Сергей Анатольевич Касьянов
Родился 29 июля 1957 г. в Николаеве на Украине. С 1977 г. живет в Москве. Окончил Литературный институт им.Горького в 1990 г., семинар Евгения Винокурова. Член Союза писателей Москвы с 1992 г., автор четырех поэтических книг: «Трава на железном лугу», 1991; «Parus Major Minor». Любовная лирика, 2001; «Рай для долгожданных», 2017, «Холмы Дантеграда», 2017. Лауреат 1 премии «Поэт года» в номинации «Лирика» за 2015 г., автор многочисленных публикаций – как российских, так и зарубежных.
Южный романс
Вороватая пляшет вода,
О бетон разбиваясь спиною,
И, плененна зеленой волною,
Наклоняется в море звезда.
Говорящая южная тьма.
Пахнут тлением мятные будни.
Переласкана и беспробудна
Этой сочной земли бахрома.
За багровую голову дня
Не цепляйся, не надо паденья
В рафинадное, душное зренье,
В задушевную пропасть огня...
Заалеет послушный приют –
День любови в канун догоранья,
И свекольные окна пришьют
Воробьев к небесам над геранью.
Два лица расплываются в лик,
Убывают слова постепенно...
– Погоди!
Это свет или крик?..
– Нет, не я к твоим пальцам приник –
Только пена, увы,
Только пена.
Двое
Когда они сошли с трамвая,
Гремел неверящий вокзал.
"Как я люблю тебя, родная" –
Он почему-то не сказал.
Хотя был грустен и растроган
Вечерним жаром от камней,
И в одеянии нестрогом
Она сидела на скамье.
Грибное небо пахло летом
И лунный блик в лицо плеснул.
"Как я люблю тебя!" – об этом
Он ей зачем-то не шепнул.
Но из распахнутых потемок
Кружила голову лоза...
Вдруг рядом крохотный котенок
Явил зеленые глаза.
Он вел удачную охоту, –
Колени близкие терзал.
"Как я люблю тебя!" – о, хоть бы...
Но он ей это не сказал.
Потом, забвенье искупая,
Молчал, решенью в похвалу.
Звезда, немая и скупая,
Сырела в облачном углу.
"Как я люблю тебя" – и только...
Ворвался ливень, стёкла сёк.
В изломах молний – он и Ольга,
И злой котенок. Вот и все.
“Любить – безумная забота” –
Замрут слова у самых губ
В миганьи зыбкого полета,
Сквозь новогоднюю пургу –
Все тщатся времени качели
Беззвучным скрипом наверстать
Все то, что мы и не сумели,
И не успели.
Благодать:
Над изнуреньем, изнываньем
Измен, печалей и торжеств
Дымится музыка незванно,
И Новый год гремит, как жесть.
Как исполины, истуканы –
Дома, замками зазвеня,
Влекут гостей в свои карманы
Под пряди желтого огня.
Но в серебре неумолимы
И декабри, и январи...
– Не говори мне так, любимый,
Я помню все. Не говори.
Мерцание и волхованье
Холодных пальцев на виске,
И в прошлом – боль и расставанье,
Когда рука уснет в руке.
Над изнуреньем, изнываньем
Измен, печалей и торжеств
Дымится музыка незванно,
И Новый год гремит, как жесть.
Помедли, боль, еще немного,
Лети листом календаря.
Два бытия – одна дорога –
Сплелись, надежду затая.
Художник
Творец, как шатун, одинок –
Дырявою шкурой подбитый,
Пока подобру не умолк,
Ревет меж землей и орбитой.
Сдыхать, задыхаться, дышать,
Юдоли развинченной скалясь…
В певца, что в дымящий ушат,
Любовь и мороз намешались.
Творец как рубин одинок
И в бархатной тлеет рогоже.
Но вот дребезжанье, звонок,
Один, долгожданный –
о Боже,–
Ее… –
но в ответ – лишь укор –
Упрек из больничного рая…
Был скуп и двулик приговор:
Чтоб нежность – лучина сырая –
Зашлась на мятежном юру,
Слова обращая в полову:
– Останься – молю подобру.
Застынь и живи – поздорову.
И вновь одинок, словно перс,
Забытый в слащавом кальяне –
Соловый, запетый и без
Хромого гроша на аркане,
Он выйдет в ноябрьскую грязь,
Прохожих хребтом задевая,
Юродствуя и молясь…
И вырастет ночь заревая,
Когда он зареван, хмельной,
Повиснет над всею страной…
Декабрь
Мне помнится туман по вечерам, –
Такой холодный, круглый и крутой,
Что руку протяни к прожекторам –
И смутною нальешься немотой.
Уже тебя не мучит правота,
Скользи, грустя, по вдавленной золе.
Где белый снег? – На тяжких проводах.
