Литературно-художественный интернет-журнал

  

  

  

 Баллада о ручье

У куста за бугорком
Жил весною снежный ком,
Но под солнцем растопился,
К свету белому пробился
И звенящим ручейком
Вниз по склону покатился.

А внизу текла река,
Глубока и широка.
Отражались в ней деревья,
Мост из брёвен и деревня,
И густые облака.

Потерял ручей покой,
Бугорку махнул рукой
И в неведомые дали
Без раздумья и печали
Устремился за рекой.

Он увидел берега,
Лес дремучий на просторах,
Горы синие, а в горах
Седоватые снега
А ещё закат в узорах
И поляны, на которых
Грелись жёлтые стога.

Он увидел много стран,
Городов больших и странных,
Пароходов иностранных,
Рассекающих туман.
И сквозь волны штормовые
Ручеёк попал впервые
В долгожданный океан,

Где ни суши, ни причала,
Ни конца и ни начала –
Только небо да вода,
Только ветры в никуда
Да ползущие устало
Туч ленивые стада… 

Запечалился ручей
Оттого, что стал ничей
Без молоденькой рябины,
Без осины у ложбины,
Где, очнувшись от ночей,
Он любил глядеть на спины
Непоседливых грачей.

Захотел ручей назад, -
К солнцу свой направил взгляд.
И тогда его светило
В тучу серую впустило.
Был ручей удаче рад.
Он от счастья стал крылат,
И земля его простила.

Пал ручей к её ногам
И к знакомым берегам.
Утомлённый долгим бегом,
Стал он снова чистым снегом
И свернулся в белый ком
У куста за бугорком.

 

 

   

Свидание с юностью

На пути к родимому порогу,
Миновав последний поворот,
Встречу я берёзку – недотрогу,
Ту, что за околицей растёт.

Подойду и протяну ей руку, –
Кровь к вискам подкатит горячо.
И берёза ласково,
Как другу,
Мне положит ветку на плечо.

Мы не постесняемся нисколько
И влюблённой парочке подстать
На виду у целого посёлка
Будем долго
Рядышком стоять.

Весь простор
От края и до края
Мы сумеем взглядом озарить
И, друг друга молча понимая,
Ни о чём не станем говорить.

 

С родителями и младшим братом. Советская Гавань,1949 г.

 

 

 

В немом ожидании утра,
Одета в ночную броню,
Природа привычно и мудро
Готовится к новому дню.

Соринки сметает с тропинки,
Росой омывает сады,
И звёзд золотые крупинки
Горстями бросает в пруды.

И в вечном движении этом
Природа стремится туда,
Где ждёт её с новым рассветом
Могучее утро труда.

Туман заползает в долины,
И еле заметно из тьмы,
Как, выгнув покатые спины,
Восток подпирают холмы.

И там, где всё шире и шире
Свинцовые брезжат лучи,
Луны стопудовую гирю
Земля выжимает в ночи.

 

  

 

 

 

Простая песня Винни Пуха

Нарядный, словно на картинке,
С весёлой песней через луг
На день рожденья по тропинке
Шагает к зайцу Вини Пух.
Несет ему воздушный шарик,
Варенья полную бадью
И самый главный свой подарок:
Простую песенку свою:

«Я Вини Пух, парам-па-пара!
Люблю я чай из самовара,
И бочку нежного нектара
Могу я выпить натощак.
Хожу-брожу по белу свету,
Танцую даже за конфету,
Зато простую песню эту
Я пропою вам просто так!»

На свете нет вернее друга
И веселей артиста нет;
Наш Вини Пух в часы досуга
Споёт вам праздничный куплет.
Он к вам придёт на день рожденья
И в снегопад, и в летний зной
И всем поднимет настроенье
Своею песенкой смешной:

 

  

 

 

Свадьба на пароходе

                        В.Юрковскому

Укачало, как назло,
А самый раз поспать бы,
Только палубу трясло
От цыганской свадьбы.

Вот попал я в переплёт:
Ночь, как помню, та была!
Содрогался пароход
Под ногами табора.

У трубы стоял вожак
И дымил цигаркою.
И кружил, как на вожжах,
Цыган над цыганкою.

Прочь тоску, долой печаль!
Ух, как бьёт неистово
Шаль по бронзовым плечам,
Как волна по пристани.

Эх, раз! Да ещё раз!
Вся родня пустилась в пляс.
Сам барон с серьгою в ухе
Бородой курчавой тряс…

Как подкова – талисман
Счастья поднебесного,
Месяц свесился в лиман
К жениху с невестою.

Пароход всё плыл и плыл,
И всю ночь в затоне
Месяц речке серебрил
Гладкие ладони.

 

 

 

  Конец уборочной

Вспомнив про домашние хоромы,
Где горячий ужин на столе,
Бригадир уснул
В копне соломы;
Тяжкий сон пригнул его к земле.

Весь июль
С рассвета до рассвета
Он без сна и отдыха косил;
Столько хлеба
Выдалось в то лето,
Что бригада выбилась из сил.

Бригадир
Держался на пределе
И сказал,
Окончив долгий путь:
«До дождей управиться успели,
А теперь не грех
И отдохнуть!»

В длинном сне
Сквозь вспышки грозовые
Он шагал к родимому крыльцу,
И катились капли дождевые
По его счастливому лицу.

 

  

 

 

  Об отношении к морю

Всё, что море в себе воплощает,
Нам порой оценить не дано.
Море многое людям прощает,
Моря нас понимает давно.

Провожает оно и встречает,
А уставших от тяжких забот
На ладонях своих укачает,
Колыбельную песню споёт.

Защитит от житейской кручины…
Только вот ведь какая беда:
Мы без всякой на это причины
Не считаемся с ним иногда.

Восхищаемся – чудо природы,
Но коварный свершается суд:
Душат море земные отходы,
Отравляют бензин и мазут.

Мы не капли его не жалеем,
Но всегда удивляет одно:
Мы его по живому железом -
Всё прощает, всё терпит оно.

Рассудить если честно и строго
В этот самый ответственный час,
Морю надо не так уж и много,
Чтоб оно не покинуло нас.

Не чужое оно, а своё ведь,
От простора его не сбежать.
Море мало познать и освоить,
Море надо ещё уважать!

 

Мои родители Вера Ивановна Качурина и Тимофей Васильевич Янин

 

 

  Рассказ школьника

Сбылось, о чём я так мечтал,
Четвёртый день хожу довольный:
Мне старший брат письмо прислал
С большой печатью треугольной.

Про море пишет, про поход,
Про порт с названием Находка,
И что на весь российский флот
Его прославилась подлодка.

Что он уже не новичок,
А за поход в морские дали
Ему присвоили значок
И даже отпуск обещали!

Ещё мне фото выслал брат:
У трапа встав по-богатырски,
Он в настоящей робе снят
И в настоящей бескозырке.

В конце он пишет: «Жду ответ
В далёком Тихом океане!»
И почему-то шлёт привет
Соседской девушке Татьяне.

 

  

 

 

В ответе за мир

Мы чистые рассветы
Разбуженной планеты
Для мира и для жизни рождены.
За правду и за братство
Мы встали против рабства
И против поджигателей войны.

Противники разрядки
Мечтают в лихорадке,
Чтоб над землёй
Кружился чёрный дым.
Но будущее всё же
В руках у молодёжи,
И мы его войне не отдадим!

Пускай мы непохожи:
Смуглы и чернокожи
И говорим на разных языках.
Но дружеской улыбке
Мы верим без ошибки,
Как солнечному свету в облаках.

Когда за дело чести
Мы выступаем вместе,
Смолкает гул снарядов и ракет.
За целый мир в ответе
Идём мы по планете,
И мирный поднимается рассвет.

 

  

 

    Легендарные корабли

Бросив клич благодарным потомкам,
Через бурное время вперёд –
Вновь идёт броненосец «Потёмкин»
В тот кровавый и памятный год.

Вновь прожекторы светят из мрака,
Снова шквал над страною шумит:
Красный флаг поднял крейсер «Очаков»,
И восставших приветствует Шмидт.

Возвращается память к истокам,
Лишь эпоха стремится вперёд.
Бьёт по суше линкор «Севастополь»,
И «Аврора» в бессмертье плывёт.

Мы судьбу свою строим на марше,
Мы до звёзд дотянуться смогли.
И уходят в грядущее дальше
Легендарных времён корабли.

 

 

 

 

Продолжение пути

Нам нелегко
Представить до конца
Тот путь,
Который одолели деды.
Он долгим был
От плахи до Победы
И быстрым –
От «Авроры» до дворца.

Зато теперь
Мы точно знаем меру
Своих свершений
И своих вершин –
От городов,
Что встали из руин,
До кораблей,
Штурмующих Венеру.

 

  

 

     Микрорайон

Город мой оброс микрорайонами:
Каждый дом,
Как веха на веку.
И с утра прозрачными проёмами
Новостройки смотрятся в реку.

Чьи-то долгожданные обители
С окнами,
Распахнутыми в мир,-
Там ещё орудуют строители –
Первые хозяева квартир.

Но придут машины с новосёлами,
И тогда уже, наверняка,
Огласятся песнями весёлыми
Этажи, безмолвные пока…

Вдаль посмотришь –
Здания растущие,
А над ними, выстроившись в ряд,
Краны,
Как шлагбаумы в грядущее,
С поднятыми стрелами стоят.

 

 

С мамой и младшим братом. Саратов, 1951 г.

 

  

 

Хлебные отходы

«Ежегодно в «отходы» в стране
Выбрасывается 6-7 миллионов тонн хлеба.»
/Литературная газета/

Всё богаче хлебные поставки,
Хлеб насущный славен на века.
И хотя он дёшев на прилавке,
Всё ж цена у хлебы велика.

И пускай сейчас иные годы;
Экономить вроде ни к чему,
Но понятье «хлебные отходы»
Ни умом, ни сердцем не пойму.

Для того ль потели хлеборобы,
Для того ль творили нам добро,
Чтобы труд их самой высшей пробы
Ты швырнул в помойное ведро?

Хлеб земли, богатство нам несущий, -
Наша сила, честь и благодать.
И предать священный хлеб насущный,
Всё равно, что Родину предать!

Кем бы не был ты под этим небом,
Помни про святые закрома;
Верность человеческому хлебу –
Признак благородства и ума!

 

  

 

Неудачный день

С клёна золотого
Сыплются листы,
А наутро снова
Улицы чисты.

Ничего не видя,
Я бреду, как тень.
На тебя в обиде,
Неудачный день.

Весь ты был заполнен
Каруселью дел;
Вряд ли я запомнил
То, что проглядел.

День ты мой пропавший,
До чего ж ты чист!
Падает на пашни
Солнца жёлтый лист.

Я к нему с поклоном,
Чтоб понять секрет:
Где тут листья клёна,
Где гусиный след…

По тропинке пёстрой
Я иду средь трав.
Может сам я просто
В чём-то был не прав?

 

 

 

Земная колыбель

                 Г. Ликонцевой

Под старинною Лысой горою,
Где изгиб обмелевшей реки,
Наша память весенней порою
Зажигает в сердцах огоньки.

Велика и красива планета,
Но живу я одною мечтой –
Вновь увидеть, затерянный где-то,
Малой родины берег святой.

Сколько б не было миль между нами,
Только знаю: однажды весной
Я приеду на встречу с друзьями
В этот тихий посёлок родной.

И, как в прежние дни, к обелиску
Я с молитвой приду на поклон
Прикоснуться к священному списку
Дорогих и знакомых имён.

Постою перед старенькой школой
И пройдусь от ворот до ворот,
Где живёт мой простой и весёлый
Бескорыстный и дружный народ.

Пронесутся за вёснами вёсны
Им уже не вернуться назад…
Только речка да старые сосны
В годы юности нас возвратят.

 

Все мои родственники. Село Шептаки Саратовской области,1950 г.

 

 

  Ледоход на Амуре

Море солнца, - иду раздетый,
Даже ветер совсем не тот.
Сколько сразу тепла и света
На разбухший апрельский лёд!

В клочьях солнца под сапогами
Леденистой воды лазурь;
Глухо ухает под ногами
Неспокойный, живой Амур.

Он, как зверь в ненадёжной клетке,
Злая тяжесть его оков
Пролегла паровозной веткой
Между дымчатых берегов.

От натуги вспотевший, бурый,
Перед схваткой шальной суров…
Под его двухметровой шкурой
Всё сильней закипает кровь.

Он пока что в плену, но вскоре,
Всё круша на своём пути,
Он прорвётся к большому морю,
Чтоб свободу в нём обрести.

Чтобы льдинами громыхая,
День и ночь оглушать дома.
Чтобы выйдя в простор без края,
От восторга сходить с ума!

 

  

 

      Охотник

По безбрежной тайге зимой
Я, как леший, за день намаюсь.
ПролБельды –
Молодой нанаец –
Угостит меня свежиной.

Вот колдует он над треской,
Рукоятку ножа сжимая,
И таинственно,
По-шаманьи
Прикрывает лицо рукой.

«Слушай, Прол,
Может, в степь уйдём?»
Но, соблазном таким томимый,
Он ответит: «В глуши Тумнина
Зверю – тропка,
Нанайцу – дом!»

Я ему подарю унты,
Он мне шапку отдаст соболью,
А ещё я возьму с собою
Сердце, полное теплоты.

И подамся в низовья рек.
Буду знать,
Что за сопкой Мглистой
Есть охотник с душою чистой,
Как глубокий таёжный снег.

 

 

 

Поэт Вячеслав Качурин о своём творческом пути. Николаев, 2015 г.

 

 

   До свиданья, птицы!

Улетают птицы, значит скоро вьюги,
Уплывают стаи, растворяясь вдали.
Где-то там, за сопкой, на далёком юге,
Обогретый солнцем уголок земли.

Улетают птицы, им наверно проще;
Ничего не надо – солнце да тепло.
А у нас в Таёжном сиротеют рощи,
И дома по пояс снегом занесло.

Мне бы тоже к солнцу улететь хотелось,
Может быть, довольно утопать в снегу,
Собственный характер проверять на смелость,
Укрощать бураны, покорять тайгу?

За окном палатки жгучий ветер злится,
Сиротеют рощи, зябко. Ну и пусть;
Я привык к буранам, до свиданья, птицы!
По пустынной тропке ветер гонит грусть.

 

 

 

 

 Удержи меня, удержи…

Не держи меня, не держи;
Сквозь мученья, тоску и беды
Я из плена сердечной лжи
Всё равно убегу, уеду.

Поезда простучат, трубя.
И устав от житейской скуки,
Пусть открыто потом тебя
Обвивают чужие руки.

Но однажды, когда поймёшь,
Что друзей не найти так просто,
Ты, под сердцем скрывая дрожь,
У знакомых мой адрес спросишь.

Будет глухо стонать тайга,
Будут холодом жечь туманы,
Но, как призрачного врага,
Я простить не смогу обмана.

Я останусь навек чужим
Рядом с чувством своей победы…
Удержи меня, удержи,
Или я навсегда уеду!

 

 

По направлению

Закрутило, замело –
Пыль с дождём и ветром.
А от города село
За сто километров.

За туманною грядой
Лес подобный чуду.
«К нам учитель молодой!» –
Говорят повсюду.

Принесут на ужин груш,
Молока и хлеба.
А кругом такая глушь –
Лишь тайга да небо.

Кругом ходит голова,
И шепчу невнятно:
«Может, ты была права
И пора обратно?»

Отгоняя те мечты,
Вынимаю книжки.
В дверь глядят, разинув рты,
Местные мальчишки.

А один спросил тотчас,
Глаз лукавый щуря:
«Вы по физике у нас
Иль по физкультуре?»

 

На практике в Крыму. 1961 г.

 

 

 

Путина во время нереста

В низовьях Ульи шла путина:
Кета валила к берегам.
Нам по полтиннику платили
За каждый взятый килограмм.

Нам слали в день по пять приказов:
Не упускать ни косяка.
От рыбы, лодок и баркасов
Весь месяц пенилась река.

Но всё же самки косяками
Сквозь сети рвались поутру
И в мелких заводях под камни
Надёжно прятали икру.

От долгих странствий обессилев
И от безводья отощав,
Они то млели, то бесились,
По щебню острому тащась.

И погибали – раны жгучи…
А через месяц сквозь лиман
Мальков стремительные тучи
Всё шли и шли на океан.

 

 

 

Таёжный триптих

1.
Ты не поехала за мной
В тот край, где нас с тобою ждали,
И разобраться нам едва ли,
Кто прав, а кто тому виной.

Отход трубили поезда
В тиши бессонного вокзала.
«Прощай», – ты так тогда сказала,
А это значит навсегда.

И боль души, и крах мечты –
Смешалось всё в колёсном стуке,
Разорвались, застыли руки,
Как разведённые мосты.

Плыла в ночи твоя рука,
И я подумал: «Будь, что будет,
Нас даже время не рассудит,
Любовь, вот та – наверняка».

