Литературно-художественный интернет-журнал

 

Владимир Николаевич Васильев

Фотоархив В.Н. Васильева

 

 

 

Сердца и моторы 

Даже много повидавшим в реальности и в виртуале московским компьютерщикам непросто поверить, что существует параллельный мир, в котором хакеры-взломщики так же воруют информацию, которая им не принадлежит, а хакеры-охотники ищут взломщиков. И им предстоит поучаствовать в охоте. Этот мир куда просторнее, и, стоит лишь оседлать верный мотоцикл и выехать за пределы города, человек обретает удивительную свободу… даже если знает, что за спиной – погоня, а впереди – полная неопределенность.

 

Необходимое предисловие

Все совпадения имен, фамилий, адресов, телефонов и прочих реалий намеренны и, таким образом, совпадениями не являются. Впрочем, описанные люди могут быть совершенно непохожими на прототипы. Техническая терминология также не претендует на соответствие исторической правде.

*   *   * 

  Мутные стекла сервис-центра неохотно отражали морщинистое, как модный плащ, небо. Постоянная облачность, оттененная световой рекламой, давно стала верным спутником городу, словно родилась с ним одновременно. Но это было не так: город был старше рекламы и старше непрерывной пасмурной осени.

Бай щелчком отшвырнул сигарету и направился к хрустально-прозрачной вертящейся двери. Линзы на глазах ответили на прикосновение инфракрасного луча слабой вспышкой. Бай мигнул; взгляд заволокло сероватой дымкой полимерного светофильтра. В тот же момент дверь повернулась, приглашая внутрь.

В холле сразу ударил в легкие пронизанный ненастоящей кондиционерной свежестью воздух, и Бай недовольно поморщился. Не любил он агрессивную феромонную атаку, ставшую для многих незаметной. Но Бай замечал ее сразу.

Зато пальма в центре холла оказалась вполне живой, и Бай задумчиво потрогал колючие веероподобные листья, взглянул на часы посреди панно на входной стене и направился к терминалам.

Серый пластик клавиатуры удобно лег под ладони. Плоское изображение, похожее на рекламную голограмму, тотчас выползло из риски видеотрека над верхним рядом клавиш и заискрилось. Собственно, это и была голограмма, только не рекламная.

[Welcome to net!] – сказала Сеть.

Отрегулировав наклон изображения под линию взгляда, Бай пробежался пальцами по податливым клавишам.

[Login Bay_13]

[Enter your password: ]

Он ввел.

[Здравствуй, Димочка!] – поздоровалась Сеть.

Бай оттопырил губу и подумал, что давно не менял конфиги – приветствие успело достать.

[Call Сокольники_3609739]

[Connect w Chan Creaper Station………. cps 657943]

[chat mode] – потребовал Бай.

Сеть растерялась.

[Эй, а где твой каменный топор?]

Такой архаикой, как чат, нормальные люди давно уже не пользовались.

– Я те дам топор! – проворчал Бай, утапливая Enter. Сеть послушно выдала на иллюзорный экран окно чат-режима.

[Я на месте] – сказал Бай и огляделся. – [Клиента пока нет]

[Пасли?] – осведомился Чен.

[Не заметил MB и да]

[Запятые ставь] – посоветовал Чен.

[Сам-то!] – огрызнулся Бай. – [Директор тля!:-Е~~~]

Бластер заурчал, озвучивая картинку-смайлик, пережиток времен сайленс-режимов. Но Бай смайлики почему-то любил и ставил везде, где только мог. Даже в скриптах.

В следующий миг Бай увидел клиента – бесцветного парня в черном плаще; ниже плаща виднелись жеваные джинсы и белые кроссовки. Стильная одежка вкупе с кроссовками смотрелась особенно убойно.

Бай встал и приветственно поднял руку.

– Добрый день, сударь! Я представитель ТП.

Парень нервно кивнул, быстро обшарил холл взглядом, пододвинул ногой вертящееся кресло и, не вынимая рук из карманов, сел.

– Здравствуйте…

– Меня зовут… – начал было Бай, но парень перебил:

– Не нужно. Имен – не нужно.

– Хорошо, – согласился Бай. – Тогда зовите меня просто Бай.

Парень еще раз подозрительно оглядел холл.

– Черт побери! – выругался он. – Почему вы не назначили встречу в офисе?

– У нас нет офиса, – ответил Бай по возможности спокойно. – Точнее, пока нет. Или с некоторых пор нет.

Клиент вопросительно уставился Баю в глаза.

– То есть… как нет?

– Уже неделю. Новый снять не успели… Рождество, сами понимаете… А вы говорили – дело срочное.

Парень кивнул:

– Срочное… А старый офис где был?

– На Соколе.

– Аренда кончилась?

– Не совсем. – Бай замялся.

Клиент с неожиданным интересом склонил набок стриженную ежиком голову.

– Нельзя ли поподробнее?

Бай пожал плечами:

– Можно… Только вас это вряд ли удовлетворит.

– И все же?

– Это сродни суеверию. Есть у нас один приятель – общий. Друг фирмы, так сказать. Так вот, давно подмечено: кто имеет с ним дело, быстро сталкивается с… э-э-э… неприятностями. Не из-за него, нет, совершенно по другим причинам. Он словно несчастливый талисман, хотя сам по себе человек совершенно безобидный.

Бай замолчал. Парень в плаще едва заметно улыбнулся. Чувствовалось, что он не верит.

– Что же произошло с другими смельчаками?

Бай пожал плечами.

– Двое умерли. От болезней вообще-то… Но болезни у них и так были. До того. Один ногу сломал, год лечился. Другого бандиты в Сибирь загнали. Несколько фирм развалилось… По причинам, не зависящим от.

Собеседник скептически хмыкнул. Бай понимал, что он по-прежнему не верит сказанному.

– И вы не побоялись иметь дело с этим чудом природы?

Бай пожал плечами:

– Да мы не суеверные в общем-то…

– Но из офиса вас вышибли, – констатировал парень. – Так?

– Так, – согласился Бай.

– И это все ваши катастрофы?

– Не все, – честно ответил Бай. – На складе трубу прорвало. Плаваем теперь. Типа Венеция.

– М-да. А у меня неприятностей не будет? – поинтересовался собеседник, прищурившись.

Бай автоматически отметил, что нервозность и настороженность клиента пропали, он стал вести себя спокойно и даже развязно.

– Не знаю. Это ведь все суеверия. Но, может быть, лучше о деле?

Бай ничем не рисковал, откровенничая с клиентом. Потому что знал: больше тому обратиться некуда. За подобные задачи бралась в Москве только фирма ТП. 

* * *

~# return to previous status... restored

Они существовали уже четвертый год. То, чем они занимались, большинство москвичей назвали бы чистым шарлатанством, но каждый из пятерых компаньонов ТП слишком хорошо знал, насколько иллюзорны границы реальностей. Физика двадцать первого века утверждала: прорыв этих границ невозможен по чисто энергетическим причинам.

Бай, шаря в служебных международных сетях, пару лет назад натолкнулся на огрызок странного гипертекстного файла, похоже, зараженного каким-то безобидным вирусом. Сначала Бай удивился, но быстро понял, что основной массив представляет собой несложную ехе-шную программу. Вирус каждые двадцать семь минут советовал выпить пива и подключиться к несуществующему адресу в Сети. Адрес действительно не существовал – Бай проверил. Однажды Бай, основательно нагрузившись «Тверским темным» (не по совету грызенной программы, а по собственной инициативе), ответил на предложение выпить пива словом [Уже].

[Сорт?] – немедленно поинтересовалась программа. Бай растерялся и ввел:

[Тверское темное]

[Количество?]

Бай, совершенно сбитый с толку, посчитал бутылки.

[3,5 литра]

После этого Баю вновь сказали, что на фантомном адресе его ждут. Раздосадованный Бай ввел чертов адрес и несколько минут тупо глядел в голографическую муть над клавиатурой.

[Connect w LTS Jump-server…….. cps 54879]

Коннект был удручающе медленный, Бай едва дождался, пока оживет аниматор.

– Привет! – сказал человек из-за экрана. – Не верится? Не бойся, ты не сошел с ума. Только учти, я тебя не вижу.

– А я тебя – вижу, – сообщил Бай.

– Не отходи далеко от терминала, – предупредил собеседник. – Отвалишься.

– Почему? – не понял Бай.

– Аппаратура слабая. Мощности не хватит. И так еле сцепились. Запомни: это все не бред и не ерунда. Я – с другой Земли. Мы давно пытаемся наладить связь с вами. Пиво, странный адрес – это все кусочки мозаики, благодаря которой можно шагнуть за барьер. Насколько мне известно, другого способа просто не существует. Я не могу долго говорить: просто как-нибудь попробуй проделать все это снова. Кстати, у вас прекрасное пиво!

– Да? – Бай пребывал в растерянности. – Спасибо.

– До встречи! Привыкай к мысли, что ты – гейт в соседний мир, врата в иную реальность. И пожалуйста, доберись до нас снова. Например, завтра.

Коннект оборвался, спустя секунду Сеть уныло сообщила:

[Incorrect path or address]

Сначала Бай списал все на слишком крепкое пиво. Потом решил, что набрел на какую-то полудохлую психотропную баланду, которой болталось по Сетям предостаточно. Потом догадался глянуть логи.

Там был зафиксирован коннект с несуществующим адресом. А особенно понравилось Баю окончание рапорта:

[Missing transit point]

Бай разозлился, не стал даже почту читать и завалился спать.

Наутро все произошедшее потускнело в памяти и казалось фокусами галлюциногенов. Поди разберись, чего лоточники мешают в пиво, пусть даже и бутылочное… Поклявшись больше не пить «Тверского», Бай на две недели забыл о коннекте с пустотой.

Но вскоре случился день рождения Сина, на котором пива было выпито вполне достаточно для того, чтобы впасть в благодушное настроение, в котором многие клянутся в любви даже к старым недоброжелателям… Словом, Бай дома упал перед терминалом и дождался совета выпить пива.

Дальше все пошло по знакомому сценарию.

[Уже – Сорт? – Heineken – Количество? – Литров пять]

И [call Бодрово_9012427]

– Привет! – сказали из пустоты. – Что столько тянул-то?

Бай, глупо хлопая глазами, смотрел на собеседника, подтянутого чисто выбритого парня лет двадцати пяти. Из одежды можно было рассмотреть клетчатую рубашку с воротником, покрой которого показался Баю странным.

– Меня зовут Камилл. Ты готов серьезно поговорить?

Бай пожал плечами:

– Готов… Только я, это… слегка нетрезв.

– Не страшно. Иначе ты бы не дозвонился.

В общем, спустя какое-то время фирма ТП втихую начала торговать несложными программками из-за барьера. А также перебрасывать Камиллу заказы на подобные программки. Почему народ не обращался к местным программистам – Бай так и не понял, но все, кто хоть раз получал продукт из-за барьера, обращались в ТП снова. Кое-какую прибыль это приносило, на жизнь хватало. Иногда приходилось по просьбе Камилла или его партнеров шарить по Сетям и тасовать содержимое FAQ-серверов. ТП справлялось. Основной принцип – не высовываться – вполне соблюдался.

* * *

~# return to testing:

Клиент закинул ногу за ногу, словно приглашал Бая полюбоваться кроссовками. Бай такого желания не испытывал и упорно глядел в выцветшие, как июльское небо, глаза. Скорее всего это не шпик, не стукач, а действительно обычный клиент. Но почему он так нервничал в начале встречи? Бай решил, что ему просто захотелось посмотреть на живого ТПшника.

– Мне нужен файл из вашего закрытого каталога. База по краснодарским винам. С ценами, с путями поставок… Словом, полный, а не те обрезки, что вы обычно кидаете в качестве рекламы.

«Темнит, – решил Бай. Не вязалось настороженное поведение клиента с такой мелочью, как упомянутая база. – Настоящий разговор еще впереди…»

– Нет проблем, – сказал Бай вслух и равнодушно пожал плечами. У него получалось равнодушно пожимать плечами. – Давайте диск.

Парень незамедлительно вытащил из необъятного кармана плаща блестящий лазер-кругляш. Тихо жужжа сервомотором, драйв выдвинул жадный язычок приемника и радостно проглотил диск. Слить требуемую базу было делом нескольких секунд.

– Еще что-нибудь? – спросил Бай с надеждой. Но клиент отрицательно покачал головой:

– Нет, спасибо. Я найду вас, если что.

Он протянул кредитную карту Баю и проследил, чтобы со счета было снято не больше денег, чем договорено. Возвращая белый пластиковый прямоугольничек, Бай готовился забыть клиента навсегда, потому что хотел верить: в будущем им встретиться уже не придется.

Но Бай понимал, что тешит себя пустыми надеждами.

Перед встречей с клиентами он всегда следил, нет ли хвоста. То, чем они занимались, было не то чтобы противозаконным… Просто завладей их бизнесом люди с крышей – они бы качали из этого хорошие деньги. У ТП крыши не было, работали на свой страх и риск, предпочитая оный сводить к минимуму. Пока все шло гладко. Но осторожность никому еще не вредила, и это помнили все ТПшники.

Спрятав лазер в похожий на спичечный коробок чехол, парень встал, одернул плащ, кивнул Баю и безучастно побрел к выходу. Он больше не озирался, словно перестал бояться. Или прекратил изображать из себя значительного клиента.

На выходе его перехватил Син, терпеливо пережидавший встречу на рождественской прохладе. Парень свернул налево, к Проспекту Газизова. Наверное, к метро.

Бай увидел, как напарник неторопливо двинулся за клиентом, и тотчас отвернулся к терминалу.

[Вторая фаза] – сказал он Чену.

[Ok] – отозвался тот.

Это значило, что Чен будет передавать клиента из рук в руки – Син, повисев на хвосте, уступит его Тигру, а Тигр чуть позже – Семе. Два часа, не меньше.

Отвалившись, Бай последовательно затер все пути и транзитные логи, причем не стандартным del’ом, а собственной безотказной лапшерезкой, после которой в пользованных кластерах остаются сплошные нули. Теперь проследить, с кем коннектился Бай с этого терминала, не смог бы даже господь бог.

* * *

~# sleeping mode

~# user status: located

~# checkin' hardware

Клиент объявился снова спустя месяц. Стоял ветреный февраль, гоняя по улицам шуршащий пластик газет и пивные жестянки. Народ скрипел кожаными куртками и плащами, многие вспомнили, что, если надеть кепку, не так мерзнут уши.

ТП нашло новый офис, там же, на Соколе, только не на Песчанке, а за Питерским шоссе, на Варяжской. В конце января гладко провернули несколько сделок; трубу на складе наконец починили, и благодушное настроение овладело всеми, включая нытика Сему.

Бай дулся с Ченом в «Близзард» по сетке, Син читал «Спорт-Экспресс», Сема с утра укатил в «Тессеракт», а Тигр, как обычно, ошивался на «Чашке», приторговывал новинками забарьерного софта. Парень во все том же черном плаще и дурацких белых кроссовках возник в дверном проеме совершенно бесшумно, как привидение. Бай автоматически запустил скриншут, даже не задумавшись, что на экране безобидная игрушка, а не приватная информация. Чен, сидящий в двадцатке и, естественно, ничего не видящий, тут же покилял всех лучников Бая и двинул в атаку суровый клин из шести катапульт и стаи демонов.

– Добрый день! – деревянно поздоровался посетитель и тут же оживился, узнав Бая.

– Проходите, садитесь! – Син отложил газету и указал гостю на кресло, окутанное мерцающим облаком тонограммы.

– Спасибо! – отозвался парень. – Я уже имел дело с вашей фирмой однажды…

Бай отстучал Чену [wait], засейвился и встал из-за терминала.

– …и теперь готов снова предложить вам работенку.

Он выглядел очень уверенным в себе, и это весьма не понравилось Баю. Так нагловато держатся мелкие бандиты, когда приходят в случайное место сорвать немного денег. Син тоже насторожился, внутренне приготовившись к неприятной разборке.

– Я – из-за барьера, – сказал парень. Вся настороженность Бая куда-то исчезла, осталось пустое и гулкое недоверие. Откуда этот странный человек мог знать о мире за незримой гранью реальности? Хотя Бай же узнал. Тоже небось пива выпил да позвонил по указанному адресу… Что произошло однажды, легко может повториться.

– Откуда? – вежливо осведомился Син, как всегда разыгрывая неосведомленность.

– Из-за барьера. С другой Земли. Вы ведь знаете. Только… я не из мира Камилла. Моя Земля по отношению к нему тоже другая. Но мы сотрудничаем.

– Да? – нейтрально спросил Бай выигрывая время. – И что?

Парень вдруг умолк, в упор взглянул на Бая и тихо произнес нынешний пароль камилловского сервера на вход по адресу в Бодрово. Бай тупо хлопал ресницами, смахивая с линз кажущуюся пелену.

Пароль в принципе можно было и сломать. Но он менялся раз в неделю, а на лом путем перебора вариантов ушло бы не меньше месяца. Да и число символов все время менялось…

– Чтобы у вас сложилась полная картина, я выскажусь. А потом будете задавать вопросы. Идет?

Син развел руками. Собственно, больше ничего и не оставалось.

– Итак. Прежде всего: как я преодолел барьер, если он непреодолим в принципе? Очень просто. Я его не преодолевал. Точнее, мое тело не преодолевало. Все это, – парень подергал за лацкан матово поблескивающего плаща, – земное. И одежда, и тело. Сюда переместили только мою психоматрицу. Это не так сложно, как кажется на первый взгляд, но в механике я не разбирался, это не моя область. Моя область – деятельность в мирах за барьером. В одном из них мы попали… как бы выразиться помягче… в щекотливую ситуацию. Ее нужно… э-э-э… уладить. Но… Вот в этом «но» все и дело.

Каждый из миров живет по своим физическим законам. Они кое в чем совпадают, кое в чем различаются. Например, в абсолютном значении некоторых констант. Это все непринципиально – если миры расположены по соседству; чем дальше они находятся друг от друга, тем больше различий. На психику людей это все влияет достаточно тривиальным образом: в мире, где нарушен какой-нибудь из привычных законов, просто нельзя жить. Не будешь адекватно воспринимать окружающее и не сумеешь адекватно реагировать на изменения. Психика вообще воспринимает окружающее совсем не так, как обстоит на самом деле. Масса аллюзий, аналогий, видений даже… Короче, это тема для многолетних споров и развивать ее я долго не буду. Проблема состоит в следующем: жители моего родного мира не приспособлены для восприятия той реальности, где у нас возникла проблема. Камилл, с которым я работаю довольно долгое время, вывел меня на вас, потому что выходцы из мира, где мы сейчас находимся, наиболее подходят для выполнения нашего задания. Камилл рекомендовал вас, а словам Камилла я имею все основания доверять. И я намерен вас нанять для выполнения своего задания.

Парень потер переносицу и неопределенно повел ладонью.

– Похоже, все.

Син, улыбаясь, глядел незнакомцу в лицо. Тот тоже чуть заметно шевельнул губами, отвечая Сину, но на самом деле было очень заметно, что улыбаются только его губы. Сину казалось, что он глядит в заиндевевшее зеркало, такая от гостя исходила стужа. Было в пришельце действительно что-то чужое.

– Я не спрашиваю, почему мы должны вам верить, – негромко и рассудительно сказал Син, вырвавшись из ледяного оцепенения выцветших глаз. – Но почему мы должны соглашаться?

