Форма входа
Александр Никитович Умеренков
(1930-2009)
Рассказывает известный николаевский журналист и судостроитель Валерий Бабич: Когда я писал книгу о николаевских журналистах, то встретился с Александром Никитовичем Умеренковым и взял у него интервью. Вот что он рассказал:
«Я приехал в Николаев в «Бугскую зарю» 5 августа 1952 года, после окончания факультета журналистики Харьковского университета и не думал ни о престижности своей профессии, ни о ее социальной значимости. Не знал, как буду жить, где ночевать. Никаких претензий и амбиций! В руках был только чемоданчик с вещами, в кармане – диплом, паспорт, комсомольский билет да немного денег.
Со временем я разобрался, что университет давал журналисту хорошую теоретическую подготовку, но не давал практических знаний, которые приходят во время работы в газете. Необходимо, как минимум, пять лет, чтобы журналисту стать на ноги. А чтобы стать настоящим специалистом в этой сфере и освоить все жанры, нужно приблизительно десять лет.
Вызвавшие меня для собеседования редактор «Бугской зари» Я.В. Подустов и ответственный секретарь В.А.Подольский рассмотрели несколько вариантов и, наконец, Подольский сказал редактору: «Таня просится в отпуск, а заменить ее некем, пусть Умеренков поработает в отделе культуры». Так я попал в отдел к вашей маме, Татьяне Захаровне Трескуновой. Она посадила меня за работу с письмами. Я должен был отвечать на самые невероятные послания графоманов, сочинения которых в стихах и прозе приходили в отдел культуры. Если материал не годился для газеты, то Татьяна Захаровна обычно расправлялась с любителями эпистолярного искусства просто: «Ваше письмо нам не подходит по таким-то причинам. Напечатать не сможем». Две строчки. И все. Я же, свежий выпускник института, писал обширные рецензии на каждое письмо.
Через полмесяца она уходит в отпуск, оставляет мне 47 писем. А в 1952 году был необыкновенный урожай в Николаевской области, в августе его еще убирали и молотили. И пока она отсутствовала, меня несколько раз отправляли в командировки – в Явкино Баштанского района к Герою Социалистического Труда А.Г.Поточилову, потом в Жовтневий район. Мои репортажи в редакции понравились. А почта продолжала идти в отдел культуры, и я, холостяк, сидел над ними допоздна, но все равно не управлялся. Возвращается Татьяна Захаровна из отпуска, видит, что на десяток писем стало больше, и сделала мне справедливый разнос.
Татьяна Захаровна была очень напористым и пробивным человеком. Если она ставила цель – земля горела под ногами, и она своего добивалась. Однажды она поехала в Киев для получения интервью у знаменитого тенора, народного артиста Советского Союза Ивана Семеновича Козловского. Шел какой-то юбилей, и нужно было срочно рассказать о нем в газете. Мало кто верил, что она приедет с материалом. Но она все сделала. С артистом трудно было встретиться в рабочее время, и потому она пошла в гостиницу, он принял ее в халате и дал интервью прямо в номере. На прощанье угостил кофе. Ее хвалили за инициативу и приводили в пример. Кто-то завидовал, ведь в командировку в те времена посылали чаще в село, чем в столицу.
Через некоторое время заведующий отделом сельского хозяйства Алексей Михайлович Чертков, которому я понравился августовскими репортажами, попросил редактора перевести меня в сельхозотдел. Чертков был удивительно работоспособным человеком, ручкой и бумагой пользовался редко, все материалы диктовал непосредственно машинистке. В те годы газета выходила шесть раз в неделю, и в каждом номере были материалы по сельскому хозяйству, иногда целые полосы. Выезжая в командировки в районы, я диктовал по телефону в редакцию стенографистке готовые корреспонденции – тем и понравился Черткову.
Между «Бугской зарей» и «Південной правдой» было соперничество. Опередить соседнюю газету, опубликовать лучший материал, перехватить новость – значило на журналистском жаргоне «вставить фитиль» или «фитильнуть». Даже я, неоперившийся птенец, был очень доволен, когда поставил «фитиль» опытнейшему журналисту из «Південної правди» Савве Алексеевичу Половенко. Это стало, когда председатель колхоза имени Ленина С.Д.Танченко на митинге в Николаеве, в саду имени Петровского, заявил, что пятилетку колхоз выполнит за четыре года. Слова эти были сказаны, скорее, в порыве бахвальства, но я тут же выехал в Калиновку. Когда уже с готовым материалом я выходил из конторы, на ее пороге появился С.А.Половенко. А когда он вернулся в Николаев, то увидел уже нашу готовую к печати страницу у цензора. Редакция «Бугской зари» ликовала!
Главный редактор «Бугской зари» Яков Васильевич Подустов был прекрасным журналистом. Он хорошо относился к сотрудникам редакции и был доверчивым человеком. И вдруг его неожиданно снимают с должности. Поговаривали, что он сказал что-то нелестное в адрес труда И.В.Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», и нашлись те, кто написал донос на него в Обком партии. Называли и имена авторов доноса на имя первого секретаря Николаевского обкома партии. Последний номер газеты, подписанный им, – 7 августа 1953 года. Он сдал квартиру и уехал в родной Ворошиловград, где стал редактировать многотиражку крупнейшего в этом городе – тепловозостроительного завода.
Когда встал вопрос о назначении нового редактора «Бугской зари» вместо Якова Васильевича Подустова, дважды вызывали в Киев моего заведующего отделом социалистического строительства Сергея Мартыновича Гриняева, фронтовика, в прошлом –редактора дивизионной газеты, потерявшего ногу на минном поле, настоящего публициста. Но кандидатура не прошла из-за его вольнолюбства.