 

2.
Нас вьюга гонит
Внутрь палатки,
Но мы, не в праве отойти,
Стволы бросаем на лопатки,
Сдвигаем горы на пути.

Мы по тайге ведём дорогу,
А у тайги характер крут:
Чернеют пни,
Как осьминоги,
Всосавшись щупальцами в грунт.

Мы ниши роем деловито,
Но сила адская у пней,
И даже ярость динамита
Почти бессильна перед ней.

 

3.
Я не искал полегче и получше,
А принял то, что жизнью мне дано.
Пусть тут трудней,
Пусть праздники с получки
И по частям в неделю раз в кино.

Но всё же не жалею я нисколько,
Что, возвращая Родине долги,
Я начал путь с таёжного посёлка,
Где в мокрой глине вязнут сапоги.

Здесь дни длинны, а речи здесь недолги,
Глухи места и временно жильё…
Тут не кричат о чести и о долге,
А молча дело делают своё.

 

 

 

От Боярки до БАМА

Бури снежные, как цунами,
Перевалы наперерез.
Перед нами тайга,
За нами
На колени упавший лес.

Подождите ещё немного,
И по нашим пройдёт следам
Комсомольской судьбы дорога
К удивительным городам.

Это только ещё начало,
Там за далью
Другая даль...
От Амура
И до Байкала
Встанет новая магистраль.

Пусть сменяются пятилетки,
Только с детства известно нам:
От корчагинской первой ветки
Начинается трасса БАМ!

 

Вячеслав Качурин (крайний слева) студент Косомольского-на-Амуре пединститута

 

  

     В защиту реки

В.Королёву

Перед нами распростёрся Южный Буг,
Он веками был кормилец наш и друг.
А теперь его заботы –
Только грязь да нечистоты,
Только горы мусора вокруг.

Вот вовсю чадит кожевенный завод,
Он продукцию на экспорт выдаёт.
А в реку спускает щёлочь
Не шпион, не враг, не сволочь,
А вполне порядочный народ.

Мутит воду силикатный комбинат,
Рвётся в небо ядовитый концентрат.
То не козни резидента,
А отходы от цемента
День и ночь над волнами парят.

Вьётся пыль от глинозёма на ветру,
Плещут бурые приливы поутру.
Вот спасибо, так спасибо:
Покраснела в речке рыба –
Всюду мечет красную икру.

Не проник ли мафиози на АЭС?
Что-то веет радиацией с небес!
Засыхает лес в округе,
Подыхает рыба в Буге…
Пропадает к жёнам интерес.

На планете двадцать первый век;
Неужели в нём не будет рек?
Сохрани живые воды,
Всемогущий царь природы,
На земле живущий Человек!

 

 

 

   Товарищ постовой

Укрыла ночь желтеющие клёны,
Осенний ливень бьёт по мостовой.
Накинув плащ на синие погоны,
Куда спешишь, товарищ постовой?

Известно нарушителям закона,
Что шага ты не сделаешь назад,
И жители Центрального района
От всей души тебя благодарят...

В полночный час, на вызов убегая,
Ты говорил, наверное, не раз:
"Не слишком беспокойся, дорогая,
Такая уж профессия у нас!"

Порой тебе приходится несладко,
Обманчива ночная тишина,
Но на охрану мирного порядка
Не зря тебя поставила страна!

Такая служба и такой приказ,
Большая дружба связывает нас.
Уверен шаг, а ночь темным-темна,
Счастливый путь, товарищ старшина!

   

 

 

    Южный город

З. Душейко

Рассыпает небо свет жемчужный,
Волны с моря катятся гурьбой…
Я вернулся в этот город южный,
Где когда-то встретился с тобой.

На скамейке в старом этом парке
От любви кружилась голова,
Были поцелуи наши жарки,
И наивны пылкие слова.

До чего же годы
Быстро пролетают,
Словно пароходы
В синей дымке тают.
Те же скверы и бульвары,
Тот же звон гитары
В парке, где бродили я и ты.
Годы, годы – пароходы,
Наши радости, невзгоды
И ушедшей юности мечты.

Я иду к причалу, как когда-то,
В памяти минувшее тая…
И в лучах медового заката
Мне улыбка чудится твоя.

Ветерок прибою тихо вторит,
Утопая в музыке аллей…
Я вернулся в этот южный город
На свиданье с юностью своей.

 

"Южный город", слова Вячеслава Качурина, музыка Евгения Долгова

  

  По пятницам

Сквозь вьюги и капели
По главному кольцу
Спешат в конце недели
Кортежи ко дворцу.

Вращается упруго
Земля вокруг оси,
И с кольцами по кругу
Проносятся такси.

Как песня, льются рядом
Волшебные слова,
И под любимым взглядом
Кружится голова.

Сегодня жизнь прекрасна:
Ни грусти, ни обид:
И солнце светит ясно,
И музыка звенит.

Судьбу опережая,
Беспечны и чисты,
Несутся вдаль без края
Надежды и мечты.

Машины, с ветром споря,
Летят за ними вслед.
И в каждом светофоре
Горит зелёный свет.

 

  

 

       Старая школа

С добродушной улыбкою друга,
С ясным взором зелёных аллей
Ты стоишь над излучиной Буга
В окруженьи седых тополей.

Ветерок озорной и весёлый
На урок залетел без труда.
Здравствуй, добрая, старая школа,
Ты опять, как всегда, молода!

Каждый день на знакомом пороге
Нас встречает все тот же звонок,
И с волненьем идут педагоги
К нам с тобой на открытый урок.

Ты навеки останешься с нами
Самой близкой и самой родной;
Это мы повзрослеем с годами
Ты же будешь всегда молодой

Мы твоим наслаждались соседством,
И куда б ни звала нас земля,
На свидание с собственным детством
Мы придем под твои тополя.

 

  

 

 

  Первая любовь

Была любовь горячая,
Была улыбка нежная,
Но всё переиначила
Разлука неизбежная.

Пятно луны таинственной
За синей дымкой светится.
Живу мечтой единственной:
Скорей с тобою встретиться.

За годом год прокатится,
Всё в жизни перемелется,
Перецветёт акация
И отметёт метелица.

Ведь так на свете водится:
Что было, то останется,
Гора с горой не сходится,
А сердце к сердцу тянется...

Пролетят над нами
Ветры и дожди,
Заметёт снегами
То, что позади.

О далёкой встрече
Вспомним вновь и вновь;
В памяти навечно
Первая любовь!

 

Впервые в Николаеве.1961 г.

 

 

Место встречи земляков

Если хочешь, друг сердечный,
Ты купить - попить, поесть,
Надо ехать до Конечной
На трамвае номер шесть.

Здесь ты купишь без заминки
Всё, что надо для души.
На родном Центральном рынке
Все товары хороши.

Здесь немало вкусных фруктов
И полезных овощей,
Экзотических продуктов
И диковинных вещей.

Сотни граждан у кабинок,
У палаток и ларьков,
Наш родной Центральный рынок –
Место встречи земляков.

Приходи к нам утром ранним,
Поумерь печаль и злость;
Здесь на рынке, на Центральном
Ты всегда желанный гость!

 

  

 

        Фокусник

В огнях сверкает зал чудесный,
Лучами яркими прошит.
На сцене фокусник известный
Живое таинство вершит.

Вот он с весёлым наслажденьем
Бросает вверх за шаром шар,
Потом невидимым движеньем
Вдруг превращает воздух в пар.

Потом с немыслимой сноровкой
Под восхищённый детский крик
Он, весь, обмотанный верёвкой,
Освобождается за миг!

А вот в горящую газету
Платочек шёлковый кладёт,
И целый зал на чудо это
Опять глядит, разинув рот.

И снова редкостное чудо:
Мелькают шарики в руках,
То возникая ниоткуда,
То исчезая на глазах…

Вот так, на фокусника глядя,
Легко, свободно, без затей
Из взрослых тёть и взрослых дядей
Мы превращаемся в детей!

Нам не раскрыть секретов мага;
Он должен знать их только сам.
Но как прекрасна наша тяга
Ко всем на свете чудесам!

 

 

 

 

      У мамы

Управившись с делами
И тысячью хлопот,
Я еду в гости к маме,
Я знаю – мама ждёт.

Встречает у порога
И, бросив кучу дел,
Внимательно и строго
Глядит: не похудел?

Потом, пригладив проседь
И стоя у стола,
Она тихонько спросит:
“Ну как, сынок, дела?”

И надо же, забота:
Всё знать она должна,
И как моя работа,
И дочка, и жена.

За красным самоваром
Про бытность про свою
Рассказываю с жаром
И хлебушек жую.

В сторонке сядет мама
И, голову клоня,
Печальными глазами
Посмотрит на меня.

Родительское слово
Промолвит с теплотой
И захлопочет снова
На кухне за плитой…

И вновь захочет что-то
Сказать нам со стены
Солдат на старом фото,
Ещё времен войны.

 

Вся наша семья. Совгавань,1959 г.

 

 

     Быть человеком

В. Лобанову

Поминутно, ежечасно, принародно,
Одурачить окружающих тайком,
В жизни можно
Притвориться кем угодно:
Альтруистом, эрудитом, добряком.

Можно кляузу состряпать без помарки,
Плюнуть в душу и остаться ни при чём.
Можно взять с больного
Деньги и подарки,
И работать, тем не менее, врачом.

Можно взятки брать,
Считаясь прокурором,
Быть подонком,
Разглагольствуя про стыд,
Можно даже крохобором стать и вором,
И при этом благородный делать вид.

Можно умным
Объявить себя по чину…
Но каким изобретательным ни будь,
Через самую искусную личину
Проступает наша истинная суть.

И за маской не удастся притаиться;
Маскировка ненадёжна и груба.
Человеком невозможно притвориться,
Человеком быть –
Особая судьба!

 

  

 

 

Памятник десантникам

На влажных лентах якоря,
В глазах туман
От мокрой пыли.
Как тридцать три богатыря,
К врагу возмездием горя,
Они на берег выходили.

И шли в атаку
Напрямик,
А победив,
Легендой стали…
Им нужен был
Лишь только миг,
Чтоб вечно жить
В страницах книг
И бронзой встать
На пьедестале.

 

 

 

       Минута памяти

А. Сычёву

Аллеи дышат лёгкою прохладой,
Туман седой по улицам крадётся,
И вешний гром забытой канонадой
Над степью неоглядной раздаётся.

Шумит волна на Буге и Ингуле,
Но павшие герои не проснутся,
И тополя в почётном карауле
У вечного огня не шелохнутся.

Уходят корабли по глади зыбкой,
Громады льдин плывут под небесами,
И шумный город с детскою улыбкой
Глядит на мир счастливыми глазами.

Грохочут громы в мае и в июле…
Но павшие герои не проснутся,
И тополя в почётном карауле
У вечного огня не шелохнутся.

В цветах и травах тихие бульвары,
На серых плитах бронзовые даты.
Как будто бы далёких лет пожары,
Горят вдали бессмертные закаты.

Вращается планета в мирном гуле,
Но павшие герои не проснутся,
И тополя в почётном карауле
У вечного огня не шелохнутся.

 

  

 

 

   Экологический призыв

Мечтаем, чтоб планета стала садом,
С природой жить в гармонии хотим,
А сами губим химией и ядом
Всё то, что пьём, а главное – едим.

От смрада и от копоти дурея,
По магистралям носимся шальным,
Где в муках задыхаются деревья,
Дыша с рожденья газом выхлопным.

Тягучая зловонная отрава
Струится вдоль оврагов и дорог.
И реки, словно сточные канавы,
Выносят к морю гибельный поток.

И здравый смысл рождается в народе,
Поскольку время требует своё:
Пора вернуть безропотной природе
Всё то, что мы отняли у неё.

От прегрешений наших предыдущих
Стряслось немало бедствий, и теперь
Мы этот мир для жителей грядущих
Должны спасти от боли и потерь.

И подведя печальные итоги,
Войти другими в двадцать первый век,
Чтоб у эпохи новой на пороге
Звучало гордо имя – Человек!

 

 

 

 

Штормовое предупреждение

Нахмурился могучий океан
Бровями туч,
Угрюмый и суровый.
И снова наше судно
Ураган
Накрыл волной
Двенадцатиметровой.

Заскрежетал
Зубами по бортам,
С крутых высот
Сверкнул зрачками молний
И, не давая отдыха винтам,
Смешал глубины,
В ярости крамольной…

У океана выбор небольшой:
Он сильных
Вырывает из потока,
А слишком слабых
Телом и душой
Наказывает больно и жестоко.

Он каждого
Проверит до конца,
Всем показав
Характер свой особый.
Но ты его,
Как строгого отца,
За нрав суровый
Полюбить попробуй!

 

 

 

 

  Начни с себя !

Из года в год,
Из века в век
Лишь к солнцу тянется побег
Стремительно и властно.
А что ты сделал, человек,
Чтоб лес шумел
И падал снег,
Чтоб солнце не погасло?

Мы любим небо и цветы,
Мы верим в светлые мечты,
Мы были, есть и будем.
А что для мира сделал ты,
Чтоб вырвать свет
Из темноты?
Ответь себе и людям!

У нас у всех одна судьба,
И совесть –
Главный наш судья.
Чтоб мир спасти от краха,
Во имя всех
Начни с себя,
И о потерях не скорбя
Шагни вперёд без страха!

Принятие присяги. Николаев, 1964 г.

 

 

    Земля у асфальта

Под балконы жэковского дома,
Что среди развалин возвели,
Люди натаскали чернозёма,
Вытащили камни из земли.

И теперь всё лето вечерами
Поливают грядки с высоты,
Чтоб внизу весёлыми кострами
Вспыхнули пунцовые цветы.

Чтоб среди асфальта и бетона
Радостно увидеть под собой
Огонёк гвоздичного бутона
Или гроздь сирени голубой.

Зелени пробившиеся всходы
Светятся в ухоженных рядах.
Маленькие прелести природы
Очевидней в крупных городах.

Выйдет из подъезда работяга
И на землю станет босиком...
Есть к земле особенная тяга
В каждом человеке городском.

 

  

 

 

          Субботник

Вяжите метёлки, точите лопаты,
Студенты, врачи, кандидаты наук…
Потрудимся вместе не ради зарплаты,
А просто от щедрости сердца и рук!

Пройдёмся пешком по просохшим дорожкам:
Земля под ногами тепла и пестра.
И пусть нам напомнит о чём-то хорошем
Оркестр духовой и дымок от костра.

Ах, если бы каждому стало понятно,
Что небо и солнце, что воздух и смех –
Всё самое ценное в жизни – бесплатно,
И самое главное – хватит на всех.

Ведь дело не только в политых деревьях,
Не только в добытом трудами рубле;
А в том, чтобы стать хоть на каплю добрее,
Поближе друг другу на этой земле.

 

 

 

 

      Срочная служба

1.
Говорят, если трудно в ученье,
То легко в настоящем бою...
На суворовском том изреченье
Я воспитывал волю свою.

Презирая лишенья и муки,
В те минуты, когда не везло,
Я премудрость военной науки
Постигал скрупулёзно и зло:

Бил в «десятку», сворачивал скатку,
В темноте собирал автомат
И армейскую ставил палатку
За двенадцать минут в аккурат.

И приняв боевое крещенье,
Я стоял в монолитном строю
И твердил: «Если трудно в ученье,
То легко в настоящем бою...»

 

2.
Маршируем третий час,
Раз!
В землю втоптана трава,
Раз, два!
Ни присядь, ни закури,
Раз, два, три!

От-деление, прямооо-марш!

Бочка с квасом не для нас,
Раз!
А братва
Едва
Жива,
Раз, два!
Жажда сушит изнутри,
Раз, два, три!

От-деление, запеее-вай!
Пот стекает между глаз,
Раз!
Кругом ходит голова,
Раз, два!
Тяжко, что ни говори,
Раз, два, три!

От-деление, стой!
Раз...ойдись!

 

3.
На поле у самой границы,
В долину спустившись с вершин,
Гудит на уборке пшеницы
Колонна военных машин.

Палатки стоят у дороги,
Но если потребует час,
Мы тут же уйдём по тревоге,
Чтоб выполнить главный приказ.

А нынче с зари до заката,
Призванью верны своему,
Работают в поле солдаты,
Которым война ни к чему.

Ведь нужно, без всяких сомнений,
Чтоб взвод возмужал и окреп
И в поле военных сражений,
И в поле сражений за хлеб.

 

4.
Наперекор метеосводке
Часу, примерно, во втором
По гребням гор прямой наводкой
Артподготовку начал гром.

Внезапно с запада напавши,
Катились тучи из-за скал.
И целый час на лес, на пашни
Десант воздушный наступал.

Ручьи сбегали по пригорку,
Смолою пахло от сосны.
Я снял сырую гимнастёрку
И нёс в руках, как флаг весны.

 

5.
До самого до рассвета
За небом ночным следя,
Хожу, охраняю лето
От грома и от дождя.

Так плечи мои могучи
И так тяжела ладонь,
Что если взорвутся тучи,
Возьму на себя огонь.