– Потому что у вас нет выбора, – вежливо растянул губы гость. – Вы ничем не рискуете в случае согласия… В случае же отказа теряете очень многое.

– То есть? – не понял Син. – Что значит – ничем не рискуем?

– Строго говоря, никуда вам не придется отправляться. Я же говорил, что протолкнуть в иной мир можно только голую психоматрицу. Задание выполнят ваши копии. В момент снятия психоматрицы сознание каждого из вас раздвоится. Оригинал останется здесь и будет жить, как и прежде, копия – провалится в Сеть и наложится на респондента в конечном пункте. Когда задание будет выполнено, мы сольем копию с оригиналом.

– А воспоминания?

– Двойная память после слияния. Это не так тяжко, как расписывают психотропщики. Я ведь жив, а у меня в черепе петель больше десятка. Уверяю вас, ничего страшного.

– А если кто-нибудь из нас там погибнет?

Парень пожал плечами.

– Что ж… Смерть будет настоящей. Но на оригинале это никак не отразится. Разве что уцелевшим придется рассказывать ему много интересного.

– Ладно, – протянул Син. – Оплата?

Когда гость назвал сумму, брови ТПшников дружно поползли вверх.

– Ого! – сказал Бай. – Кажется, я уже согласен. – И добавил, обращаясь к Сину: – Но Камилл-то каков фраер! Сдал нас с потрохами, даже не верится…

Но Сина так просто было не убедить.

– А где гарантия, что нас не надуют?

Гость был сама предупредительность. В руке его незаметно, по-шулерски, возникла кредитная карта. Та самая, с которой он расплачивался с Баем под Рождество.

– Половина – вперед. Да, я забыл сказать, – небрежно добавил гость. – Вас ведь пятеро. Ранее я назвал гонорар одного. Каждый из вас получит упомянутую мной сумму.

У Бая отвисла челюсть. Карточку он принял дрогнувшей рукой. Вывалился из игры и вставил прохладный тонкий пластик в щель считывателя. Денег было ровно на пятерых – по весьма кругленькой сумме, и если верить этому странному типу, она удвоится по возвращении.

– А если кто-нибудь не вернется, оригиналы получат деньги? – спросил Чен, безмолвно, как призрак, простоявший у двери добрых десять минут.

– Да, – последовал короткий ответ. Незнакомец даже не обернулся на голос, должно быть, давно заметил появление Чена.

– Представляю, что скажет Тигрис… – пробормотал Бай, шурша клавиатурой.

– Лучше представь, что скажет Сема… – проворчал Син. – Я, например, не решаюсь…

Хотя, если честно, Син больше боялся – что скажет его жена? Потом наконец сообразил, что жену ставить в известность вовсе не обязательно, ведь настоящий Син останется дома и будет по-прежнему ходить на работу каждое утро… Закатит скандал Камиллу – наверняка. И еще станет бессильно пить пиво по вечерам, потому что где-то за непроницаемым барьером его двойник будет бороться с опасностями, чужими, как мысли насекомых. Точнее, даже не двойник – он сам, часть его сущности, отделенная могуществом кристаллических процессоров…

Син вспомнил, как лет тридцать назад, в детстве, когда зимы еще были вьюжными и морозными, ему насыпали за шиворот горсть колючего и сухого снега. И как он орал, потому что было одновременно и холодно, и весело.

Только сейчас веселиться не приходилось.

Бай рассеянным жестом протянул гостю кредитку, на которой не осталось ни гроша. ТПшники стали богачами. И – одновременно – рабами кутающегося в черный плащ чужака с бесцветными глазами и холодом в душе.

– Когда старт? – спросил практичный Чен. – Надо хоть кутнуть напоследок.

– Послезавтра. Готовьтесь. Я заеду за вами – сюда, на фирму, в час дня.

Посетитель стремительно встал и выпорхнул за дверь, напоминая гигантского нетопыря. Наверное, из-за того, что он перестал придерживать полы плаща и они растопырились на манер крыльев, черных, как бездна экрана в скриншуте.

Син мрачно достал из ящика стола колоду карт с полуодетыми девицами.

– Семерочку. Кто влетит – объясняется с Семой, – объявил он. И протянул колоду Баю. Тот так же мрачно сдвинул. Карты с сухим электрическим треском заскользили по гладкой поверхности стола. 

* * *

~# root

~# open console 2

~# stream 2/console 2

@comment: user [Mikel Zhmurov]

@comment: status [node]

@net locate: M_H_Engeneering.168

~# stream 3/console 2

@comment: user [Andrey Timashev]

@comment: status [point]

@net locate: Old_Tent.168/4

Плоская равнина уходила вдаль, ровная, как тысяча столов. Как миллион столов. Горизонта не было – даль просто терялась в неясной дымке, а небо так и не встречалось с землей.

Жмур поглядел на встающее солнце и пихнул свернувшегося калачиком Рюкзака. Тот завозился в шелестящем пакете спальника, отыскивая выход, но за ночь серебристая материя перекрутилась несколько раз, и Рюкзак здорово намучился, пока выбрался на свободу. Жмур слушал замысловатые проклятия с некоторым интересом, но от комментариев воздерживался. Когда взлохмаченная голова Рюкзака наконец показалась из плена, Жмур только вздохнул:

– Да-а, дядька… Даешь…

Они вскрыли несколько банок с саморазогревающимися сосисками и уничтожили содержимое вместе с последними двумя пакетиками крекеров. Потом Рюкзак скатал спальник и сунул в пластиковый чехол. Жмур уложил свой еще на рассвете.

– Ну что, двинули? – уныло спросил Рюкзак. Ему явно не хотелось снова целый день тащиться по бесконечной равнине, где не на чем задержаться взгляду.

Жмур встал и забросил на плечи нехитрую поклажу. Спальник, несколько банок с консервами, топорик, радиодиал, походную клавиатуру-терминал, пакет с картами. Кое-что из одежды. Все это уложено в тезку напарника, синтетический дорожный рюкзак-универсал, спутник любого бродяги.

– Сегодня, если повезет, добредем до берлоги Злыдня. Там и отдохнем с недельку… А подфартит по-настоящему – работенку отхватим.

Рюкзак заметно повеселел. Злыдень слыл на весь запад крутым любителем пива, и молва гласила, что оно у Злыдня не переводится. Рюкзак же и сам был не дурак в отношении хлебнуть живительной влаги. Впрочем, Жмур тоже. Сколько раз его верный заплечный друг наполнялся темно-зелеными бутылками, сколько раз звучало в нем обнадеживающее побулькивание… Особенно когда Энди еще на пятнашке обитал, совсем рядом с берлогой Жмура. А в гости к Энде только ленивый не ходит, это общеизвестно.

– Двинули, – выдохнул Жмур, и высокий ботинок впечатал в тело равнины первый рубчатый след. Первый за сегодня. Рюкзак пристроился вослед, опустив глаза. По сторонам он давно не глядел, потому что картина была утомительно-однообразной. Однообразно-утомительной… Где-то Рюкзак вычитал это определение, и оно запало в память, а когда они со Жмуром вышли из Сити и гигантская равнина поглотила две крохотные подвижные точки – тотчас всплыло из глубин полузабытого. Впрочем, оттуда подчас такие странные вещи всплывают…

Они шли до самого полудня, когда солнце застывает в зените и гладь равнины кажется особенно беспредельной. Небо было чистым – предательски чистым. Ничто не нарушало девственной голубизны и не могло нарушить.

Привал устроили у ручья. Пока Рюкзак хлюпал ботинками по раскисшей грязи, Жмур вынул клаву и диал, раскрыл маленькую, похожую на цветок чашу антенны и направил пестик в сторону ретранслятора в Еланце. Ближайшего. Насвистывая, подключил черную змею витого шнура к диалу. Штекер-джек, вламываясь в гнездо, сухо щелкнул, и тотчас ожили диал с клавой. Клавиатура раскрылась, как книга, явив квадратики клавиш; мигнул и погас глазок нумлока. Диал зашевелил антенной, направляя пестик анектора поточнее. Видеотрек вспыхнул, плоский голоэкран сгустился прямо за рядом F-клавиш.

Жмур нырнул в Сеть и постучался к Злыдню. Как ни странно, тот был дома и, несмотря на столь ранний час (полдень), не выглядел сонным. Даже не поленился напялить мнемоюсты и пообщаться в виртуальщине.

– Привет, старая железяка, – сказал Жмур, жмурясь. – Мы к тебе идем.

– Ко мне? – удивился Злыдень. – Идете? С кем?

– С Рюкзаком.

– А! Где это чудо?

– Пьет.

– Постой… Вы что – в Сити?

Жмур покачал головой.

– Нет, на перегоне. Недалеко от Еланца.

– Что же он пьет? – изумился Злыдень. – Или вы только вышли?

– Да из ручья он пьет, – усмехнулся Жмур. – А до Еланца мы еще не дотопали. Семнадцатый день на перегоне. Но нас подвезли. К вечеру, думаю, у тебя будем.

– Хм… Надо пива купить… Вы ж, гады, с собой не возьмете…

– Не возьмем, – подтвердил Жмур. – Семнадцатый день в степи. Сам подумай.

– Ладно. – Злыдень отмахнулся. – Я сейчас при монете. Но учти: с завтрашнего дня ходить за пивом буду не я.

– Годится. И кстати, работки не найдется? Совсем на мели…

Злыдень почесал небритый подбородок.

– Вообще-то я отдохнуть хотел с месячишко.

Жмур подобрался, вспомнив, что Злыдень «при монете».

– Что? Крупный заказ был?

Злыдень, конечно, осклабился, как пес на баранину.

– Дык! – Он воровато оглянулся. – Расскажу. Но только директом.

Директом околокомпьютерный люд называл разговор с глазу на глаз. Или коннект не по сетевому роутингу, а по непосредственному коду системы. Пользовались этим редко – за ненадобностью.

Жмур понимающе кивнул:

– Ладно. Кто-нибудь еще ошивается в ваших краях?

– Хоттабыч появлялся. Все свою тугую полуось ставит, а она у него падает, как хрен после траха. – Злыдень довольно заржал. Жмур с натугой вспомнил, что Хоттабыч был любителем нестандартных систем и имел обыкновение их отлаживать. Беспрерывно. Вместо того чтобы заняться обычным ломом, как тот же Злыдень. Или как сам Жмур. Но хакеры его все равно уважали, потому что хакеры уважают спецов.

– А… – протянул Жмур. – Я слышал, Гонза из Сити сбежал.

– Было такое, – подтвердил Злыдень, кивая. Искорки света вспыхивали на седых щетинках, покрывающих дряблые щеки. – Они с какими-то малолетками в Питерский Бриз вломиться пытались. Но там на цепи кто-то из наших оказался, причем кто-то из старых. Короче… Гонзу он отпустил, а остальным затык устроил. По полной программе. Гонзе же намекнул: исчезни. Тот и рванул, не будь дурак. – Злыдень вздохнул с неприкрытой печалью. – Я бы тоже рванул, только пятки бы сверкнули.

Жмур слышал нечто подобное. Похоже, толстосумы из корпораций Сити наконец-то смекнули, что для защиты своих систем нужно брать хакеров же, а не кого-то иного. Клин, так сказать, клином. Это было печально: бесславное завершение эры компьютерного пиратства сулило Жмуру безденежные и унылые дни. Потому что хакер без лома не проживет. В этом суть его деятельности, и пока лом приносит деньги, хакеры не переведутся. И еще: чувствовалось, что грядет тихая сетевая война, бескровная, но не менее беспощадная, чем война в настоящем мире. Собственно, поэтому Жмур двинулся в путь. Время одиночек прошло, понял он. Настало время сбиваться в стаи.

Злыдень говорил еще что-то, дескать, много молодежи появилось в Сети, большей частью – ламеры, но есть и подающие надежды экземпляры. Лезут куда попало, закон не чтят… Жмур отвлекся и слушал вполуха. Потом перебил:

– Ладно, старина. Потопаем мы дальше, а то в темноте придется тащиться. Пива купить не забудь.

Злыдень пробурчал нечто приличествующее, подмигнул и отключился. Главное – он согласился принять Жмура, и, похоже, у него можно подработать.

Свернув клаву и диал, Жмур забросил ношу за спину. Лямки привычно слились с плечами.

– Рюкзак! – крикнул он. – Хорош загорать, пошли!

Приятель поднялся с травы, где отдыхал, блаженствуя, как умел только он, и заметил:

– Про пиво ты ему правильно напомнил…

И снова потянулась навстречу бесконечная степь. Солнце медленно валилось вниз, но не к земле, а куда-то за край неба. В стекающих на мир сумерках стал виден игольчатый шпиль еланецкого ретранслятора, хотя сам город еще не показался. Далеко. Если бы уже стемнело, Жмур и Рюкзак могли бы ясно увидеть огни, холодное неоновое сияние, но они успели в Еланец, когда свет еще не покинул грешную землю.

Окраинные домишки роняли в сумрак рассеянные сполохи от тонированных оконных стекол; вздымались зыбкие нечеткие конусы под фонарными столбами, не меняющимися бог весть с каких времен. Рифленые ботинки ступили на твердый после степного чернозема дасфальт. Рюкзак вертел головой: в Еланце он был впервые. Собственно, Злыдня он вживе никогда и не видел в отличие от Жмура; хотя по сетям общался с ним немало.

Городок был небольшой, не то что Сити. Даже не удосужились построить ни одного высотного здания. Да и не могли его здесь построить: кто бы стал монтировать в этой глуши антигравы? Вот в Сити – другое дело… У тамошних даже страха высоты нет. Хотя тут он тоже мало у кого есть. Только у южан, где горы, да у обитателей островов с Морской Стороны.

Улицы были почти пустынны. Жители Еланца разбрелись либо по домам, либо по барам. Бурлила только Сеть, но кто бы смог это заметить? Да и большинство людей общались с Сетью бездумно, не понимая в ней ничего. Сеть заменила телефон, телевидение, видеосвязь, эхомейл и нетмейл, библиотеки, записные книжки – Сеть стала всем сразу. Неотъемлемым спутником человека, незримым, как микроорганизм, и столь же загадочным, но тем не менее исправно заменяющим глаза, уши и память. Только фанатики понимали Сеть и могли что-нибудь в ней изменить, причем это было дано далеко не каждому. Хакерами вообще становились единицы, ибо это скорее стиль жизни, чем сумма знаний. Но без знаний и чувства единения с Сетью хакером никто бы не сумел стать.

Двое брели по широкой дасфальтовой дороге, под ногами сочились мягким свечением штрихи фосфоресцирующей разметки. Поскрипывали полимерные подошвы, сокращаясь под весом людей и их поклажи, и только слабый отзвук сверлящего рэп-н-ролла доносился откуда-то из центра, где увеселительных заведений было больше. Высокие, метров двух с половиной, деревья тянулись с обеих сторон, отгораживая тротуары от шоссейки. Центр близился. Жмур кожей чувствовал биение Сети вокруг. Очень хотелось прямо здесь развернуть клаву и вклиниться в этот бередящий душу информационный поток.

Дом Злыдня стоял совсем рядом с центральной улицей. Приземистое одноэтажное (а какое же еще в Еланце-то?) здание, похожее на развалившегося у реки бегемота, такое же округлое и маслянисто поблескивающее. Тут же, конечно, бассейн: в двух шагах. Чтоб за порог – и в пахнущую морским гелем воду. Вполне в стиле Злыдня. Небось и кресло-шезлонг у бортика, и холодильник, а в холодильнике – пиво…

Но проверять не стали. Прошли по хрустящей гравием дорожке вдоль заметно выпуклой стены и оказались у затянутой в пластикожу двери. На кнопке звонка светилась чеканная надпись: Enter_. Жмур, нажимая на нее, увидел, как Рюкзак едва заметно усмехнулся.

Злыдень, как призрак, возник на пороге, бесшумно отворив дверь. Полутьма внутри его жилища по виду была неотличима от пластикожаного покрытия, Жмуру в который раз показалось, что очертания Злыдня всего лишь проступили из глубины дома сквозь дверь.

– Дотопали? – кинул вместо приветствия Злыдень. – Заползайте.

* * *

~# root

~# stream 1/console 2

@comment: user [Stas Shimansky]

@comment: status [super-hub node]

@net locate: Zlyden.41

Жмур с рюкзаками вошли в полутемную прихожую. Освободившись от груза, Жмур потянулся, разминая устало ноющие плечи, и звонко шлепнул по ладони хозяина.

– Привет Жмурилло… Все лысеешь?

Жмур поправил очки.

– Звыняй, дядьку…

Оба довольно заржали и, обнявшись, захлопали друг друга по спинам. Потом Злыдень повернулся к Рюкзаку:

– Хм… На графчике у тебя вроде борода погуще…

Рюкзак, пожимая руку, пояснил:

– Я на севере сканился, в Приполярье. Пришлось…

Граф-файлами с собственными физиономиями сетевой люд обменивался с незапамятных времен. Некоторые гоняли даже гигабайты видеооцифровок, но большинство заниматься этим ленилось, ограничиваясь статичными графами, стараясь выбрать формат позаковыристее.

– Проходите. Я там какой-то пиццы заказал… Только принесли.

Оставив вещи в прихожей, Жмур с Рюкзаком вторглись в берлогу Злыдня, старого хакера-одиночки. Комната, погруженная в полумрак, казалась пещерой колдуна. Разбросанные повсюду вещи, грязные чашки с налетом кофейной гущи на донышках, пивные жестянки самых разных цветов и размеров, валяющиеся поверх всего этого диски в конвертах и без, несколько беспорядочно расположенных дек-стационаров и – сердце всего этого мира – рабочий стол Злыдня. Необъятный, как военный аэродром. На столе раскорячился старинный вакуумный монитор «Пойя» с микроточечным рассекателем перед экраном, рядом притих пузатый хаб, к которому сбегались тоненькие жилки проводов, а перед самым креслом – стильная ломаная клавиатура, которую можно было половинить и крепить к подлокотникам кресла. Диал, конечно, Злыдень вынес на крышу. Да и что, спрашивается, делать в комнате полутораметровой громадине? Это не обычный конус «Аварк» размером с ведро, а последний писк антенной моды: монстр под названием «Темное зрение» с модульной афракцией и последовательным побайтным перепилом. Мечта идиота. Чихать Злыдень хотел на ближайшие ретрансляторы: мощи этого монстра хватало, чтоб лазить по самым дремучим серверам Сити. И никаких следов на транзитных узлах. Мечта идиота, словом.

Или хакера, ломщика-профессионала.

Жмур сразу же плюхнулся в гостевое кресло и запустил лапу в цилиндрический холодильник. Расчлененная пицца дымилась на стопке распечаток, покрытых вязью машинных кодов. Рюкзаку Злыдень указал на просторный пуфик, сейчас, впрочем, заваленный теми же распечатками. Спихнув кипу пластиковых листов на пол, Рюкзак сел и ловко вынул из воздуха банку пива, посланную едва заметным движением Жмуровской кисти. Злыдень утоп в рабочем кресле, предварительно крутнув его, чтоб сидеть лицом к гостям, а не к столу, где таращился в мир слепым экраном «Пойя», пришелец из прошлого века.

