Форма входа
Александр Витальевич Финогеев
Александр Витальевич Финогеев – кадровый военный, прослуживший врачом в рядах ВМФ более четверти века. Тем не менее, тяга к писательскому ремеслу у него была всегда, и в редкие минуты отдыха он успевал записывать свои впечатления о нелёгкой морской службе. Но делает он это в лёгкой юмористической форме, с некоторой долей гротеска и фантазии, что делает его рассказы яркими и запоминающимися...
После окончания военной службы Александр Витальевич работает врачом на Николаевщине и продолжает писать свои рассказы, очерки и воспоминания о Военно-морском флоте и морской службе.
Философ
Вячеславу Качурину
Absit invidia verbo.
Пусть сказанное не вызовет неприязни.
Латинская пословица
Жил-был на белом свете один мужик и ничего незаурядного из себя не представлял. Имел, как достоинства, так и недостатки. А чего больше, не знал даже сам. И все ж одна особенность в нем превалировала: стоило ему только выпить, как он тут же превращался в самого умного, интеллигентного, галантного и красивого, короче, имел все положительные качества самого положительного человека.
К этому в селе давно привыкли и никакого внимания не обращали, а чуть что, сразу посылая на все четыре стороны. Но он не обижался, а только упрекал их в невежестве, бескультурии и серости. Зато, когда попадал в город, а здесь выпить сам Бог велел, его талант перевоплощения усиливался в трое. Он напрочь забывал о цели своего визита и с головой уходил в народ. А где народ в городе, - в трамваях, троллейбусе и на рынке.
Но на рынке люди малоразговорчивые, а вот в общественном транспорте - другое дело! Здесь можно блеснуть и тактом, и умом, и сообразительностью.
Чтобы по-настоящему проявить свой талант, он доезжал до конечной остановки, садился к окну, ждал, когда троллейбус или трамвай наполнится пассажирами и выискивал симпатичную дамочку.
- Женщина, женщина в голубой кофточке, - кричал он, - идите, садитесь сюда, я вам свое место уступаю. Прекрасно понимаю, вы рождены восседать на троне, а не на этом жестком сидении.
Женщина, никогда до этого не слышавшая ничего подобного в свой адрес, поднимала с пола свои сумки и давя пути всех, невзирая на беременных и детей, резво занимала предложенное место. Плюхнувшись на сиденье, она доставала платочек и вытирала им пот с лица и шеи. Слова благодарности галантному мужчине королева даже не произносила, но это Михаила нисколько не смущало.
- Знаете, товарищи, - говорил он громко, растягивая слова, - когда я служил срочную службу, а служил я в столице, нас водили на экскурсию на киностудию. Так режиссер, фамилию его я запамятовал, увидев меня, а я в молодости был просто красавец и девки ходили за мной табуном… Правда, я и сейчас хорош… Так этот режиссер за рукав тащил меня в кино сниматься, всякие роли предлагал. Сами понимаете, как я пойду, если мне еще год надо было дослуживать, да и образования маловато, я только восемь классов закончил. Правда, когда демобилизовался, пришел на эту киностудию, а этот режиссер даже не узнал меня, говорит, наверное, пьяный был, потому и позвал. А так… А что так, не сказал.
Слушают его или нет, Михаила не интересовало.
Так он доезжал до конечной остановки, пересаживался в другой транспорт и все начиналось сначала.
- Кто из вас любит читать, поднимите руки.
Народ исступленно смотрел на него, но в диалог не вступал.
- Я так и думал… Век компьютеров, порошкового пива и туалетной бумаги… А я хоть и в селе живу, скотину с тещей держу, птицу всякую, нет-нет, а книгу в руки беру. Интересно люди пишут… И о путешествиях, и о любви, и о войне… Да кто толком сейчас войну-то помнит? Нет таких. Вот раньше, Шолохов, Фадеев, Пикулев…
- Пикуль, -подсказывал кто-то, но на эти реплики он не реагировал.
- … Соловьев-Седой…
- Это - композитор.
- Я разве против? Да, композитор… К нам вот мужик приехал в село жить, тоже, говорят, писатель. Так он в шортах ходит, кур держит, пиво из горла пьет, пару раз слышал, как матом ругается… Разве после такого я его читать буду? Ни-за-что! Стихи читаю редко. Но бывает. Попался мне как-то сборник Качурина, на скамейке в парке нашел, а вот как звать этого поэта, убей, не помню. Сложно как-то. Так вот - он в молодости рыбаком был, по морям-океанам ходил. У него стихотворение одно есть, как они подстрелили кита, а это самка оказалась. Вокруг нее детеныш вертелся, так за ней мертвой и плыл, пока ее тащили. И как он на людей потом посмотрел… Прямо, так и пишет: «Когда почти по-человечьи, он из воды взглянул на нас…». Погиб, должно быть, с голодухи, аль акулы сожрали. Строго у них там в океане.
Я плакал, когда прочитал, так мне его жалко было. Даже сейчас слезы наворачиваются. Вот как люди пишут! А то шорты, пиво из горла… Это так, прошел-проехал, бумагомаратели я их называю. Попался мне как-то в дороге любовный роман. Сплошной секс со всеми подробностями. Тьфу! Тут ко мне внук зимой приезжал, девять лет, захожу в комнату, а он красный весь, потный, кряхтит и по компьютеру порнуха смотрит, так в этой книги страшнее эти сцены описаны, чем на экране. Чему там умному можно научится? Я, значит, снимаю ремень и к этому сопляку, а он орет, что ему мать разрешает смотреть, мол улица дурному научит. Звоню дуре-дочери… Точно! Разрешает! Но я все равно электропровод из экрана вырвал. Внучек на следующий день и уехал.
- А еще дети у тебя есть? - послышалось из толпы.
- Дети у всех должны быть! Двое у меня, сын и дочь.
- Красивые, все в тебя?
- Что есть, то есть, но глупые, до безобразия. Что ни спросишь, - сплошной ноль! И мой сосед армию отслужил, таблицу умножения на знает!.. Зачем, говорит, ее знать, у меня в телефоне калькулятор есть. О книгах, художниках молчу. Спрашиваю, какая цель у тебя в жизни? Деньги, говорит. Будут деньги, будет всё. А какой прок от ваших книг, боль головная и не больше. Толку от этих писателей. Скоро страна дебилов и недоумков будет. Страшно!.. Идем в каменный век.
- Мужик, если ты не прекратишь мести пургу я тебя выкину.