У Сергея Мартыновича я научился многому, может быть, главному – не склонять головы перед преуспевающими карьеристами и чинодралами, подхалимами, которые прикрываются высокой фразой ради собственного благополучия и власти над людьми. Если кто-то тебя и «костылял» за непокорность, собственное мнение, за неумение поддакивать, терпением можно было все преодолеть, даже в самые мрачные времена.
В 1954 году меня избрали секретарем Николаевского обкома комсомола, через четыре года я вернулся в газету, а после слияния русской и украинской газет ушел на телевидение. Там был десять лет главным редактором. Вместе с Владимиром Архиповичем Чунихиным мы стояли у истоков Николаевского телевидения. Немного позже пришел очень инициативный Олег Митрофанович Корнеев, который стал главным звукорежиссером телевидения и создал прекрасную фонотеку. Когда в 1968 году в Николаеве заработало Центральное телевидение и часы наших передач резко сократились, я вернулся в «Южную правду».
Суть журналиста, как и писателя, выражается в его деле. Добрый он или злой, конъюнктурщик или принципиальный, себялюбец или альтруист – все как на ладони. В течение жизни мне приходилось сотрудничать со многими журналистами и, к сожалению, многих обстоятельства заставляли молчать, лукавить, скрывать истинную правду. Многие годы нас наставляли: «Пишите о хорошем, обобщайте опыт. Зажигайте людей добрым примером». Даже в хаосе недостатков мы искали что-то примерное, показательное. И оно всегда находилось, и за это хвалили, поощряли. Со мной рядом работали журналисты, которые всю жизнь писали только о положительном, примерном. Их не волновали беды, провалы, показуха, обман. Лукавили сознательно. За это их награждали, присваивали звания.
Те же, кто старался бороться словом с недостатками, были явно не в чести. Таких журналистов преследовали, устраивали разносы. Обычно «разбирали» не проходимца, о котором писалось, а газетчика, который писал о нем. Приходилось испытывать тяжелые дни и мне. Целый год склоняли мое имя за то, что написал фельетон «Вселение со взломом». Если бы не оставил в запасе неоспоримые факты, если бы заранее не подготовил самооборону, то неизвестно, чем бы все кончилось. Но были среди нас журналисты смелые, бескомпромиссные, они ставили и ставят во все времена правду превыше всего.
Жизнь прожить с достоинством, в ладу с собственной совестью сложно, но возможно. Потерять можно многое, но в конце концов добиваешься самого важного – самоуважения. Главное – приносить пользу людям и хоть чем-то помогать избавляться от порочных явлений нашей повседневной жизни.
Прошло пятьдесят лет с тех пор, как юношей я пришел в газету. Когда-то старшие товарищи вкладывали в меня свои знания и опыт, многих из них уже нет, почти всех их я проводил в последний путь. Все, что они дали мне в жизни, я, в свою очередь, старался передать молодежи».
* * *
Я успел взять это интервью до того, как тяжелая болезнь сковала Александра Никитовича Умеренкова. 5 мая 2009 года его не стало.
Книга «Журналисты города святого Николая. Истории и судьбы» писалась много лет, и конечно, я не мог предположить, что когда она выйдет, Александра Никитовича Умеренкова уже не будет с нами. Сейчас книга бережно хранится у его дочери Елены Александровны. У Александра Никитовича осталась большая семья: дочь Елена, трое внуков – Алена, Юля, Даша и двое уже больших правнуков – Надежда - учится в институте и первоклассник Тимофей.
Произведения А.Н. Умеренкова
Документальный фильм "Николаев город корабелов". 1967 г.
* * *
А. Умеренков "Страницы истории Николаева"
Николаев – город молодой, ему всего 210 лет. (публикация 1999 г., прим. ред.) Он основан как форпост на юге России, база строительства и ремонта кораблей Черноморского флота, надежный тыл, где накапливали и сохраняли материальные ценности, обучали кадры моряков, изготавливали снасти, амуницию, лечили раненых.
Интересные и полезные сведения о нем хранятся в архивах и музеях Петербурга, Москвы, Николаева, Херсона. Сотни тысяч единиц хранения : указы, ордера, письма, отчеты, чертежи, планы, проекты, кино- и фото документы – огромный кладезь для любознательных умов! Страницы нашей истории, они еще не все изучены и ждут того времени, корда их востребует новое поколение историков и краеведов.
Как на один из не использованных пока исторических источников следует указать на ценные кинокадры о прошлом Николаева и области, которые хранятся в Красногорском государственном архиве кинофотофоно документов. Только незначительная часть их была использована в фильме «Моя революция» (автор сценария А. Умеренков, режиссер В. Завизион ), выпущенном Николаевской студией телевидения. Другие уникальные кинокадры жду теще очереди для показа зрителям.
Далеко не все географические карты прошлых столетий нашли научное прочтение и толкование. Обозначенные на них селения, зимовники, рыбные заводы, переправы, косы на лимане, пути сообщения наглядно показывают, что наш край до основания Николаева вовсе не был таким пустынным местом, как описывают его некоторые историки.
Верно, Дикое поле образовалось в результате татаро-монгольского нашествия. Но после разгрома пришельцев на Куликовом поле началось постепенное возвращение славян на свои исконные земли. На одной из карт я обнаружил, что на территории Турции, у стен Очакова и на Кинбурнской косе, обозначены два селения под. одинаковым названым – Батраки. Явно в них жили славяне. Это были пленники и беглые крепостные, труд которых турки использовали на строительстве крепости Очаков и укреплений на Кинбурне, на выращивании хлеба и разведении скота.
