 17-ым, и наш флагман - один из красивейших, с роскошно украшенными золотистым орнаментом бортами, громадный итальянский фрегат «Америго Веспуччи». На нём проходят плавпракти- ку курсанты военно-морской академии из Ливорно. Судно построено в 1931 году. Постоянный экипаж 80 человек, максимальный - 450. Позднее Лариса, дочь Тани Д'Авиньон, нас сильно удивила. Оказывается, она познакомилась в Бостоне с курсантом, проходящем практику на «итальянце», и он оказался нашим земляком из Николаева. Неисповедимы пути господни. Весь рейд был утыкан мачтами. Зрелище, достойное богов. Почти весь мировой парусный флот. Тут они называются «Tall ships» - «Высокие, или стройные, корабли». Слово «высокие» имеет как буквальное, так и поэтическое значение. Наш «Америго Веспуччи» ночь провёл в море на переходе к Бостону и на рейде ещё не показался. С российского фрегата «Мир» нас по радио успокоили, сообщив, что итальянец на подходе и в парад вступит вовремя. А у нас было время, чтобы сделать несколько кругов по огромной акватории внешнего рейда порта Бостон, где происходило построение судов по дивизионам до входа в порт. Это позволило рассмотреть всё подробнее и вблизи. Глостерские шхуны, стилизованные под старину, канадская шхуна с «весёлым роджерсом» на мачте, экипаж одет пиратами. Стройный корпус «Крузенштерна» под российским флагом, а рядом с ним красавица «Погория» под польским. Она в 1988 году со школьниками из Польши, СССР и США на борту отправилась из Гданьска через Атлантику вокруг мыса Горн. Капитан на ней известный в парусном мире Кшиштоф Барановский. Тот поход «Погории» больно ударил по клубу «Кейпгорновцы». Их стало сразу на 60 человек больше, причем все ещё мальчишки; словом, звание несколько девальвировалось.
Далее мимо нас прошла испанская шхуна «Хуан Себастьян де Элькано». Обычно, когда задают вопрос: «Кто первым совершил кругосветное плавание»,- называют, не задумываясь, имя Магеллана. Но фактически первым капитаном, кто привёл судно из кругосветного плавания, был Хуан-Себастьян Эль-Кано. По возвращении ему был пожалован испанским королём фамильный герб, на котором изображен земной шар и надпись: «Первому меня обошедшему». На параде было 17 больших парусников, по их количеству дивизионы, и по очереди: флагманы впереди, а позади более мелкие суда,- входили в порт. На берегах было выставлено более миллиона кресел для зрителей. Огромное количество катеров, яхт, были даже байдарки. У причала стоял главным на рейде авианосец США «Джон Кеннеди». Огромная взлётная палуба уставлена креслами.
Кроме нас, за «Америго Веспуччи» шли ещё 4 яхты: одна итальянская, 2 американские и одна канадская. Ветер был встречным и, к сожалению, все шли под двигателями, но какой-то минимум парусов несли.
На причале нас встретили проспавшие ранний отход украинцы. Таня всех сфотографировала. Очередная порция гостей, среди которых очень заметной и колоритной фигурой был некто Часнык. Очень громкий голос, на голове какой-то военный берет и манеры общительного захватчика. Я заметил, что в разговоре с американцами украинское Часнык превращалось в Чейз. Но тем не менее корни у него украинопольские, и всё свободное время он проводит на славянских судах, а самое его любимое занятие - выпить пару бутылок водки, причем всё это с радостными возгласами и кряканьем. Потом гробовая тишина и поглощение судовых запасов с аппетитом североамериканского гризли после долгой полярной ночи. После этого строгий взгляд и глубокий сон. Проснувшись, наш гость начинал радостно шуметь в ожидании завтрака. Причем время суток для него не имело значения. Могучий организм и схема проста: выпил - поел - поспал. В руках носит книжку о плавании российской яхты. Там есть слова о нём. Воюя во Вьетнаме, попал в плен и, будучи связанным, подвергся нападению анаконды (откуда во Вьетнаме анаконда?), так наш лихой Часнык её перегрыз. Глядя на него, в это верится.