О, эта гроза в июле
И молнии вкривь и вкось!
Пускай дождливые пули
Пронижут меня насквозь.

И бомбы, и смерть, и слёзы –
Пусть будет всё позади.
Сильней оглушайте, грозы!
Расстреливайте, дожди!

 

6.
Тревога! Сна как не бывало.
И оглушительный звонок
Срывает с коек одеяла
И тонет в топоте сапог.

Гремит динамик: «Воздух! Воздух!»
И шарит по небу радар.
Там далеко, скрываясь в звёздах,
«Противник» вышел на удар.

У нас задача непростая;
В запасе несколько минут.
Но цель ведёт, не выпуская,
Локатор цепкий, словно спрут.

Всё ближе, ближе нарушитель...
Предохранитель с кнопки снят,
И вот ракета-истребитель
Рванулась ввысь, наперехват.

Всё обошлось без неполадок,
Дымок взметнулся голубой,
И капитан сказал: «Порядок.
Цель уничтожена. Отбой!»

 

7.
Неделю идём почти
По рыхлым болотам,
И письма твои в пути
Солдатским пропахли потом.

Тяжёлые бьют дожди
По сапогам и скаткам,
Но ты терпеливо жди;
Положено так солдаткам.

Хоть целую вечность жди, –
От строчек своих ни шагу.
Я верность твою в груди
Храню, как присягу.

 

8.
Ты напиши мне в эту осень,
Ну хоть два слова напиши.
Чтоб покрутив письмо под носом,
Мне почтальон сказал: «Пляши!»

Чтоб мне теплей и легче стало
Лишь от сознания того,
Что ты в руках его держала,
Смотрела молча на него.

Не изводи сердечным голодом;
Пускай сквозь тысячу обид
Твоё письмо весёлым голубем
В мою бессонницу влетит.

 

9.
Над сторожкой сгущается вечер,
Дремлют звёзды на мачтах антенн.
И тайком пробирается ветер
К часовому вдоль каменных стен.

Путь солдата отмерен шагами,
Только тени маячат вдали.
Мирно спят под его сапогами
Триста метров священной земли.

Часовой напряжённо и строго
Смотрит в ночь, где царит тишина.

Коротка на объекте дорога,
Велика за спиною страна!

 

10.
Снег на окнах вместо шторок,
Двадцать градусов мороз.
Без ремней и гимнастёрок
Рота строится на кросс.

На забор повесив шапки,
Разминаемся слегка:
Хватим снега по охапке
И давай тереть бока!

Тело жжёт, деревенея,
Искры сыплются из глаз.
Но не важно, кто сильнее,
Кто выносливей из нас.

Важно то, что рота вместе,
Невредима и жива.
И у каждого на месте
Руки, ноги, голова...

 

11.
Накануне будущего года
Наш сержант уволится в запас.
А пока на правом фланге взвода
Он стоит, осматривая нас.

Новобранцы от него в восторге:
Богатырь, не то, что новички.
На простой, но ладной гимнастёрке
Орденами кажутся значки.

Командир по духу и по праву,
А от роду двадцать лет всего.
Но майор, и тот не по уставу,
За руку приветствует его.

 

12.
Семь ноль-ноль, окончен отдых,
У пехоты бравый вид.
Рассекая строем воздух,
Рота к завтраку спешит.

Тишина сегодня в мире,
Но в войсках порядок строг.
Над картошкою в «мундире»
Вьётся змейкою парок.

Каждый взвод – семья большая:
Две шеренги за столом.
А от розового чая
Пахнет домом и теплом.

 

13.
В небе над курганами степными
Трасса самолётов пролегла.
Распустились веером над ними
Мощных парашютов купола.

И плывут, как яхты на просторе,
В мирных и прозрачных небесах
Танки, пушки, бронетранспортёры...
Только ветер свищет в парусах.

Выполнив заданье, эскадрилья
Промелькнёт и скроется во мгле.
Чем сильней, чем выше наши крылья,
Тем спокойней людям на земле!

 

14.
Бродят в поле грачиные стайки,
А над рощей скворчиная трель.
Я стою на промокшей лужайке,
Полной грудью вдыхая апрель.

А за синим лесным поворотом,
Там, где даль глубока и ясна,
Отступает зима по болотам,
Укрепляет плацдармы весна.

Косогор в зеленя нарядился.
И такое творится в груди,
Словно только на свет народился,
Словно целая жизнь впереди!

 

Сослуживцы. Рядовой Вячеслав Качурин внизу. Николаев, 1965 г.

 

 

 

  Цветы на полигоне

Покинь палатку в час зари
И посмотри
Из-под ладони,
Навстречу солнцу посмотри:
Цветы цветут на полигоне.

Холмы пылают на ветру,
Но тишина
В запретной зоне;
Тут безмятежно поутру
Цветы цветут на полигоне.

Пригладь мундир,
Поправь ремень,
Труби побудку в гарнизоне;
Земля встречает новый день,
Цветы цветут на полигоне.

 

 

 

 

Пепел Хиросимы

Сгустилась мгла от смрада и от дыма,
С золой смешались люди и дома.
В немых руинах гибнет Хиросима,
Могильной стужей наползает тьма.

Пустыня. Мрак. Обугленные зданья.
Безмолвие…Тяжёлый гул в ушах.
Лишь сдавленные ужасом рыданья
И страх, не отстающий ни на шаг.

Вот, ничего не видя, как спросонок,
Навстречу жуткой смерти семеня,
Бредёт по мёртвой улице ребёнок,
Растерзанный и чёрный от огня.

Всё дальше мчится смерти колесница,
И в муках ада гибнет шар земной…
Но пусть однажды всё это приснится
Тому, кто бредит новою войной!

 

 

Как человеку нужно мало,
Чтоб стал он чуточку нежней,
Чтоб на душе светлее стало,
Чтоб в сердце музыка звучала
И чтоб ничто не омрачало
Его таких недолгих дней.

Как человеку нужно много,
Чтоб он владел своей судьбой!
Чтоб от порога до порога
Пряма была его дорога,
Чтоб он не выглядел убого,
Хотя б перед самим собой.

Как человеку нужно мало:
Быть Человеком для начала.

Как человеку нужно много:
Любовь и вечная тревога.

 

После регистрации в ЗАГСе. Николаев, 1965 г.

 

 

 

 

В семье единой

(Венок сонетов)

1.

Стремясь к свершенью планов и заветов,
Свободная и чистая душой,
Живёт в семье сплочённой и большой
Страна полей и песен-самоцветов.

Широкий Днепр бежит, впадая в небо,
Вершат свой труд Донбасс и Днепрогэс,
А над морями зреющего хлеба
Уходит к солнцу новостроек лес.

Над Украиной в песне Кобзаря
Мы пронесли сквозь беды и ненастья
Горящий факел совести и счастья,
Что был зажжён зарёю Октября.

И выполняя Родины заказ,
Мы с будущим сверяем каждый час!

 

2.

Мы с будущим сверяем каждый час,
Всех мирных дел заветное начало…
Вот я стою у Минского вокзала
И землю эту вижу без прикрас:

Полесские болота и леса,
Здесь насмерть в бой ходили партизаны.
Всё было тут: пожарища и раны,
Теперь дубрав зелёная краса.

Ты стыла под чужими сапогами,
Но встала и расправилась с врагами.
И веря в долю светлую свою,
Сестрой вошла в достойную семью.

Хранит тебя в лучах своих рассветов
Могучая республика Советов.

 

3.

Могучая республика Советов,
Ты всем, как мать, одна на целый век.
Я славлю край батыров и поэтов,
Откуда к звёздам рвётся человек.

От Каспия до горного аула,
От Сыр-Дарьи и до Тянь-Шанских гор
Ведёт с людьми свой честный разговор
Поэзия мудрейшего Джамбула.

Мы здесь бросали вызов целине,
В песках пустынь оазисы растили
И птицею степною в вышине
Летит молва о доброй нашей силе.

И всё, чем славен Казахстан сейчас,
Отныне прочно держится на нас!

 

4.

Отныне прочно держится на нас
Всё то, что мы отняли у неволи:
И песню, и улыбку детских глаз,
И чистый дождь, и хлопковое поле,

И новые кварталы Ферганы
На месте царства гордого Тимура.
Здесь древних городов архитектура –
Бесценное сокровище страны.

Мечта твоя, твоя большая вера
Волнует сердце песней Олишера

Тебе открыты тысячи дорог.
Узбекистан, когда беда давила,
Народ страны во всём тебе помог;
Россия всех в Союз объединила.

  

 

5.

Россия всех в Союз объединила,
Всех подняла из пепла и руин;
Я славлю край, где в синие долины
Бежит вода с серебряных вершин.

Где пастухов на пастбище встречая,
Сияет солнце золотым руном,
Где виноград, наполненный вином,
Соседствует с плантациями чая.

В лучах рассветных, Грузия, цвети!
Нам испытать пришлось с тобой немало,
Встречали нас ненастья на пути,
Нас много войн в горах подстерегало,

Но вдохновив на мирные дела,
Россия всех сквозь беды провела!

 

6.

Россия всех сквозь беды провела,
И защитив от грозного Ирана,
Она простой народ Азербайджана
В свою семью с любовью приняла.

И сквозь огни октябрьских пожаров
Пришла свобода в край цветущих гор.
Герои живы! Живы до сих пор
Все двадцать шесть Бакинских комиссаров!

Струится нефть – густая кровь земли,
На промысел уходят корабли.

Несёт Кура живительную воду,
Цветут сады у каждого села;
Страна освобождённому народу
Любовь свою и щедрость отдала!

  

 

7.

Любовь свою и щедрость отдала
Страна моя литовскому народу.
Прошедшая сквозь бури и невзгоды.
Литва судьбу иную обрела.

На Немане маячат рыбаки,
Растут дома, рождаются заводы,
И снова про Тевтонские походы
Рассказывают детям старики.

Сквозь хвойных рощ целебные просторы
Сверкают рек изящные узоры,

И новые маячат города…
В те трудные далёкие года
Москва Литве дорогу осветила;
Едины мы, и в этом наша сила!

 

8.

Едины мы, и в этом наша сила,
Грядущей жизни светлые черты.
Молдавия, ты всё в себя вместила:
Сады и пашни, планы и мечты.

Твой труд созвучен с песней голосистой,
Летящей вдаль от Прута до Днестра.
Среди других ты равная сестра,
Вся в золоте пшеницы колосистой.

Тут птичий гомон, наполняя лес,
Стремится в синь отеческих небес.

Ты славишься отборным виноградом,
Ты музыкой и танцами полна,
В открытый мир идёт с тобою рядом
Безбрежная и вольная страна!

  

9.

Безбрежная и вольная страна,
Сверкает под твоими небесами
Янтарная Латвийская волна.
И яхты под тугими парусами

По Даугаве мчатся за лиман.
В тревожный час народного смятенья
Тут Райнис сочинял стихотворенья;
Он будущее видел сквозь туман.

Сквозь мрачные крестовые походы
Он видел солнце братства и свободы.

В боях была свобода рождена
Отважными латышскими стрелками.
Под мирными сияет небесами
Любимая родная сторона!

 

10.

Любимая родная сторона,
Жемчужина Тянь-Шаня и Нарына,
Киргизия. Мне с гор твоих видна
Цветущая Таласская равнина.

Здесь русла рек энергии полны,
А там, где дремлют снежные лавины,
Стада овец в зелёные долины
По горным склонам водят чабаны.

Навстречу ветру, солнцу и июлю
Суда с зерном идут по Иссык-Кулю.

Киргизия, сегодня твой народ,
Как тот металл, что не отнять у сплава.
Уверенно ведёт тебя вперёд
Космическая звёздная держава!

  

11.

Космическая звёздная держава,
Ты в космос вышла первою из стран,
Но ближе к звёздам всё-таки по праву
Высокогорный твой ТАДЖИКИСТАН.

С тех пор как гнёт Бухарского эмира
С народных плеч был сброшен навсегда,
Высокая, счастливая звезда
Взошла над белой крышею Памира.

Теперь земля и сила буйных рек,
И нефть, и уголь - всё твоё навек.

Твой путь подобен гордому полёту
Орла среди заоблачных вершин.
За щедрый труд, за добрую заботу,
Страна моя, люблю тебя, как сын!

 

12.

Страна моя, люблю тебя, как сын!
Ты вся видна мне с сопок Еревана.
Я вслушиваюсь в мощный гул турбин
Над скалами Аракса и Севана.

И радуясь мятежности реки
На тучных землях древнего Урарту,
Я наношу на нынешнюю карту
Заводы, комбинаты, рудники…

Сады и виноградники в низинах,
Прилавки магазинов в апельсинах;

Не зря гордится каждый армянин
Республикой своею невеликой
И Родиной огромной, многоликой,
Как человек, как верный гражданин!

 

13.

Как человек, как верный гражданин,
Я видел, как в Туркмении палящей
Простой народ из каменных руин
Построил зданье жизни настоящей.

Я помню, как в горячие пески
Безжизненной пустыни Кара-Кумы
Пришла вода стремительно и шумно.
И вот в пустыне зреют колоски.

И горы дынь, и гроздья винограда,
И хлопок на полях у Ашхабада…

На фабриках каракуль и шелка,
По трубам нефть густая, словно лава.
Земля моя, на долгие века
Высокая хвала тебе и слава!

 

14.

Высокая хвала тебе и слава,
Эстония, за мудрый твой народ,
За то, что делом утверждаешь право
На новый взлёт до истинных высот.

В суровый час от Нарвы до Саремы,
От псковских вод до Финских берегов
Ты одолела всех своих врагов
И вот теперь ты побеждаешь время!

Ты по степи ведёшь газопровод,
Растишь стада прекраснейших пород.

В твоих делах особых нет секретов,
Твой честный путь был долог и тяжёл.
И твой народ дорогу ту прошёл,
Стремясь к свершенью планов и заветов.

 

 

15.

Стремясь к свершенью планов и заветов,
Мы с будущим сверяем каждый час.
Могучая республика Советов
Отныне прочно держится на нас.

Россия всех в Союз объединила,
Россия всех сквозь бури провела,
Любовь свою и щедрость отдала.
Едины мы, и в этом наша сила!

Безбрежная и вольная страна,
Любимая родная сторона,

Космическая звёздная держава,
Страна моя, люблю тебя, как сын,
Как человек, как верный гражданин.
Высокая хвала тебе и слава!

 

 

С сокурсниками по Комсомольскому-на-Амуре пединституту. 1964 г.

 

  

 

 

     В первый рейс

И короткое слово наказа,
И оркестр, и салют над рекой…
Сухогруз просигналил три раза
И покинул причал заводской.

Лишь недавно в достроечном цехе,
Одеваясь в надёжный металл,
Вымерял он грядущие вехи
И о волнах солёных мечтал.

Он спешит, и окрестные звуки
Над лиманом сливаются в хор.
Берега, как отцовские руки,
Выпускают его на простор.

Он в полёте, он жаждет свободы,
Он от ветра солёного пьян.
Вот и кончились пресные воды,
Впереди – океан…

 

 

Дождь в океане

За горизонт упал случайный луч,
Едва скользнув
По мачтам сухогруза.
И небо, как огромная медуза,
Зашевелило щупальцами туч.

Случайный дождь,
Весны священный дар,
Слепой исход полуденного зноя,
В один комок вобравший всё земное,
Дарует нам живительный нектар.

Под зыбкой тенью облачной гряды
Стоим и мокнем,
Ёжась от прохлады,
Но почему мы каплям этим рады?
Тут и без них достаточно воды!

А дождь прямой
И крупный, как фасоль,
Бьёт по волне покатой и зелёной,
По палубе сырой и просмолённой,
Бьет по щеке моей по воспалённой,
И в том, что он
Ни капли не солёный,-
Вся соль!

 

Песня из кинофильма "На краю света". Автор и исполнитель Вячеслав Качурин

  

 

Каюта

Э.Шульге

Вместилище неброского уюта,
Живой приют веселья и тревог,
Да здравствует матросская каюта:
Два шага вдоль,
Четыре – поперёк.

Жилплощадь распланирована строго,
Но я друзьям кричу через порог:
“Входите все, в каюте места много:
Два шага вдоль,
Четыре – поперёк!”

Тебя вовек не в силах позабыть я,
Твой щедрый мир безбрежен и высок,
Убежище моё и общежитье:
Два шага вдоль,
Четыре – поперёк.

Недаром я прошёл с тобой полмира,
С тобой нигде я не был одинок,
Морская холостяцкая квартира:
Два шага вдоль,
Четыре – поперёк.

 

 

Между морем и тобой

Вот причал, и снова с краю
Ты в косынке голубой.
Сколько лет я выбираю
Между морем и тобой!

Ни в бушующем просторе,
Ни на тихом берегу
До сих пор тебя и море
Помирить я не могу.

И опять терзаюсь мукой
Между сушей и водой,
Между встречей и разлукой,
Между явью и мечтой.