В книге «Живописная Россия», в которой значительная часть отведена историческому прошлому нашего края, запечатана карта, изданная в Берлине еще в дониколаевский период. В том месте, где был основан наш город, обозначена крепость Новогригорьевская. Любопытен еще такой факт. За пять лет до основания Николаева, 10 февраля 1784 года, Екатерина ІІ издала Указ, в котором предписывала Екатеринославскому и Таврическому генерал-губернатору князю Потемкину устроить:
«…3). Укрепление небольшое на устье реки Ингул в стороне Очаковского округа как для обеспечения жителей, так ради прикрытия магазинов, которые во время войны с турками тут быть долженствуют».
Магазинами в то время называли склады имущества и продовольствия.
Следует отметить, что крепость Новогригорьевская уже существовала до Указа императрицы. Этот факт дает основание предположить, что князь Г.А. Потемкин, обладая большой властью в крае, не спешил сообщать царедворцам о своих намерениях и самостоятельных действиях. Сначала сделать, а потом узаконить де-факто – стало его правилом. Так было с основанием крепости, так осталось и с началом строительства Николаева.
О крепости нам почти ничего не известно. Да это и понятно: ее строили в обстановке военной секретности. Печать закрытости легла почти на всю историю Николаева, а также Севастополя как важнейших баз Черноморского флота. Это обстоятельство в значительной степени сдерживало гражданское строительство и торговлю в двух городах.
С первых лет существования Николаева здесь было положено начало торговле в бассейнах Черного и Средиземного морей, но перевозки товаров осуществлялись только на отечественных судах. Заход иностранных судов в Николаев был открыт только в 1862 году.
Александр Никитович Умеренков, Борис Николаевич Громов и Николай Павлович Яркин.
г. Николаев, площадь Ленина, 1976 год.
Об этих документах я опубликовал статью «Николаевская загадка» в «Южной правде». Доказывал, что на совершенно пустом полуострове нельзя было построить в исключительно короткие сроки эллинги, мастерские, казармы, казенные и жилые дома, собор, церковь, приступить к ремонту кораблей, расчистке песчаной банки и строительству первенца фрегата «Святой Николай». Для осуществления этой программы нужны были большие деньги, людские ресурсы, тягловая сила, огромные запасы строительных материалов, металла, древесины, угля, инструментов, наконец, провианта.
Обычно ссылаются на один документ - “Сведения о Николаеве”, в котором говорится, что в 1791 году в Николаеве было всего 26 дворов, 147 жителей и земли под усадьбами 1200 десятин. Эти сведения заводят в заблуждение. Надо полагать, что этот документ свидетельствует о регистрации частных владений и вовсе не представляет истинную картину. Этому рассуждению противоречат многие факты предниколаевского периода и первых лет жизни города. Если только согласиться с ним, то встанет вопрос, как могли 147 жителей что-либо построить, если только на постройку первого корабля было выделено 600 казенных и вольнонаемных плотников.
Со всей страны на строительство верфи свозили опытных мастеров, рекрутов, пленных шведов и турок. Несмотря на то, что 1788 год был очень трудным (шел второй год войны с Турцией), в устье Ингула развернулись большие работы. По Днепру сюда доставляли лес, металл. Из Смелянского графства на Черкасщине на 755 подводах завезли более 58 тысяч пудов отборного вызревшего дуба.
К концу лета того же года для кузнечных работ доставлено 6 тысяч четвертей древесного угля. Из Крыма завезли почти тысячу ведер нефти. Позже стали завозить и каменный уголь. В Кривом Роге разведали залежи минеральных красок и аспида (черного сланца), который использовали для настилки полов и кровли. Осенью мастеровых и часть материалов перебрасывают в устье Днепра, где началось строительство плавучих батарей для штурма Очакова.
После взятия Очакова весной 1789 года работы на верфи возобновились. Вместо дорогостоящих доков построили киленбанки для ремонта подводной части кораблей, забивали сваи для стапелей и причалов, соорудили деревянный причал, установили стационарный кран, произвели дноуглубительные работы. Приступили к сооружению пяти эллингов со стапелями, мастерских для столярных, такелажных, парусных, чертежных работ, кузниц. На верфи открыли лазарет, устроили паромную переправу. В декабре было все готово к закладке первого корабля. Ведомости по оплате труда вольнонаемных, пошиву одежды для рекрутов и пленных и другие документы говорят о привлечении многих сотен людей. С верфи начинался город.
Не романтические мечтания видеть в устье Ингула “второй Марсель”, а военно-политические и экономические достижения, уверенность в грядущих победах дали основание князю Г.А.Потемкину издать 27 августа 1789 года ордер №1065, в котором приказывалось “Именовать нововозводимую верфь на Ингуле - город Николаев”.
По всей западной границе с Турцией были сосредоточены большие группы войск, Лиманская флотилия, на море - Черноморский флот. Южную часть границы защищали войска под командованием А.В.Суворова. Под его руководством была создана мощная крепость в Херсоне, укреплен форт на Кинбурне.
М.И.Кутузов возглавил Бугский егерский корпус, который охранял побережье от низовья Днепра до Ольвиополя. В Глубокой пристани он взял под защиту достройку кораблей “Слава Екатерины”, “Александр Невский”, “Святой Павел”, “Херсон”, “Быстрый” и других. На Станиславском мысе установил мощную батарею, обследовал переправу на Русской косе на случай осады Очакова. Его ставка находилась в Пересадовке. Здесь составлялись карты, разрабатывалась система укреплений, конных разъездов и засад, решались вопросы снабжения полков провиантом, амуницией, оружием. Михаил Илларионович был суворовской выучки: заботлив и близок к солдатам и требователен к командирам, храбр в бою. Среди воинов царило самое преданное отношение к полководцу. Все знали, почему у него не было правого глаза. В 1784 году он со знаменем в руках повел свой батальон гренадеров на ш турм турецких укреплений под Алуштой. Пуля пробила висок. Рана была смертельной, но он чудом выжил, лишился только глаза. Его слава бежала впереди него.