Однажды Часнык привёл свою жену. Несчастная пуританка обкладывалась продуктами и сидела, молча вращая глазами. Часнык пил из трёх стаканов сразу и ел со всех тарелок. В заключение проглотил все запасы и угомонился. У Ильфа есть фраза: «Я не буду жить у вас. Я буду стоять постоем»,- так это про нашего Часныка.
В последний день он прибежал на «Икар» и, не увидев ничего на столе, начал крушить могучими челюстями ржаные сухари и с горестным лицом жаловался на старпома с «Крузенштерна», который его выставил на причал. К счастью, это был совершенно не типичный земляк.
Постоянно приходят люди, увидев украинский флаг. «Икар» стал местом, где собирались украинцы. Среди них был чудесный парень Игорь Чабан. Он скульптор. Работает на стройке и копит деньги на собственную студию. Однажды пришла супружеская пара, они специалисты по витражам. И в тот же день они с Игорем начали совместное дело. Я поскромничал и домой к ним не поехал. Игорь говорит, что это маленькая Украина с вербами и небольшим огородом. Через несколько дней они начали реставрировать витражи соседнего дома, в котором живёт французская семья. Витражу более 100 лет.
«Икар» у причала в Бостоне.
Киричок и Оксана по выходным дням сотрудничают в воскресной школе. Там собираются дети не только украинцев. Юрко говорит, что есть даже китайцы, они изучают наш язык, историю Украины.
Чудесное общение с Зеноном Касарабой. Он с женой живёт между Ньютоном и Глостером. Несмотря на свои 70 лет, очень спортивен. Мальчишкой увезли в Германию, оттуда попал в США. В тяжёлые послевоенные годы работал электриком, позднее инженером. Жена Ольга очень красивая женщина, которой нельзя дать её семьдесят лет. В семьях общаются на украинском. Наша форма вызвала недоумение — почему слово «Николаев» написано на русском.
Таня Михайлик-Д'Авиньон вышла замуж за техасского парня по имени Джо и, родив ему прекрасную дочь Ларису и сына Марко, объявила мужу ультиматум: «Ніколи не розмовляти зі своїми дітьми англійською мовою». Дети уже взрослые и легко говорят на нескольких языках, но дома общаются только на украинском. Максимальный дискомфорт испытывает Джо, которому содержание наших бесед Таня переводит на английский.
На яхту постоянно привозят какие-то продукты. Это всё организует украинская диаспора. В одно прекрасное утро приехал огромный рефрижератор от магазина «Non Stop». Всё - от минеральной воды до огромных палок сервелата. Экспедитор, симпатичная афроамериканочка, радостно улыбаясь, надела на наши головы фирменные фуражки.
У соседнего причала стоит большой противолодочный корабль под индийским флагом. Сразу же узнал в нём корабль, построенный на родном заводе имени 61 Коммунара. Во время строительства его называли «Индира Ганди».
14 июля.
Пеший парад экипажей судов по городу. На площади вавилонское столпотворение: шотландские оркестры в клетчатых юбках и с волынками в руках, испанские моряки чуть ли не во фраках с длинными кортиками, военные моряки с турецкого современного военного фрегата, бостонские студенты, распевающие свои гимны. Подвезли машину-оркестр. Играет старинные вальсы, причем тромбоны, тарелки и барабанные палочки двигаются как бы сами по себе.