Нету сил остановиться,
Хоть давным уже давно
Мне пора остепениться,
Выбрать что-нибудь одно.

Но при всём твоём участии
Мне не сделать этот шаг –
Просто сердце
На две части
Разделить нельзя никак.

 

 

За тех, кто на земле

Нас к югу вывезла кривая
Мы снова в тропиках. И вот,
От душной влаги изнывая,
Пришёл на судно Новый год.

Напялив зимние костюмы,
Из этой жаркой кутерьмы
В рефрижераторные трюмы,
Как будто в зиму, входим мы.

Нам по особенному дорог
Морозец этот взаперти:
Струится иней с переборок,
Как белый дождь из конфетти.

Снежинка колет, как иголка,
И в белом ватном парике
Стоит пластмассовая ёлка
На табуретке в уголке.

Закончив смену на погрузке,
В один и тот же час с землёй
Вдали от Родины по-русски
Мы отмечаем праздник свой.

Припомним близких в разговоре,
Чуть погрустим навеселе.
Мы тут не пьём “За тех, кто в море”,
Мы пьем “За тех, кто на земле”!

 

Первое плавание на китобойной флотилии "Советская Украина". 1969 г.

 

 

  Давняя фотография

Ты у вербы сидишь над водой,
Облака отражает вода.
Проплывают они чередой…
Ты такою была молодой,
Что казалось – так будет всегда.

Там, за вербой, виднеется мост,
Неуклюжий и серый, как слон.
Помню здесь мы пьянели от звёзд,
Был я весел, беспечен и прост,
И в тебя бесконечно влюблён.

Уходящие вдаль облака
Отражает речное стекло.
Мне казалось, что всё на века,
Но увы – стала верба хрупка,
Старый мост покосился слегка,
И любви обмелела река,-
Слишком много воды утекло…

 

 

Встречи

А.Малярову

Уходят годы молодые,
Уходят старые друзья
Одни в начальники, другие
В разбогатевшие “князья”.

Они рассеянные речи
Заводят, встретивши меня.
Но всё короче наши встречи,
Всё холодней день ото дня.

Официозные без меры
Диктуют им свои права
“Великосветские” манеры,
Опустошённые слова.

Я не рискну спросить совета,
Лишь затаю печаль свою…
Друзья былые, вы ли это?
Я вас совсем не узнаю!

Вдруг потускнели ваши краски,
И я не чувствую родства,
Как будто вы надели маски,
Увы, не ради озорства.

Вы всё на свете позабыли,
А ведь была, была пора,
Когда мы поровну делили
И хлеб, и песни до утра.

Теперь судьба у вас другая,
Иная радость и печаль.
Я вас за это не ругаю,
Мне своего удела жаль.

Мы все на прежних непохожи,
Но я не этого боюсь.
Обидно то, что сам я тоже
На вас похожим становлюсь.

 

 

Юбилей

Иномарки, цыгане, кино…
Местный поп и чета генерала…
Было шика и блеска полно,
А веселья и радости мало.

Были тосты скучны и пусты.
Пили, ели, без меры курили,
Не дарили подарков почти,
Лишь конверты с деньгами дарили.

По программе шутил тамада,
Доставая шпаргалки из папки,
А в углу, подключив провода,
Музыкант отрабатывал “бабки”.

Все тут было: икра и треска,
И коньяк, и варёные раки.
Но такая царила тоска,
Что хотелось стрельбы или драки.

В этой сытой унылой тиши,
В целлофаново-денежном хрусте,
В глубине чьей-то смутной души
Шевельнулось подобие грусти.

И тогда отодвинули снедь,
Баяниста на стул посадили,
Собрались было песню запеть,
Оказалось – слова позабыли…

 

Юбилей поэта Вячеслава Качурина. Николаев, 2012 год.

 

 

Суета сует

Ю.Кулакову

Вечно я кого-то выручаю,
Встречи деловые назначаю,
По чужим наказам хлопочу:
То даю кому-то до аванса,
То пишу кому-то для романса,
То веду кого-нибудь к врачу.

День и ночь в “проблемах” пребываю:
Достаю, знакомлю, пробиваю,
То мирю кого-то, то женю,
Бегаю, звоню, переживаю:
То начальство в полночь провожаю,
То знакомых в полдень хороню…

Одного подбросить к самолету,
За другого выполнить работу,
Третьего устроить в институт…
На меня свалив свою заботу,
Просят в воскресенье и в субботу,
В праздники покоя не дают.

Я с женой недавно поругался:
“Для семьи б, - сказала ,- постарался !
Все равно ведь всем не угодишь !”
Самому мне это надоело –
Непременно лезть в чужое дело,
Утверждать сомнительный престиж.

Трудно мне со щедростью моею,
Только жаль, лукавить не умею,
Отказать не смею никому.
Чувствую, что скоро очумею,
Ну а что я с этого имею –
Сам, признаться, толком не пойму.

 

 

       Цвела акация

И.Корчагиной

Эта ночь была тихой и звездной,
И акация буйно цвела.
На углу Заводской и Привозной
Нас укрыла цветущая мгла.

И от этой стихии душистой
Захмелела моя голова,
По листве безмятежной и чистой
Сумасшедшие плыли слова.

Шли машина, шурша по брусчатке,
В «Коммунаре» крутили кино,
А на верхней играл танцплощадке
Наш кумир Коваленко Вано.

Ты смеялась меня завлекая,
Целовала под сенью ветвей.
Что же ты, боевая такая,
Вдруг любви испугалась моей?

Ни звонить, ни искать не велела,
Сразу к сердцу отрезала путь,
Только руку пожала несмело
И сказала:
- Про всё позабудь!

Если хочешь, считай несерьёзной,
Но в душе не вынашивай зла –
Просто ночь была тихой и звездной,
И акация буйно цвела…

 

Литобъединение "Рефлектор". В центре - наш руководитель поэт Эмиль Январёв. Николаев, 1969 г.

 

 

  Странная любовь

Почему мы снова вместе,
Не могу понять никак;
У тебя все честь по чести,
У меня – ни так, ни сяк.

Ты холодная, как вьюга,
Я сгораю от огня.
Отчего же друг без друга
Мы прожить не можем дня?

У тебя желаний тыщи,
У меня сплошной застой.
Ты духовной жаждешь пищи,
Я мечтаю о простой…

Мало что переменилось,
Хоть года умчались прочь.
Мы с тобой, как плюс и минус,
Мы с тобой, как день и ночь.

У тебя свои причуды,
Да и я большой чудак.
Ты болеешь от простуды,
Я болею…за “Спартак”.

Ты хохочешь, я тоскую,
Ты грустишь, а я пою.
Где нашел тебя такую
Я на голову свою?

Все вопросы без ответа,
Все старания не впрок;
Мы с тобой – зима и лето,
Мы – как запад и восток.

Если ты всегда на месте,
Я – среди морских бродяг…
Почему мы снова вместе,
Не могу понять никак.

 

 

Причалю к отчему порогу

Причалю к отчему порогу,
С дороги брошусь на кровать
И постепенно, понемногу
Начну о море забывать.

Отдамся вновь земным заботам,
Забытый труд приму, как дар,
И стану снова по субботам
С авоськой бегать на базар.

Передвигать в квартире мебель,
Задачки с дочерью решать
И, принимая быль за небыль,
Воспоминанья разрушать.

Привыкнуть к этому нетрудно,
На склоне прожитого дня,
Но как смириться с тем, что судно
В поход уходит без меня?

И в этот час, почти печальный,
Когда отчалит пароход,
Я знаю – крик его прощальный
Мне все внутри перевернёт.

 

 

 

Поиски счастья

О.Горбенко

Были планы мои величавы:
Я старался, метался, страдал
И добился негромкой, но славы,
А счастливей от славы не стал.

А потом меня в штормах мотало
Среди льдов и обветренных скал,
Заработал я денег немало,
И от денег счастливей не стал.

Испытал я соблазны и страсти
И любовь, как судьбу, испытал.
Даже к власти пробился отчасти,
Но опять же: счастливей не стал.

В общем бросил я поиски счастья,
Стал на звёзды смотреть по ночам,
Проявляя живое участье
К повседневным земным мелочам.

Ощутил я сквозь долгие годы,
Как земля на полях горяча,
И среди многозвучной природы
Различил клокотанье ручья.

Я заметил цветы и деревья,
К облакам устремившихся птиц
И святую улыбку доверья
В глубине человеческих лиц.

Не хочу ни богатства, ни власти,
Громкой славы к себе не зову.
И не надо мне большего счастья,
Разве мало того, что живу?

 

 

 

Царь природы

Человеку нужен лес,
А над лесом – ширь небес,
Степь, цветущая под небом,
А в степи – колосья с хлебом.

А еще нужна река,
А реке – живое море,
Морю – ветер на просторе,
Ветру – даль и облака.

Но леса стоят в огне,
Тучи пыли в вышине,
Степь скудна и нелюдима,
Ветер носит клочья дыма,

На реке мутна вода,
Пятна нефти в океане,
И стоят в седом тумане
Великаны – города.

Не видать в лесу зверей,
Рыба вышла из морей,
Не щебечут в небе птицы,
Чахнет колос у пшеницы.

Усыхают русла рек…
Все, что живо, заповедно.
И глядит на все победно
Царь природы – человек.

 

 

И всё понять я не могу

Е. Качуриной

Снежинки сыплются с ветвей,
Вдали слышны оркестра звуки,
И я опять к любви твоей
Швартую месяцы разлуки.

А ты бежишь через пургу
И слезы варежкой стираешь.
И всё понять я не могу -
Смеёшься ты или рыдаешь.

Но как волненья не таи,
Я вижу там, за пеленою,
Как снег на локоны твои
Ложится рядом с сединою.

Вот потонувшие в снегу
Вздыхают тихо пароходы.
И всё понять я не могу -
Часы промчались или годы.

Мне прошлых лет ничуть не жаль;
Ловлю твой взгляд живой и чистый,
А на губах твоих февраль
Снежинкой тает серебристой.

Всё тот же вальс на берегу
Звучит над площадью причальной.
И всё понять я не могу -
Весёлый он или печальный.

 

 

С моей женой Качуриной (Бережецкой) Еленой Антоновной. Нам по 28 лет...

 

 

Своя планета

А. Завгороднему

Перед Господом Богом в ответе
И причастный ко всем чудесам
Я живу на отдельной планете,
Я себе ее выдумал сам.

Благосклонной судьбе благодарен,
Я витаю в небесном дыму, -
Сам себе и хозяин, и барин,
И начальник себе самому.

Воспарив на десяток ступенек
И сломав за собою мосты,
Я сбежал от сомнительных денег
И от жалкой земной суеты.

Среди звёзд недоступных и ярких
Я грядущие песни пою,
Жаль, что вам на своих иномарках
Не попасть на планету мою!

Вы галопом прошлись по европам,
Но моих не достигли небес.
Видно так суждено гороскопом:
Мне гитара, а вам «мерседес»...

Над скупыми останками духа,
Золотыми цепями звеня,
Вы, лишённые зренья и слуха,
Пронеслись, не заметив меня.

Что мне ваши «зелёные» тыщи
И шашлык на хмельном берегу -
Я же вижу, насколько вы нищи,
Но подать вам, увы, не могу.

Просто мчась по соседней орбите,
Я на вас уже трачусь давно,
Но сокровищ моих, извините,
Вам пока оценить не дано...

 

 

 

Сегодняшняя молитва

Б. Каширову

Времени тревожная примета -
Всё святое кануло во тьму:
Ни любви, ни музыки, ни света,
Ни Пророка в сердце, ни Поэта -
Ничего не надо никому.
Вечные прорехи и мытарства,
Нищенством отравленные дни...
От разгульной злобы и коварства,
Господи, спаси и сохрани!

Удержи от ненависти лютой,
От продажных благ убереги,
Праведное с грешным не попутай,
Защити невинных перед смутой,
Нищему у церкви помоги!
От могил, поруганных жестоко,
От пустой трибунной болтовни,
От оков духовного порока,
Господи, спаси и сохрани!

Огради заблудших от напасти
И на путь на истинный направь.
Дай прозренья жаждущему власти,
И страну, которой правят страсти,
От рабов униженных избавь.
Не спеши с прощением, не надо,
И с дорогой в рай повремени.
Только от всеобщего разлада,
Господи, спаси и сохрани!

Не за то, что будни наши серы,
А за то, что помыслы чисты,
Излечи от лжи и от химеры,
Ниспошли нам совести и веры,
Жалости людской и доброты!
Сыновьям своим небезупречным
Облик человеческий верни.
Пред судом святым и вековечным,
Господи, спаси и сохрани!

 

 

 

Концерт по заявкам

А. Пономаренко

Опять уплыли мысли в никуда,
И водку пить наскучило “на шару”.
Вам захотелось песен, господа,
И вы мне в руки сунули гитару.

“Повесели подвыпивший народ!”-
Вы крикнете, срываясь на икоте.
И я спою, а вы мне от щедрот
Возможно, даже рюмку поднесёте.

Крутые страсти хлынут через край,
Какой-то жлоб зашаркает ногами:
“А ну давай, цыганочку сыграй!
А ну, давай, частушки с матюками!”

И тут же все засвищут, заорут.
И сам себя кляня и презирая,
Я буду вновь кривляться, словно шут,
И горло драть, по струнам ударяя.

И может быть, в разгульный этот час
Со стороны покажется кому-то,
Что мне ужасно весело у вас
С больной душой и в роли баламута.

И я уйду сквозь дым от сигарет,
Назад вернусь теперь уже не скоро;
Душа из тьмы торопится на свет,
Гитара жаждет воли и простора.

Взойдёт над миром поздняя звезда,
И будут струны плакать до рассвета.
Вам так хотелось песен, господа,
А вышло так, что песенка не спета.

И я умчусь по Млечному пути,
Успев по ходу главное прикинуть,
Что жизнь прожить – не поле перейти,
А песню спеть – не стопку опрокинуть!

 

 

Попутчики

З.Шаталовой

В полумрак сползает мостовая,
Тополя уснули до зари,
И ночная улица пустая
Отражает в рельсах фонари.

В глубине дежурного трамвая,
Где мелькают блики, как в кино,
Отчего ты, слёз не вытирая,
Смотришь в запотевшее окно?

В голубые призрачные дали
С непокрытой пылкой головой
От какой сбегаешь ты печали?
От какой обиды роковой?

Мне не спится и тебе не спится,
И за что нас доля обрекла
Всматриваться в собственные лица
Взглядом, отражённым от стекла?

Но куда б ни мчались мы ночами,
От кого б ни прятались сейчас,
Неотступно следуют за нами
Двойники, похожие на нас.

Словно беспризорные в вагоне,
Мы молчим, о прожитом скорбя.
Можно скрыться даже от погони,
Но нигде не скрыться от себя!

 

Творческая встреча с воинами. Николаев, 1971 г.

 

 

 

Не все умчались поезда...

М. Озёрному

Отзвенели часы и недели,
И года унеслись в никуда,
Но не все отсвистели метели
И умчались не все поезда.

Просто память нахлынула тучей,
И, как видите, лично для вас
Я на всякий торжественный случай
Кое-что приберёг про запас.

Может, слюбится, может, свыкнется,
А не свыкнется, ну так что ж,
Как аукнется, так откликнется,
Что посеешь, то и пожнёшь!

Что бы там не твердили кликуши,
Как бы миром не правил металл,
Я пытался вложить в ваши души
Некоммерческий свой капитал.

Но когда перебесится время,
По Вселенной развеяв мой прах,
Я уверен, что слово, как семя,
Прорастёт в ваших чутких сердцах.

Если слюбится, то и свыкнется,
А не свыкнется, ну так что ж,
Как аукнется, так откликнется,
Что посеешь, то и пожнёшь!

Хоть словами тревог не развеять
И дорогу не вымостить в рай,
В этом поле труднее посеять,
Чем готовый собрать урожай.

Ах, как мало мы в жизни успели,
Но в одном я уверен всегда,
Что не все отсвистели метели
И умчались не все поезда!

 

 

 

Пророки и угодники

В.Высоцкому

Кто праведник святой, кто греховодник,
Где проще жить - в аду или в раю...
Илья Пророк и Николай Угодник
Нас учат житию и бытию.

Но в жизни их заветам щепетильным
Не внемлют люди, судя по всему -
Угодники прислуживают сильным,
Пророки не подвластны никому.

Чтоб не возникло смут среди придворных,
Чтоб личной не испытывать судьбы,
Вели на казнь пророков непокорных
Послушные угодники-рабы.

Был строг порядок в мире том цивильном,
Он к нам дошел сквозь вековую тьму -
Угодники прислуживают сильным,
Пророки не подвластны никому.

История, как речка за горою -
Тут у подножья бьют её ключи,
Из непокорных выросли герои,
А из послушных вышли палачи.

Протянем руку изгнанным и ссыльным,
У остальных же спросим, почему
Угодники прислуживают сильным,
Пророки не подвластны никому?