- Я еще минутку о водке и СПИДе…
- Предупреждать больше не буду.
- Да пусть говорит, - заступился народ, - И он занят и нам не скучно. Продолжайте, мужчина. Где еще встретишь такого доморощенного Гомера?
- Спасибо, товарищи, - дрогнувшим голосом произнес Михаил, - Да, я выпил… Но сами посудите, лиши нас, всего-навсего, только спичек… И всё… Труба!.. Уже доказано, что добыть огонь трением невозможно, как ни корячься, а если и возможно, то у нас столько и сил, просто-напросто, нет. Это летом лафа, вода в речке, ягодка, грибок какой… А зимой? Вымрем все к чертовой матери!
- Мужик, про космос что-нибудь рвани.
- А что космос? Летаем, зернышки проращиваем, наружу выходим… И что? А ничего! Триллионы выплевываем, а зачем, если в больницах нет медикаментов, если дороги, как стиральная доска. Работать надо над увеличением скорости, а без этого… Бред один, да и только. Вот, скажем, НЛО. Я, честно сказать, не видел. Но они есть, в обязательном порядке должны быть. Значит мы еще цивилизация низкого уровня, а они освоили скорость света! Раз - и к Марсу подлетают, два – и уже в каком-то созвездии. Кстати, о Марсе. Набрали несколько экипажей добровольцев, построили макет космического корабля стали их готовить. Живут они там с год… Понятно, что есть и девочки, и мальчики… Разгрузочка должна быть, без этого ни-ни, ведь лететь туда без малого с год.
- Двести десять дней.
- Вот и я о том. Так пока они были в этом отсеке, все перегрызлись, психологическая несовместимость. Не могут люди длительное время существовать вне общества, с ума от этого сходят. И опять же, скорость нужна для этих полетов. Луну толком не рассмотрели, а туда же, на красную планету… На земле белых пятен полно, океан не изучен, а мы…
Сзади Михаила постучали по спине, он обернулся. Позади стоял добропорядочный дедушка с окладистой бородой.
- Сынок, ты тут такого намутил, я и половины не слышал. Но мне выходить, пропусти, пожалуйста.
- Какие разговоры, конечно, проходите.
- Сейчас все выходят, конечная…
- Ну что, философ, пошли накатим по соточке, я угощаю, - к Михаилу подошел крепкий, коренастый мужичок, что стоял недалеко от него.
- Я почти не пью, да и с деньгами проблемка.
- Мне твои деньги не нужны. Идешь? Времени нет у меня тебя уговаривать, я к подруге спешу, муж у нее в рейс ушел. Не оставлять же красивую женщину грустить? – и он заразительно рассмеялся, - А может со мной пойдешь? У нее подруга заводная есть.
- Сто грамм потяну, а к подруге в следующий раз, мне домой ехать надо.
- Зря, разговелся бы. Ты ходишь по бабам?
- Почти нет. У нас на одном конце села чихнул, а на другом поминки по тебе справлять собираются.
Они подошли к кафе.
- Как тебя зовут, праведник?
- Михаил.
- Тебе сколько, сто, сто пятьдесят, двести?
- Сто. Остальное будет много.
- Молодец! Не алчный. Пирожок взять?
- Можно.
- Ты, Миша, к женщинам как относишься?
- Философически, как в кино говорили.
- Вот и я - философически, - засмеялся мужчина, - А конкретно?
- Конкретно? Если бы я был Богом, сделал бы так, чтоб они без языка рождались.
- Очень мудро! Я бы тоже против этого не возражал. Они выпили. Давай, Михаил, - он протянул руку, - забавный ты мужик. Будь здоров! Сам доберешься?
- Доберусь. Я сейчас на рынок, а там маршруткой…
Он заметил приближающийся автобус и побежал к остановке, заскочил в последнюю дверь.
- Водитель, погоди, я еще не вышла. Помогите кто-нибудь… - услышал он в салоне.
В средних дверях стояла старушка на костылях, пыталась выйти. Как учтивый и культурный человек, Михаил, с криком, - секундочку, мамочка, - выскочил из салона, подбежал к двери, схватил бабушку за костыли и резко потянул на себя. Женщина, потеряв равновесие, стала быстро наклоняться вперед, неистово визжа и матерясь. Михаил от навалившейся на него тяжести даже присел. Красный от напряжения, он изо всех сил держал старушку, его руки от натуги ходили ходуном. Пассажиры заверещали, кто-то потянул ее за платье, которое не выдержало и треснуло в поясе, обнажив интимные места ее далекого прошлого.
- Мы долго будем стоять и смотреть на этот беспредел, я опаздываю, - выкрикнул кто-то, - Оттолкните этого недоумка от старухи или выкиньте их обоих!
Шофер, видя в боковое зеркало, какие-то элементы насилия, выскочил из кабины и огрел учтивого пассажиры монтировкой по спине, тот, как подкошенный, рухнул вместе со старой женщиной в придорожную лужу.
Закрыв двери, шофер быстро отъехал от остановки.
Народ взревел от восторга. В заднее стекло было видно, как убогая женщина со всей злости и не щадя сил била костылем красивого, умного, воспитанного и благородного мужчину, который заслонялся руками и при этом жутко ругался матом.
Наконец Михаил, кряхтя и корчась от боли поднялся.
- Кому нужна в этой жизни моя доброта, моя культура, мое обаяние? - по лицу катились пьяные слезы, - Вся благодарность – монтировкой по хребту, а потом костылями!.. За что? Да пошли вы все… - он опять грязно выругался.
Приехав в село, он купил две бутылки самогона, зашел к приятелю, и они вместе с ним выпил его в сарае. Здесь философствовать было уже не перед кем. Ночевал он там же на охапке душистого сена.
Нельзя выпрямить у дерева кривую ветку, нельзя у человека изменить сформировавшийся характер, так и Михаил, спустя какое-то время, вновь приезжал в город, вновь выпивал сто грамм, садился в общественный транспорт и продолжал вести беседы с неучтивым народом о нравственности, культуре и сущности бытия.
* * *
Я
Жили мы очень бедно. И чувство голода мне знакомо не по рассказам. Болел я, наверное, всеми детскими инфекциями, которые есть на этом свете. Рос худой и бледный. Особенно часто меня мучили ангины. Холодная вода, молоко, а потом и пиво с фригидными женщинами являлись провокаторами этого заболевания. Дважды в детстве мне пытались удалить миндалины, но страх так сжимал челюсти, что даже роторасширители не могли их раскрыть. И, всё же, достигнув тридцати четырехлетнего возраста, я сам разинул рот и удалил этот источник инфекции, который так мешал моему существованию. После этого ничего не препятствовало наслаждаться полноценной жизнью.