Нас на параде было семеро. Костя Михайленко остался на вахте. Наш вид более чем скромный, но, учитывая размеры океана и нашего судна, жители Бостона встречали нас очень тепло. Когда проходит экипаж «Крузенштерна», в строю 200 человек. И вдруг «Икар» — 7 человек, из них четверо пенсионеров и три предпенсионного возраста. Люди просто подходили, чтобы пожать руки. Вечером опять гости. Самым почётным был старший боцман с «Крузенштерна». Он киевлянин и зовут его Сергей Забобон. Как и подобает боцману, он появился откуда-то сбоку, в руках бутылка «Пшеничной» и скромно поинтересовался: «А где Кеша?». Кеша - это яхт-клубовская кличка старшего помощника капитана Немирова в Регате Колумбус-92. Узнав, что Володи Киреева в этом рейсе нет, Серёга скромненько представился. У нас был замечательный вечер. Боцман с барка «Крузенштерн» много повидал и умеет рассказывать. Чуть позднее пришли курсанты Санкт-Петербургской Морской Академии имени Макарова. На вопрос: «Где родился Степан Осипович?», — дружно ответили, что в Николаевске-на-Амуре. Позднее я этот вопрос задавал всем гостям с чудесного парусника «Мир». Ответ был тем же. Обидно, что очередные идеологи даже на таком уровне врут.
16 июля.
Моё пребывание на «Икаре» закончилось. Очень печальный день. После короткого прощания сошел на причал. Из бухты выходили белоснежные красавцы. Последним борт в борт с «Икаром» выходил «Ниппон Мару». Билетов на самолёт пока нет. Я воспользовался любезным приглашением Тани пожить у них до отъезда. Стоимость билета до конца не выяснена. Известно, что до начала сентября цена максимальная. И, как мне стало ясно, американцы такие перелёты планируют заранее, так как за полгода до полёта билет в Европу и назад стоит 300$. В Бостонском аэроагентстве билет из Нью-Йорка до Москвы был мне предложен за 970$. Поэтому будущее было не понятным, но лёгкий авантюризм, врождённая любовь к приключениям и, главное, необходимость высадили меня на Бостонскую набережную. А удаляющийся под белоснежными парусами «Икар» был дорог до слёз. Сели в машины и поехали в Ньютон (Бостон является мегаполисом и состоит из нескольких сросшихся городков: Кембридж, Ньютон.). Еще в Николаеве капитан сказал, что на билет из США в судовой кассе денег нет. Взятая из дому сумма оказалась недостаточной. И хотелось увидеть Америку ещё с одной стороны. Итак, завтра на работу. Будем строить капитализм.
Подъём в 5.30. Игорь, не говоря ни слова, готовится к трудовому дню. На столе две пиалы с кукурузными хлопьями, залитыми молоком, в термос заливается кипяток, остаток - в пластиковые стаканы с растворимым кофе. За всё утро одно слово: «Смотри». С завтрашнего дня я буду участвовать в сборах на работу на равных. Инструменты в машину, кофе в специальные кронштейны. Поехали. Совершенно пустынная улица, вся состоящая из двух- и трёхэтажных особняков, минимум моих ровесников. Зелёный рай. Двух одинаковых домов на нашей улице нет. Ворота отсутствуют. Участки засажены самыми различными декоративными растениями. Предпочтение отдаётся хвойным, хотя присутствуют и субтропические кустарники. Очень много птиц и белок. Оставив это великолепие позади, выезжаем на трассу. Мчащиеся автомобили, почти в каждом только водитель. Это американцы едут строить свой капитализм. По дороге допил кофе. С детства его не люблю, но, чтобы не отличаться от, как дома говорят, «бугра», послушно выпиваю.
Приехали. Тот же зелёный рай, но в зачаточном состоянии. В лесу старая ферма, рядом пластмассовый клозет и огромный особняк. Игорь со мной не нянчился. Открыли сундук, достали инструмент. На меня был надет пояс-передник, в кармашках которого находились карандаш, рулетка, три молотка, один из них обычный и два пневматических, обрезной нож. Из сундука извлечен компрессор, циркульная пила, которая может всё. Это отныне моё хозяйство. Думал, что меня будут водить и рассказывать, что и как делать, и хвастаться, как это у них ловко получается. Отнюдь. Розетка - удлинитель - компрессор - шланги - молотки. Розетка - удлинитель - пила. Игорь вскользь заметил, что нужно быстро сделать стол для пилы. Сам вылез на немыслимую высоту по алюминиевой лестнице (у них алюминий не крадут). Это как в Лесковском «Левше»: «У них ружья кирпичом не чистят». Дальше смекалка и капитализм, схвативший за горло. К собственному удивлению, всё сделал нормально.