Во время поездок в полки М.И. Кутузов встречался с запорожскими казаками, беженцами из Валахии, Польши, Литвы, России, с гайдамаками, слушал лирников, разговаривал со всеми доверительно, мудро, провидчески. Он умел слушать. Простые люди рассказывали о своей подневольной жизни. Перед ним раскрывалась вся мужественная и кровопролитная история южного края.
...Издревле по нашей земле вдоль Буга пролегал торговый путь из Полыни и Подолии на юг, в Крым и Очаков. Он назывался Великим королевским шляхом. По пути, примерно через 45-60 верст, устраивались места отдыха для обозов с товарами. В ритме дневных переездов возникали селения: Орлик (Екатериншанц, Ольвиополь, ныне Первомайск) - Бугогардовская паланка (Константиновка) - Соколы (Вознесенск) - Федоровка (Новая Одесса) - устье Ингула - Витовка (Богоявлепск) - Русская коса (переправа на Очаков) - Станислав (переправа на Крым),
Но торговые пути по Днепру и Бугу были прерваны Крымским ханством, таможни и переправы разрушены. Хан Мегли-Гирей захватил Дашев (Очаков), Хаджибей, Витовку, замки литовских князей. Но татары недолго господствовали в Северном Причерноморье, они уступили свои завоевания Турции, которая захватила все побережье Черного и Азовского морей. Натиск на Украину и Россию усилился. Крымское ханство, попав в вассальскую зависимость от Турции, только укрепило свои позиции. Набеги на русские, украинские, польские, молдавские земли стали регулярными.
В ответ на эти набеги Россия укрепляет свои южные границы. Запорожские казаки храбро штурмовали турецкую цитадель Очаков в 1523, 1669, 1688, 1692, 1699 годах. В июне 1669 года казаки Запорожской Сечи под водительством кошевого атамана Ивана Сирко совершили поход в Северное Причерноморье, разрушили крепость Очаков и освободили до семи тысяч пленных, захваченных во время татаро-турецких набегов.
В начале XVIII века крымский хан направил на Польшу многотысячный отряд конников. К нему присоединилась и тысяча чеченских сабель. Во время похода головорезы жгли села, грабили, убивали, не щадя женщин и детей. Каждому из них разрешалось брать любое количество пленников, скота, одежды, утвари. Дойдя до Подолии, войско так отяжелело от награбленного, что стало неуправляемым. И оно повернуло назад. Украина подплывала в крови.
Царское правительство и украинское казачество были заинтересованы в общей борьбе с Турцией и Крымским ханством. Так была объявлена русско-турецкая война, которая продолжалась с 1735 по 1739 год. Регулярным войском командовал фельдмаршал Б.Х.Миних. В его составе находились и запорожские казаки. В совместных сражениях они одерживали одну победу за другой, овладели крепостью Очаков и разрушили ее. Однако закрепить победу не удалось: по Белгородскому мирному договору Очаков и Кинбурнский форт были возвращены Турции.
По этой причине возникла новая русско-турецкая война. Плечом к плечу с русскими воинами сражались казаки Бугогардовской и Ингульской паланок, а также арнауты (волонтеры-добровольцы) -болгары, молдаване, сербы и хорваты. По Кючук-Кайнарджийскому договору (июль 1775г.) России отошли земли между Днепром и Бугом, крепость Азов и Кинбурнский форт. Она также получила право свободного плавания по Черному морю, прохода через проливы торговым судам.
В 1783 году началась кампания по освобождению Крыма. Благодаря талантливым военным операциям А.В.Суворова и дипломатии князя Г.А.Потемкина Крым был присоединен к России. Видя надежную защиту, на вольные земли между Бугом и Днепром потянулись безземельные крестьяне из северных губерний Украины, Польши, Литвы, гайдамаки, беглые крепостные из Центральной России, южные славяне, молдаване. Со второй половины 70-х и в 80-е годы на обширной территории появляются десятки сел. Часть из них возникала на базе хуторов-зимовников, но большинство – на совершенно пустых местах.
Александр Умеренков возле советского посольства в Болгарии во время съемок серии фильмов «Руки друзей», о дружбе между болгарским и советским народами, и, в частности, связям между болгарским городом Тырново и нашей Терновкой. 1975 год.
К началу 80-х годов относятся даты рождения сел Матвеевка, Баловное, Турьевка, Новопетровка, Себино, Троицкое, Михайловка. Заселяли их люди разных национальностей, но между ними не было вражды. Их объединяли и общая вера, и общие трудности. Имя местечку “Братское” дано в 1788 году потому, что в нем объединились села и хутора, в которых проживали люди разных национальностей. На месте нынешней Арбузинки в конце 80-х годов образовалось три села с характерными названиями Гайдамацкое, Молдавское, Литовское.
М.И.Кутузов, бывая в войсках, интересовался бытом и настроением крестьян, соблюдался ли закон о льготах беженцам. Им назначались лучшие земли и выпасы, они освобождались на 10 лет от налогов.
В Гурьевке стоял полк, созданный, в основном, из болгар и молдаван. Он прошел закалку в русско-турецкой войне 1768-1774г.г. Солдаты жили в землянках, работали в “экономии”, занимались хлеборобством и, разумеется, охраняли границу.