Под сладковатый «Еланецкий хмель» Злыдень не торопясь, со вкусом рассказал, как он долго ломал активные зоны небольшой компании в Сити, производящей какую-то фармакологию. Как полз к ядру, притворяясь виш-компонентом (тут Жмур выпучил глаза, поскреб лысеющую макушку и пробормотал с уважением: «Блин! Проще, чем два байта переслать… Но додуматься…»). Злыдень довольно осклабился и сказал: «С похмела приснилось. Представляешь?» Как потом методично разваливал ядро, путая прогнозы ветвлений, как развалил и отослал пару демонов атаковать закрытые файлы, и пока их охрана, озверев от натуги, давила бестолково мечущихся демонов, спокойно вскрыл технологический поток, только что узлом его не завязав. Компания встала на месяц, не меньше. А выбрался как? Да и не выбирался. Ледоруб растаял в нужное время, и все потому, что стянуть из их зон ничего и не нужно было, только остановить им производство. Следы, ясное дело, подправил, пусть теперь ищут несуществующий сервер в Долохово за полмиллиона километров от Еланца…

Жмур вздыхал и завистливо качал головой, Рюкзак мрачно расправлялся с остатками пиццы, а сам Злыдень, победно ухмыляясь, лучился в кресле и шевелил носком облаченной в аспидно-черный тапок ноги. Он имел право гордиться проделанной работой. И собой тоже.

– Значит, ты сейчас на мели, Жмурилло? – отхлебнув пива, спросил Злыдень.

Жмур уныло развел руками. Дескать, времена трудные, жизнь тяжела и прочее… Злыдень рассеянно кивал, явно формулируя какую-то мысль, вероятно, его, Жмура, касающуюся. И Рюкзака, наверное, тоже. Наконец мысль выкристаллизовалась.

– В общем, есть один заказец… – протянул Злыдень, царапая ногтем по банке. – Если хочешь, помоги, потому что дело странное.

– В смысле – странное? – попытался уточнить Жмур.

– В прямом смысле. – Злыдень устроился в кресле поудобнее. – Кто-то забрался в корневой массив к Лощинину.

– Но у него же нет входящих! – изумился Жмур. – Или есть теперь?

– В том-то и дело, что по-прежнему нет. Как жил только на своей дозвонке и без телнета, так никого и не пустил. У него даже база удаленного доступа снесена. Не запрет, просто стерта мода управления с удаленного терминала. Искрошена.

– Значит, кто-то из своих, – без тени сомнения заявил Жмур.

Злыдень помялся.

– Понимаешь, Жмурилло, я ведь тоже не тормоз. И в работу отключенных систем не верю. Взгляни.

Он крутнулся в кресле и прикоснулся к своей навороченной, как стая пеликанов, клавиатуре. Монитор ожил, ровно засветился, давая странно плоское, непривычное после голографии изображение.

– Гляди.

На экран выползло содержимое файла trek_.hhh

Жмур привстал.

[2All : Привет от Фриппи. Слито 186,352 gb.

Большое спасибо. C_U_L8r!

With *.* иЗвиНиТЕ зА НеРоВНый ПочЕРк!]

– Что за бред? – подал голос Рюкзак.

– У Лощинина действительно пропало какое-то файло, и размер вроде совпадает, – вздохнул Злыдень.

– Но это же бред, старик! Этого не может быть, потому что этого быть не может. Мы не первый день за клавой! Это все равно что стремиться ввысь. Ты поверишь, что кто-нить оторвался от земли метров на десять, если это не Сити? Явно кто-то из своих дурика подпустил.

Злыдень уныло продолжил:

– Погоди, ты самого интересного не знаешь. Это произошло ночью с субботы на воскресенье, контора Лощинина в это время не работает. Сам Лощинин тем не менее сидел у себя за терминалом. Часов в одиннадцать отрубилось питание. Во всем районе. На хрен.

– Чего? – У Жмура вторично отвисла челюсть. – Как?

– Какие-то кретины въехали джипом в районную трансформаторную сшивку. Там же не ограда, а так, ажурные какие-то финтифлюшки. Джип взорвался.

Рюкзак даже пиво пить перестал, неотрывно глядя на Злыдня. Жмур поблескивал в полумраке очками, отражая мониторное мельтешение скринсейвера.

– Сшивку починили минут через десять. Лощининские массивы потрошились как раз во время шутдауна. В это же время появился этот ламерский трек-файл. Резервного питалова у Лощинина в конторе нет – я и не помню, когда последний раз были перебои с энергией. Кажется, лет пятьдесят назад, если мне правильно рассказывали.

– Злыдень, это сказки, – не сдавался Жмур. – Тебя водят.

– Да что ты заладил – сказки, сказки! – разозлился Злыдень и вскочил. Нашарил ногой слетевший тапок, взмахнул рукой и снова сел. – Дай пива, – буркнул он, остывая.

Жмур незамедлительно переправил ему банку «Хмеля».

– Я сам долго не врубался. Короче, до шутдауна Лощинин как раз работал с этими массивами. Потом все сдохло. Он даже не вставал из-за терминала, потому что темно было – глаз коли. Так и просидел все время, тихо матерясь. А когда питалово дали, массивов уже не было, а на их месте обнаружился этот порнушный трек. Уж Лощинину-то я верю. Он меня и нанять хочет.

Жмур осторожно, чтоб вновь не вызвать гнев Злыдня, осведомился, даже скорее не спрашивая, а утверждая:

– Массивы, конечно же, сдохли безвозвратно…

– Лапшерезка, – уныло подтвердил Злыдень, легко подпадающий под гипнотизм обсуждаемых тем. – Да еще низкоуровневая. По существу, место, где хранились массивы, заново размечено.

Жмур покачал головой:

– Да-а, дядька… Мистикой попахивает. И что ты намерен делать?

Злыдень оторвался от банки.

– Этот Фриппи не первый раз оставляет треки. И везде извиняется за неровный почерк, зараза. Правда, до сих пор все обходилось без мистики.

Вообще-то треки после удачного лома оставляла только молодежь, у которой багов в голове больше, чем мозгов. Потому что хакер, оставляющий трек, – отслеженный хакер. Не в этот раз, так в следующий. Да что там, ловились такие зубры, которых отследить не удавалось годами. И те иногда оступались и падали в вязкие сети охранных систем. С таким обширным и наглым треком этот Фриппи должен был вляпаться если не в первый же лом, то во второй уж точно. Не лезло рассказанное ни в какие ворота, и Жмур это по-прежнему чувствовал.

Рюкзак на пуфике делал недвусмысленные знаки, потому что пиво у него иссякло. Прохладный цилиндр взвился на миг в воздух и надежно утвердился в руке Рюкзака. Тихо пискнуло кольцо, и явилась соблазнительная пена.

– И сколько треков рассеяно? – спросил Жмур Злыдня, выуживая очередную банку из холодильника.

– Больше семидесяти.

Злыдень сказал это спокойно, словно пожаловался на надоевший дождь.

– Федералка устраивала на него тотальную охоту, эдакое лихое сафари с перекрестным серверным эхом, – без толку. Народ посерьезнее, в том числе и Лощинин, до сих пор не страдал; вляпавшись же, сразу вызвонили меня.

– И ты за это взялся?

– Возьмусь. Вот отдохну недельку и возьмусь, – подмигнул Злыдень, на глазах веселея.

Жмур сразу понял: старая железяка просто выжидает, чтоб Фриппи успокоился и снова начал шастать по сетям, потому что сейчас он, безусловно, затаился и валяется на самом дне, отгородившись непроницаемым сигналом занятости.

Жмур понял и улыбнулся.

– Мы сможем помочь?

– Думаю, сможете, – заверил Злыдень. – Есть у меня идея… А пока – оттягивайтесь, семнадцать дней на перегоне – это не два байта переслать! Завтра свяжемся с Лощининым. Он обещал подкинуть какую-то заезжую команду в дубль.

– Ладушки. – Жмур не скрывал радости, потому что Лощинин всегда платил щедро. – Но молодежь оборзела. Пора показать ей, что такое настоящий затык.

– Может, еще и Энди подключить?

Злыдень с готовностью кивнул:

– Лощинин его крутит. Но ты же знаешь Энди…

Жмур знал Энди: курчавого бородача в неизменном полосатом халате, любителя чая и четырехмерного тетриса. Его «Я» всегда было в блаженном равновесии, потому что на одной чаше весов покоились безграничные знания хакера старой школы, а на второй – безграничная и необоримая лень.

Жмур мечтательно зажмурился. Если Энди согласится, это будет добрая стая. А где добрая стая – там и добрая охота. А где добрая охота (сама по себе вещь заманчивая и щекочущая нервы) – там и пир вскорости.

Больше хакеру желать нечего.

* * *

~# root

~# open console 3

@comment: user [Аурел Чогоряну]

@comment: status [swimming node]

@net locate: Slider.88.slider

Восьмиэтажные шпили «Зонул Сенсера» вонзались в темное вечернее небо, утопая в холодном свете прожекторов. Выглядели эти башни совершенно чужеродными, и то, что высота их не расплющила, представлялось странным. Люди, которые осмеливались подняться выше первого этажа, всегда казались Аурелу идиотами. Впрочем, теперь это чувство притупилось. Иногда он и сам переходил улицы по подвесным эстакадам, в двух шагах от проносящихся автомобилей, а дасфальт оставался далеко-далеко внизу, метрах в четырех-пяти. Но представить себе безумцев, ежедневно возносящихся в лифте на восьмой этаж, было трудно. Даром что лифты с компенсаторами.

Аурел помнил горы Южного Пояса. Разве их забудешь? Как забыть темные провалы ущелий, где брошенный вниз камень исчезает прежде, чем успеваешь это сообразить, и взрывается на дне, словно маленькая водородная бомба? Восьмиэтажки – те же горы, только рукотворные. Впрочем, строителям Сити нужно отдать должное: возвести эдакие громадины, конечно, было непросто. Да и поддерживать их в вечном антиполе – разве сахар?

Выплюнув на равнодушный дасфальт пустую капсулу нейростимулятора, Аурел зашагал прочь от центра. Рассеянный свет лился сверху, рождаясь прямо над улицами. Бесшумно проносились автомобили, исчезая в ночи и оставляя после себя только тусклые пятнышки габаритных огней.

Комнату он снял совсем недавно. Дня три назад. Даже привыкнуть еще не успел – Аурел долго сживался со звуками и запахами нового жилища всегда, сколько себя помнил. Переезды с места на место случались регулярно, как рассветы, сидеть на одном не получалось. А вещей у него было всего-то: мотоцикл, портативная клава, портативный диал да старая кожаная сумка, где болтались, словно горошины в матрешке, несколько коробок с дисками и зубная щетка. Заношенную одежду он просто выбрасывал, купив предварительно новую, как правило, что-нибудь джинсовое от Говарда Шепарда. С обувью поступал так же, только здесь у него определенной привязанности к производителю не сложилось. Покинув горы, Аурел старался больше не влезать в зимние широты, держась вблизи экватора, благо места от побережья до побережья хватало. Наверное, он пустился бы в пробег по островной цепи, если бы его мотоцикл умел скользить по волнам. А так…

Аурел резко остановился. Мысль была мгновенной и завершенной, как вспышка прорванной защиты. От побережья до побережья! Черт возьми! Сити стоит на западном краю материка, зона высадки – на восточном. Два самых больших города в мире, и между ними – миллион километров равнины. Редкие городки, разбросанные по экватору. И перегон – неведомо кем укатанная до полироидной гладкости земля, трасса, о какой можно только мечтать. Аурел ни разу не пересекал материк. Почему бы не сделать это впервые?

Не дойдя до улочки, где ждала снятая комната, Аурел свернул под ближайшую голограммную зыбь – рекламу небольшого бара. Бар звался «Потерянный кластер». Вероятно, его основали давным-давно, еще когда компьютеры были большими, потому что столики до сих пор были расписаны под древние трехдюймовые магнитные дискеты, которые вмещали – смешно подумать – аж полтора мегабайта! Интересно, кому были нужны файлы в полтора мегабайта? Что в такой ничтожный объем вообще можно впихнуть?

Народ здесь тоже собирался околокомпьютерный, ибо «пинг», «спам», «давить поганые форточки», «рулез» и «суксь» доносились из каждого угла. Аурел окинул взглядом зал, но взгляд вяз в табачном дыме. Длинная стойка, около которой грибами торчали высокие вертящиеся табуреты, показалась ему заманчивой. Он пересек прокуренное пространство бара, огибая столики-дискеты и стараясь никого не задеть. Взгромоздился на гриб-табурет и встретился с водянистыми глазками бармена.

– Пива, пожалуйста, – попросил он как можно вежливее. В этом баре скорее всего собирались обитатели какой-нибудь местной локалки или чат-канала, знавшие друг друга давно и прочно и, без сомнения, успевшие обрасти пропастью законов и правил, непонятных чужаку. К чужакам и относились неприязненно, это Аурел безошибочно прочел в бесцветных глазах бармена. Вероятно, Аурел был здесь единственным чужаком.

Бармен с сомнением взглянул на истертую куртку Аурела.

– А заплатить у тебя найдется чем?

Аурел пожал плечами и протянул ему зажатую между средним и указательным пальцами карточку, где на равнодушный пластик были напылены все сведения о его счете. Счет не был честным, но подкопаться под него никто не сумел бы, потому что Аурел в Сети чувствовал себя хозяином.

Бармен брезгливо покосился на белый квадратик, повисший над стойкой, но брать его не спешил. Аурел вопросительно поднял брови.

– Приятель, здесь расплачиваются наличными, – пояснил бармен.

Аурел изумился:

– Почему?

– Потому что Митрич не хочет терять деньги, когда полицаи заявятся вязать очередного хакера-недоноска, подпатчившего свой счет, – пояснил тучный бородач-сосед с ближнего табурета. Перед ним стоял похожий на тюльпан бокал с густой темно-красной, почти черной жидкостью. Похоже, с вином. Глаза бородача смотрели несколько в разные стороны, но не от вина, а скорее – от природы.

Аурел снова пожал плечами, убрал карту и извлек внушительную пачку двадцаток. Во взглядах бородача и бармена тотчас вспыхнуло уважение.

– Сороковника пока хватит?

Потеплел даже голос бармена.

– Вполне. Все путем, парень, не обижайся, я тебя впервые вижу, а сюда кто только не ходит. Шваль всякая. Извини, к тебе это не относится, теперь я вижу, что ты прямой клиент. Сиди сколько хочешь. – Бармен убрал деньги в прозрачный кассовый аппарат; бумажки скользнули в паз банкотеста, проползли по нескольким сдвоенным валикам и присоединились к другим купюрам-двадцаткам. – Какого тебе пива? Светлого, темного, сладкого, горького? А?

– «Осенний бархат» есть?

Теперь глаза бармена излучили даже некоторое тепло.

– Я тебя все больше уважаю, парень! Есть. Правда, не для всех, но для тебя – точно есть.

Бармен развернулся и проворно юркнул за пестрый занавес.

– Ну все, – сообщил бородач Аурелу. – Покорил ты Митрича! Смотри не разочаруй…

На стойке возникли две запотевшие бутылки «Бархата» и сверкающий бокал с чудовищной гнутой ручкой. Впрочем, ручка была очень удобной. Одну из бутылок Митрич сноровисто откупорил при помощи вросшего в палец желтоватого кольца и опрокинул в бокал. Поднялась соблазнительная пена. Отхлебнув пива, Аурел поудобнее уселся и вяло оглядел зал. Бармен все не унимался.

– Эй, парень, если будешь часто заходить – заведу тебе персональный бокал. Вот этот самый. И голограммку пришлепну, хочешь сниму прямо сейчас?

На кружках многих посетителей и впрямь виднелись голограммы. Наверное, это даже забавно: украсить личный бокал своей физиономией. Но Аурел уже чувствовал зуд в ладонях: дорога звала.

– Наверное, я скоро уберусь из Сити. Надолго ли – не знаю, – сказал он бармену. – Так что пока не стоит.

Бармен вздохнул:

– Как знаешь…

Вместо портрета на бокале соседа-бородача серебрился замысловатый вензель из переплетенных букв В, М и К.

– Это значит «Великий Медленный Король», – охотно пояснил сосед, перехватив взгляд Аурела. – Прозвище. А вообще я – Саша.

– Аурел, – представился Аурел. В принципе он был не прочь поболтать, хоть бы и с этим толстяком, даром что он Великий и Медленный.

– Ха! – неожиданно обрадовался Король. – Горец? Откуда?

– Из Кишшей, – отозвался Аурел. – А что?

– А я – из Тира! – радостно сообщил Король.

«Надо же, почти земляк», – подумал Аурел.

Они чокнулись и выпили. Бокал отозвался нежным, как голос бекбонного потока, звоном.

За столиком напротив сидели несколько парней; на спине одного из них, широкоплечего, с выбритой до состояния бильярдного шара головой, светились чеканные символы:

Аурел усмехнулся.

– Только не вздумай сказать ему: «Приятель, ты висишь», – посоветовал Король.

– Буду не первым? – улыбнулся Аурел.

– Даже не тысяча двадцать четвертым, – по-свойски хмыкнул бородач.

– Понятно… Кто сюда сбредается-то? Локалка?

– Ага. Рамон_105.ПВТ. Я – 105.274/11. А ты?

– Слайдер.88.слайдер, – честно сказал Аурел. Король даже выпрямился, словно услышал команду «смирно» от зверя-сержанта.

– Плавающая нода? Ни хрена себе!

Сказал он это достаточно громко, чтобы услышали сидящие за ближайшими столиками. На Аурела теперь глядело с десяток лиц, а по залу уже полз шепоток и все больше завсегдатаев «Кластера» оборачивались к Аурелу. Тот уже жалел, что открылся Королю, потому что заранее знал, чем теперь все кончится. Выяснением с местными хакерами, кто круче. А уступать Аурел не любил.

Двое взъерошенных парней в вечной линялой джинсе нарочито неторопливо приближались.

«К чертям все, – подумал Аурел, залпом допил пиво, опустил бокал на стойку рядом со второй бутылкой «Бархата» и устало посмотрел в зал. – Не буду сегодня выпендриваться».

Потом мысли запрыгали, как всегда – не к месту.

«Я готов уступить? Привет! Такого еще не случалось… Может, взрослею? О, это свежая идея – взрослость есть умение уступать. Интересно, чем пытать-то будут?»

И тут Аурел впервые увидел ЕЁ.

* * *

~# run console 1

@comment: verification inside

Синие цифры ползали по панорамной стене, отмеряя минуты. Фирму в понедельник ТПшники не открывали, вывесив за дверь вежливую липучку:

«Извините, сегодня не работаем. Ждем вас завтра, во вторник, 12 февраля».

Сема с кислой физиономией очищал банан; перед ним желтела на столе внушительная гроздь, а в урне под столом было полно отслоившихся шкурок. Тигр скептически улыбался и вертел в руках запоротый кем-то диск, пуская тусклые зайчики вдогонку ползающим по стене часам. Синицын нервно шелестел «Спорт-Экспрессом», но смысл прочитанного не мог прорваться сквозь частокол мыслей, большей частью – тревожных. Не любил Син непредвиденных встрясок. Чен и Бай сосредоточенно глядели в затуманенный бок бутылки «Кремлевской лимонной»; водки оставалось еще больше половины.

Их было пятеро в офисе – пятеро компаньонов, готовых отдаться клиенту, согласно заключенной сделке. Шестым в офисе было Ожидание, поскольку часы показывали уже полвторого, а клиент, обещавший заявиться в час, еще не пришел.

Син отшвырнул газету в сторону.