Через минуту был приглашен на рядом стоящую лестницу и полез наверх придерживать доску, которую Игорь прибивал большим пневмомолотком. Героизм наверху был проявлен мною только благодаря имени города и корабля, на котором и откуда я приплыл. «Морские» ноги покачивались, и, учитывая 12-метровую высоту, на мягкое приземление рассчитывать не приходилось. Доска была прибита, и я радостно полез вниз. Оказалось, что таких досок много, и я зря поспешил. Весь день перемещаясь от пилы к лестнице с очередной доской, я не заметил конец рабочего дня. Далее совсем непонятно. Ни на секунду не останавливаясь, всё было уложено в сундук и в багажник машины. Я думал, мы посидим на солнышке, полюбуемся сделанной работой, но, обгоняя друг друга, машины, содержащие в себе одиноких водителей, мчались домой. Рабочий день окончен. Дома душ и роскошь общения.
Ночью приехал гость Игорь Гулявый из «Голоса Америки» из Вашингтона. Игорь нумизмат и большой любитель кактусов. Разговаривает на украинском с польским и английским акцентом. Я же на украинском с николаевским. В наших отношениях лёгкая ироничная подозрительность. Я для него вариант домашнего, но всё-таки «москальского шпигуна», он же по выработанному стереотипу - «заокеанский злопыхатель». После ужина на лужайке при огромном количестве свечей и даже факелов (в плетёные из лозы подставки ставится баночка из-под колы, наполненная разновидностью приятно пахнущего керосина). Сидим с Игорем за столом, рассматривая последние монеты, приобретенные в Бостоне сегодня. Танин голос с крыльца: «Дивіться!». Отрываемся от пива и монет и видим чинно идущую по дорожке семейку енотов-полоскунов. Мама и четыре малыша. Игорь очень громко восхищался зрелищем и несколько раз повторял: «Які ж вони гарні». Енотовая мама повернула назад и подошла к старому в два обхвата клёну. Самый маленький решил, что это для его развлечения, и спокойно стал карабкаться по шершавой коре. Я тихо подошёл и смотрел на него с расстояния вытянутой руки. Трогательное зрелище. Радует отношение людей и животных, никто не бросился их ловить, все пытались только наблюдать.
В этот же день по дороге на работу в 50 метрах от машины видели спокойно идущего оленя, рядом с дорогой сидела лиса. А гордый белоголовый орлан полдня просидел на крыше старой фермы, не обращая никакого внимания на моё заигрывание и просьбу пролететься немного, чтобы показать себя в полёте. Возле строящегося дома я постоянно встречался с бурундуком. Очень интересные скворцы с рыжевато-красной грудью. Сложно выяснить название животного, не являясь специалистом. Енота-полоскуна они называют «Ракун». Чтобы избежать недоразумений, хозяева подарили мне замечательную книжку, на страницах которой весь живой мир Новой Англии, звёздное небо, растительный и животный мир, ландшафты и даже морские течения.
Посреди лужайки стоит стеклянный домик, у входа изготовленная Игорем статуя Свободы. Это подарок Тане к 50-летию её жизни в США. В стеклянном домике живу я. Это даёт мне возможность наблюдать сквозь прозрачные стены за птичьей жизнью во дворе. Куст рододендрона, в ветвях гнездо кардинала: ярко-красный самец и рыжая с красноватым оттенком самка. У них кладка яиц, и это является заботой всех в доме живущих. Жирная кошка с колокольчиком на шее — «Щоб пташку не з'їла», на двор не выпускается. Все двери закрыты, и обитатели дома постоянно задают друг другу вопрос: «Где Чечня?». Так зовут домашнего хищника.