В Федоровке обосновался Херсонский пикинерский полк, сформированный из запорожских казаков. Крупное военное формирование располагалось в Соколах (Вознесенске). В Александровке находился с 1775 года полк бугских казаков. Он состоял из молдаван, которые во время русско-турецкой войны перешли на сторону России. Перешел на сторону русских и храбрый отряд из молдаван, болгар и сербов во главе с атаманом П.Скаржинским. Ему наделили плодородные земли в Трикратах. Отряд будет доблестно сражаться у стен Очакова, а в 1812 году добровольно отправится на войну против нашествия Наполеона.
В ряде сел размещались казаки Бугогардовской паланки, поселенческие роты.
Вокруг Николаева создавались адмиралтейские поселения, крестьяне которых несли гужевую, рекрутскую повинность, участвовали в разных работах на верфи. На казенных землях в Полтавке, Привольном, Богдановке, Березнеговатом, Висуньске и других крестьяне также отбывали повинность. В Терновке на казенных землях строили дома для мастеровых. Их потом бесплатно передадут болгарам-беженцам. Им отведут свыше 9000 десятин земли (по 12,5 десятин на едока), освободят на десять лет от налогов. В те годы среди южных славян родилась пословица: “Есть Бог на небе, а на земле - Россия”. О на жива и ныне в Югославии. Из центральных регионов России на казенные земли переселяли тысячи государственных крестьян.
Князь Г.А.Потемкин свозил на строительство Николаева из своих имений сотни крестьян. Он же оплачивал их труд. В Богоявленске на строительстве подземного водовода, холодной купальни, фонтана, госпиталя, аптекарского сада, дворца Потёмкина работали крепостные князя под началом каменных дел мастера Аладова. Из прежних сооружений сохранился только подземный водовод. В присутствии краеведа В.Р. Лифанова я спускался в подземелье. Моему взору представилась сводчатая галерея двухметровой высоты. Кладка “чистой работы” простояла два века и нигде не нарушилась. Галерея уходила на сотни метров на восток. По дну ее бежал стремительный поток чистейшей воды. Чтобы не замутить ее, сделаны выступы из стен, по которглм я свободно продвигался с факелом. Так строили наши предки - на века! Только мы, потомки, бездумно относимся к наследию. Вход в галерею вскоре засыпали строительным мусором.
На верфь свозили лучших мастеров со всех концов России. Так, из Ярославской и других губерний прибыло 500 плотников. Они располагали только 17 видами ручных инструментов, основными были топор, пила, долото, буравчик, молоток, стругальная железка. Какими же талантливыми мастеровыми были русские мужички, не ведая прежде, что такое корабль, строили его надежно, прочно, красиво. Флотоводец Ф.Ф. Ушаков, наблюдавший их усердие, отмечал, что работы на Николаевской верфи ведутся в наилучшем виде. Огромными усилиями тысяч людей создавалась продуманная система защиты края, надежная база ремонта и строительства кораблей, обеспечения армии и первостроителей провиантом, одеждой, материалами, оружием. Это явилось первым и важнейшим условием основания Николаева.
Турция не могла смириться с большими территориальными потерями, особенно после триумфальной поездки Екатерины II в Крым. В 1787 году она объявила войну России. Для обороны Днепро-Бугского лимана А.В.Суворов привел 20 батальонов и 38 эскадронов. В состав его войска входили и отряды запорожцев, которых называли верными казаками в отличие от задунайских, воевавших на стороне турок при обороне Очакова и Измаила. В отряд Антона Андреевича Головатого входило 9680 верных запорожцев. Захарий Алексеевич Чепега командовал конными казаками (2820 сабель). Сидор Игнатьевич Белый, кошевой атаман, командовал гребной флотилией казаков.
1 октября развернулась битва на Кинбурнской косе. Суворовские войска наголову разбили турецкий десант. В этом бою был ранен и сам полководец.
Весной 1788 года военные действия возобновились. К стенам Очакова подступили полки А.В.Суворова, Бугский егерский корпус М.И.Кутузова, плавучие батареи, парусная и гребная флотилии. Началась осада. В июне парусная и гребная флотилии разгромили в лимане турецкую эскадру и овладели островом Березань. У острова Фидониси Черноморский флот одержал победу над мощной турецкой эскадрой.
16 июня в бою погиб С.И.Белый. Кошевым атаманом стал Захарий Чепега.
У стен Очакова во время боя 27 июля вторично был ранен А.В.Суворов. При штурме крепости тяжело был ранен и М.И.Кутузов. Все считали, что он не проживет до следующего дня, но полководец выжил. Врач, который делал операцию, пророчески писал: “Надобно думать, что Провидение сохранило этого человека для чего- нибудь необыкновенного, потому что он исцелился от двух ран, из них каждая смертельная”.
Штурм крепости был отчаянным. Он начался в семь часов утра 6 декабря 1788 года при 23-градусном морозе. Воины получили приказ брать неприятеля в штыки, щадить сдающихся, а также женщин и детей. Сражение было скоротечным - один час 15 минут. По напору, отваге и потерям оно не имело равных в истории войн. Российские воины шли в атаку без шинелей, пренебрегая лютым морозом. За считанные минуты, по донесению Г.А.Потемкина, было уничтожено 8000 турок. Среди сдавшихся в плен был и сераскир Гусейн- паша.
В Очакове в военно-историческом музее представлена диорама “Штурм крепости Очаков”, там же хранятся две мемориальные доски, на которых увековечены имена убитых и раненых при защите Кинбурна и штурме Очакова. Рядом с ним установлен памятник А.В.Суворову, на пьедестале которого высечены слова великого полководца: “Доброе имя должно быть у каждого человека. Лично я видел это доброе имя в славе отечества: мои успехи имели исключительной целью его благоденствие”.