Надо сказать, что воспитывали меня в строгости. И лишь только солнце касалось земли, над поселком раздавалось: «Саша, домой!». И я понуро шел.
Тогда хотелось свободы… Но став мудрее, начал понимать, что в младые годы сладкое слово «Свобода» приносит иногда очень и очень плачевные результаты.
Уверен, - благодаря этой строгости я и стал потом человеком. Авантюрный характер всегда мешал тихо жить. Вечно меня куда-то тянуло во что-то вляпаться. Сколько потом за это меня корили и наказывали, особенно когда учился в академии… Да и на службе тоже.
Таким же баламутом я и остался. Торчащее в оном месте шило не дает спокойно жить. Обязательно мне надо увидеть то, что для других является пустяком. Ну а пошутить или подтрунить…
Полагаю, что маска шута или мима помогла мне выжить в период моего становления корабельным офицером. А это становление было трудным. Я походил на муху, пытающуюся пробить оконное стекло.
Считаю, - флот дал мне многое. Он воспитал и научил работать. Я пунктуален. Требователен к себе и подчиненным. И всегда справедлив. Повидав унижения, никогда не позволял себе унизить другого или обидеть его.
Не могу сказать, что учась в школе, а потом в академии, я в чём-то был гениален. Скорее наоборот. Да, литература была мне интересна, а вот математика давалась с трудом.
После окончания школы, не поступив в Саратовский медицинский институт, я работал станочником на заводе металло-пластмассовых изделий, а вечерами грыз гранит науки.
В 1971 году поступил в Ленинградскую ордена Ленина, Краснознаменную Военно-медицинскую академию имени С. М. Кирова на факультет подготовки врачей для Военно-морского флота, которую закончил в 1977 году.
Шесть лет в Ленинграде: городе-легенде, городе-истории!.. Люблю этот город! Люблю его величавость, красоту и многоликость. Люблю его людскую суету и тишину истории. Люблю!.. Потому что люблю!!!
Я горжусь, что здесь стал врачом и, говорят, неплохим. И учился я в самом престижном высшем медицинском учебном заведении, да простят меня остальные, где всё дышало святостью и историей, где мощный профессорско-преподавательский состав и богатейшая база ковали и куют медицинские кадры для всех родов войск, начиная с 1798 года. И многие с нашего года выпуска стали, поистине, звездами мировой величины. А кандидатов и докторов наук просто не перечесть. Низкий поклон тебе за это, моя альма матер!
В 1974 году я женился на симпатичной девочке, ленинградке, Галине Хоревой. Через год родился Петя, а в 1980 году – Саша. Надо сказать, что когда родился Саша, я тоже был на боевой службе в Средиземном море. Первый раз увидел сына, когда ему было три месяца, второй раз – он уже ходил. Это я о прелестях военной службы. И моей жене надо поставить памятник за ее терпение и мужество, за то, что сохранила семью, в которой при наличии отца и мужа, этого мужа и отца видели реже, чем праздновали Новый год.
По окончанию академии был направлен для дальнейшего прохождения службы на Краснознаменный Черноморский флот. Служил в Севастополе в должности начальника медицинской службы большого противолодочного корабля «Сообразительный», малого ракетного корабля (был прикомандирован и направлен в зону военного конфликта между Эфиопией и Сомали), эскадренного миноносца «Благородный», сторожевого корабля «Беззаветный», а затем в Николаеве в должности флагманского врача бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей.
Говоря о службе ратной, хочу сказать, что первый год было безумно сложно. Привыкал к порядку и замкнутому пространству. По своей натуре я свободолюбивое животное. А тут взяли и на цепь посадили. Ну ничего, выдюжил… А после проведенной в шторм операции по удаления аппендицита, во время советско-болгарского ученья «Крым-79» под руководством командующего Черноморским флотом адмирала Ховрина Н. И., стал безумно популярной личностью и приобрел презумпцию невиновности. Вот тогда ко мне вернулась моя необузданная энергия, и я мог позволить себе то, чего не могли другие корабельные офицеры.
Море не любил, в котором провел, если сложить всё мое пребывание на его просторах, лет пять. А вот себя – всегда любил и люблю до сих пор, а себя моряка, - просто боготворю! И форму шил, чтоб не я, а женщины оборачивались и глядели мне в след! Но всё в этой жизни проходит. Прошла и служба. В 1998 году я демобилизовался в звании подполковника.
Отдав лучшие годы служению Отечеству, и перейдя в статус гражданского обывателя, не могу привыкнуть и понять хаос и неразбериху этой самой штатской жизни. Повесив форму в шифоньер, продолжаю трудиться в системе гражданского здравоохранения в должности реабилитолога. Говорят – получается!
Когда я пришел к писательской деятельности, сказать трудно. Всю жизнь меня тянуло чего-то написать: любил писать сочинения в школе. На службе, кроме разной и прочей документации, придумывал всякие байки, выпускал юмористическую радиогазету, эпиграммы на сослуживцев или оды ко дню рождения, сценарии к детским новогодним утренникам, репризы для команд КВН… Даже отдал в народ пару четырехстрочных страшилок с безумно тривиальным содержанием. В 2008 году вышла моя первая книга рассказов «В те дни в морях дороги наши были», в 2009 году – «…и жизнь, и море, и любовь…», а в 2013 году, - «По местам стоять!»!», в 2014 году «В жизни не поверю», в 2015 году - «Миражи тумана», в 2017 году – «Круги на воде». А вот теперь, в 2018 году выйдет новая книга - "Полоса прибоя". В 2014 году стал членом Союза писателей России.
Мог ли я быть писателем в советские времена? Скорее всего, нет. Уж слишком остро пишу об идеологических работниках, которые на самом деле дискредитировали себя в глазах народа, превратившись в удельных князьков. А это в то далекое время каралось очень и очень строго. И я повторил бы путь Александра Исаевича Солженицына. Зато сейчас точно был бы велик!..
Дети, Петр и Александр, выросли. Теперь их тоже величают по имени и отчеству. И они тоже растят своих детей, моих замечательных внуков: Егора, Захара и Маргариту. Дай им всем Бог здоровья, счастья и успехов!
И всё же, какой я?