Раннее утро. Качели из капроновой верёвки, на которой сидит птичка, похожая на нашего чижа. Выдёргивает капроновые ворсинки для гнезда. Они не поддаются. И слава богу, а то синтетика птичкам аллергию организует.
Следующий рабочий день. Такое же стремительное утро. Приехал на работу. Все, начиная с мастера, радостно улыбаясь, подошли и похлопали меня по плечу: «Hello, Mike!». На этом общение закончилось. Но ни разу, передавая инструмент или оказывая какую-нибудь помощь, я не остался без «Thank you».
В 7.00 первый удар молотком. Каждый работает сам по себе. Счет отработанных часов не ведётся. Приехавший в конце недели хозяин просто спрашивает, сколько часов на этой неделе отработано. И всё. Формальности окончены. Прибивая очередную доску, мы столкнулись с препятствием в виде огромного осиного гнезда. Я начал разводить теорию о том, что нужно ночью тихо подняться и всё это ликвидировать. Игорь же, ехидно улыбаясь, залез в свой сундук и вынул баллончик с нарисованной осой, перечеркнутой черной линией.
Следующий замечательный вечер. Хозяева много знают об Украине, знакомы со многими политическими деятелями и артистами. Гулявый приехал поздно, он посещал Бостонскую картинную галерею. Неожиданно выяснилось, что сегодня день рождения Джо, хозяина дома. В моей сумке лежало чучело рыбки, которое доктор сделал сразу после Гибралтара. Ужин, как и все предыдущие. Только меня попросили что-нибудь сказать.
Потом были выходные дни. Они целиком состояли из визитов. Сначала к Киричкам. Пятница, 19.00. 10 километров по третьему по величине городу в США. За весь путь мы увидели трёх человек. Улицы совершенно пустые. Один человек подстригал безупречный газон, второй бежал трусцой, а третьим был полицейский, медленно идущий по улице.
Приехали. Очень приятный дом. Непринуждённая беседа и бесполезные попытки выяснить, где же жить лучше. Убеждён, что жить нужно дома. На вопрос: «Где люди? Почему улицы пустынны?» — ответ Юрка: «Американская мечта построить дом, напихать туда мебели и бытовой техники в соответствии с доходами и всё свободное время проводить в нём». Очень похоже на правду.
В воскресенье мы поехали в национальный парк. Пикап, доверху загруженный: каноэ, виндсерфинг, столик, мангал, мешок углей и ещё масса всяких аксессуаров. Далее на каноэ на пустынный остров. Всё это выглядит как Днепровская дельта. Жаркий день, и я достал из большого термоса бутылочку пива. Пробка не успела отделиться от горлышка, как неизвестно откуда к нам примчался полицейский катер. И я понял, что у меня проблемы. Таня объяснила, что я не американец, а иностранный моряк, и законов штата не знаю. На что полицейский потребовал бутылку закрыть и положить в термос. К вечеру он вернётся и проверит её дальнейшую судьбу. Вечером я пожаловался Юрку. И он рассказал ещё более «ужасную» историю. К его жене приехали украинцы. Был организован пикник. На лужайке лежит белочка. Это у нас можно лежать поперёк тротуара и оставаться незамеченным. По штату Массачусетс была объявлена тревога. К зелёной лужайке устремились все возможные и невозможные силы. Наши земляки не представляли о масштабах бедствия и с любовью сервировали стол. В это время белочка очухалась и скрылась в ветвях. И — о ужас! — примчавшиеся официальные власти увидели на месте катастрофы накрытую «поляну» и посредине одинокую бутылку водки. Последовали процессы и разбирательства. С тех пор американская часть свидетелей катастрофы ест только просфиры и пьёт свяченую воду.