Вторым важным условием для основания города было удобное географическое расположение полуострова в устье Ингула, а именно - отдаленность от турецкой крепости Очаков. Окруженный с трех сторон водной преградой, он был застрахован от неожиданного нападения значительных сил противника. Документально засвидетельствовано только два мелких нападения. Первое: в 1787 году турки разрушили хутор Фабра. Второе: 2 января 1788 года М.И.Кутузов доносил князю Г.А.Потемкину, что десять турок перешли Ингул и сожгли рыбный завод.
В отличии от Херсона, где проходу новых кораблей препятствовали песчаные отмели и их приходилось переправлять на так называемых камелях, в устье Ингула была всего только одна песчаная банка, которую расчистили потом с помощью изобретённой дноуглубительной машины. . Проход для новых кораблей был обеспечен. В Херсоне свирепствовала болотная лихорадка. Там прокатилась волна чумной заразы. Устье Ингула отличалось здоровыми условиями для жизни, располагало достаточным количеством питьевой воды. Об этих и других благоприятных обстоятельствах князю Г.А. Потёмкину докладывали специалисты, его первый доверенный в строительных делах и преданный наместнику края купец М.Л. Фалеев. Вот что он писал в одном из писем: “Сей край подлинно, который в забвении и незнании по сию пору был, наилучшим из всех мест здешней губернии, в рассуждении здоровых вод, обилия лесов, доброты земли и многоразличных минералов, находящихся в недрах оной земли, теперь воскреснет и лестным учинится для всякого”.
Князь одобрил выбор места и 21 июля 1788 года издал ордер о сооружении верфи, а через год, 27 августа 1789-го, еще один: “Фаберову дачу именовать Спасское, а Витовку Богоявленское. Новозаводимую верфь на Ингупе - город Николаев. Как скоро будет из чего, то строить казармы, не разбиваясь, а к месту!"
В XIV томе книги “Россия” под редакцией Семепова-Тянь-Шанского о первых годах Николаева говорится: “К исходу названного года (1790 - авт.) пришла к концу постройка всех зданий адмиралтейства, а также соединяющих их стен. В следующем году были сооружены многие казенные и частные дома, а также гостиный двор. В 1794 году был уже освящен нынешний соборный храм св. Григория Великомученика Великия Армении. Почти в то же время в Николаев было переведено из Херсона главное управление Черноморского флота. Соответственно успешности застройки города росла и численность его населения: так, уже в 1792 г. в нем насчитывалось до 3300 жителей”. Надо полагать, что в это число не входили вольнонаемные, временные рабочие из адмиралтейских поселений, а также пленные.
Журналисты николаевской областной газеты «Южная правда» в день Советской Армии,
23 февраля 1978 года. Во втором ряду второй слева А.Н. Умеренков.
У колыбели Николаева стояли выдающиеся личности, которые, отдавая ему свои силы и талант, содействовали его быстрому становлению. Это был третий фактор успешного становления молодого города.
Первым в славном ряду имен по праву следует поставить Г.А.Потёмкина, выдающегося государственного и военного деятеля, талантливого дипломата, много сделавшего для укрепления престижа России. Будучи губернатором Новороссийской, Азовской и Екатеринославской губерний, он приступает к освоению и быстрому заселению Северного Причерноморья. Он основал города: Елисаветград (1775), Херсон (1778), Екатеринослав (1783), Севастополь (1783), Николаев (1789).
В 1776 году Г.А. Потёмкин получил княжеское звание, а за присоединение Крыма к России – титул Таврического. С его именем связаны блистательные победы у стен Очакова, Хаджибея, Измаила. Обладая большим умом, колоссальной памятью, он решал коренные проблемы военного строительства, развития флота и городов, в том числе и нашего. Николаев он любил, хотел сделать его одним из самых красивых городов России, романтически мечтая о втором Марселе. Предполагая расположить здесь свою резиденцию, приказал построить три дворца, фонтаны, купальни, магистрат, заложить фруктовый сад, разбить цветники с розанами, засадить округу лесами. С этой целью приглашал выдающихся ученых, инженеров, архитекторов, медиков, корабельщиков, строителей.
Несмотря на бесспорные и очевидные заслуги князя перед отечеством, у него было много завистников и недругов среди царедворцев. Его смелые и решительные действия вызывали тревогу и в европейских странах и Турции. Особенно недружелюбие проявилось во время и после триумфальной поездки Екатерины II в Крым в 1787 году.
Эта поездка была явной политической акцией: показать миру, что Россия прочно обосновалась на южных пределах, что установились мирные отношения с Крымским ханством, продемонстрировать мощь армии и морского флота - оплота грядущих побед. В то время Россия была самой мощной строительной державой. 500 мастеров возглавляли артели, в каждой из которых насчитывалось от одной до пяти тысяч работников различных специальностей. Причем они были подвижны, их можно было быстро передислоцировать в любое другое место: на строительство городов, заводов, портов, дворцов, мостов, каналов, дорог и других сооружений.
В царской свите находились не только высокопоставленные царедворцы, фрейлины, обслуга, но и послы, и престолонаследники многих европейских государств.
По пути следования свита осматривала дворцы и храмы, учебные заведения, заводы. В Екатеринославе известный архитектор Джакомо Кваренги представил план трехлучевой застройки города, фундамент грандиозного дворца в честь императрицы. По замыслу зодчего, дворец должен превзойти по масштабу и убранству знаменитый храм святого Петра в Риме. Екатерина II благоразумно “урезала” проект, сославшись на ограниченность казны.
После этого среди иностранных гостей начались закулисные разговоры о том, что все виденное ими: и мосты, и удобные дороги, и временные строения, в которых устраивались роскошные балы, обеды, спальни и бани, - не более как декорации. В России удивиться, мол, нечему - сплошь “потемкинские деревни”. Эту тему охотно поддерживали и многие царедворцы, которые боялись и завидовали Потёмкину.