Пойдут ли впрок жестокие уроки?
Трубач трубит, не кончена борьба.
Да вот не всякий, метящий в пророки,
Способен подавить в себе раба.

Не каждому быть щедрым и двужильным,
Всё сводится, как прежде, к одному -
Угодники прислуживают сильным,
Пророки не подвластны никому!

 

 

 

Перед выборами

Движенья времени не слыша,
Стараясь явно чересчур,
Нам кто-то вновь диктует свыше
Готовый блок кандидатур.

Неистребимая порода
В струю умеющих попасть,
Кто им от имени народа
Даёт пожизненную власть?

Вот он, на должность восходящий,
Бумажный лидер и боец…
А где же новый, настоящий
Борец за правду и творец?

В часы предвыборных дебатов
Зачем же мы спешим опять
За надоевших кандидатов
Формально руки поднимать?

Кому-то с тех времён отстойных
Охота всё решать тайком.
Неужто в выборе достойных
Народ глупее, чем райком?

Как нам прорваться сквозь поруку
Всех тех, кто жмёт на тормоза?
…Кто «против», есть?
Я поднял руку.
Все остальные были «за».

 

 

   Дождь над Царским селом

В. Пучкову

От степи напрямик
По соседству с рекой
Мёртвый город возник
У черты городской.

И не то, чтоб со злом,-
Ни с того, ни с сего
Люди “Царским селом”
Окрестили его.

Городок этот весь
Погружен во враньё.
Как на кладбище, здесь
Лишь одно вороньё.

Он безлюдно уныл
И бетонно дремуч,
Словно ливень пролил
Из чернобыльских туч.

На валютной земле
У кирпичных гробниц
В этом “Царском селе”
Ни царей, ни цариц.

Устремилась сюда
На раскрутку жилья
Воровская орда
Городского жулья.

И, как призрак, стоит,
Подперев горизонт,
Жутковатый на вид
Их недвижимый фонд.

От зари до зари
Льёт убийственный душ.
Он сегодня внутри
Человеческих душ.

 Этот полураспад
Разрушает сердца,
И ползёт, словно смрад,
От дворца до дворца.

Всюду ложь да делёж,
Будто в яме чумной.
И отравленный дождь
Моросит над страной!

 

 

 

 

Не без добрых людей

Многолюдный и тесный,
Полный светлых идей,
Знаю: мир поднебесный
Не без добрых людей.

Есть в общении с ними
Ощущенье весны;
Их свершения зримы,
Их поступки честны.

Но живёт ещё рядом
Притаившийся хам,
Отравляющий ядом,
Всё, что дорого нам:

Обзовёт продавщица,
Изведёт бюрократ;
Белый свет помрачится,
Жизни будешь не рад.

Что за мелкие страсти,
Что за мерзкая прыть;
Опорочить, придраться,
Обмануть, оскорбить?

Хамство виснет на крылья,
Песню портит в строю
От слепого бессилья
Скрыть ничтожность свою.

Мы осилим и это;
Человек не злодей,
И к тому же планета.
Не без добрых людей!

 

 

Э. Январёв, М. Божаткин и В. Качурин в Союзе писателей. Николаев, 1972 г.

 

 

 

 Старый мастер

Жмётся подорожник
К будке под порог,
Где сидит сапожник
Без обеих ног.

Дед Фаддей доселе,
По словам людей,
В этом нужном деле –
Мастер – чародей.

Ноги чародею
Отняла война,
И с тех пор Фаддею
Обувь не нужна.

Все его тропинки –
Позабытый сон…
Шьёт Фаддей ботинки
На любой фасон.

Глянет нам под ноги,
Улыбнётся вслед:
- Доброй вам дороги
И счастливых лет!

 

 

 

Десант в бессмертие

Который год война...
По борту бьёт волна -
В лимане шторм, почти как океанский.
Снежок пошел с реки.
- По шлюпкам, моряки!
Пора в дорогу,
Константин Ольшанский!

Уже готов к заданию десант,
Уже приказ зачитан перед строем.
Давай, товарищ старший лейтенант,
Письмо домой напишем перед боем.

Который год война...
Где дом и где жена?
Туманною мечтой не обольщайся.
Пока кругом враги,
Всю волю напряги
И стисни зубы,
Константин Ольшанский!

Уже к воде спускается десант,
И сердце вдруг наполнилось тревогой,
Давай, товарищ старший лейтенант,
Немного посидим перед дорогой.

Который год война...
А жизнь всего одна.
И долг один священный и гражданский.
Сомнений нет в груди:
Победа впереди,
До скорой встречи,
Константин Ольшанский!

Уже сидит за вёслами десант,
Гудит вода в кипящей круговерти.
Давай, товарищ старший лейтенант,
Простимся за минуту до бессмертья.

 

 

 

Дорога домой

Разогнать нахлынувшую скуку,
Покурить,
А чаще просто так,
Моряки, познавшие разлуку,
Каждый вечер
Сходятся на бак.

Пусто на спардеке и на юте,
И в какой-то сладостной тоске
Не сидится больше
Ни в каюте,
Ни в уютном красном уголке.

Всё на баке было по-другому,
Там жила романтика сама,
Потому что бак
К родному дому
На сто метров
Ближе, чем корма.

 

 

Волны косая борозда

Форштевень гулко и упруго
Взрезает воду без труда.
Из-под него,
Как из-под плуга,
Ложится набок борозда.

Она уходит к небосводу
Прямой дорогой в дом отца…
И я на миг представил воду
Землёй без края и конца.

Вот, распахнувшая границы,
Она не кажется чужой:
Гляжу – ликующие птицы
Над свежей кружатся межой.

Родная вспомнилась деревня,
Осинка около пруда…
И я смотрю, смотрю туда,
Куда от острого форштевня
Бежит косая борозда.

 

 

 

Признание океану

Эта линия мглистого фронта
Для меня как святая святых…
Где-то там, на краю горизонта,
Ты встаёшь из туманов густых.

Ты неистово бьёшься о сушу
И сникаешь, а мне невдомёк,
Чем сумел ты пленить мою душу
И какою мечтою увлёк.

Все повадки твои, все секреты
Я приемлю, любя и кляня.
Ты заполнил две трети планеты,
Ты полжизни отнял у меня.

Не уйти от тебя, не забыться;
Сколько б не было дней впереди,
Ты во мне до конца будешь биться,
Словно сердце второе в груди.

А когда я к земному уюту
Навсегда от тебя убегу,
Верь, что где-то в лихую минуту
Я стою на твоём берегу!

 

 

Возвращение китобойной флотилии. Атлантика,1972 г.

 

 

  

Морские ворота

Сонный берег умылся волной,
Посветлел небосвод над лиманом,
И с причала ползёт к проходной
Холодок вперемежку с туманом.

От дороги чуть наискосок,
Там, где Буг пробудился от сна,
Под сосновый лесок
Намывает песок
Днепро-Бугского порта волна.

По лиману снуют катера,
Трактора пробивают траншеи,
И уставшие краны с утра
Тянут к солнцу ажурные шеи.

Нам близки все на свете моря –
Бесконечный простор голубой.
Снятся нам якоря,
Ведь живём мы не зря
В Корабельном районе с тобой.

Ты для нас, как начало начал,
Главный цех молодого завода:
От руды покрасневший причал
И распахнутый трюм теплохода.

Снова сосны скрипят на ветру,
Облака наплывают грядой.
И опять поутру
В Днепро-Бугском порту
Стайки чаек кружат над водой.

 

 

Корабельный район

Каждый раз
Всё, как было сначала:
Южный Буг,
Корабельный район.
И уходят суда от причала
Под созвездьем знакомых имён.

Им влюбленные машут с откосов,
И доносится с разных концов:
-- В добрый путь,
« Александр Матросов »!
В добрый путь,
« Николай Кузнецов »!

Провожает их берег песчаный,
Провожает гудок заводской:
-- До свиданья,
«Парфентий Гречаный»!
До свиданья,
«Олег Кошевой»!

Между нами растут расстоянья,
Но в тоске не клоню головы.
Оттого и светлы расставанья,
Что домой возвращаетесь вы!

Обелиски молчат на курганах,
И под шум набежавшей волны
Всё плывут корабли в океанах
С именами героев войны...

 

 

 

Главный причал

В.Рукоманову

С рожденья ты стал мне и братом, и другом,
Мечтой и любовью, началом начал.
Ты – звонкая песня над медленным Бугом,
Родной Николаев – мой главный причал!

Здесь каждый мальчишка слывёт корабелом,
Здесь каждый проулок мне с детства родной.
Ты – белая чайка над парусом белым,
Ты – синее небо над синей волной!

Твои устремленные ввысь обелиски
Немало расскажут о днях фронтовых:
Над вечным огнем легендарные списки
Ушедших в бессмертье героев твоих.

Играют оркестры в аллеях зелёных,
Над новой Слободкой дома высоки.
Несут твою славу на светлых знамёнах
Рабочие люди – мои земляки.

В защитной спецовке рассветных туманов,
На мирную вахту ты встал, как всегда.
И нет на планете таких океанов,
Куда бы твои не ходили суда.

Встречают тебя Черноморские воды,
Ты смотришь на небо глазами веков.
И мощным порывом в грядущие годы
Уносят тебя паруса облаков.

 

«Под звёздами юга» слова Вячеслава Качурина, музыка Евгения Долгова

 

  

 

Всё зависит от нас

К.Картузову

Борт распорот от киля до рубки,
А вода тяжелее свинца…
Кто сбежал на спасательной шлюпке,
Кто остался стоять до конца.

Испытанья идут ходовые:
То и дело – то сбой, то прорыв.
Вот опять подвели рулевые,
И корабль посадили на риф.

Понимаю, что горько и трудно,
Только б как не давила беда,
Я уверен в живучести судна
И не брошу его никогда!

Да, я вижу, оборваны тросы,
Но не вышел из строя компас.
Меньше паники, братцы-матросы,
Ведь теперь всё зависит от нас!

Обратимся за помощью к людям,
Больше нет уже времени ждать.
А на беглых сердиться не будем,
И тем более, их осуждать.

Отстранимся от ложных понятий.
И глаза устремим в небеса…
Хватит злобы, обид и проклятий –
Надо просто поднять паруса.

 

 

 

Песня юных Колумбов

Л.Траспову

Скользят вдоль города суда,
И ощущается подспудно,
Что город тоже, словно судно,
Спешит неведомо куда.

Вот чайки с бакенов глядят,
Как с вахт идут его матросы,
И проводов тугие тросы
В ночи натружено гудят.

И манит вдаль речная гладь,
Когда от старого яхт-клуба
Уходят юные колумбы
Свою Америку искать.

Прибрежных чаек веселя,
На яхтах носятся мальчишки,
И шквал в ажурной телевышке
Гудит, как в мачте корабля.

 

 

Построены в Николаеве... Атлантика, 1971 г.

 

 

 

 

Родная земля

Был когда-то я
Молод и горяч.
Вдаль несла меня
Полоса удач.

Из родимых мест
Я спешил туда,
Где чужбины крест
Нёс через года.

Я в чужом раю
Не построил дом,
Часто речь свою
Узнавал с трудом.

И в тоске немой
Жил мечтой одной,
Что вернусь домой
В город свой родной.

Долго второпях
Я по жизни шёл,
Но в иных краях
Счастья не нашёл.

Тех дорог дурман
Я испил до дна.
В мире сотни стран,
А в душе – одна.

Понял я вдали
Через много лет,
Что родной земли
В мире лучше нет.

Нет её милей,
Ближе и теплей.
Всей душой своей
Я навеки с ней!

 

 

 

На обратном переходе

На обратном переходе
Шум винтов, как серенада,
При любой шальной погоде
Настроенье – то, что надо!

Море песен, море шуток,
Только нервы на пределе;
Позади две сотни суток,
А до дома – три недели!

И назло крутой погоде
Мчатся наши пароходы
На обратном переходе
Забываются невзгоды.

Об одном и том же речи:
Дом, друзья, жена и дети.
И дыханье новой встречи
В день прихода на рассвете.

И при всём честном народе
Поцелуи вдоль причала…
На обратном переходе
Рейса словно не бывало!

 

 

 

 

 

Ничто не вечно...

Шуршит листвою осень у порога,
Горит над миром вечная звезда,
И жизнь, как бесконечная дорога,
Ведёт меня неведомо куда.

Над полем в ожидании метели
Уныло спят озябшие сады.
Года мои, как листья, облетели
С поникших веток дерева судьбы.

Но в сердце ни обиды и ни злобы;
Ничто, увы, не вечно под луной.
Настанет час – крещенские сугробы,
Как обелиски, встанут надо мной.

Стерильный снег поля запеленает
Под гул ветров продрогших, но живых,
И мой уход совсем не повлияет
На общий ход событий мировых.

Я жил, как жил, а после будь, что будет,
Как не крутись, а логика проста:
Нас время всех помирит и рассудит,
А память всё расставит на места.

И потому бессмысленна тревога;
Всё в мире этом будет, как всегда:
И осень с листопадом у порога,
И над землёю вечная звезда...

 

 

 

Отечество

Над степью воздух
Терпкий и целебный,
Июльский полдень зноен и высок.
Старинный лес
Дремучий и волшебный
Я вновь пересеку наискосок.

Сверну с тропы
На три-четыре шага
И не спеша опять спущусь туда,
Где в холодке
Заросшего оврага,
Ещё стоит весенняя вода.

И там, в клочке
Случайного просвета,
Где в глубине смыкает ветви лес,
Как в серебристом
Зеркальце планеты,
Увижу даль отеческих небес.

В них облака
Торжественно и зримо
В неведомые движутся края.
Как ты светла
И как неповторима,
Единственная Родина моя!

 

 

 

На родной земле

Там, где травы
Склонились густые
По обочинам пыльных дорог,
В середине
Центральной России
Зеленеет на солнце дубок.

Там в степи
Молодой и раздольной,
Только ветром пахнёт поутру,
Он стоит
Одинокий и вольный
И листвой шелестит на ветру.

Красотой
Не отмечен особой;
Стебельки и тонки, и кривы.
Неокрепший ещё,
Но попробуй
От России его оторви!

 

 

Они были первыми... В день организации отделения Союза писателей в Николаеве, 1974 г.

 

 

Если выпадут деньки

Если выпадут деньки,
То, наверно, к деду
Я в деревню Шептаки
Погостить приеду.

Брошу в сенях чемодан
И войду без стука:
“Здравствуй, дедушка Иван!
Узнаёшь ли внука?”

Вот обрадуется дед!
Но, тая обиду,
Спросит: “Где ж ты столько лет
Пропадал из виду?

Я уж думал, не дождусь:
Извели ломотья.
Ну, пойдем, залетный гусь!
Где ты там, Авдотья?”

За чуланом на окне
Крашенные крынки.
Выйдет бабушка ко мне
В ситцевой косынке.

Растеряется чуть-чуть
И, слезу глотая,
Упадёт ко мне на грудь,
Громко причитая.

А на самом склоне дня
В горнице у деда
Соберётся вся родня
И пойдёт беседа.

Самодельного пивка
Выпьют под окрошку.
Дед Иван из сундука
Вынет мне гармошку.

Петь заставлю всю родню,
И от песни громкой
Низко ухо наклоню
Над знакомой хромкой.
И, притопнув каблуком,
И, раскинув руки,
В пляску пустятся гуськом
Кумовья да внуки...

Горя выпало сполна
Им в лихие годы:
По одним прошла война,
По другим – невзгоды.

Но они, оставшись тут,
Снова землю пашут.
Всё стерпели и живут,
И поют, и пляшут.

И покажется мне вдруг,
С радости, конечно,
Будто я не знал разлук
И живу здесь вечно,

Будто связан навсегда
И с роднёй, и с Волгой,
Будто нету и следа
От дороги долгой.

И в счастливый этот час,
Как с листа росинка,
Из моих счастливых глаз
Упадет слезинка.

 

 

 

Своя песня

За столом,
Как положено в сёлах,
Отодвинув бокалы и снедь,
Много песен беспечно весёлых
Захочу я при встрече пропеть.

Оборвавшие нить разговора,
Не останутся гости в долгу.
Почему же надёжного хора
Я наладить никак не могу?

Хоть пою громогласно и внятно,
Но затея, как видно, пуста;
То по смыслу
Не очень понятно,
То мелодия песни не та.

Чей-то голос
Подхватит начало,
Но пойдут остальные вразлад
Выводить неохотно и вяло,
Подбирая слова наугад.

Кое-как допоют половину,
Замолчат;
Не пришлась по нутру,
И затянут свою – про рябину,
Что склонилась одна на ветру.

 

 

 

 

 

Колодец

Когда опять на родину вернусь,
Сперва с роднёй
О жизни потолкую,
Под музыку хмельную потоскую
И выйду в степь
Бескрайнюю, как Русь.

И где-то там, в соломенной тиши,
Среди валков покошенного хлеба
Увижу я заоблачное небо,
Как продолженье собственной души.