– Наливай, что ли…

Чен механически потянулся к бутылке.

– Я больше не буду, – заявил Сема.

– А я тебе больше и не наливаю. Ни каплей больше – столько же, сколько и в прошлый раз.

Чен был единственным, кто выглядел как обычно. Если он и нервничал, это было незаметно. Впрочем, Тигр тоже не нервничал, но скорее всего потому, что не верил в путешествия за барьер. Он вообще не верил в существование барьера, что, впрочем, не мешало ему торговать чужими программами.

Около трех дверь распахнулась от мощного пинка – в офис ввалился взъерошенный крепыш в мятом плаще и неизменных белых кроссовках. Не тот, что платил и приходил раньше, но явно его сородич, потому что его глаза тоже были полны кристалликов льда.

– У нас проблемы, – с порога заявил он. Отрывисто, словно ему не хватало дыхания. – Были. Извиняюсь за опоздание. Пошли.

Чен молча влил в себя содержимое рюмки, навинтил зеленую пробку на горлышко и встал.

– В чем дело? – попытался прояснить ситуацию Син.

Крепыш отмахнулся:

– Некогда. Одевайтесь, времени мало.

– Куда мы едем? – не унимался Син.

– В наш центр.

По лицу Сина нетрудно было понять: происходящее ему крайне не нравится. Но он встал и послушно накинул плащ.

Бай зажмурился, активируя подключенный к линзе правого глаза датчик, и удовлетворенно взглянул на работающий терминал на своем столе. Шла запись. На всякий случай.

Сема с сожалением поглядел на гроздь бананов. Тигрис вздохнул.

«Блин, как на заклание идем…» – подумал Бай отрешенно.

Перед подъездом ждала серая «тридцатка», слепо глядя на мостовую тонированными стеклами. Крепыш сел за руль, Син и Сема пристроились рядом, остальные влезли назад. «Тридцатка» рванула с места, как шаттл на старте. Попетляв по Песчанке, крепыш вырулил на Питерское и погнал обтекаемый автомобиль в сторону Садового кольца. Син невидящим взором скользнул по длинному зданию аэровокзала.

С проспекта Газизова «тридцатка» юркнула в узенький переулок. Тигрис еле слышно посмеивался на заднем сиденье. «Чашка», полулегальный рынок софта, располагался совсем рядом, и Тигрис знал здесь каждую выбоину на асфальте. Именно потому, что рынок был полулегальным.

Ничем не примечательный шестиэтажный дом с приросшими к фасадной стене лесами впустил их в запущенный холл. Не то магазин в прошлом, не то какую-то госконтору. Ремонт поселился здесь прочно и надолго. Скорее всего для отвода глаз. Чтоб не привлекать излишнего внимания. Син подумал, что за обшарпанным холлом кроются, наверное, достаточно стильные помещения.

Он оказался прав: за первой же дверью открылся сверкающий хромом и панорамными панелями коридор. Та же дверь со стороны коридора выглядела куда импозантнее, нежели со стороны холла. Двое кубических охранников неподвижно сидели на узком диванчике. Сину сразу стало неуютно.

– Проходите, – сказал крепыш-провожатый. – Последняя дверь налево.

ТПшники направились вдоль панелей-панорамок, на которых мельтешили искрящиеся цветные пятна. Указанная дверь была полуоткрыта. Син замер на полушаге, потому что у самой двери в лужице густеющей крови валялся труп с простреленной головой. Второй, прикрытый накрахмаленной скатертью, содранной с ближайшего стола, лежал чуть дальше от двери. Рядом скалился острыми рваными краями битый стеклокерамик; должно быть – ваза, ранее украшавшая стол, потому что среди искрящихся, острых как бритва осколков совершенно не к месту разметались три увядшие гвоздики. Алые лепестки походили на кровавые пятна, с той лишь разницей, что кровь постепенно темнела, а цветы сохраняли первоначальный насыщенный цвет.

Чен нагнулся и приподнял край скатерти. Открылось лицо убитого – того самого парня, который приходил в контору позавчера. В глазах его теперь было еще больше стужи – потому что глаза стали мертвыми и неподвижными, словно они и впрямь обратились в ледышки. Чен вернул скатерть на место и взглянул на спутников. Син был явно на грани срыва. Остальные держались, даже Сема.

– Проходите сюда, – позвал их длинный как жердь мужчина в синем халате. Лицо у него было дряблым и нездорово желтым, словно он уже много лет не выходил на свежий воздух. Сидел небось в какой-нибудь затхлой лаборатории.

Бай первым зашагал к открывшейся двери, на ходу осматриваясь, ибо не хотел упустить какую-нибудь мелочь. Запись должна отразить все. Каждый штрих.

Комната напоминала скорее комнату допроса где-нибудь в логове службы безопасности: три голые стены, четвертая – зеркальная. Несомненно, с той стороны она кажется прозрачной. Пять стульев под лампами дневного света. И слабый запах какой-то медицинской дряни, не то нашатыря, не то валерьянки.

– Босс сейчас придет, – объявил человек-жердь. – Садитесь, пожалуйста.

Этот долговязый тип непременно должен был обладать неприятным скрипучим голосом, но природа наделила его голосом почти женским – высоким и певучим. Видимо, по ошибке.

– Эхе-хе, – испустил негромкий вздох Тигрис и присел на крайний стул.

Син вцепился в спинку соседнего. Его можно было понять – ТП умудрилось вляпаться в историю, которой всеми силами следовало избегать.

Чен был по обыкновению невозмутим, Бай слишком увлекся съемкой. Наверное, давил таким образом неизбежный страх. Тигрис все прятался за стеной неверия, и это ему вполне удавалось, а что касается Семы – тот успокоился еще утром, потому что заранее счел себя мертвым и теперь глядел на происходящее на редкость отстраненно.

Босс появился минут через десять. Движения его были порывисты, словно он опаздывал на самолет. Бай немедленно уставился на него. В поле зрения глаза с активной линзой, в правом верхнем углу, мигала крошечная красная буква R.

– У нас мало времени, друзья, – вкрадчиво сказал босс, одергивая дорогой костюм, сидевший на нем нарочито небрежно.

– Что означает здешний разгром? – сорвался Син. – Вы говорили, что риска никакого, и что же я вижу, едва войдя к вам? Два трупа! Так дела не делаются!

Тонкие, как волоконные волноводы, брови босса сошлись в одну линию.

– Успокойтесь, господа! Это наши проблемы, и мы их уже решили. Вам ничего не грозит, ни теперь, ни в будущем.

Син снова собирался что-то сказать, но властный жест босса заставил его замолчать.

– У нас мало времени. Я буду краток, и, пожалуйста, не перебивайте меня. Понятно?

Босс смотрел на Чена. Тот коротко, но с достоинством кивнул.

– Отлично. Как только я изложу задание, копии ваших матриц отправят за барьер. После того как задание будет выполнено – и если оно будет выполнено, – вас снова вызовут сюда и наложат матрицы на ваше сознание. Подчеркиваю, что ущерба здоровью любого из вас нанесено не будет. Я вынужден быть предельно кратким.

Вы перенесетесь в мир во многом похожий на ваш, но во многом он окажется отличен от вашего. Принимайте все как есть, не пытаясь осмыслить, это только осложнит адаптацию. В двух словах опишу главные отличия: мир, как и ваш родной, представляет собой геоид, но гораздо больших размеров. Его окружность по экватору – два миллиона километров. Да-да, не делайте большие глаза, именно столько. Одно полушарие занято гигантским материком, второе – целиком покрыто океаном. Есть острова – цепочка вдоль экватора, но они вас не интересуют. Действовать будете только на материке. Крупнейший тамошний город расположен опять же у экватора, на западном побережье материка. Вас высадят неподалеку. В распоряжении у вас окажутся четыре превосходных автомобиля, провизия, оружие, карты, терминалы местных информационных сетей. Ваша задача – сопроводить человека по имени Аурел Чогоряну на восточное побережье. Через весь материк…

– Постойте! – негромко сказал Сема. – Но ведь это миллион километров! Не проще ли по воздуху? Самолетом. И быстрее, и удобнее.

Босс понимающе кивнул.

– Вторая странность этого мира: по мере удаления от поверхности сильно возрастает гравитация. В принципе, согласно физике вашего мира, небесное тело таких размеров должно обладать запредельно высокой для живых организмов гравитацией. В том мире законы физики несколько отличаются от привычных вам. В общем, оторваться от поверхности выше чем метров пять – десять вам все равно не удастся. Там даже птиц нет. И гор почти нет, а значит, неоткуда падать. В целом материк представляет собой чудовищную, гладкую, как стол, равнину. Степь без границ. Только кое-где разбросаны небольшие городки. Вдоль экватора идет вполне пристойная трасса, от побережья до побережья. Местные зовут ее «перегон». Девяносто процентов поселений сосредоточены вблизи этой трассы.

– Сколько ж мы бензина сожжем? – протянул Чен задумчиво.

– Тамошние автомобили работают не на бензине, а на гораздо более эффективном топливе. Одной заправки хватает на десять – пятнадцать тысяч километров. В принципе первоначального запаса вам должно хватить надолго. Но подзаправиться можно будет в любом городке на перегоне. Если будут проблемы – придется выкручиваться. Уж потрудитесь.

– Уж потрудимся, – проворчал Тигрис. – За такие бабки-то…

Босс одобрительно кивнул.

– В восточном городе, куда вы доставите нашего человека, вас встретят и вернут. Собственно, все. Детальный хинт вы сможете найти на терминалах всех четырех автомобилей, поэтому больше распространяться не буду. Повторяю, мы в цейтноте. Поэтому прошу в процедурную…

Зеркальная стена мигнула и растаяла. Бай запоздало крутнулся к ней, сообразив, что это была всего лишь тонограмма, завеса для нескольких приборов, живо напомнивших недавние скандальные репортажи из подпольных психотронных лабораторий.

В общем, все прошло до боли тривиально. На головы им нахлобучили шлемы с гладкими пятаками мнемоюстов внутри. Потом на миг стало холодно, словно из уха в ухо прогулялся сквозняк, обдав стылым ветром каждую извилину в мозгу. Затем шлемы сняли.

– Все, – сказал жердь. – Гуляйте. И молитесь, чтоб вашим двойникам достало смекалки – получите воспоминания о веселом отпуске.

Син мрачно встал из гнутого кресла. Шлем на тонкой хромированной консоли нависал над ним, как скала над тропинкой.

Крепыш проводил их до самого выхода. Трупов в комнате перед коридором уже не было, а седая старуха в таком же синем халате, как у человека-жерди, сметала осколки битой вазы в пластмассовый совок.

На улице Бай выключил запись, потому что снимать переулки рядом с проспектом Газизова было совершенно незачем.

– Надо водки купить, – сказал Чен. – И контору до понедельника не открывать.

Против этого не возразил даже Сема.

У метро на проспекте глядели в мир пестрыми витринами ряды коммерческих палаток – туда и направились.

* * *

~# run console 2

@comment: w/o

Жмур проснулся в полдень, как обычно. Небольшая комнатка в дальнем крыле принимала его уже не в первый раз. Рюкзак обосновался за стеной, в точно такой же. Ни в одном мотеле Жмур не чувствовал себя так уютно, как у Злыдня. Наверное, дом его был пропитан благодатной бодрящей аурой.

Заслоняясь от слепящего солнца, что упрямо лезло из-под плотных портьер, Жмур выглянул в окно. Голубая клякса бассейна искрилась, словно подарочный диск. В бассейне плавал Рюкзак, громко пыхтя и отдуваясь. На бортик накатывались горбатые волны.

Когда Жмур вышел к бассейну, Рюкзак уже угомонился и лениво прихлебывал пиво из серебристой банки с надписью «Net Navigator». Рядом плавал овальный поднос с тройкой таких же банок и креветочным салатом. Рюкзак блаженствовал.

– Эй, Жмурилло! – приветствовал он приятеля. – Лезь в воду, рулез полнейший!

Жмур нехотя свалился в Злыдневское плетеное кресло у бортика.

– Салат утонет, если я полезу, – ответил он, запуская руку в холодильник. «Навигатора» хватало и там. Собственно, Жмур же его и закупал вчера в баре на соседней улице. Целый рюкзак. Злыдень, конечно, из дому выходить отказывался, а Рюкзак не знал города. Вот Жмуру и приходилось шастать за живительным. Заказывать он не любил, потому что посыльные вечно доставляли какое-нибудь отстойное пойло вместо настоящего пива, да и пройтись по Еланцу было приятнее, чем переть по перегону месяц кряду.

Они с Рюкзаком успели остыть после долгих часов на равнине, отъелись и окончательно обленились. Впрочем, Злыдень не протестовал: наоборот, сам отдыхал перед охотой. Спал по двадцать часов в сутки, а из комнаты своей выходил только в сортир. Почту он читал не вставая с постели, благо исполинский экран «Пойя» позволял делать это без ущерба для глаз.

Но Жмур знал: когда придется заняться делом, сон будет забыт. Они погрузятся в киберспейс, окутавшись клубами сигаретного дыма, а пальцы их прикипят к клавиатурам. Нервы врастут в Сеть, растворяясь в шелесте бекбонного потока, и мир станет безграничным, слившись в ослепительную точку на острие их сознаний.

К тому моменту мозги их должны быть чистыми и свежими, как запасные пеленки у рачительной мамаши.

* * *

~# run console 1

@comment: infiltration

Сеть впитала Бая, как губка разлитый на пластике стола чай. Бай мгновенно увяз, забарахтался; казалось, он застыл, лишенный веса, посреди огромного ангара, наполненного мерцающими точками. Точки то и дело вспыхивали, на миг превращаясь в цветные искры, похожие на россыпи фейерверка. В уши будто нашептывал кто-то, но слов было не разобрать.

Бай огляделся и обнаружил, что у него нет тела. Собственно, он был одной из светящихся точек, что роились в осязаемой пустоте.

Постепенно возникло ощущение движения – соседние искры, разгораясь, устремились в шепчущий полумрак, Бай помимо воли скользнул следом. Движение напоминало полет в невесомости, по крайней мере ту имитацию, что давали игры презент-режима. Справа темнела похожая на средневековый замок глыба, искры веером рассыпались перед ближними башнями.

Потом они ворвались в сплошное море огня, на деле состоящее из все тех же светящихся точек, что неслись теперь с бешеной скоростью, не сталкиваясь и не мешая друг другу. Как долго это длилось, Бай не мог сказать, ибо забыл, что такое время.

Сеть выплюнула его спустя крохотную вечность. Или спустя бесконечный миг.

Перед глазами (он снова имел глаза) были бурая земля и несколько зеленых стебельков. Бай ничком валялся на редкой траве, пробившейся через плотную слежавшуюся почву. На зубах скрипела горькая пыль.

Бай оторвал щеку от земли и смачно сплюнул.

Его окружала Равнина. Равнина без горизонта. Чудовищная плоскость, казалось, загибалась к небу, словно он угодил в необъятную чашу. Даль терялась в мутной дымке, но Бай понял одно – горизонта здесь НЕТ. Объяснить и тем более описать это Бай не мог. Просто чувствовал.

Он стоял на проселочной дороге, впрочем, гладкой, как олимпийский лед. Дорога, неправдоподобно прямая, делила равнину надвое. В стороне от дороги трава росла погуще, цветными пятнышками глядели в бездонное небо дикие степные цветы: окружающую целину, похоже, не вспахивали от начала времен.

И еще: что-то было не так. Мир был странен, но не только из-за отсутствия горизонта. Что-то изменилось.

Секундой позже Бай понял: он стал ниже. Сантиметров на двадцать. Именно взгляд с непривычной точки сбил его с толку. Зато исчезла близорукость: линз на глазах он не чувствовал, но видел лучше, чем в линзах. Окружающее было резким и непривычно контрастным.

Метрах в трехстах Бай рассмотрел пару автомобилей и человека, который безучастно бродил вокруг них. Наверное, это был кто-то из его компаньонов. Кое-как отряхнувшись непослушными руками, Бай неловко зашагал по бурой ленте дороги. Тело казалось чужим. Да оно и было чужим: Бай с удивлением глядел на непривычно короткие руки и ноги, на странную одежду, похожую на комбинезоны рабочих-докеров, ботинки с рифленой подошвой и квадратными носками… Размер обуви тоже повеселил Бая: вместо привычных «лыж» сорок шестого размера на ногах имелось нечто мизерное, сороковой-сорок первый на глазок.

Впрочем, с каждой секундой Бай привыкал к новому телу. Точнее, не привыкал, а «вспоминал» его. Психоматрица накладывалась на мозг респондента поверх моторных связей, выжигая только личностную память. Если предыдущий обладатель этого тела умел жонглировать бутылками или ходить по канату, Бай тоже это сумеет. Надо только заставить тело вспомнить былые навыки.

Уже через минуту шаг Бая стал уверенным и твердым, походка из вихляющей превратилась в экономно-спортивную, только взгляд на мир с низкой точки все еще раздражал, словно Бай вынужден был ходить пригнувшись.

На дороге стояло два потрясных джипа a la «Дэлавер», красный и бело-серебристый. На красном виднелась надпись по-русски Строгино 4Х, на серебристом – Лендровер Автоклуб. Ну и фенечки всякие, нашлепки и эмблемки, без которых настоящий джип даже представить трудно.

У машин топтался сухощавый парень лет двадцати пяти, похожий на Ника Пэрримена, только повыше ростом. На нем был такой же гибрид брюк и куртки, как и на Бае, и такие же грубые ботинки.

– Привет, я – Чен, – сказал он, предвосхищая вопрос. Наверное, Бай был не первым, с кем он встретился.

– Я – Бай, – ответил Бай, впервые услышав свой новый голос. Голос как голос… Привыкнуть только нужно.

– Сема в машине валяется, головой о спойлер приложился… – пояснил Чен, кивнув на красный джип. – Он мало изменился…

Чен тихо засмеялся, совсем как настоящий Чен, из Москвы.

Оставляя в редкой дорожной пыли едва заметные отпечатки рифленых подошв, Бай подошел к машине и потянул на себя красную дверцу, украшенную пестрой эмблемой строгинского пляжа. Внутри на длинном, как диван, сиденье возлежал маленький человечек самого несчастного вида. Он был до смешного похож на истинного Сему, даже лицом, наметившейся лысиной и рыжей жиденькой щетиной на впалых щеках.

– Михалыч, ты как? – участливо спросил Бай, с трудом сдерживаясь, чтоб не засмеяться в голос.

Сема только вздохнул и вяло двинул рукой.

Далекий рык мотора заставил Бая выпрямиться. Но роста не хватило, чтоб глянуть поверх джипа, и пришлось, чертыхнувшись, обходить красный капот. Чен (требовалось некоторое усилие, чтоб думать о незнакомом сухощавом парне как о Чене) тут же возник рядом.

Поднимая реденькие шлейфики пыли, приближались еще два джипа. Пару минут – и они затормозили рядом с Баем и Ченом. Из первого, зеленого двухместного «Гризли» с открытым, как у пикапа, кузовом, выскочил юркий полный мужчина лет сорока. Шкиперская бородка не очень вязалась с круглыми очками, но и не казалась вовсе уж чужеродной. Несмотря на некоторую тучность, двигался мужчина легко и проворно.

– Елы-палы, – сказал он с легким раздражением. – Кто из вас кто?

– Так. – Бай поднял указательный палец. – Ты – Синицын, верно?

– Верно, верно, – проворчал мужчина, поблескивая очками.