Прослышав об этом, Екатерина II решила “удивить” недругов князя. Она повелела продолжить путешествие по Днепру. Но впереди были смертельно опасные пороги! Только названия порогов - Дидо, Сивый, Ревучий, Ненасытецкий и еще пяти - вселял животный страх. Г. А. Потёмкин дал согласие, потому что был опыт провода барок через пороги, который наладил купец М.Л. Фалеев. Он доверял своему другу и украинским проводникам.
Еще в 1783 году князь дал задание покорить пороги. Оно было явно неисполнимым. Но М.Л.Фалеев принялся за него, истратил много денег, но желаемого не достиг. Однако его усилия не пропали даром: он привлек мастеров к постройке удобных барок, обучил лоцманов из местных крестьян. В том же году через пороги удачно провели две барки - одну с провиантом, вторую с железом из Брянска. С тех пор рейды через пороги стали регулярными. Князь представил М.Л.Фалеева к награде и поощрению.
Переход через пороги был завершен благополучно, а царица вызвала всеобщее восхищение своим мужественным поступком, еще раз утвердила свое имя Великой. Она щедро одарила украинских проводников золотом, приняла их на государственную службу, дала прибрежному селу имя Лоцманово, а молодых людей повелела не брать в рекруты, дабы они усердно учились у своих дедов и отцов лоцманскому делу.
-Что вы еще желаете? - обратилась она к крестьянам.
-Освободи нас, матушка, от крепостной зависимости, - попросили они.
-Нет! Этого не будет! И никому не позволю! – сурово заявила Великая крепостница и самодержавная хранительница рабской зависимости.
Неустанные заботы и огромный труд М.Л. Фалеева были по достоинству оценены. 15 июня 1787 года Потемкин писал в одном письме: “Кинбурнского полку подполковник Михайла Фалеев сего июня 10 дня высочайшим именным указом пожалован в полковники и повелено определить его к наблюдению за пропуском судов через Днепровские пороги”.
В 1790 году М.Л.Фалеев получил адмиралтейский чин оберштеркригс-комиссара для заведования всеми денежными расходами по строительству Черноморского флота. Не счесть благородных дел Михаила Леонтьевича во имя отчизны. Он бесперебойно снабжал армию и флот, доставлял из своих имений лес, за свой счет покупал такелаж, боеприпасы, построил торговое судно “Борисфен”. Но главным делом его жизни стало строительство верфи, кораблей и нашего города. Благодаря его усилиям Николаев развивался быстрыми темпами.
Судьбы Г.А. Потёмкина и МЛ. Фалеева переплелись, ибо они жили общими интересами и отдали служению отечеству все силы. В центре Николаева две улицы названы их именами - основателя и первостроителя города.
24 июля 1794 года Адмиралтейств-Коллегия утвердила новые штаты Черноморского Адмиралтейского правления и назначила место его пребывания в Николаеве. В том же году переехал сюда председатель Адмиралтейского правления Н.С. Мордвинов и поселился в построенном для него доме (ныне Адмиральская, 4), где ныне находится Музей судостроения и флота. В 1796 году вице-адмирал Н.С.Мордвинов был утвержден в должности Главного командира Черноморского флота и портов, губернатором Николаева, в следующем году ему присвоено
звание адмирала. Он полюбил Николаев, много сил отдавал его строительству, развитию культурных начал. В нем
он видел Новые Афины, а Очаков называл вторым Пиреем. В 1792 году он докладывал Екатерине И: “Город Николаев, хотя еще при начале своем, но, занимая нарочитое пространство, является ныне селением уже знаменитым. Главнейшие публичные строения уже сделаны, а другие заканчиваются. Многие партикулярные дома своими размерами и архитектурой украшают оный”.
В апреле 1789 года по приглашению Г.А. Потёмкина в Николаев приехал выдающийся русский архитектор И.Е.Старов. К тому времени он был известен планами перестройки Петербурга, Москвы и Астрахани, проектами Таврического дворца, другими сооружениями вокруг столицы.
В Николаеве Иван Егорович составил генеральный план застройки города по регулярному принципу (с прямыми и широкими улицами), проекты собора, магистрата, а в Богоявленске - дворцов Потёмкина, Браницкой, церкви, фонтана, купальни о восьми дорических колоннах. Он начертал также план застройки Богоявленска.
Принципы И.Е.Старова весьма прогрессивны. Их строго соблюдали с первых лет и до наших дней.
В первые годы в Николаеве работала целая плеяда талантливых архитекторов и инженеров - И.И. Князев, П.В. Неёлов, Ф.П. Деволан, В.А. Ванзеран, М. Портарий, И.В. Соколов. Канцелярия строений Николаева стала центром профессиональной застройки.
Замечательные традиции корабельного мастерства заложил оберлейтенант Семен Иванович Афанасьев. В Херсоне и Николаеве он построил более 30 кораблей. Уйдя в отставку в чине бригадира, он оставил на верфях сотни мастеровых, которые из поколения в поколение передавали свой опыт.
Заметный след оставил в истории Николаева Михаил Григорьевич Ливанов. Окончив Московский университет, он продолжил образование в Оксфорде, изучая сельское хозяйство. По инициативе Г.А.Потемкина в Екатеринославе был основан университет, куда и был назначен профессором М.Г.Ливанов. Он участвовал в осаде Очакова, а в 1790 году открыл в Богоявленске школу практического земледелия и животноводства. Человек деятельный, он не ограничивается только обучением, а выезжает в села, имения и там наставляет, как следует выращивать обильные урожаи.