Потом пройдусь по саду у пруда,
Приду домой,
Овец из стада встречу,
И, засыпая, мысленно отмечу,
Как незаметно схлынули года.

И лишь туман осядет на лугу,
Я встану с солнцем
Радостно и бодро,
Схвачу в чулане цинковые вёдра
И босиком к колодцу побегу.

И на заре сияющего дня,
Готовый от веселья расколоться,
Из синей рамки
Длинного колодца
Знакомый мальчик глянет на меня.

Пойдёт кругами время,
А потом
Увижу, как над домом по соседству
Бумажный змей явившемуся детству
Помашет вслед сатиновым хвостом.

 

 

 

Клён на холме

В. Бовгнере

Мне сегодня отвесил поклон
На холме перед новою школой
Старый друг мой – раскидистый клён,
Всё такой же простой и весёлый.

Он шепнул: «С возвращением, брат!»
Я кивнул и прошёлся по кругу:
«Здравствуй, добрый приятель, я рад
Поклониться надёжному другу!

Не согнул тебя лютый мороз, –
Помню, был ты невзрачный и хилый,
А теперь вот меня перерос,
Превзошёл красотою и силой.

В этом маленьком тихом селе
Было наше с тобою начало:
Я немало ходил по земле,
А тебя вот к земле приковало.

Хочешь, я погадаю тебе
По шершавой зелёной ладони,
Счастлив будешь в грядущей судьбе
Иль подрубленный рухнешь на склоне?»

Клён ответил: «В родимом краю
Ничего от судьбы мне не надо;
Лишь земля, на которой стою,
Для меня и судья, и награда.

Ты ж лети всем ветрам вопреки,
Покоряя бессчётные мили.
Будут крылья твои высоки,
Если корни глубокими были!»

 

 

 

В доме детства

А. Сикварову

Весёлым солнцем горница согрета,
Простор и свет – такая благодать!
Весь гарнитур:
Четыре табурета,
Сосновый стол,
Железная кровать.

Но убежав от «стенок» и от кресел,
От прочей мишуры и пестроты,
Я в этот дом, по-праздничному весел,
Вхожу, как в храм
Добра и чистоты.

Что б ни стряслось:
Ошибка или горе,
Меня всегда тут примут и поймут.
Далёкий дом с горшками на заборе,
Мне дорог твой немеркнущий уют!

И в тихий час туманного рассвета
Мне так всегда приятно вспоминать
Твой гарнитур:
Четыре табурета,
Сосновый стол,
Железную кровать...

Я с мамой. Посёлок Бяуде, Дальний Восток, 1957 год.

 

 

 

Деревенский погост

И. Грицаю

На опушке старинной дубравы,
Где сомкнулись людские пути,
Невозможные выросли травы:
Ни могил,
Ни крестов не найти.

Обитатели этого края
Видно, крепко
С корнями сплелись,
Если толщу земли
Пробивая,
Так и тянутся крыльями ввысь.

Словно с миром
Весёлым и синим
Беспредельную чувствуя связь.
К этим древним дубам и осинам
Их живая душа прорвалась.

Ей бы только взметнуться повыше,
Насмотреться,
Наслушаться всласть,
Чтоб опять под дубовые крыши,
Ни о чём не жалея, упасть.

И казалось:
Чего ещё проще
Совершить тот недолгий полёт,
Только вот
Оторваться от рощи
Им сырая земля не даёт.

 

 

 

 К солнцу!

Когда на речке
Отшумели льды
И затянулась
Дымкою тропинка,
Я вдруг заметил:
Около воды
Пробилась к солнцу
Первая травинка.

Весенними лучами
Рождена,
Обрамлена
Рекою и лесами,
Она тянулась к солнцу
И одна
Соединяла землю
С небесами.

Над нею грозно
Плыли облака,
Ей заморозки
Сковывали жилы...
И я подумал:
Как она хрупка,
Но сколько в ней
Энергии и силы!

 

 

 

В. Соколовскому

В средине месяцев осенних,
Когда прозрачен блеск ночей
И всё заметней на растеньях
Осадок солнечных лучей,

Когда скучны и неуклюжи,
Стекают тучи за село
И дождь, пощипывая лужи,
Струится холодно и зло,

Когда поблекшее светило
Обводит вяло край небес
И хлёсткий ветер что есть силы
На клочья рвёт продрогший лес,

Когда в знакомом тихом доме
И неуютно, и темно
И ничего не можешь, кроме
Как день-деньской
Смотреть в окно, –

Тогда отчётливо и зримо
Всплывает истина во мгле,
Что в мире всё неповторимо:
И дождь, и листья на земле,

И ветер, бьющий оголтело,
И эта тягостная мгла...
Посмотришь – лето пролетело,
Глядишь, и молодость прошла...

 

 

 

  Отчий край

Как бы я ни старался забыться,
Но под крик уплывающих стай
Мне ночами осенними снится
Незабвенный отеческий край.

Там старухи сидят на крылечке
И о жизни своей говорят.
Там бревенчатый домик у речки,
Где живёт мой двоюродный брат.

У него хлеборобная хватка,
Он хозяин земли и знаток.
В подчинении брата лошадка,
На которой он ездит на ток...

Хорошо бы приехать однажды
И пройти от крыльца до крыльца
Всё село, где, наверное, каждый
Знает всё про меня до конца.

В этот край благодатный и древний
Я вернусь среди ясного дня,
И двоюродный брат по деревне
На лошадке прокатит меня.

 

 

 

Перед рассветом

А. Гонзарю

В нерушимой и таинственной тиши
Сел я в лодку и раздвинул камыши:

В тёмной глади притаившейся воды
Я увидел отражение звезды.

Ночь кончалась, только месяца багор
Острым краем зацепился за бугор.

Вот промчались на моторке рыбаки,
Будто змейку расстегнули у реки.

Застеснялась обнажённая река
И оделась в тёмно-синие шелка.

 

С неразлучной гитарой... Николаев, 1984 г.

 

 

 

Снимки весны

Поток лучей
Ударил с неба,
Мелькнуло облако вдали,
И проступили
Из-под снега
Этюды солнечной земли.

Запечатлеться
Не хотите ль?
Бегом на улицу! Пора!
Уже волшебный проявитель
Из тучи льёт,
Как из ведра.

Снимают шапки-невидимки
Леса, холмы и целина...
По всей земле
Цветные снимки
Вовсю печатает весна!

 

 

 

 

На лесной тропе

Я лесом шёл с ружьём наперевес,
Над снегом тьма
Сгущалась понемногу,
Но выбежавший вдруг наперерез,
Бродячий волк
Мне преградил дорогу.

И вот мы оба замерли на миг:
Ни я, ни он
Не ждали этой встречи;
Он мордой вжался в серый воротник,
А мой затылок провалился в плечи.

Его глаза, тяжёлые как ртуть,
Мой каждый жест фиксировали чётко.
Я за секунду мог в него пальнуть,
А он в два счёта –
Перегрызть мне глотку.

Голодный враг
Стоял, внушая страх,
Но всё же в нём
Не чувствовалось злобы.
Я осторожно отступил на шаг,
И волк тотчас попятился в сугробы.

Потом пропал в чернеющей глуши.
И долго шли мы,
Помня друг о друге:
Два разных мира, две живых души,
Одни во всей завьюженной округе.

 

 

 

 Сорока

Опустели рощи и сады,
По оврагам
Снега через край;
Тяжко жить сороке без еды,
Прямо хоть ложись да помирай.

С каждым днём
Сорока всё худей,
Сядет
И стрекочет на сосне
С доброю надеждой
На людей,
С мыслями о будущей весне.

Зябко ей
Без тёплого жилья,
Но живёт сорока без обид.
И на зиму в лучшие края
Из родного леса не летит.

 

 

 

Таёжный гость

Видно, волк отбил от стада,
А догнать его не смог...
Забежал в ограду сада
Оленёнок-сосунок.

Со взъерошенной спиною
И от страха чуть живой,
Он стоит передо мною
И мотает головой.

Ногу тихо поднимает;
Кровь сочится из ноги.
Хоть малыш, а понимает :
Где друзья, а где враги!

 

 

 

Эта удивительная птица

Чтоб не стать
Виновником расправы,
Вы, чужой свободе не вредя,
Ради любопытства и забавы
Не держите
В клетке воробья.

Не годясь на певческие роли,
Уроженец леса и полей,
Воробей не может
Жить в неволе,
Как его при этом ни жалей.

Воробью без неба очень худо,
И, предвидя гибель наперёд,
Будет в прутья биться он,
Покуда
От разрыва сердце не умрёт.

Вы греха на душу не берите;
Пусть не гибнет
Маленький пострел.
Лучше клетку настежь отворите,
Чтобы он на волю улетел!

Пусть себе на ветках суетится,
Пусть в траве
Чирикает, резвясь,
Эта удивительная птица,
Что живет под окнами у вас!

 

 

 

  Погоня

Пробирался сохатый в места,
Где когда-то
Зимовье приметил.
Но его за скалой, у куста
Чей-то выстрел
Предательский встретил.

Вздрогнул зверь
И замедлил свой бег...
И уже торжествуя победу,
Осторожный, чужой человек
Шёл за ним
По кровавому следу.

Только лось
На него не глядел;
Рвался к лесу,
Но сил не хватало.
Было слышно, как ветер гудел,
Да в ущелье вода клокотала.

Не пробился сохатый к лесам,
Над обрывом
Склонился печально.
И глаза устремив к небесам,
Протрубил высоко и прощально.

И, слабея, качнулся туда,
Где размытые скалы теснятся,
Чтобы в бездну упав, никогда,
Даже мёртвым,
Врагу не достаться.

 

 

В неволе

А.Юрескул

Со всех сторон
Стеснённый и зажатый,
Средь бесконечной
Праздной кутерьмы
Тигр за решёткой
В шкуре полосатой
Напоминает узника тюрьмы.

Ему, как видно,
Грезятся в неволе
Амурские крутые берега
И всё ещё знакомая до боли
Глухая уссурийская тайга.

Ему бросают булки и печенья,
Его кормить пытаются с руки,
Но тигр не верит
В ласку заточенья
И морщит нос,
Оскаливши клыки.

Всё мечется по клетке,
Но за костью
Он никогда
Не кинется, как пес,
И целый день
С презрением и злостью
Глядит на нас
Взъерошен и раскос.

И лишь когда
В ночи потонут звуки,
Когда вокруг
Весь мир уснёт живой,
Он плачет от бессилия и муки,
В бетонный пол
Уткнувшись головой.

 

 В плавании на китобойной флотилии "Советская Украина"

 

 

 

 Друг собаки - человек

1.
Старый пёс пятнистой масти
Стал медлителен, смирён...
И крутой хозяйской властью
К смерти был приговорён.

Он стоял спокойный, рослый
И смотрел с косы речной
Как хозяин сел за вёсла
И поплыл во тьме ночной.

Как на лоб надвинул кепку,
А на самой глубине
На фарватер бросил щепку
И скомандовал: «Ко мне!»

А потом поспешно, с ходу
Подналёг на два весла...
И тогда собака в воду
Смелой поступью вошла.

Был ей замысел неведом,
А хозяин плыл и плыл,
И плыла дворняга следом,
Насмерть выбившись из сил.

А у бакенного знака
Только щепка и всплыла...
Очень верная собака
У хозяина была.

 

2.
Пустырём от старого барака,
Ковыляя в гуще ковыля,
Пробегала куцая собака
И о жизни думала, скуля.

Всё в ней было жутко и нелепо:
Лоб разбитый, вдавленная грудь...
Я с крыльца ей бросил корку хлеба:
«На, поешь, и горе позабудь!» 

Вздрогнув, испугалась бедолага,
Как от камня, кинулась в кусты,
И в колючих зарослях оврага
Скрылась до прихода темноты.

Где-то вновь бредёт она с опаской,
Белый свет ей горек и постыл...
Даже зверя не подкупишь лаской,
Если он обмана не забыл.

 

3.

Диво для прохожих и зевак,
Праздник для ценителей нестрогих –
Выставка породистых собак,
Звёздный час друзей четвероногих.

На медали свесив языки,
В ряд сидят бульдоги и борзые,
Дряхлые собаки и щенки,
Водолазы и сторожевые.

Вот степная – заячья гроза,
Вот ищейка – хитрая служанка:
Тусклые покорные глаза,
Сытая вальяжная осанка.

У одной – посадка головы,
У другой – смазливая мордашка...
А напротив, в зарослях травы
Носится весёлая дворняжка.

То ворон гоняет вдоль оград,
То стоит и лает у прохода, –
Вместо родословных и наград
Полная и вечная свобода.

И глядит породистый бульдог
На неё с восторгом и печалью,
Но натянут крепко поводок
На одном ошейнике с медалью.

 

 

 

Мастер

Был он щедрым и добросердечным,
Жил в трудах, засучив рукава.
О его мастерстве безупречном
По округе катилась молва.

Вот однажды пришли к нему люди
И сказали: «Построй нам дворец!
Воплоти дарование в чуде!»
«Хорошо!», – согласился творец.

Обратились к умельцу пилоты:
«О, великий кудесник труда,
Ты бы мог смастерить самолёты?»
И пилоты услышали: «Да!»

«А сумел бы построить ракеты,
Чтоб они сквозь миры и года
Понесли нас со скоростью света?»
И умелец ответил им: «Да!»

Вдохновенно он взялся за дело,
И оно покорилось ему,
Так как не было в мире предела
Ни таланту его, ни уму.

Но нежданно у мастера в доме
Появился один человек,
Показал он жука на ладони
И ромашки зелёный побег :

«Ты родился в счастливой рубашке;
Коль не будет тебе тяжело,
Сотвори лепесток для ромашки
И для бедной букашки крыло!

Я хочу, чтоб букашка летала,
А ромашка цвела на лугу...»
Но вздохнув глубоко и устало
Мастер тихо сказал: «Не могу.»
Утешительных слов не имея,
Он с тоской посмотрел в небеса:
«Я ещё слишком мало умею,
Чтоб вершить на земле чудеса.»

 

   

     

  Весенние этюды

1.

Как следствие природного каприза,
Признаться, неожиданно весьма
Прозрачною сосулькою с карниза
Ко мне в окошко свесилась весна.

Преодолев преграды и границы,
Над воскрешённой юностью моей
Вовсю щебечут праздничные птицы
В густом и чёрном кружеве ветвей.

Вот через поле начав перебежку,
Спешат грачи по мокрой борозде,
И льдины с облаками вперемешку
Плывут по талой медленной воде.

И хочется бежать мне без оглядки,
Вдруг опьянев от солнца и весны,
Туда, где мяч гоняют по площадке
Сбежавшие с уроков пацаны.

 

2.

Апрель, капелью зазвеневший,
Переступил через порог.
У дома вяз обледеневший
Скрипит, как хромовый сапог.

Дед жеребца ведёт к телегам,
Конь упирается; отвык.
В грязи, покрытой талым снегом,
Застрял с кормами грузовик.

Он долго жалобно бибикал,
Вокруг столпилась детвора, –
Она в последний день каникул
Торчит на улице с утра.

А по оттаявшим угодьям
Вот-вот проклюнется трава,

И светлых мыслей половодьем
Полна хмельная голова.

 

3.

Темнеют сугробы последних метелей,
Потрескались почки на влажном ветру.
И только военные серых шинелей
Не сняли ещё, не смотря на жару.

Скворцы у скворечни поют на рассвете,
Щетинки травы зелены и остры.
И радуясь солнцу, как малые дети,
Хозяева жгут в огородах костры.

Всё ближе, всё ближе экзамены в школе,
Всё чаще у клуба кишит детвора.
И шум долгожданный доносится с поля:
Идёт посевная – гудят трактора.

 

 

 

     Летние этюды

1.

Ветер смёл соринки в кучу,
Тополь в сквере стал космат,
И нырнуло солнце в тучу,
Как монета в автомат.

Механизм сработал чётко:
Вспышка, треск и стёкол дрожь...
И пошел плясать чечётку
Длинноногий летний дождь.

Чистый, буйный, расторопный,
Опрокинутый с высот,
Он без газа и сиропа
Слаще всех десертных вод.

 

2.

В кабине сумрак и уют,
А за стеклом в размывах тени,
Как на вращающейся сцене,
Поля июльские плывут.
Пропахший степью и зерном,
Оставив цифры и заботы,
Не торопясь, домой с работы
Идёт уставший агроном.

Глубин вечерних полумгла
Насквозь пропитана покоем,
И тихо, словно перед боем,
Во всей окрестности села.

Молчат машины в гараже,
И в ожидании команды
Стоят безмолвные комбайны,
К страде готовые уже.

День суматохи и тревог
Всё ближе клонится к закату,
И солнце катится за хату
Румяное, как колобок.

 

3.

Нерушимый и вечный покой,
Стрекоза за уснувшей рекой,
Эхо голоса глуше и глуше...
Через поле тропинка длинна,
И такая кругом тишина,
Словно ватой заложены уши.