– Я – Чен, – представился Чен. – Постарел ты, Андрюха…

– Ага, – кивнул Син. – Это, понятно, Бай. Можешь не уточнять, слепому видно. Уродец-то наш нашелся?

– В машине. Башкой стукнулся. Вечно ему не везет…

Чен осекся. Потому что из второго приехавшего джипа («Эфа», чуть покороче «Дэлавера», но внешне похож) выбрался здоровенный курчавый негр.

– Мамочки. – Бай даже присел. – Тигрис, ты, что ли?

Негр уныло развел руками.

Бай не выдержал и расхохотался.

– Я сейчас умру! Тигр – негр!

Рядом тихо смеялся Чен, даже Сема в салоне зашевелился и выглянул в открытое окно.

– Ладно ржать! – прикрикнул Син. – Подумаешь, негр! Скажи спасибо, что сам не бабой оказался.

Только теперь Бай разглядел на джипе Тигра нашлепки в виде звериных следов и фирменный лейбл магазина «Тигриная лапа». Неужели неведомые работодатели учли даже такие мелочи, как личные пристрастия ТПшников? Впрочем, размах дела и размер гонораров вполне такое допускали.

– Итак, наши действия? – живо поинтересовался Син. – Как бы здесь ни было классно, я предпочту побыстрее вернуться в Москву.

– Еще бы, – проворчал Чен. – Постареть лет на десять – радость, что ли?

Син отмахнулся. Наверное, он уже привык к новому телу. И смирился.

– Этот… босс что-то говорил о хинтах на шоферских терминалах, – вспомнил Бай. – Надо поглядеть.

Он вернулся к красному джипу и сел в водительское кресло. Справа от рулевой колонки виднелась матовая панель с выдвижной клавиатурой. Едва палец коснулся сенсора, клавиатура с мягким шелестом выползла из паза. Одновременно засветилась ниточка видеотрека над клавиатурной плоскостью.

[Welcome to net!] – поздоровалась Сеть.

[Login Bay_13] – привычно отстучали пальцы.

[Please, wait…] – увидел Бай вместо запроса пароля, но удивиться не успел. Экран мигнул и высветил приглашение незнакомой оболочки, после чего загрузился хинт-файл. Теперь осталось только внимательно читать. И – по возможности – запомнить. Бай не был уверен, вызовется ли хинт вновь после первого обращения. А своим предчувствиям Бай привык верить.

 

 

Бай скептически глядел на ровные, едва светящиеся строчки.

– М-да, – процедил Син. – Не много же нам поведали. Что за кретины состряпали такой дурацкий хинт?

Син, упираясь локтем в опущенное почти до оконного среза стекло, заглядывал Баю через плечо. Сема, поборов извечную слабость, сидел справа от терминала, похожий на осоловелого от пива гуляку. Во всяком случае, к лицу его прикипело такое же отсутствующее выражение, хотя глаза не отрывались от неяркой голограммы над видеотреком. Чен и Тигрис устроились на заднем сиденье и глядели, сблизив головы, в щель между спинками передних кресел.

– Ну чего? – Бай рассеянно прогнал хинт по экрану еще разок. – Придется шарить по регистровым серверам. Много их здесь, интересно?

– Не сомневайся, – заверил его Син. – Полагаю, больше, чем у нас. Много у нас плавающих нод в Сети? Раз, два и обчелся.

– А кто сказал, что здесь их много? – тихо и скорбно спросил Сема.

Син пожал плечами, отчего локоть его соскользнул со стекла и ударил по дверце.

– На адрес взгляни. Двойное расширение. Не хухры-мухры.

– Может, он выделывается, – предположил Бай.

– Тогда имя со вторым расширением не совпадало бы, – тоном гения сыска пояснил Син.

– Пожалуй, – согласился Бай несколько секунд спустя. Известная логика в словах Сина присутствовала.

– Вот что, – вмешался практичный Чен. – Чувствую, по сетям шнырять нам не один день придется. Предлагаю проехаться, найти тихое местечко… чтоб ручей какой-никакой тек. Палатки в багажниках есть, я проверял. Припасов тоже хватает. Устроимся, тогда и начнем. А так чего – торчим в степи, как тараканы посередине кухни…

Они вылезли из уютного салона под палящее солнце и огляделись. Четыре машины на пятерых.

– Этот, – Син кивнул на «Эфу» со следами тигриных лап, – ясное дело, занят.

Тигрис хмыкнул. Глядеть на его лоснящуюся черную физиономию было все так же дико и непривычно.

– Мне вот этот нравится! – заявил Бай, указывая на короткий, почти квадратный «Гризли». Двухместный ладный грузовичок сразу ему приглянулся. Кроме того, в грузовичке стоял самый мощный терминал. А чаша диала даже выводилась на крышу.

– Понятно, – проворчал Син. – Буду патриотом.

И приблизился к джипу «Строгино 4Х». Красный полароид весело отблескивал в солнечных лучах.

Сема, конечно же, сесть за руль не пожелал и заявил, что поедет с Ченом. Чен не возражал. Да и что возразишь Семе?

Моторы дружно вскололи лед степной тишины, а колеса потревожили дорожную пыль. Бай вел «Гризли» на запад, а еще три джипа, дыша друг другу в бампер, неслись следом. По бесконечной, как Сеть, равнине.

* * *

~# run console 3

@comment: w/o

Аурел замер, потому что раньше много раз видел ее. Во снах. В виртуальщине, которую создавал, устав от одиночества.

Она была больше похожа на мальчишку-подростка, чем на девушку. Рыжая. Короткая стрижка, брюки в обтяжку, серебристая куртка. И маленькие темные очки со стеклами в форме звездочек.

Аурел сразу понял, что не уступит сегодня никому. Потому что она это неизбежно увидит.

Двое в джинсе картинно ходили вокруг Аурела, рассматривая его с показной ленцой.

– Плавающая нода, значит… – заметил один негромко. – Круть неимоверная. Почему же я тебя не знаю?

Аурел постарался выглядеть невозмутимым.

– Я тебя тоже не знаю. И что?

– Я – Гонза. Слайдер.105.бес. Слыхал?

– Слыхал, – честно ответил Аурел.

– Пошли, – качнул головой Гонза в сторону панели с терминалами.

Аурел молча шагнул в указанном направлении. Сумка его осталась лежать у стойки, рядом с грибом-табуретом. В баре стало тихо, и Аурел подумал, что множество зрителей – это даже хорошо. Эффект погуще.

Гонза уселся в вертящееся кресло и повернулся к шеренге завсегдатаев, что стояла за спиной Аурела.

– Ну, умник, – сказал он, довольно ухмыляясь, – у меня лежит файлик на холде. zoom_taba.overkill. Слей-ка его. Если, конечно, сумеешь.

Аурел невозмутимо сел рядом и потянул на себя клавиатуру. Тоже мне задание… Для пацана-первоклассника.

Пальцы зажили отдельной жизнью, втискивая в Сеть разум Аурела. Чтоб не подумали чего, пришлось даже плоские диски мнемоюстов к вискам прилепить.

[call snoop b_bone]

[А ты кто?] – по обыкновению осведомился гейт-фильтр.

[Sl*.88.**]

[P?]

Аурел для отвода глаз щелкнул пятеркой клавиш. Не было у него пароля. В теле голоэкрана высветилось окно состоявшегося доступа, и Аурел скользнул в Сеть.

Там было темно, но темнота не мешала видеть. С шелестом проносились тускло отсвечивающие искры, на миг делая осязаемыми смутные громады доменных массивов. От бекбона, похожего на оживленную магистраль, ответвлялись десятки и сотни проспектов и улочек. Закладывая лихие виражи, искры выскакивали из бекбонного потока и ныряли в кольчатые нити тоннелей-капилляров. Искры потусклее ловко обходили ярко и бестолково сияющих новичков, а те толклись, будто мошкара, у перекрытых капилляров, не в силах проникнуть дальше.

Аурел был безмолвной черной точкой и двигался без шелеста. Искрящихся новичков он просто игнорировал, проходя сквозь них, словно сквозь пустоту. Собственно, он мог бы вонзиться в нужный капилляр в любом месте, не только в месте сопряжения с бекбонной струей или у одного из рассекателей. Но… Если его вызвали на дуэль, надо делать все эффектно. Ведь за спиной стоит и глядит в мельтешении голографических символов девушка в облегающих брючках, потрясной серебристой куртке и очках-звездочках. Перед ней нужно выглядеть не просто крутым, а очень крутым, хотя это для Аурела несколько ступеней вниз… Только кто об этом знает?

Он ни на миг не задерживался у рассекателей, безошибочно выбирая нужный капилляр. Вот он, холд-предбанник слайдер-сто пятого…

Темный куб. Пахнет железом и пластиком – несомненно, защита тут умная, не зря же этот Гонза слайдер второй сотни. Да еще самого начала второй сотни.

В углу шевельнулась черная тень AVP-сторожа. Шевельнулась – и замерла. Все правильно: сторож отсек входящий, но не отсек пожаловавшее ядро. Аурела здесь как бы не было. Все равно как дверь, скрипнув, приоткрылась, но в дом никто не сунулся.

Так, порядок. Где у него содержимое холда? Где файловая таблица? Ага, вот… Тьфу ты, пропадь, какой колпак красивый… Будто глаз стрекозы. Вон и файло нужное валяется, словно горошина на столе. zoom_ чего-то там…

Надо же, пароль требует. Симпатичный такой колпачок… Только Аурел не зря ведь слайдер первой сотни.

Он превратился в маленькое зеркальце и усилием воли крутнул вязкий поток айнстрима назад, раскачивая его, словно полупустую бочку, пока та не встала на ребро и не рухнула на выпуклый бок. Аурела неудержимо повлекло прочь из холда спиной вперед, но он намертво вцепился в стержень айнстрима и обволок себя непрошибаемой оболочкой, скользкой, как теплое масло. Снова шевельнулся сторож, но теперь до смешного неправильно, потому что Аурел видел все в реверс-отражении, словно видеотрек настроился на обратную отмотку. Несколько входящих, фиксированных задом наперед… Сторож все дергается и вышибает их наружу. Точнее, втаскивает… Но на самом-то деле вышибает. Так, не то… Не то… Не то…

Вот – хозяин. Уходит… Ага, закончил потрошить какой-то сервер… Потрошит… Входит на этот сервер… Киляет его защиту… Вот оно – кладет файло на холд!

Аурел-зеркальце поймал отблеск нужного входного кода, отразил его, записав для верности в буфер, и разом отпустил айнстрим. Реальность дрогнула, втягиваясь в начальный поток и синхронизируясь с неприкасаемым временем. А отраженный зайчик кода все летел и летел к куполу холда. Коснулся его. Заставил купол засиять… и лопнуть.

Аурел сменил форму, вытянувшись из гладкой поверхности зеркальца диковинным, отлитым из ртути цветком, и жадной глоткой бутона обнял яйцо файла, матовое, как пластик между кабинками общественных терминалов. Гонза будет счастлив, подумал Аурел.

Он вывалился из Сети, не утруждаясь выходом из чужого холда. В голове привычно отдалось эхо, и теперь Гонза сможет убедиться, что у него возник коротенький трек чужого присутствия:

[... Слито 27.657 Gb. Большое спасибо. C_U_L8r!

With *.* Фриппи

иЗвиНиТЕ зА НеРоВНый ПочЕРк!]

Аурел извлек из драйва блестящее колесико диска. Протянул его Гонзе. И улыбнулся.

Тот недоверчиво взял диск и вогнал в драйв соседнего терминала. Просмотрел свой файл. Озадаченно обернулся и уставился на Аурела.

– Не понимаю… Как ты это сделал?

– Ручками, – проворчал Аурел. – Драйвер такой есть – hands.sys называется. Надеюсь, экзамен закончен?

Гонза не успел ответить. Второй парень в джинсе нервно пощелкал клавишами.

– Кого-то принесло на хвосте, Гонза, – сообщил он недовольно.

Гонза приподнял бровь.

– Что же ты, парень… Нельзя так. Ай-ай-ай… А еще первая сотня.

«Засекли мой чертов трек… – понял Аурел. – Тут я бессилен».

Если это полицаи – дело плохо. Но вряд ли это полицаи. Скорее та контора наняла кого-то из хакеров. Впрочем, еще неизвестно, что лучше – слуги закона или наемные костоломы больших корпораций.

Голос Аурела остался холодным и презрительным.

– А ты ненароком не полицай, а, Гонза? Как же так – после лома Питерского бриза ребят замели, а ты ушел. Теперь вот к тебе не успел влезть, как к хвосту тут же приклеились…

Конечно, это было нагло: прийти в чужую локалку и обвинить кого-нибудь из старожилов в двурушничестве. Но Гонза сам начал. А Аурел не любил уступать. Особенно сегодня.

Он мельком взглянул на девушку в очках-звездочках. Ее лицо не выражало ничего – ни осуждения, ни одобрения. Скорее всего ей все равно, подумал Аурел. Тогда вперед!

Гонза даже присел от неожиданности. Глазки его забегали, и Аурел с удивлением понял, что совесть того и впрямь нечиста. Угадал, попал в яблочко, стоя спиной к мишени и не раскрывая глаз. Такое иногда случается.

– Эй, парень! – послышалось из-за стойки.

Аурел обернулся на голос. Говорил бармен Митрич.

– Тебя точно отпасли. Сматывайся.

В баре по-прежнему висела тишина, только призрачные ленты табачного дыма бесшумно перетекали от светильника к светильнику. Понятно, что Аурела отследили не за слитый у Гонзы файл. Никто не знал сомнительных подвигов чужака, но если на того устроена охота, да еще не полицаями, а хакерами, – значит причина достаточно весома. Но никто не стал бы и вмешиваться.

Аурел на миг прикрыл глаза. Ведь не хотел сегодня лезть в Сеть… Как чувствовал. И не полез бы. Если бы не она.

С грохотом отворилась дверь, и в «Потерянный кластер» ввалились двое мордоворотов, рыская взглядами по затененному пространству зала. Один остался перекрывать выход, второй очень быстро скользнул к стойке, пытаясь отсечь всех, кто находился в баре, от запасного выхода. Но Аурел ждать не стал: кошкой перемахнув через стойку, он с размаху влип в плотный занавес, отделявший хозяйство Митрича от зала. Занавес пах табаком и мускусом.

«Пок! Пок! Пок!» Две бутылки на полке разлетелись стеклянно-пивными брызгами, а на темном полотне занавеса открылась светящаяся точка, впуская в зал лучик света от лампы в подсобке. Лампа там горела очень яркая, и лучик отчетливо виднелся в зыбких разводах сигаретного дыма. Выстрелы были едва слышными и казались какими-то ненастоящими. Не сразу и поймешь, что это не что иное, как выстрелы. Аурел, тихо ругаясь, выпутался из проклятой шторы и пулей пронзил подсобку. Налево уходил узкий коридорчик, не то на кухню, не то на склад. Ведомый смутным чувством, Аурел проскочил мимо, свернул в следующий и уперся в запертую дверь. Лихорадочно шаря по гладкому пластику в поисках запора, он вслушивался, боясь близкого грохота шагов. Хотя мордовороты скорее всего передвигались бесшумно.

Наконец он нашарил щеколду, похожую на затвор пружинного ружья. Рывок, еще рывок… Содрав кожу с костяшек пальцев, Аурел толкнул дверь и упал в полутьму ночи. Слева от него кто-то низколобый и квадратный вскидывал руку, словно в замедленном кино, но тут взревел совсем рядом за углом двигатель мотоцикла и некто, рванув двухколесного друга с места, сбил третьего громилу с ног. Выстрел ушел в звездное небо, но чудовищная гравитация не пустила пулю к звездам: перехватив ни в чем не повинный кусочек свинца, она швырнула его назад, к земле, и пуля, взломав неподатливое тело дасфальта, исчезла в рваной воронке метров полутора в поперечнике и метров двух в глубину. Мотоциклист с треском вломился в декоративную оградку и исчез, заслоненный стеной бара.

Аурел рванулся в осязаемо-плотный сумрак. Совсем рядом, на одной из соседних улиц, его тоже ждал двухколесный друг, а в том, что придется во все лопатки удирать из Сити, сомневаться не приходилось. Не выдержал, влез в Сеть до срока – и вот расплата. Однако быстро же его отследили! Все из-за проклятого эхотрека… Но против природы не попрешь.

Улицы были пустынны. Несколько поворотов, и Аурел оказался в знакомом дворике. Вон его верный мотоцикл, потрепанный, но безотказный «Сигейт-Барракуда», сгусток железной мощи, укрощенная скорость, втиснутая в четыре цилиндра. Ладони сомкнулись на шершавых рукоятках, тихо заурчал двигатель. Накинув на голову шлем, Аурел тронул мотоцикл с места и молнией вынесся со двора. Теперь ему бы только вырваться на трассу, ведущую к перегону… а в степи его не достанет никто, кроме ветра. С ветром же Аурел дружил.

Огни Сити сливались в ломаные цветные полосы. Аурел не выбирал улиц: просто несся, стараясь править к востоку. Справа вонзались в небо восьмиэтажные иглы высотников сумеречной зоны. Кажется, его не преследовали. Освобожденная мощь «Барракуды» давала верный шанс на спасение. Аурел не любил терять верные шансы. Напротив, он очень любил их использовать.

В городе его засечь не успели. Странно. Словно кто-то из хакеров влез на пару минут в массивы полицейских серверов и славно там пошалил. Полицаи, конечно, быстро вышибли смельчака и навели порядок, но за пару минут Аурел успел проскочить Сити насквозь и вырулить на гладь перегона. Желтый язык света выхватывал из тьмы укатанную плоть равнины, а огни города отступили в ночь. С наступлением сумерек перегон быстро пустел, потому что люди не любили ночные поездки. Да и днем на перегоне тоже не слишком тесно.

Он оторвался. Интересно, надолго ли? Впереди на многие мили и километры только прожаренная солнцем степь. Позади – мегаполис, средоточие жизни и изменчивой информации, муравейник, не засыпающий ни на миг. Одноэтажные коттеджи, вечный сумрак в прокуренных барах и закусочных. Кстати, а еды нет совсем. С водой проще, ручьи у перегона встречаются. Словно назло засосало под ложечкой – без малейшего промедления, едва только Аурел сообразил, что пустился в путь без припасов.

Это плохо.

В тот же миг свет фар коснулся одинокой фигуры, стоящей на обочине. Коротко вспыхнула отраженным огнем серебристая куртка. Аурел инстинктивно вильнул в сторону, соображая, что за псих мог торчать в степи ночью, но тут же ударил по тормозам, убеждая себя, что ему почудилось. Обернулся.

Человек бегом поравнялся с замершей «Барракудой», и Аурел убедился, что ему вовсе не почудилось, потому что сразу перехватил взгляд из-под очков-звездочек.

Это была она, девушка из бара, подружка кого-то из хакеров. Или сама – хакер. Встречаются ведь хакеры и среди девчонок? Редко, правда.

– На!

У нее был низкий, как у Аманды Лир, голос и сильные руки: протянутую сумку (его, Аурела, сумку) Аурел едва удержал. Внутри что-то звякнуло; не иначе – вторая бутылка «Осеннего бархата», так и не откупоренная Аурелом в «Потерянном кластере». А увесистость сумке придавали, не иначе, консервы. По крайней мере очень хотелось так думать.