В первую очередь, - безумно люблю жизнь во всех ее проявлениях. И всегда улыбаюсь. И всегда шучу. Бывает, что и зло. Даже когда до скрежета в зубах трудно и горько, не выставляю это другим. У них и без меня своих проблем по горло. От шуток и морщинки в уголках глаз. А природный оптимизм всегда помогал выжить в этой жизни. А этих моментов в бытие моем было больше, чем предостаточно.
Во-вторых. Живет во мне цыганское начало. Всё время что-то куда-то движет, тянет. И если бы не стал врачом, то непременно был бы путешественником. Не могу долго находиться на одном месте. Скучно. Оттого и езжу по стране. И, естественно, любуюсь всем и восторгаюсь.
В-третьих. Считаю себя порядочным человеком. И никогда не могу обидеть слабого. И никогда не смогу сделать подлость. Это низко. Это не красит настоящего мужчину. И никогда, никому не позволяю унизить себя. На это язык у меня всегда остр.
Напрочь лишен зависти, отчего и ненавижу философию «пивного ларька», где один, «плохой», идет в шляпе, а другой, «хороший», его осуждает, облизывая кружку слюнявыми губами. Не можешь вот так идти? Или не хочешь? Заткни свою гордыню в задницу, приклей ее к стулу, выучи наизусть учебники и будешь носить шляпу и папаху одновременно. А нет, - пей пиво молча. Уверен, - любое желание исполнимо, надо только захотеть, постараться и проявить терпение. А говорить, что вон тот стал таким, а этот другим?.. Просто эти люди хотели этого и добились. Кто мешает вам?
Себя люблю. Даже слишком. Женщин - нет. Лишь симпатизирую. Нет, нет, нет! Даже и не подумайте! Как раз с этим всё в порядке. И однополая любовь вызывает во мне только отвращение. Мама, Царствие ей Небесное, всегда говорила: «Ни рожи, ни кожи. Ну почему бабы к нему так и липнут?!». Действительно, почему? Видно есть какой-то магнетизм. Я никогда не дрался из-за женщин. Зачем? Три «зеленых свистка» и очередь из представительниц слабого пола, выстроится до Луны в четыре ряда. И вообще, не понимаю выяснение отношений на кулаках. В этом случае побеждает, разумеется, тот, у кого эти кулаки с голову пионера, а не умный. Ибо, если сила есть, то ума, как бы, и не надо. А проблема-то от этого не разрешается. И только ум способен находить решение во всех сложных ситуациях. Потому что сила была, есть и будет слабее ума и интеллекта. И еще не понимаю мужиков, которые лезут из-за дам сердца в петлю, вскрывают вены, стреляются?.. Неужели они заслужили этот «подвиг»? Или оценят его потом?.. Или вы считаете, что могила ваша будет утопать в их слезах, и покрыта неувядающими цветами? Напрасно! Завтра они забудет о вас, если не забыли уже сегодня. А послезавтра выйдут замуж.
Я не могу похвастаться красным дипломом или высокими оценками в аттестате зрелости. Но жизнь заставила меня стать врачом. И, говорят, что неплохим.
Люблю читать. А теперь вот и пишу сам.
Всегда живу по принципу «тельняшки», твердо зная, что после черной полосы всегда, заметьте, всегда идет белая.
Военная служба приучила меня к порядку во всём и, в первую очередь, к исполнению своих служебных обязанностей, такту, пунктуальности, выдержанности и справедливости. Никогда не позволяю наглецу хамить. А если вдруг такое случается, то, поверьте, он получает по заслугам и уже при мне больше такого не повторит.
Не люблю алкоголиков, которые пьют с горя, пьют с радости и пьют просто так. Это распущенность и расхлябанность. Разве можно жить во сне? И в чем прелесть такой жизни? Я не аскет. И могу выпить. Но пить каждый день?.. Неужели нельзя найти себе более другого занятия? Марки собирай, небо фотографируй, историю края изучай и детям ее рассказывай… Да мало ли чем в этой жизни можно себя занять…
Каким-то описал я себя сверх правильным. Еще не кажусь вам белым и пушистым или ангелом во плоти? Вот это правильно! Я обычный мужик. И недостатков во мне тоже хватает. Как и у всех. Но есть и то, о чем сейчас рассказал.
Собственно, вот и вся моя жизнь с высоты птичьего полета.
* * *
А.В. Финогеев с сотрудниками Пензенской картинной галереи имени К.А. Савицкого. Август 2019 год.
Возвращение
Бурмистровой Ольге
Вместе с сединой на висках, нежеланием бриться по утрам, тягой к телевизору и дивану, Леонид стал замечать, что жизнь принялась лететь со скоростью секундной стрелки, а сам шагаешь по ней всё медленнее и медленнее, а это, увы, как ни думай, приближение старости. Начала грызть ностальгия, стало нестерпимо тянуть туда, где время было бесконечно, где мама, бабушка и тетя были молодыми, где на бездонном небе плыли огромные, причудливые облака, где улица, плавясь на солнце, спускалась прямо в речку, где песок на дороге был столь горяч, что босиком пройти не представлялось невозможным, где от запаха черемухи и сирени кружилась голова, где вечерами омерзительно пищали и жалили комары, величиной с воробья, а утром будили трели соловья, где зимой столбом из трубы валил дым, а из-за высоченных сугробов никого и ничего кругом не было видно…
- Время неумолимо проносится мимо, моложе уже не стану, поэтому необходимо съездить, поклониться праху родных, проститься с Отечеством и теми, кого еще знаю и помню. Надо полагать, это будет моя последняя поездка. И дорого, да и тяжело уже, - размышлял он.
Дождавшись долгожданного октября, теперь Леонид предпочитал отдыхать весной или осенью,- не холодно еще, но и не жарко, он взял билет, сложил в спортивную сумку необходимые вещи, долго находиться там он не планировал, и двинулся в путь, на Родину, давшую ему крылья, силу и разум.
Ехать предстояло с пересадкой в столице.
Путь туда не вызвал особых затруднений, а вот обратно…
Сделав все запланированное, Леня побродил по знакомым до слез родным местам и отправился в обратный путь.
Столица встретила Федосеева нудным дождем и похолоданием до +8 градусов.
Пока добежал до вокзала, легкая куртка и свитер промокли, а вот ноги, обутые в добротные берцы, были в тепле и сухие, что весьма радовало. А вот желание побродить по улицам древнего города, окунуться на время в столичную жизнь, отпало само по себе.