За дубовым мостком суходол,
Там телёнок привязан за кол:
Опрокинув ногою корыто,
Он жуёт перезревший лопух
И, хвостом отбиваясь от мух,
На прохожих взирает сердито.

Голубыми глазами веков
Я гляжу на стога облаков,
Что стоят неподвижно и кучно.
Только птица взлетит и замрёт,
Да в немой синеве самолёт
Проплывёт высоко и беззвучно.

И в сознаньи проступит, как сон,
Ощущенье пространств и времён
Сквозь предчувствие дальней дороги.
И такой померещится свет,
Словно не было в мире и нет
Ни смятений, ни зла, ни тревоги.

 

Писатели В. Пучков, Э. Январёв, В. Качурин, М. Божаткин, Д. Креминь на студии Николаевского телевидения. 1980-е годы.

 

 

 

Зимние этюды

1.

Вот и первый ударил мороз,
И сквозь воздух, прозрачный и синий,
Стало видно, как ветки берёз
Нарядились в серебряный иней.

Озабоченный участью трав,
Я увидел, как росчерком смелым
Стужа, к сонной поляне припав,
Провела по зелёному белым.

Сизой дымкой укрылась стерня,
И от быстро нагрянувшей стужи
На исходе декабрьского дня
Тонкой плёнкой подёрнулись лужи.

Задубело бельё на ветру,
А буран завывает от злобы;
Он не позже, чем завтра к утру
У домов нагородит сугробы.

Перекроет тропинки в саду,
Заметёт все следы и огрехи.
И метели по белому льду
Потекут, как молочные реки.

 

2.

Пришла пора метелей лютых,
Застыл вблизи печальный лес;
К нему на лёгких парашютах
Январь спускается с небес.

Белеют снежные опушки,
Чернеет в проруби вода,
А у вулкана на макушке
Компресс нетающего льда.

В ночи морозы стали крепки;
Вот заслоняя вход в жильё,
Висит примёрзшее к прищепке
Хрустяще ломкое бельё.

Луна прозрачно и лучисто
Восходит медленно вдали,
И так вокруг светло и чисто,
Как будто только подмели.

 

3.

В покрытых ватою садах
Царит Мороз, Его Величество:
Дымят снега, а в проводах
Насквозь промёрзло электричество.

Природа сдержанно строга,
Покой в её стерильном облике:
Примёрзли к речке берега,
К земле – деревья, к солнцу – облако.

Изба в сугробе. У избы
Труба, как будто кубик Рубика.
И дым салатный из трубы
Ползёт, клубясь, как крем из тюбика.

 

 

 

 

Осенние этюды

1.
Тишине осенней внемля,
И откуда-то извне
Листья падают на землю,
Фрукты падают в цене.

На пустынном полустанке,
Где стоянка пять минут,
К магистрали по полянке
Бабы с грушами бегут.

И дарует мне природа
От родимых мест вдали
Запах осени и мёда,
В слитках солнца и земли.

Кто к подножкам, кто к окошкам...
Погоди, зелёный свет!
Доброй женщине с лукошком
Я махну рукою вслед.

«До свидания, крестьянка,
Повстречаемся авось!»
Жаль, названья полустанка
Мне прочесть не удалось.

Шелестят его дубравы
Там, где трасса пролегла:
Может, около Полтавы,
Может, около Орла.

 

2.
Сколько троп осенних пройдено!
За труды мои, хотя б
Золотым кленовым орденом
Награди меня, октябрь!

Я истратил столько времени
И ещё истрачу впредь,
Чтоб тебя, как друга верного,
Добротой своей согреть.

Сколько мук на сердце выносил!
Вот за то и награди;
Лист кленовый – жёлтый вымысел,
Приколи к моей груди!

3.
Полыхает на солнце ветла,
Пламенеет багрянцем рябина, –
Это осень костры развела,
Только вот потушить позабыла.

Как привыкнуть к её чудесам,
Как опять помириться мне с нею?
Всё бушует пожар по лесам,
С каждым днём разгораясь сильнее.

Словно чуда какого-то жду
От шальной, всемогущей погоды,
Но уже никакому дождю
Не залить воспылавшей природы.

Уж сентябрь догорает дотла,
И, склонившись листвой у овина,
Полыхает на солнце ветла,
Пламенеет багрянцем рябина.

 

 

 

Ничего не случилось...

То ли скользкой
Дорога была,
То ли дерево
Близко стояло;
Затрещали
Суставы ствола,
Покосилось
Крыло самосвала.

Дело мелкое,
Факт налицо.
И без жертв обошлось,
Слава богу!
Но осталось лежать
Деревцо,
Свежей кроной
Упав на дорогу.

Из разбитой коры
Под откос
Животворная влага
Сочилась.
«Что случилось?» –
Я задал вопрос.
«Ничего, – говорят, –
Не случилось...»

 

Выступление на судостроительном заводе. Николаев, 1980-е годы

 

 

 

    Родник

Я пить хотел,
Я так устал!
И стал
Искать родник у скал.
И вдруг нашёл,
Свершилось!
Но до того он был глубок,
Что подступал
К груди клубок,
И голова кружилась.

Он был бездонным,
Чудеса!
В нём растворялись небеса
С прозрачной поволокой.
Я воду пил из родника,
И солнце пил,
И облака
Из синевы глубокой.

Так родниковая вода
Меня сроднила навсегда
Со щедрым этим краем.
А родничок
Что было сил
Из-под скалы
Всё бил и бил
И был
Неиссякаем!

 

 

 

 

  Ночной город

Мой город отдыхает от забот,
И, никого от сна не отрывая,
Лишь иногда под вспышкою трамвая
Он вдруг случайно вздрогнет
И замрёт...

Укутавшись в туманы с головой,
На рынке спят продрогшие арбузы,
И словно зёрна зрелой кукурузы,
Безмолвно дремлют камни в мостовой.

И только звёзды
Свой высокий суд
Вершат над миром сонного блаженства,
Да фонари,
Как спящие младенцы,
Усердно электричество сосут.

 

 

 

 

Последний лист

Давно с ветвей
Осыпались листы,
Листва желтела
На аллеях парка.
И лишь один, последний,
С высоты
Глядел на мир
Торжественно и ярко.

Но вот однажды
В жёсткую пургу
Его порывом
С дерева сорвало.
А вечером
Он умер на снегу…
Пришла зима
И холоднее стало.

 

 

 

 

Котлован под дворец

На границе
Жилого массива
Валит рощу железная рать:
У бульдозеров
Адская сила,
Разве дереву тут устоять?

Нет работы нелепей и проще:
Гул и скрежет,
Да пыльная мгла.
Ничего не осталось от рощи,
Как стояла,
Так вся полегла.

Здесь дворец
В облака устремится,
Новостройка обрадует взгляд.
Но весной прилетят сюда птицы,
Покружат...
И назад улетят.

Сядут в поле
Бездомны и тощи,
Чтоб запомнить уже навсегда,
Что от старой
Берёзовой рощи
На земле не осталось следа.

 

 

 

 Урок физики

Весна. Апрель.
Урок в девятом:
Хожу по классу вдоль прохода
И говорю о том,
Что атом
На мирной службе у народа.

Я говорю: «Неугасима
Его энергия и сила!»
И фильм включаю,
Где застыла
Под мутным небом Хиросима.

Где вьётся вихрем окаянным
Зловещий столб
Огня и пепла,
И город, гибнущий от пекла,
Дымит над Тихим океаном...

В окно капель
Стучит набатом,
И почки рвутся, как патроны.
Я на доске рисую атом:
«Вот здесь ядро,
А здесь – протоны...»

 

 

С дочерью...

 

 

 

   Закон природы

Есть закон великий
У природы,
И его с рожденья
Помним мы:
Несмотря на хмурые погоды,
В мире больше света,
А не тьмы.

Дело начинается со слова,
Слово начинается с мечты;
В мире больше доброго,
Чем злого,
И людские помыслы чисты.

От столиц
До дальних полустанков
Слышен гул гранитной тишины.
В мире больше тракторов,
Чем танков!
В мире больше мира,
Чем войны!

 

 

 

 

Первое июня

Мирный день
На праздничной планете
И детей счастливых голоса.
Улыбаясь, маленькие дети
Шарики пускают в небеса.

Шарики,
Как радужные вспышки,
Солнышку подставили бока.
Радуются жизни ребятишки,
Взоры устремляя в облака.

В небесах
Распахнутых и ясных
Шариков нестройные ряды.
Сколько их зелёных,
Жёлтых, красных,
Землю заслоняют от беды!

Добротою шарики согреты,
Синева во взглядах у ребят.
Прочь с дороги,
Бомбы и ракеты;
Над планетой шарики летят!

 

 

 

 

Родство

В.Шепилову

С городом
Смирившись постепенно
И земли не чувствуя уже,
Я живу привычно и степенно
В комнате на пятом этаже.

К моему высокому балкону
По фасаду,
Словно акробат,
Прижимаясь листьями к бетону,
Подобрался дикий виноград.

Осмотрелся,
Снова вверх подался,
Покоряя новый перевал.
Это ж надо –
Вон куда поднялся,
А родства с землёй не потерял!

 

 

 

 

  Окна напротив

Тёмный бархат
На звёзды набросив,
Летний вечер рисует портрет
Стоквартирного дома
Напротив,
Где включён электрический свет.

Как черны чердаков амбразуры!
Но в какое ни глянешь окно,
То и дело мелькают фигуры,
Словно в кадрах немого кино.

Чьи-то гости сошлись
На балконе,
И, весь двор оглашая вокруг,
От разлаженной тульской гармони
Развесёлый доносится звук.

Кто-то снова спешит на свиданье,
Кто-то спать загоняет детей...
Целый дом,
Как одно мирозданье
Бесконечных забот и затей.

Многолика картина живая,
Смысл событий едва уловим.
Сотни жизней людских,
Проступая,
Перед взором проходят моим.

Тьма густые сплетает волокна,
Летний воздух уютен и тих.
Только выгляну –
Светятся окна –
Телевизоры судеб людских.

 

В кругу семьи...

 

 

 

  Старый двор

Растёт квартал
Высок и светел,
А на заборе за углом
Хозяин краскою пометил:
«Тут продаётся дом
На слом».

И каждый вечер
В дождь ли, в холод,
Людьми и богом позабыт,
Один старик сюда приходит
И на скамеечке сидит.

Перед скамейкой
Грядка мака,
Конурка около ворот,
В которой дряхлая собака
Пустую хату стережёт.

Скулит угрюмая дворняжка,
Старинный хлам
Горит в костре,
И старичок, вздыхая тяжко,
Подолгу бродит во дворе.

Всё смотрит он,
Всё ждёт чего-то,
Лишь в темноте гремят ключи,
Да полусгнившие ворота
Скрипят и хлопают в ночи.

 

 

 

 

Холостяк

Ну вот и настала пора,
Наш старый приятель,
Провизор.
Пора покупать телевизор,
Тоскливы твои вечера.

По тихим ночным мостовым
Мы бродим
С охрипшей гитарой.
Зачем, одинокий и старый,
Ты тянешься к нам, молодым?

От возраста,
Как от чумы,
Бежишь, позабыв про усталость.
Неужто совсем не осталось
Друзей посолидней, чем мы?

Неужто и женщины нет
Любимой,
А может, забытой
И долгой разлукой убитой,
Но в сердце оставившей след?

Всё машешь рукою:
– Потом...
Привычка – вторая натура.
И голову свесив понуро,
Бредёшь в свой запущенный дом.

В котором ты так одинок,
Наш старый приятель,
Провизор.
Спасёт ли тебя телевизор
От горьких житейских тревог?

 

 

 

 

  Пластинка для души

Бросив домик у тихой реки
Среди леса, покоя и шири,
Поселились мои старики
В городской крупноблочной квартире.

Прилетели сынам под крыло,
Окружили их шумные внуки.
И уютно теперь, и тепло,
И, конечно, совсем не до скуки.

Потекли пенсионные дни...
Но скрывая под сердцем грустинку,
Каждый вечер заводят они
Одинокую в доме пластинку.

Только вместо певцов и певиц
Все углы заполняют и щели
Щебетанья скворцов и синиц,
Соловьиные звонкие трели.

В них – покинутых мест голоса,
В них – дыханье родимого края,
Где колышут ветвями леса,
Молодую листву распуская.

А в квартире – то плач куликов,
То скворчата в гнезде запищали.
И темнеют глаза стариков
От святой безраздельной печали.

Загорается в небе звезда,
И опять в тишине замолкая,
Уходящие в вечность года
Всё считает кукушка скупая...

 

 

 

Поэт Вячеслав Качурин - автобиогрфическая зарисовка...

 

 

В мастерской скульптора

П. Маломану

У стены меня поставил,
Закатавши рукава,
Мой знакомый скульптор Павел
С Конопатной, сорок два.

Павел слушает мой лепет
И кваском меня поит;
Он с меня Поэта лепит:
«Выше голову, пиит!»

Столько времени он тратит,
Но намеренья тверды,
Хоть никто ему не платит
За великие труды.

Строгой позы не меняю
Вот уж третий час подряд,
Напрягаюсь, сохраняю
Умный вид, серьёзный взгляд.

Соскребая с пальцев глину,
Павел смотрит на портрет,
Что готов наполовину:
Вроде я и вроде – нет.

В чём-то облик мой неточен,
В чём-то суть искажена:
Слишком взгляд сосредоточен,
Слишком мысль напряжена.

Видно, мастер для скульптуры
Ради внешней красоты
Сам оставил от натуры
Только лучшие черты.

Я сыграл на ложном чувстве,
Он пошёл на поводу.
Глина смешана...
В искусстве
Фальшь любая на виду.

 

 

 

 

     Старая песня

Может оттуда,
Из отчего края
Звуки забытые ветер донёс:
Чуткую память мою прорывая,
Старая песня волнует до слёз.

То ли свидание с первой любовью,
То ли свечение русских берёз...
Звуком знакомым
Прильнув к изголовью,
Старая песня волнует до слёз.

Эту минуту ничем не нарушу,
Вспомню места, где родился и рос.
Веки прикрою,
И вновь мою душу
Старая песня волнует до слёз.

Как этот мир многолик и чудесен!
Жизнь растворяется
В музыке грёз.
Сколько б она не придумала песен;
Старая песня волнует до слёз.

На песенном фестивале в Николаевском яхт-клубе. Николаев 2014 г.

 

 

 

О вечном и приходящем

Всё в мире изменилось,
Осложнилось,
В идеи воплотилось
И в дела:
Гипотеза в теорию сложилась,
Теория свершенье обрела.

Всё, что пришло
В сомнениях и муке,
Давно осело на страницах книг.
А то, что снилось гениям науки,
Сегодня знает каждый ученик.

Наука – эволюции основа,
И в миг, когда вершатся чудеса,
Нам кажется
Наивным до смешного
Простой изобретатель колеса.

Вот он с огнём,
Мерцающем во взгляде,
Над чертежом склонился
При свече,
Что знает он об атомном распаде?
Иль, например, о лазерном луче?

Грядущего немыслимые сроки
Пред нами открываются сейчас,
И в этом смысле
Древние пророки
Сегодня просто дети
Против нас.

Но почему, изведав тайны мира,
До космоса дотронувшись рукой,
Мы плачем над страничкою Шекспира
И жизнь сверяем
С пушкинской строкой?

 

 

 

 

Не повезло

Мне так не повезло:
Я боль принёс кому-то...
И всё ж добром
За зло
Мне платят с той минуты.

Не хаяли,
Не били,
Но легче мне едва ли;
Уж лучше б оскорбили,
Руки не подавали.

Но мне не повезло;
Мне мстят добром
За зло.

 

 

 

 

После операции

Когда очнулся я с утра,
Уже прошёл опасный кризис,
И за прозрачной ширмой скрылись
Дежурный врач и медсестра.

В окне маячил
Майский сад,
Трамвай чихал у поворотов,
И над природой поработав,
Присело солнце на фасад.

На грани
Быть или не быть
С лохматых туч оно стекало
И отражалось от стакана...
Хотелось пить...

 

 

 

Любительские фотографии

В.Щербине

Давайте обратимся к фотоснимку:
Вот некий человек.
Сегодня он
Таинственной легендой окружён,
Он в важные проблемы погружён
И оттого бывает раздражён...
А у меня он весел
И в обнимку
С красоткой молодой изображён.

А вот другой:
Его сегодня нет.
Точнее –
Никогда уже не будет.
Но, слава богу,
Есть хоть этот след –
Случайно состоявшийся портрет,
Что мысль о нём
Нет-нет да и разбудит.

Уже неповторим и сей пейзаж:
Весенний день
Беспечный и погожий,
Пустой трамвай,
Смеющийся прохожий,
Гараж, на рот разинутый похожий,
И грузовик, въезжающий в гараж.

На память приходящим поколеньям
Я наших будней тоненькую нить
Стараюсь по крупице сохранить.
И одержимый этим вдохновеньем,
Я время собираю по мгновеньям
И прошлое
Стремлюсь восстановить...