Девушка, смешно склонив голову, натянула шлем-колокол, который держала во второй руке, и уселась позади Аурела, положив ладони ему на обтянутые джинсой плечи.

– Трогай!

Аурел машинально пристроил сумку в захват над баком и дал газ. «Барракуда» радостно сожрала первые метры перегона и помчалась в ночь, унося прочь от Сити двух седоков с той же легкостью, с какой до сих пор уносила одного.

* * *

~# run console 2

@comment: sliderfinding

Лощинин позвонил Злыдню утром в среду. Мелодичное пение бластера сдернуло Жмура с постели. Злыдень долго не подходил к терминалу, но вызовы не прекращались, и он, чертыхаясь вполголоса, нашарил пульт.

– Спишь, Злыдище? – бодро спросил Лощинин.

Злыдень тотчас подобрался.

– Легли поздно, Володя… Сам знаешь – хакер существо сумеречное.

– О моем заказе не забыл? – осведомился Лощинин, хмыкнув.

– Нет. Не забыл.

Злыдень отвечал с достоинством. Чувствовалось, что к Лощинину он относится с уважением, но не как к высшему существу. Жмур, затаив дыхание, вслушивался, потому что дверь плохо пропускала звуки. Впрочем, когда Злыдень ночью резался в свежий «Винг коммандер», завывания бластера прорывались в спальню Жмура вполне успешно…

– И прекрасненько. Просыпайся да буди своих обормотов. Работать пора. Поволынили малость, и хватит…

– Добро. Значит, ты не против, чтоб Жмур с Рюкзаком тоже включились?

– Не против. Заплачу, не обижу. Если нужно – можешь вызвать кого-нибудь еще.

– Справимся.

– И ладно. Через час познакомлю вас с силовым крылом; наводить их будете вы. Ну и подробности обговорим. До сессии…

Лощинин отключился. Злыдень тут же полез в холодильник, похрустел колечком банки и после пятисекундной паузы, без сомнения, употребленной на добрый глоток, зычно заорал на весь дом:

– Подъём, Жмурилло! Работа начинается!

Рюкзак сразу все понял и полез в бассейн просыпаться. Жмур вяло смочил бороду в ванной комнате и решил, что пиво с утра – это прогрессивно, в связи с чем надо ползти либо в берлогу к Злыдню, либо к бассейну. Выбрал он бассейн, потому что на дворе светило солнце, воздух был свеж, а не затхл, как в берлоге, да и желание окунуться могло возникнуть. Повалившись в кресло рядом с холодильником, Жмур основательно и со вкусом предался прогрессу.

Через час они засели за терминалы. Злыдень сконнектился с лощининским сервером; все трое вклинились в мультиюзерную конференцию. Видеотреки извергли сложные, разбитые на небольшие кубики независимые голограммы. Лощинин сидел у себя в кабинете, Малик – как обычно на складе; проныра Заявлин подключился из милой комнаты, где буквально во всем чувствовалось женское присутствие; ребята из силового крыла куда-то ехали, во всяком случае – пять непрошибаемо-вежливых физиономий взирали на собеседников с трех автотерминалов.

– Где твое подкрепление, Миша? – негромко и ласково спросил Лощинин. Чувствовалось, что Заявлин у него уже в печенках сидит. И на свободу не собирается.

Заявлин развел руками – на нем был пестрый халат с широченными рукавами, возможно, что и женский.

– Сам не пойму, Володенька. – Заявлин был само радушие и трудовое рвение одновременно. – Они прибыли, я уточнял. Должны были выйти на связь, но не вышли. Впрочем, хинт у них такой, чтоб сразу бросились искать нашего героя с неровным почерком… Может, они ищут?

Предположение было сомнительным, и это явно читалось по лицу Лощинина. Малик широко улыбался, но молчал.

– Ладно, – проворчал Лощинин. – Хрен с ними. – И обратился к Злыдню: – Дело такое: мы вытащили несколько человек из-за барьера. Помнишь, Камилл рассказывал? В общем, он не врал. Барьер действительно проницаем. И героя нашего Камилл знает. Короче, он порекомендовал вызвать оттуда умелых ребят… и я вызвал. Искать Фриппи будете независимо, но с момента обнаружения начнете работать в сцепке. Вы трое, – Лощинин кивнул на секторы Злыдня, Жмура и Рюкзака, – в стационаре. Забарьерная команда – мобильная, будет носиться по перегону, потому что Фриппи рванет туда, если мы не успеем его локализовать и взять за вихры. А мне что-то подсказывает: можем не успеть. Силовое крыло – полностью ваше, Злыдень. Только назовите адрес. Если Фриппи возьмут, будете потрошить его станцию на предмет… э-э-э… ну, ты знаешь на предмет чего.

– Думаешь, мы не справимся? – ревниво спросил Злыдень. – Зачем нам эти чужаки?

Лощинин враз стал жестким, как умелая защита перед закрытыми файлами.

– Справитесь. Но предстоит много работы на выезде, а ты – старая кабинетная крыса и на выезде работать не умеешь.

– Это правда, – вздохнул Злыдень. – Не умею. Да и не люблю.

– Потому и не умеешь, – проворчал, оттаивая, Лощинин.

– А что Энди? – вкрадчиво поинтересовался Злыдень с самым невинным видом, и Жмур внутренне обрадовался, потому что даже присутствие Энди где-то на дальнем срезе капилляра прибавило бы сил и уверенности. И – что немаловажно – везения.

– Да нет его… – поморщился Лощинин. – Шабад с Горовенкой его в Волосово утащили… психи. Три дня как. И терминал, стервец, с собой не взял. Ты ведь знаешь, Шабад клаву из принципа не берет – говорит, в воде человек должен быть абсолютно свободен от прозы внешнего мира.

– А Горовенко? – спросил Злыдень, приподняв бровь. – Тоже не берет?

– А Горовенко, мон шер, к моменту отъезда на таких бровях был, что не то что клаву – акваланг мог забыть.

– Кстати, – встрял Заявлин. – Акваланг он таки забыл…

Жмур оживился.

– Ну-ка, ну-ка… Кто же их повез, если Горовенко надринькался?

– Царевский, кто же еще… – Лощинин с досадой фыркнул и отпил из узкого бокала. Бренди, должно быть. Не чай же из бокалов пить?

– Интересно, – мечтательно протянул Жмур. – Скольких они по дороге задавят?

Царевский обыкновенно ездил на «Басте» и скорость ниже ста десяти не признавал, а любимым словом на все случаи жизни у него было истошное «Давить!».

– Бардак, – прокомментировал Злыдень с нескрываемым одобрением. – Маньяки.

– Я отловлю Энди, как только он появится… если он еще будет нужен, – заверил Лощинин и хлопнул ладонями по глади стола. Бокал тихонько звякнул, подпрыгивая. Ладонь Лощинина с растопыренными длинными пальцами метнулась и не дала ему опрокинуться. – Какие вопросы?

– Да никаких, – пожал плечами Злыдень. – Разве только скажи, как с твоими ребятами связаться.

– С Шамилем и его гвардией, – Лощинин указал на немногословное силовое крыло, – просто: я забил от тебя прямой линк на их терминалы. А с забарьерниками – пока сам не знаю: они просмотрели первую часть хинта и наглухо отключились. Всплывут – сообщу. Кстати, от меня к тебе тоже прямой линк. Пользуйся.

– Ты б еще выделенку протянул, – проворчал Злыдень, втайне надеясь услышать неожиданную новость, что выделенка уже протянута, но Лощинин его разочаровал.

– Облезешь. Я пока не миллионер.

Злыдень вздохнул и попрощался. Жмур с Рюкзаком тоже попрощались, но без вздохов. Утопив Alt/Esc, Злыдень прервал сессию.

Спустя минуту он встал.

– Рюкзак, будь другом, поставь кофе…

Это значило: «За работу, граждане. Охота начинается».

И они принялись за работу. Отчетливо щелкали клавиши, холодили виски гладкие поверхности мнемоюстов, мерцал экраном «Пойя»… Кофеварка практически не выключалась, пока двое погружались в киберспейс, третий отпаивался и отдыхал. Время исчезло, стало не более чем функцией, четырьмя цифрами в уголке поля зрения. Сеть пела, вбирая в себя людской интеллект, а завсегдатай чувствовал себя в Сети лучше, чем в собственной кровати – если у него имелась собственная кровать.

Потягивая кофе, Жмур расслаблялся. В берлоге было сизо от дыма и почти темно. На дворе ночь растворялась в накатывающем утре, а в берлоге мало что менялось.

Было безумно приятно глядеть на работу Злыдня. Жмур, и сам не промах в сетевых делах, всегда проникался легкой завистью, когда приходилось быть свидетелем этого действа. Дополнительный кайф состоял еще и в том, что не всякий зритель понял бы, что вообще происходит. Жмур понимал.

Злыдень шарил на стыках бекбона с крупнейшими артериями Сити. Разбрасывал следящие программульки-скрипты, лепил их к базовым модулям, оставлял в толщах массивов. Он сейчас был похож на паука, развешивающего липкие тенета. Скрипты его поражали простотой и рациональностью, хотя с первого взгляда работать не могли в принципе. Похоже, Злыдень и сам не понимал, почему они работают. Но писал их, если нужно, пачками.

Замысел его был прост, как опавший лист. Раз лопух Фриппи везде оставляет неповторимый трек, то его и ловить нужно по этому треку. Скрипты для того и развешивались: как только Фриппи куда-нибудь влезет и выпотрошит чью-нибудь базу, трек будет засечен. Отследить, откуда состоялся доступ, было плевым делом – для Злыдня по крайней мере. Даже если сессия продлится всего доли секунды.

Впрочем, Фриппи оказался не таким уж лопухом: две недели в Сетях он попросту не присутствовал. Вероятно, выжидал. Но Злыдень, действительно как паук, терпеливо развешивал все новые и новые скрипты, просматривая попутно мегабайты поступивших логов.

Жмур ползал по взломанному серверу Лощинина и искал лазейку. Тщетно. Он так и не понял, как влезли на обесточенный сервер, потому что доподлинно выяснил: аварийного питания не подавалось даже на процессорные модули. Злыдень ворчал, но не слишком ретиво, ибо и сам не понимал, как сумели слить чертов лощининский файл.

* * *

~# skip a period

Время шло. Злыдень отследил двух недоумков, что пытались сломать защиту его скриптов, и с наслаждением покилял им рабочие области на локальных хардах. Хакеры поопытнее, особенно первичники (таких оказалось на удивление много), просто стали втихаря сами подбрасывать Злыдню нужные логи. Злыдень рассыпался в благодарностях, тоже не афишируя имена смышленых первичников, хотя хакерам благодарность несвойственна. Впрочем, Злыдня в Сетях уважали…

Теперь, когда сети были расставлены и приходилось лишь ждать, кофе временно отодвинулся на второй план, уступив первенство пиву. Сидеть втроем в берлоге тоже стало ни к чему. Изредка вызывал Лощинин и интересовался, как дела. Пару раз возник Заявлин. Ребята-забарьерники себя никак не проявляли, хотя Злыдню показалось, что в Сети он натыкался на странные области, напоминающие чем-то его собственные скрипты-сторожа, но влезть туда с ходу не удалось, а потрошить не возникло желания. Единственное, что Злыдень выяснил, эти штуки сооружал в Сети некто по кличке Бай. Такого хакера Злыдень не знал, хотя по логике должен был бы знать. Если судить по грамотной защите. Хотя – мир велик.

Фриппи проявился вечером, когда Жмур расслабленно попивал пиво, Рюкзак по обыкновению мок в бассейне, а сам Злыдень, умаявшись за ночь и большую часть дня, спал прямо в берлоге, уронив голову на стопку распечатанных логов. Бластер вдруг взвыл, словно полоумный койот, ожил притихший было «Пойя», выплеснув на матово-серую поверхность экрана алый язык аларм-графа. Злыдень подпрыгнул и метнулся к клавиатуре и мнемоюстам. Сон вмиг слетел с него.

Скрипты засекли новый трек-файл с извинениями за неровный почерк. Фриппи выполз из норы.

Злыдень лихорадочно вломился в пределы чьего-то холда, принюхиваясь на ходу, словно борзая. Жмур без напоминания манипулировал трейсером, отслеживая состоявшийся доступ. Рюкзак в мокрых плавках плюхнулся за терминал и вызывал лощининских торпед, дежуривших в машине напротив конторы Лощинина.

– Сити, восточный сектор, где-то неподалеку от «Зонул Сенсера»! – сообщил Жмур.

– Точнее! – рявкнул Рюкзак.

Далеко в Сити, за полмиллиона километров от берлоги Злыдня, жалобно взвизгнули покрышки, и автомобиль, роняя на дасфальт овальные пятна света, метнулся к магистрали восточного сектора. Четверо молчаливых парней с одинаковыми мощными, стриженными ежиком затылками деловито заряжали пистолеты и навинчивали глушители. Пятый сосредоточенно вел машину, прислушиваясь к голосам из терминала.

– Квартал телецентра… Улица Диденко… Рамон-сервер…

Бормотание Жмура становилось все более азартным.

– Есть! Бар «Потерянный кластер»! – наконец радостно сообщил Жмур, стрекоча клавиатурой. – Терминал «Джей», десятый из двадцати трех!

– Понятно, – коротко отозвался кто-то из крепких ребят в машине, а сидящий за рулем прибавил скорости.

Жмур вызывал Лощинина.

* * *

~# run console 1

@comment: w/o

Река была широкой, как Днепр под Киевом. У самого перегона она почему-то сужалась чуть не втрое и уходила под ажурный стрельчатый мост, возвышающийся над волнами всего на полтора метра. Ниже моста она вновь разливалась широко, и только отсутствие птиц мешало задуматься: а долетела бы хоть одна до середины?

Бай по утрам выползал из палатки и отправлялся купаться. Палатки здесь были модерновые, не чета крошечным брезентовым домикам московских друзей-непосед. Несколько расстраивала Бая (и особенно Сина с Семой) невозможность принять душ. Впрочем, сей прискорбный факт несколько компенсировался близостью реки и абсолютным безлюдием. Перегон с места их стоянки разглядеть удалось бы разве что с помощью телескопа: они удалились от трассы километров на сорок пять – пятьдесят к северу. Редкие кустики ивняка окружали пятачок пляжа. Джипы притаились под мышасто-бурыми тентами. Хотя от кого здесь прятаться? Сверху их просто некому разглядеть. Разве что какой-нибудь любитель оптики с трассы засек бы. Но Чен, обнаружив в багажниках джипов оружие и солидный запас боеприпасов, резонно заметил: ни пушками, ни маскировочными тентами зря не снабдят. Тем более что вокруг задания нагнеталась малопонятная атмосфера недоговоренности и тайны. Проще сказать – воняло от задания. Но они уже взялись за него… а значит, назад пути нет. Да и как попасть в родной мир отсюда? Единственно – выполнив это треклятое задание, о котором почти ничего и неизвестно. Только что от него воняет и что пушки нужно держать под рукой.

Бай методично вылизывал местные регистровые серверы на предмет следов этого самого Аурела Чогоряну Слайдер.88.слайдер, но все следы были старыми, месячной давности, и вдобавок по логам не удавалось проследить точку входа в Сеть, потому что на каком-нибудь из транзитных околобекбонных узлов след терялся. Бай сначала решил, что следы просто трутся, но не все, а только ближайшие ко входу. Потом усомнился, хотя повода вроде бы не было. Но интуиция подсказывала: тут что-то не так. Но не мог же этот Аурел врезаться в бекбонный поток в произвольной точке, так чтобы на транзитном узле не отследили его вход? Или мог?

Бай такого способа не знал. Но это не значило, что такого способа не существует.

Тигрис откровенно бездельничал. Впрочем, от него в Сети все равно было мало толку. Вот втюхать лоху-покупателю комплект дисков с каким-нибудь отстойным софтом или накидать по шее мелкому воришке, стянувшему диск с лотка, – на это Тигрис был мастером.

Чен помогал Баю как мог. Син тоже. Сема – когда было настроение. Но основное в сетях доставалось Баю.

В остальном задание пока напоминало курорт. Вода в реке по прозрачности могла поспорить с финской ледниковой, погода стояла почти крымская, а среди запасов немалую часть составляло местное пиво, найденное ТПшниками весьма недурным.

К сожалению, курорт долго не продлился.

Слайдер оставил свежий след вечером, когда уже стемнело. Бай валялся в палатке и читал местные сетевые сплетни в конференции proksima.sysop; предупреждающий писк бластера вскрыл сумеречную тишину. Бай схватился за клавиатуру, прилепил к вискам прохладные таблетки мнемоюстов и скользнул в Сеть.

Здесь все было так же, как в любой Сети. Тихо пел бекбонный поток, черными громадами за пределами капилляров угадывались туши баз и массивов, иногда – округлые и гладкие, как гигантские черные яйца, иногда – причудливо изрезанные и изломанные, словно карстовые разломы. Роились искры проникших в Сеть. Информация перекачивалась терабайтами, и нужно было суметь не потеряться в этих диких и на первый взгляд беспорядочных струях. Бай огибал крупные серверы, похожие на многоногих спрутов; туда ломились одновременно бог знает сколько пользователей, и легко было застрять в подобной толчее. Скользил мимо радужных куполов чьих-то полуприватных холдов, обходил далеко стороной закрытые зоны частных секторов, чтоб не напороться ненароком на чересчур ретивого сторожа. Он шел на зов простенькой поисковой программы, что отследила в безбрежном пространстве Сети эхо-входную метку Слайдер-восемьдесят восьмого.

Клиент влез в пределы чужого холда и скачал небольшой файл. Только и всего. И оставил при этом непонятный трек с сообщением, что слито, мол, столько-то, спасибо, и еще – извините за неровный почерк. Последняя фраза была набрана вперемежку строчными и заглавными буквами, отчего действительно возникало впечатление неровного почерка.

Бай схватился за клавиатуру и вызвал текущую топограмму. Поисковая программа сбрасывала сетевые адреса транзит-узлов, эвристический модуль их анализировал в контексте топограммы, отсекая ненужные сектора и области. Сейчас, сейчас! Бай нетерпеливо потер ладони. Еще немного, и станет понятно, в какой стороне искать этого самого Слайдера-88.

Запад. Самый большой город – местные его называют Сити. До него чертова уйма километров. Бай тщательно упаковал и сложил на терминал данные поисков: можно было считать, что Аурел Чогоряну у них в кармане… Если, конечно, он не сбежит в ближайшее время из своего дома в Сити.

«А вдруг он логинился не из дома?» – подумал Бай отстраненно. Это была бы неприятная неожиданность. Действительно, если Слайдер-88 влез в пределы чужого холда и чего-то там слил, вряд ли он оставит следы истинной точки входа… Блин, дело оказывалось вовсе не таким простым, каким виделось с самого начала. К тому же – плавающая нода… Если оператор-слайдер захочет исчезнуть, он исчезнет, растворится в безбрежном киберспейсе Сети. Не то чтобы его найти станет абсолютно невозможно… Но чего это будет стоить!

Бай зажмурился.

Хотя… Стоп: надо вновь обратиться к хинту. Там ясно сказано: найти в Сети следы Слайдер-восемьдесят восьмого и вновь обратиться к хинту.

Чертыхнувшись, Бай вызвал хинт, указав путь к логу с отслеженным доступом Аурела Чогоряну из Сити. Хинт возник в туманном мареве над видеотреком без промедления.