В здании вокзала, Леонид первым делом зашел в кафе, заказал рюмку водки и горяченный кофе. Вскоре по телу полилось приятное тепло.
Найдя место в уголочке, он переоделся, позвонил однокласснице, с которой когда-то учился в параллельном классе, сказал, что сидит в зале ожидания, достал книгу и… задремал.
Разбудил его звонок.
- Где ты, Федосеев? - пробасило в телефоне, - Я уже двадцать минут брожу по вокзалу в поисках тебя.
- Ой, Буреломова, не лги, поверни голову направо и твой проницательный взгляд упрется в мою съежившуюся от холода фигуру.
- Это ты что ли с бородой? – она широко улыбнулась и сильно прихрамывая пошла к нему.
Поздоровавшись, Ангелина присела напротив.
- Здесь от холода скоро весь шерстью обрастешь. Чего хромаем?
- Шла и поскользнулась, наверное, растянула связки в голеностопе.
- Ко мне на встречу женщины обычно летят, а не идут. Скажи, что бежала, и я поверю, - Леонид задорно рассмеялся. Замороженные пассажиры с удивлением посмотрели на него.
- Да иди ты, Казанова нашелся, - махнула она рукой, - Я тебе борщ горячий привезла и кофе в термосе, курицу с котлетами пожарила в дорогу, пирожков напекла, картошку сварила и огурчиков малосольных положила… Потом сам разберешься. А сейчас сходи, помой руки, а я пока все разложу и кормить тебя буду.
- Как это гуманно с твоей стороны! Честно сказать, я уже подумывал пойти перекусить в кафе. Ты настоящий боевой товарищ!
Вскоре Леонид с аппетитом ел принесенную Ангелиной пищу и рассказывал о своей поездке.
За час до отхода поезда они вышли на перрон. Дождь также нудно продолжал моросить. Под навесом, гудевшем, как встревоженный улей, с огромными баулами, коробками, мешками и прочей поклажей стояли ждущие посадки пассажиры. Все чего-то тупо и сосредоточенно ждали, вероятно надеялись на прекращение дождя. Но…
Носильщиков в толпе отъезжающих не было. Из-за природной скупости их услугами никто не пользовался, все предпочитали переносить вещи самостоятельно, короткими перебежками, - отнес одно, побежал за другим… И так, пока не дотащишь все до своего вагона. Лучше пусть пупок развяжется, чем тратить кровно заработанные на каких-то носильщиков. Но дождь все шел и шел, и никто из-под навеса выходить даже не собирался.
- Аля, может ты поедешь домой, какой смысл мокнуть? Я быстро добегу и сяду в вагон.
- Нет, провожу, - твердо заявила она, - Я должна убедиться, что ты благополучно уехал.
Купив в ларьке бутылку пива и выпив ее, он, проклиная себя за то, что не взял в дорогу зонтик, поднял у куртки воротник, натянул фуражку на самые глаза и зябко передернув плечами скомандовал, поднимая увесистую сумку, - Пошли, пока дойдем… Мой вагон в голове состава…
Нашему народу обязательно нужен лидер, вожак, за которым тот должен следовать куда угодно, в воду ли, в огонь ли, не важно, главное, зреть спину ведущего.
Видя удаляющуюся сутулую спину Леонида, народ мгновенно оживился, и опережая собственный визг, принялся стремительно переносить свои громоздкие вещи, быстро образовав из них на платформе цепочку.
Федосеев ускорил шаг, но оглянувшись, увидел отставшую Ангелину, тащившую за собой больную ногу. Этим она отдаленно на напоминала графа Жоффрея де Пейрака из кинофильма «Анжелика», та же хромота, то же многострадальное лицо и та же целеустремленность.
Поежившись, он остановился… Хотелось быстрее в теплоту вагона. Но бросить товарища от не мог, тем более раненого.
- Мой милый друг, - всегда веселое лицо Леонида теперь выражало грусть, - не пойти ли тебе домой, промокнешь. Где твой зонт?
- Я его забыла в зале ожидания, - не поднимая головы ответила она.
- Как мило? – хмыкнул он, - Одни утраты и потери.
- Он старый, все равно я хотела его выбросить.
- Наверное, не сегодня?
- Далеко еще твой вагон? – блеска и радости в ее глазах тоже не наблюдалось.
- Его еще и не видно, он первый. Может все-таки…
- Пойдем… - твердо произнесла она, но в это время споткнувшись о стоящую на платформе сумку, упала на мокрый асфальт.
Приводить бранные слова в адрес всех отъезжающих сейчас нет смысла, потому как это заняло бы не одну страницу текста.
Двери по всему составу поезда были закрыты. Наш народ, привыкший к своему бесправию, безропотно стоял у вагонов и как только мог прикрывал от дождя свои вещи.
За пятнадцать минут до отхода поезда проводники наконец «радушно» распахнули двери и мгновенно в людях проснулся неуправляемый, звериный инстинкт самосохранения. Сминая и давя друг друга котомками с баулами, все ринулись в вагоны.
Этот всеобщий ажиотаж не миновал и Буреломову. Зажатую между двух огромных мешков, ее занесли в тамбур вагона, где она стояла, пытаясь выйти, неистово ругаясь и мешая проходу. Каждый протиснувшийся считал своим долгом ей это высказать в очень мягкой и доступной форме, получая в ответ не менее ласковые слова.
Эта перепалка очень развеселила Леонида, даже холод ушел на второй план.
В вагон он вошел последним. В тамбуре, в облаке пара стояла красная и растрепанная Буреломова. Под ее правым глазом красовался синяк, а из носа капала кровь.
- О, как!.. Я пришел дать вам волю! – задыхаясь от смеха простонал Леонид.
- Федосеев, с тобой всегда одни проблемы! – морщась она потрогала травмированный глаз и размазала рукавом плаща кровь по лицу, - Лучше бы я и правда поехала домой! Я тоже этому дебилу харю расквасила! – гордо заявила она и сплюнула на пол.
- Спасибо тебе, Ангелина, - Леня похлопал ее по плечу, - За стойкость и героизм, проявленный при… Короче, перевожу тебя в лик святых. Отправления поезда не жди…
- Уж теперь дождусь точно! – и сопя она вышла из тамбура. Сейчас хромота у нее стала значительно меньше и не так бросалась в глаза.
2
Вскоре Леонид сильно пожалел о скупости и взятом билете не в купе, а плацкарт.