Бостон очень непьющий город. Когда наша молодёжь с независимым видом гуляет по улице с начатой бутылкой пива в руках, явно подражая героям американских боевиков, то к Новой Англии, где собственно и зачинались Северо-Американские Соединённые Штаты, это не имеет никакого отношения. Кстати, посетители пивбаров осматриваются специальным дядей при входе. На руку надевается бумажный браслетик. Это значит, что тебе уже 21 год или более и пиво пить разрешено. Хозяин бара лишается лицензии, если, не дай Бог, кто-либо 20-летний утолит у него свою жажду. Водитель автомобиля лишается прав, если сидящий на заднем сиденье пассажир пьёт пиво.
В воскресенье поездка в Кейп-Анн. Живописное курортное местечко, сохранившее архитектуру рыбацкого посёлка прошлого, теперь уже позапрошлого, столетия. Люди со всего мира. Торговля сувенирами. А к вечеру визит к Касарабам. Старинный дом, дубовое крыльцо, перед домом деревянный павильон, он же оранжерея, он же гараж. Через лужайку течёт ручеек, мостик, на противоположном берегу мангал. Зенон приготовил на нём чудесного лосося. Ольга провела по дому. Особое внимание картинам. В основном это украинские пейзажи. А далее она сказала: «Я підтримую українські традиції» и повела нас на огород. Это 40 см в ширину и 2 м в длину грядка, на ней впервые в Америке я увидел что-то не декоративное.
Приятный ужин. На прощание Зенон обнял меня и сказал: «Вы там тримайтесь». В глазах была боль.
Понедельник, 24 июля.
Прощание с Гулявым и Володей из Буэнос-Айреса. Сели с Таней в машину и поехали по городу. Заехали в зоомагазин. Меня интересовали рыбки. В основном то же , что и у нас. Но в дополнение к обычным пресноводным рыбам есть крупная коллекция морских. Для сравнения, макропод стоит 4$, а коралловые — менее 100$ за штуку не видел. Потом поехали в негритянский квартал. Нормальные улицы, кое-где на тротуаре мусор, и остановка автобуса, на которой стояло человек 5 темнокожих. Совсем недалеко Бостонский зоопарк. Ухоженная территория, шикарно оформленные вольеры. В основном без решеток, вместо них стекло.
Супружеская пара горилл с крошечным малышом. Для городских жителей — типичная американская ферма с собакой, лошадьми и прочим хозяйством. Недалеко от зоопарка православная церковь. Это духовный центр украинской диаспоры. Я заметил, что, встречаясь на нашей яхте, украинцы почти всегда были ранее знакомы, хотя являлись жителями разных близлежащих городков. Их объединяет церковь. «Икар» во время стоянки стал таким же связующим звеном.
Вечером собрались ставшие уже дорогими и близкими земляки. Стол был накрыт «морскими фруктами». Для меня был сварен самый крупный лобстер. И при свечах посиделки до 2 часов ночи. Самые незамысловатые истории, рассказываемые мною, вызывали такой хохот, что наш друг Киричек перестал выглядеть респектабельным янки. Американцы так не смеются. Юрко, услышав истории о моей тёще, ползал вокруг стола на четвереньках. И всё это напоминало картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Потом в окне третьего этажа появилась недоумевающая Лариса. Веселье стихло, и мы, обнявшись на прощание, пошли спать.
26 июля.
Дождь. Чемоданное настроение. Во второй половине дня стали собираться провожающие. С Таней и Игорем поехали в аэропорт. Трогательное расставание. Огромный самолёт. Языковый барьер превратил перелёт в Киев в серьёзное испытание.