Шурша синтетической тканью, в палатку забрались Чен и Синицын. Бай, не успев бросить первый взгляд на дополненный хинт, обернулся к ним.

– Есть! Я засек его… Вот, хинт расширенный гляжу…

В этот же момент голограмма над клавиатурой на мгновение потемнела и замерцала вновь, но теперь в толще голоэкрана жили совсем другие строки. Бай этого не заметил, потому что глядел в сторону входа, а Чен с Сином решили, что хинт только-только загрузился и тоже ничего не поняли.

* * *

~# run console 3

~# user status: invade

@comment: hitch energy crackdown

«Сигейт Барракуда» вгрызался в ночь и расстояние с упорством тупого вируса. Девушка, прижимаясь к спине Аурела, сидела позади и почти не двигалась; Аурел временами переставал ее ощущать.

Зачем она поехала с ним? Кто она? Аурел не находил ответов. Лишь смутная радость, замешенная на полудетском восторге, не замедлила вспыхнуть, потому что незнакомка не могла быть врагом. Тем, кто устроил охоту в Сети. Охоту на хакера. Не могла, потому что мечта не может стать врагом.

И он в упоении свободой и скоростью выжимал из «Барракуды» все, на что было способно металлическое сердце машины. Два сердца – человеческое и механическое – бились в унисон, и хотелось верить, что сердце сидящей позади девушки в очках-звездочках под пластиком шлема когда-нибудь подчинится этому пьянящему ритму. Не может не подчиниться, если у нее есть сердце.

Аурел любил, когда сердца и моторы бьются в унисон, потому что если и есть в жизни смысл, то именно в этом.

Плотный поток встречного воздуха с шуршанием обтекал шлем. Плясало перед колесом нечеткое пятно света, словно полуденный воздух над перегоном.

Холодная игла вонзилась в мозг Аурела, возвращая в реальный, на редкость негостеприимный мир. Резина покрышек с визгом терлась о твердую почву, рассеивая резкий неприятный запах горелого. Девушку прижало к Аурелу.

«Барракуда» встала; ботинок Аурела коснулся прогретой за день и не успевшей остыть земли перегона.

Она даже не спросила, что случилось. Откинув ножку, не позволяющую двухколесному другу упасть, Аурел выудил из сумки клаву и радиодиал; звякнув бутылками, вошел в пятно света от фары и сел прямо в текучую дорожную пыль. Зашевелилась, будто живая, чашка диала, отыскивая ближайший ретранслятор. Девушка терпеливо ждала, не вылезая из седла.

Его снова искали в Сети, на этот раз кто-то с востока. Кто-то незнакомый и странный.

Аурел скользнул в Сеть и, словно лыжник по укатанным колеям, помчался по собственному следу. У него было минут пять, пока охотники вновь не засекут его присутствие в Сети. Точнее, присутствие они отметят практически сразу, и координаты радиодиала определят сразу. Просто посреди огромной равнины можно позволить себе пять минут в Сети, потому что добраться до отслеженной точки за такое время не успеет и господин президент на суперскоростном «Текраме». А потом снова придется выжимать из «Барракуды» скрытую мощь, чтоб охотники на этом месте нашли только отпечатки ботинок да ребристый след мотоциклетных шин, уводящий в бесконечность степи.

Что? Что им нужно? Аурел зло сшибал мембраны перед запертыми капиллярами. Не хотите пропускать – ваше дело! Сегодня играем по другим правилам.

Хинт. Очень странно, легко дали взглянуть на хинт этих, с востока. Хинт даже ничем не защищен. Блин, да и зачем его защищать, кто в здравом уме станет интересоваться чужим хинтом? Кто? Разве кроме объекта прощупывания. О как! Хинт вообще-то касается тебя, Аурел! Ну-ка, ну-ка, повнимательнее…

Эти ребята должны найти Слайдер-восемьдесят восьмого. Что-ж, флаг в руки и барабан на шею… А впрочем… Почему именно его? Ах, задание? Так-так, это уже интереснее. Задание. Найти и сопроводить. А обломиться не желаете, господа хакеры-лохи?

Хотя, конечно, это не лохи. Странные сетевики, да, но не лохи. Вон какую паутину развесили, обалдеть. Правда, попасть в нее только слепому, да и то сдуру… Хотя… Нет, слушай, тут такие ямы да рытвины, даже прикольно… Ой! Не, это не лохи, точно. Но и не гвардия, точно. Почерк не тот. Логика чужая.

Аурел колебался лишь мгновение. А потом обратился серебристой нитью с отточенной иглой на конце и принялся деловито перешивать податливое тело хинт-файла.

* * *

~# run console 1

~# return to previous status

@comment: hint huntin'

Бай обернулся к терминалу. В зеленоватом объеме голоэкрана отчетливо виднелись строки хинта. Чен и Синицын, заглядывая Баю через плечи, стали читать.

– М-да, – протянул Бай недоуменно. – Не понимаю. Они что, не могли нормальных телохранителей нанять?

Чен резко передернул плечами.

– Наверное, среди нормальных телохранителей нет умеющих внятно работать с Сетью.

– Чушь, – заявил Бай. – Зачем умение работать с Сетью нормальному телохранителю? Да еще на этой чертовой равнине без конца и края?

Син коротко выругался, и на незнакомом лице толстяка проступило очень знакомое выражение досады и недовольства.

– Блин! Так и знал: вляпаемся в какое-нибудь дерьмо с таким заданием!

– Поздно горевать, – рассудительно сказал Чен и взглянул на Байкалова. – Ты нашел клиента, да?

– Нашел, – проворчал Бай, шевеля пальцами. Хинт канул в голограммную глубину, а вместо него над видеотреком появилась плоская карта материка.

– Вот он, – указал Бай на крохотную алую точку у раскорячившегося, как диковинное насекомое, города. – Только-только выехал из Сити, что на побережье. Едет нам навстречу.

– Тогда и мы поехали. – Чен стал пробираться к выходу, путаясь в шелестящей синтетической ткани.

– На ночь глядя? – с сомнением протянул Син.

– А чего ждать? – не оборачиваясь, осведомился Чен. – Пока этого слайдера хлопнет кто-нибудь в степи ненароком? Когда я буду рядом с ним, почувствую себя много лучше, ей-богу.

– Будь они неладны, эти деньги, – процедил сквозь зубы Син. Безмятежно спать в палатке было куда приятнее, чем трястись за рулем джипа и таращить слипающиеся глаза в темноту летней ночи. Хотя оставаться в родном мире и быть свободным от сомнительного удовольствия подставлять себя, любимого, под чьи-то равнодушные пули – еще лучше. Но назад пути все равно нет…

Син печально вздохнул.

Из соседней палатки раздавался могучий храп Тигра. Син снова выругался, потому что прекрасно помнил: настоящий Тигр не храпел никогда. Здесь все было чужим – от чудовищной равнины до собственного тела. В первый день после того, как поставили палатки и уселись тут же отдохнуть, Син рассеянно сунул в рот сигарету и принялся хлопать ладонями по карманам в поисках зажигалки, прежде чем сообразил, что делает. Точнее, все это совершало его тело, а разум в жизни не выкурившего ни единой сигареты Сина взирал на происходящее с немым изумлением.

Чен забрался на минутку в свой джип, включил фары и стал сворачивать палатку. Откинутая дверца багажника напоминала крыло птицы, но этот мир не знал птиц.

Спустя полчаса лишь головешки погасшего костра да разрыхленная земля над ямой, куда Тигр сгреб мусор, напоминали о стоянке. Четыре джипа мчались по ровной, как стекло, равнине на юг, к перегону. Чтобы на перегоне повернуть на запад.

Короткий трек-файл с извинениями за неровный почерк Бай обнаружил только утром. Рядом с дополненным хинтом. Но так и не понял – откуда он взялся?

* * *

~# run console 2

@comment: w/o

– Он уходит на перегон! – сообщил Жмур.

Лощинин тихо выругался и склонился над клавиатурой, вызывая терминал Шамила.

Злыдень вынырнул из Сети, потряс головой и заинтересованно уставился в экран «Пойя». Он так и не решил: Фриппи просто лопух-малолетка или незаметный гений. В Сеть он наведался раньше, чем Злыдень ожидал. Получается, лопух. Но в Сети он вел себя как истинный ас, слил какой-то пустячный файл с холда Гонзы (кстати!) и убрался, обрубив все логи, как нож лапшу на макаронной фабрике. Собственно, Злыдень даже не понял, куда ускользнул Фриппи после того, как покинул холд Гонзы.

На экране сектор с автомобильным терминалом шефа силового крыла выполз вперед всех, одновременно вырастая в размерах. Лицо Шамила было бесстрастным, но глаза выдавали: Шамил недоволен и разочарован.

– Из бара он сумел сбежать…

– Какого черта! – вскипел Лощинин.

Шамил пожал плечами.

– Ему помогли. Рону чуть руку не сломали у этого бара.

Лощинин выжидательно уставился в куб голоэкрана; Шамилу казалось, что он глядит прямо на него. Прямо в глаза.

– На Рона наехал мотоциклист. А потом его же чуть не задело откатом выстрела.

– А нечего в небо палить! – разозлился Лощинин. – Сопляка взять не сумели, гвардия!

Шамил остался спокоен.

– Не повезло, босс. Кстати, мы застряли в пробке и не успеваем перекрыть выезд на перегон.

Лощинин еще сильнее помрачнел.

– Замечательно! Какая, к дьяволу, пробка вечером?

– Сам удивляюсь. У площади Завгороднего. Трейлеры какие-то…

– С этим уже разобрались, – подал голос Рюкзак. Изображение Рюкзака потеснило на экранах окошко с Шамилом, сравнявшись с ним в размерах. – Шесть минут назад с терминала во все том же баре «Потерянный кластер» какой-то ловкач влез на полицейский сервер и обнулил настройки секторов регулировки уличного движения. А трейлеры – это колонна из «Зонул Сенсера», восемьдесят пять грузовиков. Они всегда ночью на перегон уходят, когда поспокойнее.

– Поспокойнее! – буркнул Лощинин и сплюнул. – Хакеры, черти вас дери!

– Значит, Фриппи работает не один, – тихо сказал Злыдень и потянулся к пуговицам мнемоюстов. Он скользнул в отверзнутый зев Сети, не успев ответить на вопросительный взгляд сидящего рядом Жмура.

Пение бекбона тотчас вобрало Злыдня. Он еще ощущал кончиками пальцев прохладные плоские клавиши, но это ощущение таяло, как ледышка на солнцепеке. Обычные человеческие чувства отступали, зато нахлынули десятки и сотни новых, ни с чем в реальном мире не сравнимых. Злыдень слышал утробное урчание могучих узловых серверов, видел пролетающие огоньки сообщений, осязал стройные ряды ячеек, набитых гладкими шариками файлов. Он мог дотянуться до каждого, мог обмануть или запутать защиту, мог унести файл с собой или изменить его. Каждое действие казалось новым чувством, новым способом познания и анализа окружающего. Он скользил в Сети, бестелесный хакер Злыдень, сгусток информации, тусклая сиреневая искра. Он мог превратиться здесь во что угодно, потому что был опытным хакером. Но Злыдень еще помнил свои первые вылазки в Сеть, когда барахтался здесь, словно неуклюжий малек в обмелевшей луже.

Рядом пульсировала еще одна искра, чуть поярче; по неуловимым нюансам движения и ориентировки Злыдень узнал Жмура. Значит, Жмур тоже заподозрил… Что ж, вдвоем легче.

Они прокололи капилляр у Рамон-сто пятого и перехватили тускнеющие жгуты исходящих логов. Жмур перетек, изменил облик, перестав быть искрой. Теперь он напоминал старинный телеграфный аппарат с огромными глазами, жующий пучок логов. Злыдень, наверное, выглядел не лучше. Впрочем, он не задумывался, на что становится похож, пропуская через себя склеенные из байтов нити.

Искомая нить нашлась почти сразу, едва различимая, черная, как неразмеченная область на новеньком диске. Чернее, чем ткань Сети. Злыдень ухватился за нее и рванулся по следу. Жмур дрожал рядом; теперь он был похож на матовую каплю, сохранив, впрочем, огромные глаза. Только теперь глаз стало три.

Вдалеке наметилась громада входного полицейского сервера, исполинский куб, разбитый на ярусы, уровни, кварталы, секторы, подсекторы, юниты-ячейки… Миллионы капилляров растекались в стороны, тысячи прямых линков тащили на загривках жирные полицейские гигабайты…

Нить уводила в глубь сервера, пронзая охранные заслоны – ряды зубастых церберов на тоненьких символических цепочках. Злыдень и Жмур метнулись к ближайшему капилляру, по которому тек бесконечный статистик-файл, кое-как упакованный дабл-диетом. Тек, наверное, от самой зоны высадки, поддерживаемый станциями дальней подкачки при крупных магистральных серверах. Церберы насторожились и стали медленно группироваться у капилляра.

Жмур, сухо затрещав (как наэлектризованный воздушный шарик, подумал Злыдень), принялся ткать нечто бесформенное и безобразное, отгородившись от церберов стального цвета мембраной. Спустя миг церберы накинулись на его произведение, как псы на тряпичную куклу. Злыдень тем временем коротким взмахом воображаемого скальпеля рассек в трех местах похожее на дождевого червя тело статистик-файла, две колбаски сжал ультракомпрессором в форсированном режиме, отчего обе стали чуть не вдвое короче, а на освободившееся место втиснулся сам и, не прекращая движения, срастил разрывы. Короткий цилиндрик Злыдень, внешне похожий на стеклянную трубку, разрисованную снаружи диковинными письменами, а изнутри подсвеченную, на короткое мгновение вспыхнул и сразу потускнел, став таким же красноватым и кольчатым, неотличимым от основного массива файла. Кодировку Злыдень правил уже изнутри, потому что никому не приходило в голову маскировать кодировку изнутри.

Жмур остался дурачить церберов, а Злыдень беспрепятственно просочился на территорию полицаев. Нить уводила вниз, на уровни отдела регулировки уличного движения. К корявой мультипроцессорной сборке двухлетней давности, супервизору светофоров, повелителю дорожных диспетчеров и светочу транспортных энергетических потоков.

Злыдень быстро нашел, что искал. Крохотный трек-файл в массиве опечатанных базовых настроек. Вокруг кишели церберы, безусловно, раздраженные сегодняшним визитом напарника Фриппи. Скопировать трек, конечно, не дадут. Но просмотреть его можно…

На просмотр ушло больше времени, чем хотелось бы, но Злыдень был упорен.

И ничего о неровном почерке.

Злыдень выбрался наружу, заучив содержимое трека наизусть. На обратном пути он пропускал собственный лог-доступ через лапшерезку. К чему наводить полицаев на свой дом?

Из Сети Злыдень вынырнул мокрым, как мышь. Рядом бессмысленно таращился в объем голоэкрана Жмур, но вскоре шевельнулся и снял мнемоюсты.

Злыдень запустил жадную руку в холодильник. Лишь отхлебнув «Еланецкого хмеля», он смог произнести хоть слово.

– Ты понял, Жмурилло? Ты все понял?

Жмур оторвался от банки с живительным (когда только успел ухватить?) и сдержанно кивнул. Наверное, настырные полицейские церберы его порядком измотали.

– Что у вас, Злыдень? – возник на связи Малик, правая рука Лощинина, молчаливый полный юсаджи-южанин, хозяин конторского склада. – Вы куда-то пропали из сессии.

– Сейчас, – пробормотал Злыдень, отставляя в сторону запотевшую банку. – Шамил, ты слышишь?

Удобная вещь прямой линк! Шамил отозвался тотчас же:

– Слышу, говори.

– Где вы находитесь?

– Выбираемся из пробки. Почти выбрались.

Значит, полицаи быстренько вогнали свою систему в режим. Впрочем, они всегда оперативно работают, этого не отнимешь.

– Пошли кого-нибудь из ребят назад, в «Потерянный кластер». Нужно найти человека по имени Тири. Полагаю, он вам многое расскажет о клиенте. Возможно, клиент работал в сцепке. Так вот, это недостающее звено.

– Понял, – коротко отозвался Шамил и переключился на собственный интерком. Злыдень его больше не слышал.

Он обернулся к Жмуру и вернувшемуся в берлогу Рюкзаку.

– Ловкие ребята, – прокомментировал Злыдень. – Я сразу и не понял, что Фриппи не одиночка. А это многое объясняет.

– Что, например? – спросил Жмур с сомнением.

– Хотя бы поврежденные трансформаторы в день исчезновения лощининского файла.

Жмур склонил голову.

– Но главного-то это все равно не объясняет.

– Главного – не объясняет, – согласился Злыдень. – Но почерк, почерк! Сегодня – светофоры дорожной службы. Тогда наверняка перехватили управление пустым джипом и вогнали его к чертям свинячьим в сшивку у трассы. Оп-ля, ловите шутдаун, господа! Я до такого просто не додумался бы, слишком примитивно.

Жмур вздохнул:

– Молодежь… Одни баги в голове.

Он вздохнул и с уважением глянул на Злыдня.

– А ты молодец, старик. Я про трек у полицаев на сервере допер, только когда куклы церберам скармливал. Взять бы этого Тири… И все, считай, работа выполнена. Наверняка он знает, где искать дружка. Или дружков. – Жмур неожиданно повеселел и ухмыльнулся.

– Погоди радоваться, – одернул его Злыдень. – Так он и станет тебя дожидаться после стрельбы в «Потерянном кластере»!

– Наверное, он давно уже на перегон рванул. Вслед за Фриппи, – тихо сказал Рюкзак и побрел в сторону бассейна.

Злыдень проводил его пристальным взглядом.

Да. Если рванул на перегон – плохо. Потому что там можно скрываться годами и никакая Сеть не поможет схватить беглеца. Потому что слишком велики расстояния. Потому что…

– Какой у нас ближайший к Сити городишко на перегоне? – спросил он Жмура. Бродяга все-таки. Должен знать.

– Снуга. Семь тысяч живет. Дыра еще та.

Если Жмур говорит, что дыра, можно не сомневаться: дыра и есть.

– Интересно, у Лощинина там люди найдутся? Надо поднимать, чтоб встретили. Рюкзак, умница, засек мотоциклистов, ушедших на перегон приблизительно в нужное время. «Сигейт-Барракуда», регистрационный С88-83476, и старенький «коннер»-сороковник, G35-02784. «Коннер» прошел первым, на нем уехали двое. «Барракуда» – это, верно, Фриппи. Проскочил восточный шлюз спустя четыре минуты. Шамилу энд компани их не достать даже на «Креативах», слишком задержались…

Жмур задумчиво отхлебнул пива.

– Погоди. Если на «Коннере» ушли двое, значит, в этой компании, помимо Фриппи и Тири, есть еще кто-то третий?

– Выходит, так…

Перебивая Злыдня, запищал бластер на терминале Рюкзака. Злыдень подошел. Вызывал румяный блондинистый парень в непонятно чьей униформе.

– Где Рюкзак? – спросил он напористо.

– В бассейне, – ответил Злыдень озадаченно. – Что-нибудь ему передать?

Блондин поколебался и резко кивнул.

– Передайте, что «Коннер» только что вернулся в Сити. С одним седоком. Со шлюза сообщили.

– А-а!

Злыдень лихорадочно подключился к линку на Шамила.

– Шамил!

– Говори, я слышу, – немедленно отозвались из «Креатива».