Войдя из тамбура в салон вагона, он обомлел от увиденного зрелища. Картина плацкартного рая была просто ужасающа и чем-то напоминала обстановку поезда времен Гражданской войны, но именно сейчас эта война отдыхала: коридор и все купе, от пола до потолка были завалены тюками и мешками, а по полкам уже лежали пассажиры в куртках и пальто, а многие даже в обуви. Но о вещах еще как-то можно было понять и уразуметь, люди ехали с заработков и везли подарки, а вот холод, сковывающий холод, ввел Федосеева в оцепенение. И сразу показалось, что на улице даже теплей.
Леониду доводилось в жизни много ездить и ездить в разных вагонах: и с разбитыми стеклами, и прогнившем полом, и расколотым унитазом, и пьяными проводниками, и даже в такой чистоте и порядке, где невольно начинаешь говорить шепотом… Но чтоб было так холодно, - никогда.
Протиснувшись сквозь преграды, Леонид устало сел на свою полку.
- Я правильно попал? – спросил он сидящую напротив седую полную женщину, в пальто и платке.
На верхней полке, на голом матраце, в куртке и грязных ботинках лежал молодой парень и сильно храпел. Над ним парило мощное алкогольное облако, а от ног исходило жуткое зловонье.
- Коль пришел, значит сюда.
- Меня гложут смутные сомнения, это грузовой вагон-холодильник?
- Вы кто? – на вопрос вопросом спросила она.
- Полагаю, что человек.
- Я не об этом. Здесь мы все не люди. Профессия какая?
- Менеджмент финансовой компании.
- Врать не хорошо. Ну да ладно… Эти «жменты», как ты выразился, в таком свинарнике не ездят.
- Как вас зовут? – поинтересовался Федосеев у попутчицы, присаживаясь к столику.
- Мария Афанасьевна.
- Мария Афанасьевна, не знаете, почему так холодно?
- А тут и знать ничего не надо, топить нечем.
- О, как! Что значит нечем?
- Так и значит… Угля нет.
- И что теперь?
- А ничего. Поедем так. Не хочешь, оставайся. У нас начальство всегда умное, думало, что тепло вечно будет, а тут раз и похолодало. Мы никогда ни к чему не готовы, ни к снегу, ни к паводкам… У нас всё случается неожиданно, во всем природа виновата. А люди страдают… Никому мы не нужны. Ты чем возмущаться, мил человек, пока люди еще суетятся, одеяльце бы себе второе нашел… Ночь впереди, теплее не будет. Промок и поди переодеться не во что? У меня халат теплый есть, дать?
- Спасибо вам большой. Давайте, буду очень вам признателен.
Леонид, облокотившись о огромный тюк, взял два одеяла с боковой полки и сразу застелил постель. Миллиметровой толщины матрац, как всегда состоял из многочисленных комков, а подушка была ужасно жесткой, что не сулило крепкого сна ночью. Достав из сумки спортивный костюм, он одел его сверху брюк и свитера и завернулся в огромный махровый халат, а голову повязал банным полотенцем, сразу почувствовал неимоверную усталость в теле.
Что делалось на улице и ушла ли Ангелина, через запотевшее стекло видно не было. Да и выйти не представлялось никакой возможности, а если честно, то и не хотелось.
Федосеев взглянул на часы. Поезд, уже десять минут назад должен был отойти от станции. Такое с Леонидом тоже было впервые. Поезд и не ушел по расписанию… нонсенс.
Зазвонил телефон.
- Ангелина, ты еще не ушла?
- С вами уйдешь!.. Тут в соседнем вагоне при посадке у одного из пассажиров порвался баул и вещи высыпались с платформы под вагон.
- Ты человеколюбиво помогаешь их вытащить?
- Да пошли вы все… Я промокла до нитки.
- Нитка какого цвета, белого или черного?
- Федосеев, я обиделась и ушла!
- Это надо было сделать, минимум, час назад. Спасибо тебе! До свидания! Позвоню завтра. Дома чаю с медом выпей. И запомни, наш человек и коня на скаку, и в горящую избу… Чтоб просто так бросать нажитое собственным горбом, да ни за что, никогда. Наверное, он сейчас под вагоном, да? Пока все не поднимет наверх, оттуда не вылезет! Из-за этого и поезд не отправляют?
В мобильном телефоне раздались протяжные гудки.
Через двадцать минут, издав жалостливый гудок, поезд отошел от станции. Вагон начал оживать, воздух быстро насыщался парами алкоголя, голоса звучали громче, но теплее от этого не стало.
Поскольку к алкоголю в пути Леонид относился отрицательно, то решил выпить чаю и отправился к проводнику за кипятком.
Возле титана, положив на него руки, стоял плотный, коренастый мужчина, лет пятидесяти, в свитере, серой болоньевой куртке с округлым животом. Его полное лицо сине-багрового цвета, толи от холода, толи от бурно прожитых в молодости годах, напоминало переспелую вишню. Как ни странно, он был трезв.
- Вы проводник? – спросил Леонид.
- Проводник, - обреченно ответил тот голосом партизана на допросе.
- Вода закипела?
- Нет.
- Через сколько, приблизительно, закипит?
- Ни через сколько.
- Почему?
- Угля нет.
- И что теперь?..
Он равнодушно пожал плечами.
Федосеев задумался. Было всего два варианта: умереть лютой смертью от холода или получить расстройство кишечника, но выжить… Таблетки от второго у него предусмотрительно были.
Набрав в кружку горячей воды, он немного постоял и спросил, - Как считаете, мы дотянем до Европы?
Проводник поднял глаза, взглянув на Леонида взором врача, смотрящего на конченного идиота и ничего не ответил.
3
В вагоне стоял полумрак, света никто не зажигал, да его, наверное, и не было. Соседка, облокотившись о переборку мирно спала, забавно дребезжа губами при выдохе.
Пакетик заварки слегка окрасил горячую воду в цвет концентрированной мочи. Леонид, не дожидаясь пока жидкость окончательно остынет, выпил ее и достал принесенные Анжеликой продукты, принялся с аппетитом поедать их, помня и о том, что в дороге еще надо будет позавтракать и пообедать.
Бабушка вдруг громко вскрикнула и открыла глаза. Леонид от неожиданности вздрогнул.
- Сколько времени? – спросила Мария Афанасьевна, вытирая уголком платка краешки губ.
- Без двадцати шесть.
- Фу, приснится всякая ересь, -женщина перекрестилась, - Надо бы тоже перекусить… Тебя как зовут? - роясь в сумке поинтересовалась она.