 

 

 

 

  День грядущий

Когда ещё день
Не родился
И сон отступал не спеша,
Мне снилось,
Как дворник трудился,
Метлой по асфальту шурша.

Звенела земля от покоя,
А воздух был так невесом,
Что крик петуха за рекою
Был в комнате
Слышен сквозь сон.

Рассветное солнце
С визитом
Вошло и коснулось плеча,
А первый трамвайчик
Транзитом
От парка промчал грохоча.

Чуть слышно
Урчит холодильник...
Но, всё заглушая вокруг,
Зовёт на работу будильник,
И стих обрывается...
Вдруг. 

На творческом вечере поэта Вячеслава Качурина в русском драматическом театре Николаева.
 У микрофона Владимир Христенко. 2013 г.

 

Переживёт меня мой дом,
Сосновый стол, будильник, книги
И ребятни весёлой крики
На сквере вечно молодом.

И этот камень в мостовой,
Что вложен сильною рукою,
И мост, парящий над рекою,
И клён со свежею листвой.

Лишь я не вечен под луной;
И тороплюсь, но кратки сроки;
Все не родившиеся строки
В последний путь
Уйдут со мной...

 

 

 

 

Дом на песке

Я дом построил на песке
От всех селений вдалеке.
Твердили мне:
“Пуста затея!”
Но стены я возвёл, потея.
И ремеслом своим владея,
Балкон и окна застеклил.
На стол поставил
Воду с хлебом,
Фруктовый сад
Развёл под небом
И пол циновкой застелил.
Так в этом доме я и жил…

Придёт ли гость полу знакомый
Или случайный человек,
Он в неприметном этом доме
Найдёт и пищу, и ночлег.

Передохнёт в саду чуть-чуть
И вновь отправится в свой путь.
Мой дом, увы, недолговечен,
Но кем-то он уже отмечен:

Один сидел тут в холодке,
Другой мой хлеб
Держал в руке…
Их жизнь к моей была причастна.
А вы твердили,
Что напрасно
Я дом построил на песке.

 

 

 

 

Утренний снегопад

Все мысли
Перечёркнуты без толку;
А лист всё чист,
А лист всё пуст и бел,
Как этот снег,
Что выпал только-только
И тропками покрыться не успел.

Он белою лавиной серпантина
Врывается
В душевный непокой,
И мне давно мерещится картина,
Где кроме белой краски –
Никакой.

Я знаю,
Что видение растает,
Как только день
Войдёт в свои права.
Но чем быстрее
Время улетает,
Тем медленнее пишутся слова.

 

 

 

 

   Когда-нибудь

Воскресну вдруг,
Романтик и мечтатель,
Когда средь звёзд,
Столпившихся гурьбой.
Иных миров
Разумный обитатель
Откроет Землю
В дымке голубой.

В каком-нибудь
Трёхтысячном году
Увидит он
В просвет меж облаками,
Как я живой
По улице иду,
И глядя в небеса,
Машу руками…

  

 

 

 

Течение лет

Плывут по небу облака,
Бежит за облаком река...

Вот пароход идёт по речке,
Дымок клубится голубой,
И завивает дым в колечки
Упругий ветер над трубой.

За ветерком волна струится,
А за волною мчится птица,
За птицей следом самолёт
Над водной гладью проплывает.

Бежит река, не убывает...

Эпоха новая грядёт,
А жизнь единственная
Тает...

 

 

 

 

    Полевая лечебница

Природа – добрая волшебница,
Не прерываясь ни на час,
В воздушно-солнечной лечебнице
Бесплатно трудится на нас.

И без секунды промедления,
Как только травы прорастут,
Она нам дарит исцеление
От всех печалей и простуд.

Она умело и доверчиво,
Уйдя в работу с головой,
Ведёт приём с утра до вечера
В своей больнице полевой.

 

 

 

Два дождя

1.

Объезжая скрытые лощины,
На разбухших дорогах с утра
Обречённо буксуют машины
И надрывно ревут трактора.

У промокшей насквозь кочегарки
По тропинке вдоль каменных стен
Пробираются к ферме доярки,
Увязая в грязи до колен...

Отсырев, осыпаются кручи,
А над полем за дождиком вслед
Через низкие чёрные тучи
Пробивается к людям рассвет.

И в предчувствии буйного хлеба,
Что всему голова и венец,
Люди шепчут, приветствуя небо:
«Слава Богу, прошёл наконец!»

 

2.

Ночь была длинна и беспробудна,
А когда к обеду рассвело,
Хилый дождь назойливо и нудно
Всё ещё царапался в стекло.

Облака блокаду прорывая,
Он спадал, простудою сквозя.
И ползли унылые трамваи,
Редких пассажиров развозя.

Прозябая в туче неуклюжей,
Наконец он выбился из сил.
А под вечер двор сковало стужей,
И мороз все лужи застеклил.

 

 

 

   Время спешить

Всё на свете силой редкой
Не крушите на пути
И топор над хрупкой веткой
Не спешите занести.

На решающем пороге
Поумерьте вашу прыть
И друг другу на дороге
Не спешите яму рыть.

Всё свершённое когда-то
Жизнь расставит по местам;
За жестокостью расплата
Всюду ходит по пятам.

Ни кнуту, ни гильотине
От возмездья не спастись;
Зло окажется в трясине,
А добро воспрянет ввысь.

Будем все-таки стараться
К свету вырваться из тьмы
И не будем зарекаться
От сумы и от тюрьмы...

  

 

 

 

Дорога на Севастополь

От грома воздух сотрясало,
По стёклам град лупил в упор,
И, словно лезвие кинжала,
Шоссе торчало
Между гор.

Навстречу город
Долгожданный
Вставал в туманах,
А пока,
Как будто пулями,
Дождями
Строчили землю облака.

Вдали шлагбаумы-зенитки
Стволы нацеливали ввысь,
И клёны, взмокшие до нитки,
В атаку встречную неслись.

Они цепочкою бежали
То впереди, то позади,
И листьев звонкие медали
У них сияли на груди.

И город встал,
Большой и вольный,
Творенье моря и земли.
Да что там громы,
Если войны
Его повергнуть не смогли!

 

 

 

Телеграмма

За столом рыдает мама,
Над отцом склонился брат.
На кровати телеграмма –
Вдвое сложенный квадрат.

Жду. Молчу... В ответ ни слова.
На висках холодный пот.
Лишь отец глядит сурово,
Сдвинув брови, сжавши рот.

Неподвижный, ярко белый
Лист настойчиво манит:
Сердце молотом по телу,
Ноги к полу, как магнит.

И по всей спине упрямо
Холодок бежит волной...
На кровати телеграмма,
Непрочитанная мной.

 

В творческой поездке на Дальний Восток. 1980-е годы.

 

  

 

   К жизни, полной смысла

(По мотивам еврейских историй)

1.
О жизненном высоком назначеньи,
О мире, счастье,
О добре и зле
Великий Ребе
Сотворил Ученье
Для всех людей,
Живущих на земле.

Сказал о человеке и о хлебе,
О высшем смысле
Веры и труда…
В сердцах и душах
Жив сегодня Ребе,
И мысль его
Нам светит сквозь года!

 

2.
Поведал он
О власти и единстве,
О жизни,
Полной смысла и идей,
О смерти, о любви
О материнстве,
О новых поколениях людей.

Об обществе
В стремительном разбеге,
О времени небесного суда…
В сердцах и душах
Жив сегодня Ребе,
И мысль его
Нам светит сквозь года!

 

3.
С любовью,
Обращённой к богословью,
Он приоткрыл нам
Тайны бытия,
Наметил путь
К духовному здоровью
И к светлым дням
Мирского жития.
Его слова
О Боге и о небе
Для нас,
Как путеводная звезда.
В сердцах и душах
Жив сегодня Ребе,
И мысль его
Нам светит сквозь года!

 

4.
Спасибо Вам,
Учёный и Учитель;
Вы наш бессмертный
Лидер и отец,
Греховных душ
Волшебный исцелитель
И мудрых мыслей
Праведный творец.

И каждый из живущих,
Где б он не был,
С любовью повторяет
Как всегда:
В сердцах и душах
Жив сегодня Ребе,
И мысль его
Нам светит сквозь года!

 

У памятника на могиле друга - поэта Эмиля Январёва. 2015 г.

 

 

 

   Ухожу не прощаюсь…

Короткая поэма памяти
космонавта Владимира Комарова

«Володя часто уезжает и в этот раз просто
улетел .Но я чувствовала : готовится что-то.»
/Из воспоминаний жены/

 

1.
Ты щекою прижалась;
Прочь сомненья и грусть.
Ухожу не прощаясь,
Значит скоро вернусь.
Только взгляд грустноватый
Выдал всё, не тая,-
У жены космонавта
Есть примета своя.
Чем загладить тревогу,
Что у сердца в плену?
«Посидим на дорогу
Хоть минуту одну…»
Сын наказан за шалость;
Пусть прочувствует, пусть.
Ухожу не прощаясь,
Значит скоро вернусь!

 

2.

«Сегодня,23 апреля 1967 года в 3 часа 35
Минут московского времени на орбиту
Земли выведен космический корабль
«Восток-5»
/Из газет/

Предложенья сдержанны и кратки
В сообщеньях радио и ТАСС:
«Космодром,
Я – Сокол!
Всё в порядке!
Пульс нормальный!
Как дела у вас?»
Голос плыл размеренно и ясно,
Сквозь ветра,
Сквозь молнии и гром:
«Космодром,
Я – Сокол!
Всё прекрасно!
Вёл корабль,
Обедал,
Спал…
Приём!»
А Земля кружила в море света,
Что лучами шёл от корабля,
И под ним сияла,
Как ракета,
Башня окрылённого Кремля.

 

3.

«Программа полёта успешно завершена.
Пройден наиболее трудный участок
Торможения…»

«Свободно и привычно
Лечу на корабле.
Полёт прошёл отлично,
До встречи на Земле!»
Шуршат за бортом ветры:
До встречи,
Всем,
Всем,
Всем!
Пятнадцать километров,
Двенадцать,
Восемь.
Семь…

 

4.

«Но случилось непредвиденное…»

Казалось,
Падала звезда,
И вся планета
Пала духом.
Земля всегда
Была тверда…
Кто знал,
Что скоро станет пухом…
Шёл праздник в дом,
А у ворот
Весенний день оделся в траур,
И по апрельским тротуарам
Шёл ошарашенный народ.

 

5.

Две газеты,
Как две кассеты,
Где проявлены
Тень и свет.
Два портрета
Из тьмы и света:
Вот он жив!
Вот его уже нет…
Вот планета весельем вспучена,
Вот тоской залита немой.
И очерчено небо тучами,
Словно траурною каймой.

 

6.

«Как трудно завтра достаётся!
Родная,
Как ты там?
Держись!
Пусть после смерти остаётся
Не боль, не памятник,
А жизнь.
Земля,
Я – Сокол.
Зубы стисни.
Я даже мёртвый, сын твой,
Русь!
Я сделал всё во имя жизни.
Я жив!
И я к тебе вернусь!»

 

7.

«Разве могла я предполагать, что
Наша встреча будет такой…»

Вот и встретились,
Вот и встретились…
Чёрный дым застелил глаза.
Всё не верилось,
Всё не верилось
В подкачавшие тормоза.
Столько почестей,
Столько почестей:
В площадь хлынул
Знамён прибой.
Только полчаса,
Только полчаса,
Чтоб проститься навек с тобой.
Вот и встретились…
Трудно…Трудно…
Даже тела нет,
Только прах.
Перегружены грустью трубы –
У планеты гудит в ушах.

 

8.

«Стремление человека к неизведанному
неодолимо, и ничто не может
остановить его.»

Попробуйте
Не думать ни о чём,
Закрыть глаза
И медленно забыться.
Попробуйте
На дно души забиться,
И замереть,
Свернувшись калачом.
Попробуйте
Не думать о любви,
О прошлом дне,
О дне, который начат…
Вы скажете нельзя,
А это значит,
Что вечно всё,
Что создано людьми.
В грядущее шагая напрямик,
Нам не уйти от главного решенья,
Что вечна мысль,
И даже отреченье
Её не в силах задержать на миг.

 

9.

«А говорят, будто он жив…»
/Из разговоров /

Над страною кочуют табором
Облака.
Да, он жив, ведь его мечта была
Высока!
Никнут к речке ракиты кронами
После сна.
Да, он жив. Над ракетодромами
Даль ясна.
Белый цвет над зелёной рощицей
Закружил.
Да, он жив, нам ведь очень хочется,
Чтоб он жил!

 

10.

«Славлю жизнь,
А не жалость.
Верю в счастье,
Не в грусть.
Я ушёл не прощаясь,
Значит скоро вернусь!»

 

11.

Ты вернулся скоро,
Очень скоро.
Но от горькой правды не уйти:
Стала вдруг космическая скорость
Скоростью последнего пути.
Бой за жизнь
До самой катастрофы…
И сплелись, наверно, оттого
Парашюта скрученные стропы
С нервами народа твоего.
Ветер с туч
Слезу смахнул украдкой,
Площадь оцепила тишина.
И ждала посадочной площадкой
Древняя кремлёвская стена.
Уходя, ты верил в продолженье
Подвига рождённого в борьбе.
В этот день земное притяженье
Стало притяжением к тебе.
Может завтра,
Может послезавтра
Твой дублёр умчит на корабле.
В небе умирают космонавты,
А живут бессмертно на Земле! 

 

 

   

 Книги В. Качурина, изданные с 1959 г. по 1979 г.

1. В. Качурин "Берег волны". Изд-во "Маяк", г. Одесса, 1974 г.

2. В. Качурин "Утверждение". Изд-во "Молодая гвардия", г. Москва, 1974 г.

3. В. Качурин "Признание". Изд-во "Молодь", г. Киев, 1978 г.

4. В. Качурин "Открытый океан". Изд-во "Маяк", г. Одесса, 1979 г.

 

 

Стихотворения, вошедшие в 1-й том

• Баллада о ручье
• Свидание с юностью
• «В немом ожидании утра…»
• Простая песня Вини Пуха
• Свадьба на пароходе
• Конец уборочной
• Об отношении к морю
• Рассказ школьника
• В ответе за мир
• Легендарные корабли
• Продолжение пути
• Микрорайон
• «Хлебные отходы»
• Неудачный день
• Земная колыбель
• Ледоход на Амуре
• Охотник
• До свидания, птицы!
• Удержи меня, удержи…
• По направлению
• Путина во время нереста
• Таёжный триптих
• От Боярки до БАМа
• В защиту реки
• Товарищ постовой
• Южный город
• По пятницам
• Старая школа
• Первая любовь
• Место встречи земляков
• Фокусник
• У мамы
• Быть человеком
• Памятник десантникам
• Минута памяти
• Экологический призыв
• Штормовое предупреждение
• Начни с себя
• Земля у асфальта
• Субботник
• Срочная служба
• Цветы на полигоне
• Пепел Хиросимы
• «Как человеку нужно мало…»
• В семье единой

 

• В первый рейс
• Дождь в океане
• Каюта
• Между морем и тобой
• За тех, кто на земле
• Давняя фотография
• Встречи
• Юбилей
• Суета сует
• Цвела акация
• Странная любовь
• Причалю к отчему порогу
• Поиски счастья
• Царь природы
• И всё понять я не могу
• Своя планета
• Сегодняшняя молитва
• Концерт по заявке
• Попутчики
• Не все умчались поезда
• Пророки и угодники
• Перед выборами
• Дождь над Царским селом
• Не без добрых людей
• Старый мастер
• Десант в бессмертие
• Дорога домой
• Волны косая борозда
• Признание океану
• Морские ворота
• Корабельный район
• Главный причал
• Всё зависит от нас
• Песня юных колумбов
• Родная земля
• На обратном переходе

 

 

• Ничто не вечно
• Отечество
• На родно земле
• Если выпадут деньки
• Своя песня
• Колодец
• Клён на холме
• В доме детства
• Деревенский погост
• К солнцу
• «В средине месяцев осенних…»
• Отчий край
• Перед рассветом
• Снимки весны
• На лесной тропе
• Сорока
• Таёжный гость
• Эта удивительная птица
• Погоня
• В неволе
• Друг собаки – человек
• Мастер
• Времена года
• Ничего не случилось
• Родник
• Ночной город
• Последний лист
• Котлован под дворец
• Урок физики
• Закон природы
• Первое июня
• Родство
• Окна напротив
• Старый двор
• Холостяк
• Пластинка для души
• В мастерской скульптора
• Старая песня
• О вечном и приходящем
• Не повезло
• После операции
• Любительские фотографии
• День грядущий
• «Переживёт меня мой дом…»
• Дом на песке
• Утренний снегопад
• Когда-нибудь
• Течение лет
• Полевая лечебница
• Два дождя
• Время спешить
• Телеграмма
• Дорога на Севастополь
• К жизни, полной смысла…
• Ухожу не прощаясь…

© Вячеслав Качурин, 2017 г.