Где серый снег? – На сгорбленной земле.
Живи, сомненьем память обуздав,
Поверь на слово блеклой пелене.
Где синий снег? – На зябнущих кустах.
Где черный снег? – На рыхлой колее...
И белому ветру отмерили срок, –
Просыпана голь и хрустит под ногами...
За милой порошей, за света столбами
Не морок клубится, но тайный дымок.
А обморок боли и мартовский бог,
И ржавое солнце свивались клочками...
Спасибо за то, что разлюблено пламя,
Возлюблена память, беспечен итог.
Измызганный жизнью застольный рукав
К слезницам метнется – и будет не прав,
Ведь нам уготовано всуе
В стеклянной обители выстроить дом,
Чтоб в нем просыпались вовек и вдвоем
Песчаные слитные струи.
Книги С.А. Касьянова
Снег июня
Плавает день в тополином дыму...
Что-то узнать бы, а что – не пойму.
Тени гостят в моем темном углу,
Пух не в окно залетел – в кабалу.
Длится и длится времен перебег –
Рушится душно горячечный снег
И обнимает слепую траву.
Что-то не знаю, но что-то – пойму.
Новым закончится прежний разлад,
Вера проймет и отхлынет назад.
Тают, как тополь и тлеют года...
Что-то пойму, не узнав никогда.
И не простив – разобьюсь, растворюсь,
Недолечив – утешеньем упьюсь.
Просто и славно – прийти и понять...
Что-то не знаю, и страшно менять.
Перед любовью в сплетеньи лучей,
Перед судьбою – пустой и ничей.
Лето и хлопья – пронзающий бег.
Падает,
падает,
падает снег.
Экзерсис
Невдомек раздающим поспешную дань,
Что другие простят и поправят,
И не знает пророка простертая длань,
Кто грядущую жатву потравит.
Я – не знаю, и воля незлу моему
Занимать и лелеять печали...
Так зачем же гляжу, задыхаясь, во тьму,
И зачем пожимаю плечами?
А затем, что у века я выпросил час,
И затем, что смешон и нечаян...
Будут петь, заливаясь, пичуги о нас,
И ворочаться люди ночами.
Выход
Брожу неприкаян, нечёсан, небрит,
Остывшей верчу папироской,
Пустая столица со мной говорит
Седою листвой перекрестка...
Зачем я впотьмах ожиданье тяну,
Кружу в обнаженных кварталах,
И гулко рождаюсь, и глухо тону
В ее переулках картавых?
Да это ведь выход, и свет впопыхах –
Холодного неба зачатье...
И я повинюсь в невозможных грехах
За мирное чье-то участье.
Но женщины дальней внезапный приход,
И смех ее – свежий кустарник –
Вернут моей горечи ранний исход,
И странную радость оставят.
Книга С.А. Касьянова "Трава на железном лугу" с дарственной надписью Николаевскому отделению Союза писателей Украины
Небо
У неба – забытые тени в глазах,
И щеки, седые от ветра,
Я только хотел ему что-то сказать
И не услышать ответа.
На небе растет поминутная смерть,
Рожденное небо – загадка,
Я только хотел в него молча смотреть,
И не увидеть заката.
У неба бездомность, и матовый шар,
И дали, рябые, как плесы.
Я только хотел бы им слепо дышать,
И не облизывать слезы.
Но блеклому свету наперекор,
Наперекор покою, –
Я небо хотел погладить рукой...
Но только махнул рукою.
Уходы
Отходят странники морей
в погудах нежных,
Отходят желтые квадраты по стене,
Отходят люди от постелей белоснежных,
Себя, расправленных, забыв на простыне.
А мы не замечаем их отхода, –
Ни желтой обреченности сердец,
Ни ямных глаз хрустального укола,
Ни рук порханья между "там" и "здесь".
А снег валит – жестокий и усталый,
Как ложь, бегущая в объятья пустоте.
И лунный крюк пронзительною сталью
Уже пристыл к последней высоте.
Тёмное утро
Пропивался ноябрь, синея,
Темных веток шуршала волшба.
И небесные капли звенели,
Будто ссыльные горнего лба.
Сколько раз ноябри навирали,
Щекотали на сердце бедлам.
Я сижу, почернев с ноябрями,
И любовь, как стекло, пополам.
Ранний скрежет трамвая и лепет
Оттеплевших в затишье дверей.
Уплывай, влажнокрылая лебедь –
Сирый призрак блажных ноябрей.
Книги С.А. Касьянова
1. Трава на железном лугу. – М.:Центр ПРО, 1991. – 79 с.
2. Parus Major Minor. Книга любовной лирики. –.М.: Academia, 2001. – 144 с.
3. Рай для долгожданных. -М., «Водолей, 2017. – 256 с.
4. Холмы Дантеграда.-М., «РСП», 2017. – 348 с.