- Леня. Леонид. А что приснилось?
- А приснился муж мой первый, Евгений. Он моряком был. На сухогрузе ходил по морям и разным странам. Его порой по восемь месяцев дома не бывало. И вот он как-то возвращается домой… Подарков – полная квартира, ни развернуться, ни пройти. Дочь от радости пищит, я на седьмом небе… Пока все пересмотришь, перещупаешь, перемеришь – и ночь наступает, новая радость приближается. Вижу, а на дне сумки лежит штуковина, на лампочку похожая. – Женя, - интересуюсь я, - это что такое? Я только потом узнала, что на спасательных жилетах моряки использовали такую батарейку-маячок. Принцип действия заключался в следующем: при попадании воды внутрь батарейки, происходит химическая реакция, вырабатывается ток и лампочка начинает гореть.
– Это, - говорит он и смеется, - французский тест на верность.
Мне бы тоже посмеяться, так нет, спрашиваю, как действует.
- Надо пописать в баночку, опустить туда этот прибор и, если лампочка загорится, значит жена изменяла мужу.
Женщина - создание пытливое и легковерное. Ничего не подразумевая, делаю все, как он сказал… Лампочка и загорелась. Я в слезы и признаюсь, что действительно изменяла ему два раза. Скандал был жуткий. Естественно мы разошлись. А через полтора года он утонул в Атлантическом океане. В трюм, куда было загружено зерно, каким-то образом попала вода, корабль и разорвало… Царствие ему Небесное! Давай Леня его помянем, хороший человек был, добрый… У меня самогончик хороший есть, сестра в дорогу дала.
- Я…
- Ничего страшного, со мной можно. В такую холодину грех не выпить.
- А-а, а… - махнул рукой Федосеев, - наливайте. Да, Мария Афанасьевна, вот как горестно шутка обернулась.
- Не говори. Сама себя за все виню.
Оно долго молчала.
- А ты женат? – наконец спросила она, опять наливая в стаканы огненную жидкость и профессионально разламывая малосольный огурец.
- Женат.
- Дети?..
- Двое.
- Кто жена?
- Вампир.
- О-о-ой… - громко выдохнула она, фонтаном разбрызгивая слюну, и выпила, -Сами вы все, мужики, упыри. Расскажу тебе одну интересную историю, да спать будем. А произошла она давным-давно с моей старшей сестрой, Любой, царствие ей Небесное. Зимой дело было. Жили они с мужем, Петром, тогда на Урале, в частном доме, он у нее военный был, а она медсестрой работала в поликлинике. Детишек двоих нарожали, девочку и мальчика. Петро, значит, в этот день на дежурстве был. Ночь наступила, они уж спать собирались, как вдруг в дверь постучали. В этом ничего необычного не было. Кто укол просит сделать, кому давление измерить… И никто не обратил внимания, что во дворе собака не залаяла, обычно она никого не пропускает, лает до хрипоты.
- А муж в каких войсках служил?
- Я почем знаю… Открывает сестра дверь, а на пороге стоит незнакомая, очень бледная молодая красивая женщина с распущенными волосами и длинном, до пят, легком, темном плаще. Любовь даже оробела.
- Кого вам? – спрашивает она.
- Я опоздала на поезд. На улице очень холодно, пустите погреться.
Да, такое было вполне возможно. И электричка ушла минут двадцать назад, а следующая только через час… Но Любе что-то стало не по себе, сделалось тревожно на душе. Если приехала к кому, чего не вернулась назад и чего не переждала в теплом вокзале, а идет к чужим людям?
Из комнаты в сени выглянули дети. Глаза незнакомки мгновенно вспыхнули огнем, а в глубине двора заскулил цепной пес.
- Нет, - твердо произнесла сестра, - идите на вокзал, в зале ожидания тепло, - она резка захлопнула дверь и закрыла ее на все запоры.
Сестра занималась чем-то на кухне, когда туда минут через двадцать вбежала перепуганная десятилетняя дочь.
- Мама, а тетя смотрит в окно и просит меня открыть дверь, говорит, что ей холодно.
Любаня влетела в зал и от неожиданности вздрогнула. В сиянье полной луны за окном стояла та же незнакомая женщина с серым вытянутым лицом и горящими глазами. От страха ее сковал цепенящий ужас. Сорвав с себя крестик, Люба направила его в сторону окна и стала шептать молитвы. Лицо стоящей за окном женщины скривилось, она замахала руками и опрометью побежала прочь, причем, она даже не бежала, а парила, не оставляя на снеге никаких следов.
Сердце Любаши от страха неистово билось в груди. Не выдержав, она позвонила соседке, бабе Кате, и попросила ее переночевать у нее.
Как выяснилось на следующий день, на другой стороне городка в доме нашли женщину с перегрызенною шей.
- Это все сказки, брехня!.. Ваш мозг одурманен запахом носков нашего соседа, вот и пошли галлюцинации… Предчувствую, что к утру и я пропахну этим смрадом до ногтей, - Леонид встал, - Вам чаю принести?
- Не надо, я, пожалуй, лягу, а то мне ночью выходить. Да и ты не сиди. Если свет не включили, значит уже не включат. А верить, аль не верить - твое право. Только после этого сестра за одну ночь стала седой, а малолетний сын заикаться начал. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Мария Афанасьевна. Я халат на себя сверху положу. Будете выходить, не забудьте забрать.
Но соседка его уже не слышала, откинувшись к стенке, она безмятежно спала, дребезжа губами.
4
Запив таблетку снотворного горячей водой, Леонид, не раздеваясь, лег под одеяла, положил сверху халат, намереваясь поскорее уснуть, но… за перегородкой с каждой минутой говорили все громче и громче, там, видно, водка лилась рекой.
- Тихо, мужики, тихо, анекдот вспомнил…
- Мальчики, давайте выпьем, а потом… - раздался голос крепко подпитой женщины.
- Дельно! Миша, ты самый глазастый, наливай. Ленуся, за твою вечную молодость!
- Мишаня, за такие слова дай я тебя расцелую.
- А нас?
- А вас потом.
Послышалось, как все с удовольствием выпили и дружно зачавкали.
- Саня, говори уже свой анекдот.
- Щас, Гена, котлету дожую… А вода у нас еще есть?
- У меня под ногами, держи.
- Слушайте анекдот: Купейный вагон поезда. Поздний вечер. В купе двое: мужчина и женщина.
Женщина в дорогом халате смотрит в окно, мужчина лежит читает.