Переселенцы из северных губерний знали только лошадь да соху. Но такой тягловой силой и орудием невозможно было поднять целинные земли. Жалобы на то, что земля, мол, плохая и потому слабо родит, первый агроном России решительно отвергал. Он заявлял, что плохой земли не бывает. Есть только нерадивые хозяева. Свои теоретические разработки и практические советы по развитию земледелия и животноводства он изложил в книге, которая была издана в Николаеве.
Книги А.Н. Умеренкова
Для успешного освоения целинных земель он внедряет плуг. Г.А.Потемкин, понимая важность этого орудия земледелия, приказывает изготовить 1000 плугов и бесплатно раздать их в села. Результаты были отрадными, урожаи возросли. Край полностью обеспечивал себя хлебом и овощами. Излишки зерна стали вывозить на продажу, в том числе и за границу. Только в 1810 году из Николаева вывезли на продажу зерна на 24 тысячи рублей.
В военном госпитале ежедневно больным подавали белый хлеб, цыплят, яйца, сливочное масло. Пока не вмешался Светлейший князь: он распорядился “нежные продукты” подавать только тяжелым больным, всем же остальным - блюда из говядины отменного качества, щи и кашу на крепком бульоне, сбитень и вино по морской норме.
М.Г.Ливанов разведал залежи каменного угля, аспида, серебряных руд, минеральных красок, строительных материалов. Заслуги первого агронома, основателя первого в России сельскохозяйственного учебного заведения, огромны. Но свой жизненный путь он окончил в бедности и лишениях.
История нашего края связана с именем первого эпидемиолога, ученого и врача с мировым именем Д.С.Самойловича (Сущинского). В 1788 году он предложил организовать прифронтовой госпиталь в Витовке. Там были сооружены каменные и деревянные палаты, пекарня, аптека, баня, жилые дома для медицинского персонала, заложен аптекарский сад. Это было первое медицинское учреждение в Николаеве.
Получив солидное образование в России, Д.С.Самойлович продолжил его в Париже, Лейдене, Страсбурге, других городах Европы. В Витовку он приехал именитым врачом. Во время эпидемии бубонной чумы в Москве в 1771 году он развернул госпиталь в Симоновом монастыре. Там он совершил научный и человеческий подвиг: привил себе чуму, благополучно перенес заболевание. Это позволило ему смело общаться с больными, не боясь уязвления. Подобные прививки он сделал и санитарам.
Д.С.Самойлович первым среди ученых дал описание контактного пути заражения чумой и особенностей течения заболевания, обосновал необходимость противочумных прививок.
Ему принадлежит стройная система противоэпидемических мероприятий. Их он выработал во время борьбы с чумой в Херсоне, которую осуществлял вместе с Ф.Ф.Ушаковым. В Николаеве была напечатана его книга о профилактике заболеваний чумой на кораблях. По его предложению Г.А. Потёмкин приказал организовать карантинные службы в местах переправы через лиман - в Коренихе и на Русской косе. Все прибывающие из Турции и Бессарабии проходили обследование.
Следует отметить, что за всю историю Николаева наш город не подвергался чумному заражению. Даже во время русско-турецкой войны в конце 20-г годов XIX ст., когда весь юг был охвачен этим страшным заболеванием, судьба уберегла Николаев от него. В немалой степени этому способствовали стена, воздвигнутая на перешейке полуострова, и карантинные мероприятия.
В госпитале Д.С.Самойлович организовал хорошее питание, уход и гигиенические условия для больных. Он развернул изготовление собственных лекарств, которые были и дешевле, и эффективнее европейских.
В библиотеке Киево-Могилянской академии я познакомился с интересным документом “Начертание”, написанным в 1795 году в Москве Д.С. Самойловичем. На нем рукописный автограф - посвящение библиотеке Академии, которую он когда-то окончил. Автор пишет, что в Лондоне, Лейдене (там Д.Самойлович защитил докторскую диссертацию - авт.), Марселии, Париже и других европейских городах есть картины, на которых изображены последствия чумы, а в Москве, где впервые в мире был показан пример пресечения этого зла, которое “чрез толикие веки и всюду поражало смертию паче всех бедствий”, такой картины нет. И он подробно, в 18 пунктах, описывает, что должно быть изображено на картине. Свое сочинение автор озаглавил так: “Начертание для изображения в живописи пресечения в Москве 1771 года моровой язвы, которое предлагает Художникам Данило Самойлович, Коллежский Советник, Государственной Медицинской Коллегии почетный член, при учреждениях Карантинных Екатеринославской и Вознесенской губерниях и Таврической области, главный доктор, Санкт- Петербургского Вольного Экономического общества и 12 Иностранных Академий Член”.
В 1798 году в Николаеве было открыто первое учебное заведение - Черноморское штурманское училище.
Черноморское гидрографическое депо (1803г.) изготавливало морские карты и приборы, при нем работала типография, в которой печатали научные труды, лоции, художественные произведения.
О Николаеве сохранилось немало лестных отзывов, писем, дневниковых записей. Они принадлежат перу Екатеринославского губернатора В.В. Каховского, историка Павла Сумарокова, композитора М.П. Мусоргского, поэта В. А. Жуковского и многих других.
История Николаева славна и обильна, и мы не стремились охватить ее всю - от рождения и до наших дней. Но даже краткие ее страницы до 1803 года, года утверждения первого герба, убеждают, что зерна, посаженные нашими предками, дали благодатные плоды. Николаев стал столицей судостроения, городом науки и изобретательства, развитой культуры и образования.
Журналисты Николаевского телевидения Нина Землякова, Александр Умеренков
и Евгения Бондаренко на отдыхе в Марьиной роще под Николаевом.