Перед уходом с яхты капитан дал мне Выписку из Судовой Роли. Она и Паспорт моряка делали моё пребывание в Бостонском и Брюссельском аэропортах законным. К сожалению, выписку я оставил в сумке, предполагая багаж получить в Брюсселе и самолично перетаскивать его из одного самолёта в другой. В Европе пассажиры чемоданы не таскают. Чемоданы перегружаются без участия пассажиров. Поэтому, проходя паспортный контроль, столкнулся с очередным языковым барьером. Теперь уже французским. Чиновник вопрошал, и я, понимая смысл вопроса, пытался объяснить, что я яхтсмен, а по странному устройству морских паспортов Украины (их у нас зачем-то назвали Посвідчення) визы там не ставят, а выписка из Судовой Роли в сумке, которая я сам не знаю где находится и т.д. Он вежливо, но крепко взял меня под локоток и решительным шагом повёл по сияющему чистотой коридору. Остановились у такой же сияющей двери. Он открыл замок: за дверью решетка и замызганная кутузка, в которой с печальными лицами сидели три заирских негра, а с этой минуты мои сокамерники. Я четко понимал, что до отправления самолёта около часа, а следующий будет через 10 дней, денег для нормального пребывания в Бельгии у меня нет. Значит, или меня выпустят в течение получаса, или 10 суток тюрьмы в этой кошмарной компании. Причем девиз: »Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — они, точно, не знают и о том, что я в душе интернационалист, не догадываются. В это время они вскочили и бросились ко мне. Понимал, что деликатное обхождение меня тут не спасёт (тем более, что задаваемый мне вопрос:»Дай закурить», — был предельно простым). На что я ответил, как всякий уважающий себя николаевец: «А шо такое?». Они не отходили и продолжали что-то громко кричать друг другу, тыкая в мою сторону пальцами. Они были мельче меня, поэтому последующее отпихивание их по углам оставило перевес на моей стороне.
К счастью, через 10 минут лёгкого противостояния дверь открылась, и я обрёл свободу. После проверки багажа я встал на плоскостной эскалатор и отправился на поиски 96-го сектора, откуда и улетал киевский самолёт. Но всё оказалось не так просто. 99-й сектор есть и у него тупик. Пассажиры ушли к своим самолётам, а я остался сам на сам с тупиком и незнанием языка. В этот момент зажурчал приятный радиоголос и я услышал длинную фразу, которая окончилась словами «мсье Терновский». То есть меня приглашали в самолёт, который неизвестно мне где находится. Далее я мчался навстречу двигающемуся эскалатору. И ухоженные европейцы недоумённо глядели на мою ставшую потной физиономию и ищущие глаза. В этот момент я хочу остановиться и посоветовать: «Учите языки». Далее какие-то лестницы. Цифры 96 я так и не увидел, огромный зал и группа людей. Во время перемещения по Брюссельскому аэропорту я постоянно слышал женский голос, который звал мсье Терновского.
Пассажиры уже в самолёте, огромный автобус и дядька с вежливой улыбкой и диким акцентом: «Где вы были?». «В тюрьме сидел!»
В Боинге не более 20 пассажиров. На разноязычные вопросы стюарда ответил шаблонно: «Ни кофе, ни чаю, ни колы. Дай водки». Комфортный перелёт в Киев. Потом киевский железнодорожный вокзал. Последний день июля. Дикая жара. Толпы жаждущих билетов на юг. К сожалению, мне в ту же сторону. Явная нереальность приобретения билета. Стою растерянный и понимаю, что Киев ещё не Родина. Подходит типичная «подруга жизни» и предлагает билет до Николаева за 100 гривен. Соглашаюсь. Идём к перрону, оказываемся в кольце молодых крепких ребят. Это милиция. Мою спутницу уводят, а я опять один. Языковых проблем нет, но понятно, что сама система наших вокзальных касс создана для глобального железнодорожного хаоса. Иду на перрон и вижу фирменный состав «Южный Буг». Это был самый счастливый момент за последние двое суток дороги. Дальше дело техники. И, скажу честно, никакие заокеанские красоты так не радуют глаз, как наши замусоренные неизвестными негодяями лесопосадки за, несмотря на дикую жару, неоткрывающимся вагонным окном. Это наше!
М.В. Терновский. г. Николаев, май 2001 г.
продолжение следует...