- С этой железной дорогой можно просто с ума сойти, - вдруг говорит она.
- Вы правы, - грязь, мусор… И белье не первой свежести.
- Вы на что это вы намекаете?
- Я совсем ни на что не намекаю!
- Так я вам и поверила! Мужчина наедине с женщиной и ни на что не намекает?!
- Да у меня и в мыслях ничего такого нет!
- Конечно нет… Здесь мыслей и не надо, все делается инстинктивно!
- Что все? - мужик откладывает книгу и садится.
- Вы меня изнасилуете! - утвердительно говорит дама.
- Вы ненормальная?
- Первый раз слышу, чтобы перед изнасилованием, спрашивали о здоровье.
- Да не собираюсь я вас насиловать! Сейчас повернусь к стенке и буду спать!
- Значит, вы будете спать, а я должна всю ночь нервничать? – голос женщины дрожит.
- Почему, скажите пожалуйста, вы должны нервничать?
- Потому что у меня предчувствие!
- Какое?
- Не перебивайте… Предчувствие меня еще ни разу не подводило!
- А сейчас оно бессовестно лжет! У меня моральный облик выше Эвереста!
- Саня, долго еще? - перебил рассказчика друг.
- Миша, не мешай, пусть расскажет, мне интересно, - на правах хозяйки скомандовала женщина, - И руки от меня убери. Говори, Саша.
- Заканчиваю уже. С такой высоты довольно легко упасть! – хмыкнула дама.
- А я не упаду, привяжусь!
- Ко мне привяжитесь?
- От вас как раз отвяжусь!
- Мазохист какой-то!
- Я не мазохист, а образцовый муж, примерный семьянин!
- Попросите, чтобы проводник перевел вас в другое купе!
- С какой это стати? И проводника нет на месте!
- Наверное, он тоже кого-то насилует! Целый вагон насильников! Хоть в окно выпрыгивай!
- Скажите, что мне сделать, чтобы вы дальше ехали спокойно? – в бешенстве мужик вскакивает со своего места.
- Насилуйте уже меня быстрее, чтобы я дальше ехала спокойно.
От безумного хохота сразу вздрогнул весь вагон. А ехавшая с ними женщина, кажется, была готова повторить подвиг героини рассказа.
Ночь выдалась беспокойной и не несла ни отдыха, ни облегченья. Люди входили и выходили, причем это проистекало в полной темноте, шумно и с неистовой бранью, таща за собой свою огромную, неподъемную поклажу.
Где-то стояли очень долго, кого-то разыскивала полиция, каждому светили мощным фонариком в лицо. Парень, что лежал сверху со зловонными ногами, когда его разбудили, стал ругаться последними словами и полез в драку. У него потребовали удостоверяющий документ и надев наручники увели. Тот ли это был разыскиваемый или просто нарвался на неприятность, никто не знал.
5
Проснулся Леонид от бьющего в глаза солнца. Часы показывали начало двенадцатого. Одеяла и сползший матрац валялись на полу вместе с халатом, хозяйка которого забыла его забрать. Ни в салоне, ни на боковых полках никого не было. До прихода поезда на конечную станцию оставалось около трех часов.
Приведя себя в порядок, Леня вернул матрац, положил его на верхнюю полку и пошел к проводнику сдавать постельные принадлежности, а заодно и набрать кипятку. У закрытой двери проводника ворохом валялось уже затоптанное белье, а служителя порядка нигде не было. Титан безжизненно окоченел. Сказали, что ночью проводника сильно побили и его скорая помощь забрала на какой-то станции.
Вспомнив в огорчении кое-какие народные высказывания, Леонид извлек из пакета остатки пищи, доел их и достав книгу, приступил к чтению, но летящие впереди поезда мысли мешали сосредоточиться на прочитанном и книгу пришлось отложить.
Пробегающие за окном поля тоже не радовали взор.
За сорок минут до прибытия поезда на станцию он принялся собираться. Аккуратно сложив спортивный костюм, куртку, фуражку и завернув в газету тапочки, положил всё в сумку, халат поместил на полку его бывшей попутчицы.
Осталось только надеть обувь и… Но вот «И» и не получилось.
Он перерыл все, посмотрел во всех багажных ящиках, заглянул на всякий случай даже на верхние полки, берцы как в воду канули. Настроение резко испортилось.
- Мужчина, вы что ищите? – спросила женщина, выглядывая из соседнего купе.
- Ботинки не могу найти.
- Черные, на полусапожки похожи?
- Да.
- Их рыжий парень взял, он ранним утром выходил. Еще сказал так уверенно: «Чего это они здесь делают, я их разыскивать должен?». Забрал и к выходу пошел.
6
Эмоции из Леонида вырывались гейзером. Но, как говорится, слезами горю не поможешь. Пришлось вновь одевать на ноги комнатные тапочки. И что еще сильно «обрадовало», за окном вновь пошел дождь, даже не дождь, а ливень.
Домой он пришел мокрый, продрогший и злой. Мысль о ванной тоже мгновенно развеялась, в доме второй день не было никакой воды. Попарив ноги, выпив двести грамм водки и чай с малиной, он лег спать.
Радости от поездки не был, но зато появилась новая незапланированная проблема, - найди хорошие ботинки на осень и зиму.
Больше мыслей о путешествиях у него не возникало.
Визит писателя А.В. Финогеева на родину в Пензенскую область. 2019 г.
Книги А.В. Финогеева
1. Финогеев А.В. В те дни в морях дороги наши были. [Текст] : рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : [б. и.], 2007. - 227 с.
2. Финогеев, А.В. ...И жизнь, и море, и любовь... [Текст] : рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : РАЛ-полиграфия, 2009. - 412 с.
3. Финогеев, А. В. По местам стоять! [Текст]: рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : РАЛ-полиграфия, 2013. - 300 с.
4. Финогеев А.В. В жизни не поверю! [Текст]: рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : РАЛ-полиграфия, 2014. - 300 с.
5. Финогеев, А.В. Миражи тумана [Текст] : рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : Илион, 2015. - 312 с.
6. Финогеев, А. В. Круги на воде [Текст] : рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : Илион, 2017. - 336 с
7. Финогеев, А. В. Полоса прибоя [Текст] : рассказы / А. В. Финогеев. - Николаев : Илион, 2018. — 300 с.
8. Финогеев, А. В. Брызги океана [Текст] : Избранные произведения / Александр Финогеев. — Николаев : Илион, 2018. — 416 с.