– Вы далеко от восточного шлюза?

– Минут пять.

– Ловите встречного мотоциклиста на старом «Коннере», номер серии «Джи». Он только что прошел шлюз…

Шамил вздохнул.

– Ты не понял. Мы уже прошли шлюз – пять минут назад. Мы на перегоне.

Изощренные проклятия Злыдня сотрясли берлогу. Сегодня был явно несчастливый день.

Жмур уже вызывал Лощинина, а на шум прибежал мокрый Рюкзак, распространяя легкий запах стеронгатора – Злыдень зачем-то сыпал его в бассейн пачками, словно боялся, что в бассейне заведутся головастики.

– Кстати, – сказал Шамил. – Встречный мотоциклист нам не попадался. Наверное, объехал степью.

Пятью минутами позже Лощинин спустил с цепи каких-то резервных торпед, и нужный «Коннер» довольно быстро отыскали – меньше чем за час. Отыскали брошенным на тихой улочке-тупике вблизи сумеречной зоны. Бардачок мотоцикла был тщательно опустошен. Для поисков неизвестного мотоциклиста не осталось ни одной зацепки, ибо Злыдень сразу же выяснил, что «Коннер» краденый. Так что законный хозяин вряд ли рассказал бы что-либо интересное о Фриппи.

Первый раунд остался за соперником. Злыдень мрачно отпихнул клавиатуру.

– Вызывай Снугу, Володька, – посоветовал он Лощинину. – Хотя, сдается мне, эти ловкачи объедут ее стороной. Я остаюсь на контроле – едва они влезут в Сеть, тут же сообщу. Все. До связи.

– До связи, – эхом отозвался Лощинин. Кажется, он ожидал от сегодняшнего вечера несколько иных результатов.

«Добрая охота, – подумал Жмур. – Дичь хитра… Впрочем, так даже интереснее».

Он переключился в режим ожидания, но едва скрипты, развешенные Злыднем, засекут дичь, охота возобновится. И еще Жмура живо интересовала подмога из-за барьера – чужаки объявились где-то на перегоне, а значит, есть шанс взять беглецов в тиски. С запада – Шамил, с востока – подмога. Есть шанс, есть!

Жмур любил охоту. Даже на первых порах неудачную. Зато потом, когда дичь затравлена и барахтается в силках, чувство торжества гораздо острее. Неужели Злыдень этого не понимает?

Ночью Фриппи проявился еще раз. Вихрем пронесся по трем узловым серверам и исчез в бурлящей бекбонной струе. Теперь его интересы сместились на восток. Сонный Злыдень быстро определил координаты – врезка состоялась через радиодиал, работающий на перегоне в двухстах двадцати километрах от Сити. Злыдень тут же сообщил это Шамилу, попутно выяснив, что силовое крыло на хваленых «Креативах» отстает от клиента километров на сорок.

Долго Фриппи в сетях не шарил. Злыдень не стал даже искать его следы. Утром, утром… Может быть, Энди объявится. По крайней мере на это хотелось надеяться.

Надеялся Злыдень не зря.

* * *

~# open console 4

@comment: user [Andy Trushin]

@comment: status [super-hub node]

@net locate: Bloody.68

Настойчивое завывание бластера подняло Энди из пучин похмельного сна. В детской громыхали чем-то металлическим Таська с Машкой и Наташкой, но еще минуту назад это не доставляло Энди ни малейших неудобств. Теперь же на несчастную голову главы семейства обрушилась целая лавина звуков, и голова стала медленно, но верно распухать, как кокосовый орех в горячей воде.

Энди потянулся к терминалу. Пульт дистанционки, конечно же, не найти. Либо дети затаскали, либо Ксюха сжевала. Ксюха жевала все, до чего могла дотянуться ее собачья душа. Безразлично, съедобным было это «все» или же несъедобным. За прожорливость и вредный характер Ксюху, ньюфаундленда-двухлетку, на Эндятнике прозвали Черной Сукой.

Бластер продолжал завывать.

«Блин, кто настраивал эту сирену? – утомленно подумал Энди. – Юрка, наверное. Я же вчера на мурлыканье систему отсетапил…»

Кроме Юрки, старшенького, хакера-малолетки, действительно больше некому. Неугомонная двенадцатилетняя душа и вечный зуд в кончиках пальцев постоянно подвигали Юрку на мелкое компьютерное хулиганство, например, на смену звука при входящем.

В мутном голокубе возникла физиономия Злыдня.

– Привет, Энди. Как погрузился?

Взлохмаченный со сна Энди, едва успевший облачиться в знаменитый на всю Сеть полосатый халат, являл собой зрелище от печального до душераздирающего с заметным преобладанием последнего.

– Погрузился, блин… Давить Шабадов с Горовенками! Сколько ж мы выпили? Семь? Или больше?

– На каждого? – хмыкнул Злыдень. – Повод-то какой?

– У Шабада трехсотое погружение… Было. Или не было? Не помню, блин!

Злыдень укоризненно поцокал языком.

– Ай-ай-ай! Повторяешься. Блин.

– Блин! – повторился еще раз Энди.

– Ладно, – вздохнул Злыдень. – Не за тем пришел. Собственно, я с ног сбился в поисках тебя.

– Знаем, как ты сбился, – проворчал Энди. – Не вылезая из кресла!

– Сам такой, – добродушно огрызнулся Злыдень.

– Такой, – подтвердил Энди. – Энди – они такие. Кто ж по своей воле из кресла вылезет?

– Работа есть, – сказал Злыдень серьезно. – Ты нужен. В общем, приходи в себя, через два часа я перезвоню.

Злыдень отключился, не выслушав ответной реплики Энди. «А ведь перезвонит, – тоскливо подумал Энди, наверное, самый ленивый сетевик Сити. – С него станется. Что он еще затеял? Небось лощининский заказ. Была там некоторая странность…»

В детской снова что-то загремело, заглушая радостные визги Машки с Наташкой, а в коридоре гулко взлаяла Ксюша, вечно голодная Черная Сука. Энди понял, что заснуть сегодня уже не удастся, и мрачно вызвал в голокуб четырехмерный тетрис. Просыпаться так просыпаться. Тем более что тысяча-другая на счету сейчас очень даже не помешает. А Злыдень плевого дела не предложит, в это можно верить безоговорочно.

* * *

~# run console 3

@comment/user status: free movie

С перегона Аурел свернул, когда начало светать. Он уже знал, что за ними идут не то два, не то три скоростных «Креатива» с милыми ребятами внутри. Скорее всего именно с теми мордоворотами, которые затеяли стрельбу в баре Митрича. Встречаться с ними у Аурела не было, понятно, ни малейшего желания.

Покорно просидевшая всю ночь за спиной Аурела девушка сразу после съезда с перегона неожиданно оживилась и легонько похлопала его по плечу. Она явно хотела что-то сказать, но осмотрительно не пожелала пользоваться шлемофоном. Кто знает, какие терминалы у ребят в «Креативах»? Засекут – и все псу под хвост.

Аурел притормозил и потянулся к шлему. Поднял прозрачную, чуть выгнутую пластину, обернулся.

– Езжай на юг, – сказала девушка. – В Трою.

Развивать мысль она явно не собиралась. Аурел поразмыслил. С перегона, конечно, нужно сворачивать, это даже не вопрос. Но куда ехать дальше, он еще не решил. Можно и в Трою, если у неожиданной спутницы есть там знакомые. Все равно нужно запастись продуктами перед дальним броском к зоне высадки. Спрашивать девушку он не стал, хотя очень хотелось это сделать. Решил оставаться таким же сдержанным и немногословным, как она.

Защелкнув пластину, Аурел выкрутил ручку газа. «Барракуда» рванулась вперед, ликующе урча.

Троя неблизко, за два дня, пожалуй, не успеть. Но на третий они туда доберутся точно.

К полудню зверски захотелось спать. Аурел долго боролся со слипающимися глазами, пока не нашел удобное для стоянки место. Островок невысоких ив у крохотного озерца, выглядевший посреди гладкой равнины донельзя чужеродно. Там можно спокойно отоспаться и не маячить. Даже мотоцикл спрятать получится.

Ивы пахли клейкой зеленью, Аурел совершенно отвык от такого запаха. В Сити деревья пахли пылью и дасфальтом. Сняв шлем, он с наслаждением втянул в легкие свободный от индустриальной копоти воздух. Природа, елы-палы, как редко ее замечаешь…

Мотоцикл он прислонил к раздвоенной иве. Спать хотелось по-прежнему зверски. Даже сильнее, чем есть. Выудив из бардачка спальник, Аурел наспех надул плоскость. Девушка глядела на него с некоторым сомнением; Аурел смутился. В самом деле… Спальник-то ей отдать придется. Или у нее свой есть?

– Нет у меня спальника, – словно подслушав его мысль, сказала девушка. – Но, я думаю, в этом мы и вдвоем поместимся.

Аурел выдержал длинный взгляд в упор. В очках-звездочках отражалось синее-синее небо.

Ладно. Вдвоем так вдвоем. Комплексом девственности по крайней мере спутница явно не страдает. И на том спасибо.

Девушка дождалась, когда Аурел расправит спальник, и метнула ему пакет с крабовыми палочками. Легкий, так сказать, ужин. Перед сном. И спокойно влезла в спальник, сняв только неизменные свои очки и черные ботиночки от Монтрея.

Аурел вяло сжевал палочки, сунув упаковочную пленку в карман – решил не сорить. А то еще не ровен час выследят. Хотя все равно ведь выследят. Главное – побыстрее отсюда убраться, пока не напали на след.

Аурел тоже стянул тяжелые пропыленные ботинки и полез в спальник. Девушка подвинулась.

– Только не приставай, – сказала она равнодушно. – Я еще к тебе не привыкла.

Аурел подумал, что от него сейчас все равно мало толку, потому что он наполовину спит.

Но женщины непоследовательны – рука ее скользнула Аурелу за спину, а голова легла на плечо. От девушки исходило блаженное тепло, и в другое время Аурел вряд ли сдержался бы. Но сейчас он действительно хотел спать.

Сон пришел к нему, вынырнув из зеленых, как искры киберспейса, глаз той, что рядом. Во сне она была, конечно же, в очках, и Аурел не видел ее глаз. Но теперь знал, что глаза зеленые.

«Сигейт-Барракуда», приникший к раздвоенной иве, глядел на обнявшуюся парочку в серебристом спальнике немигающим оком потушенной фары. Впрочем, он многое повидал на своем недолгом веку и поэтому ничуть не удивился.

Когда Аурел проснулся, было темно и тихо. Над степью колюче мерцали звезды. Голова девушки уютно лежала на плече, и Аурелу сразу захотелось погладить чистую розовую щеку. Потом вспомнил, что его просили не приставать, а как расценить такое прикосновение? По-видимому, однозначно.

И он выскользнул из спальника, стараясь не разбудить спутницу. Не получилось – она сразу же шевельнулась и вздохнула. Аурел размял затекшее плечо, молча умылся в озерце и вернулся к мотоциклу. Зажег фару. Спустя минуту девушка вышла из темноты и села рядом с Аурелом, копавшимся в сумке.

Там действительно нашлась бутылка «Осеннего бархата». И консервы нашлись – Аурел с изумлением разглядывал промасленные банки, которые иначе как ножом не вскрыть. Видимо, армейские, сто лет Аурел таких не видел.

Добыв из бардачка печку, Аурел запитал ее от мотоциклетных батарей и собрался разогреть консервы, но девушка спокойно и явно привычно перехватила инициативу.

– Давай я все приготовлю. Только банку открой.

Из сумки она уже успела достать какие-то пакеты, не то со специями, не то с полуфабрикатами «Поуни», Аурел не рассмотрел. Он с удовольствием кромсал ножом жирную от масла жесть и смотрел, как девушка готовит полнчник.

Как всякому хакеру, ему часто приходилось не спать ночами, а ночью всегда ужасно хочется чего-нибудь сжевать. Еда днем – это, понятно, полдник. А ночью, понятно, полнчник. Веселое слово, емкое.

Готовила девушка недолго. Аурел размышлял, что до сих пор не знает ее имени, но решил специально не спрашивать. Из принципа. Пусть сама скажет, если сочтет нужным. По правде говоря, очень хотелось, чтоб сочла. Он помнил тепло ее тела, помнил уверенное прикосновение руки. Когда-нибудь это повторится, только на них не будет никакой одежды… И никто не будет гнаться за ними на скоростных «Креативах».

Они съели дымящееся волокнистое мясо с пряными шариками кулаи, выпили пиво, передавая друг другу бутылку. И все молча.

– Спасибо, – сказал Аурел, потому что молчание ему не нравилось. – Ты вкусно готовишь.

Девушка не ответила. Она встала и демонстративно уселась в седло. Намек был прозрачен до очевидности. Свернув печку и убрав спальник, Аурел взялся за руль.

«Занятная у меня спутница!» – в который раз подумал Аурел. Она нравилась ему все больше и больше. И еще он подумал, что продал бы душу, лишь бы узнать, что она думает о нем.

Но душу продавать было некому, и мысли зеленоглазой, похожей на мальчишку-подростка, Мечты остались ее тайной. А Аурел решил, что лучше умрет, чем позволит мордоворотам на «Креативах» догнать себя, а значит, и ее. Она останется с Аурелом. Будет прятать зелень глаз за очками-звездочками, а перед сном снимать ботиночки от Монтрея. И не только ботиночки, черт возьми!

Руки ее легли на плечи Аурела, и «Барракуда» стартовала в ночь.

* * *

~# root

~# open console 5

~# stream 1/console 5

@comment: user [Владимир Лощинин]

@comment: status [civ]

@net locate: Лески_2148840

~# testing peripheral devices

– Подожди, – сказал Лощинин. – Я понял. Ты предлагаешь еще раз наведаться в тот бар?

Изображение Энди в голокубе утвердительно кивнуло.

– Именно. Я знаю эту локалку, Рамон-сто пять. Самого Тири я никогда не видел, но имя кажется мне знакомым. Там Гонза должен быть, Великий Медленный Король, Пустовойтов, Толик Хлыстов. Но не посылай туда ребят Шамила – эти не добьются ничего. Пошли кого-нибудь из сетевого люда. Или сам сходи.

– Может, ты и сходишь? А, Энди?

Толстяк в полосатом халате заулыбался в бороду.

– Брось, Володька, не пойду я. Далеко – раз, и потом, не хочу, чтоб мое имя было связано со стрельбой в пенатах Рамон-сто пятого. Не вставая из-за клавы, я сделал бы для тебя все. Но ходить – нет, это не по мне.

– Ну так узнай, – предложил Лощинин. – Не вставая из-за клавы.

Энди опять отрицательно покачал головой:

– Нет. Я могу, конечно, узнать. Но тогда Сеть быстро узнает, что это узнал именно я. И сразу вспомнит, кого Тири интересовал днем раньше.

Лощинин вздохнул. Впрочем, он и не надеялся, потому что за несколько лет изучил нравы Энди достаточно хорошо.

– Жаль. И Жмур с Рюкзаком далеко от Сити, не пошлешь…

– Сходи сам, – снова предложил Энди. – Тебя в лицо мало кто знает. Да и не ожидает никто тебя, все думают – не по чину работенка. Если тебе действительно нужна быстрота, все получится, потому что будет полной неожиданностью.

– Меня же расколют в первую минуту, – жалобно протянул Лощинин. – Не хакер я.

– Ну и что? – пожал плечами Энди. – В локалках хакеров как раз и мало. В основном средний люд, юзера да железячники. Если ни тот, ни другой – тогда вообще чайник. Не боись, Володька, ты ж даже знаешь, с какого боку за клаву браться. А попадаются такие экземпляры, я тебе доложу…

– Блин, дожил! – в сердцах выдохнул Лощинин. – Самому работать!

Энди, не кроясь, хмыкнул в бороду.

– Ну, тогда шли парней Шамила. Только будь готов, что ничего они не разузнают. Полбара разнесут – и не разузнают. Точно говорю.

Лощинин, в общем, уже решился. Потер гладко выбритую щеку и полез в ящик стола, где который год валялся без дела значок Эндиной локалки Блади-шестьдесят восемь. Кругляш с налепленной голоэмблемкой: полосатые цифры, с которых капала ядовито-алая кровь.

– Правильно, – похвалил Энди. – Но тогда ни за что не говори, что ты Лощинин. Выдумай что-нить. Скажи, я тебе пойнта только на прошлой неделе дал. Можешь даже сказать, что меня ищешь.

– Ты же там не бываешь, – обронил Лощинин, прилаживая значок на лацкан куртки.

– Пойнт об этом знать не обязан, – вздохнул Энди невинно. – Пойнты – они все тормоза.

– Но-но, попрошу! – попросил Лощинин, который числился пойнтом Энди уже третий год. Правда, в шестьдесят восьмой локалке Лощинин отродясь не появлялся, а спецконференции только читал.

Энди пошевелил бровями. Жека, жена, как раз звала пить чай, и пора было заканчивать разговор.

– Иди уж, – отмахнулся Лощинин, который по обыкновению замечал и слышал все. Даже то, что происходило около терминала, с которым он связывался.

Голокуб величаво погас. Лощинин утопил клавишу питания на терминале, и тихий шелест охлаждающего вентилятора оборвался.

– Я в сумеречную наведаюсь, – обронил он в сторону секретарши. Та, как всегда, захлопала ресницами. Лощинин вздохнул.

Килограмму он велел ехать следом, но перед баром не останавливаться, а найти уютное место в стороне и в бар ни в коем случае не соваться. Килограмм с усилием кивнул – с такой шеей и комплекцией, как у Килограмма, кивать было и впрямь затруднительно. Зато очень удобно было плющить оборзевшую шпану. Килограмм плющил на «ять».

У выхода Лощинин сел за руль потрепанного «Азтеча» и поехал в сторону сумеречной зоны. По дороге взгляд настороженно ощупывал светофоры: Лощинин помнил, что ночью эти непостижимые люди – хакеры – перехватили управление ими. Ненадолго, правда, у полицаев на защите тоже не лопухи сидят. Но все же… Неужели хакеры могут все? Но как тогда жить в мире, если в один прекрасный момент какой-нибудь двенадцатилетний умник одним касанием клавиатуры уничтожает твой многолетний труд?

«Черти бы их побрали, эти глобальные Сети… Нормальный человек только путается, а ловкачи прут у нас все, до чего дотянутся их ненасытные руки… И к тому же часто ведь не ради денег лезут. Просто от непонятного зуда в непонятном месте. Может, у них орган особый есть, у хакеров, – центр беспокойства? Вечный зов неутоленного информативного голода, чтоб его…»

Движение на улицах было не плотнее обычного. Грузовики ушли на перегон еще затемно, а юркие легковушки легко умещались на широких магистралях сити. В глазах рябило от «Креативов», «Долфинов», «Асеров», «Вертосов», «Меморексов», «БиТиСишек»… Лощинин гнал свой «Азтеч», уцепившись за зеленый коридор скоростной полосы. Позади сноровисто шнырял из ряда в ряд послушный Килограмм на обтекаемом «Панасе». Вдалеке уже маячили многоэтажки «Зонул Сенсера». Бортовой навигатор предупредительно гудел перед нужными поворотами. Бар располагался на короткой, зажатой между двух проспектов улочке. Голореклама ткала цветные объемные изображения в дневном режиме, без активной подсветки.

Лощинин припарковался у короткого столбика, расписанного странного вида загогулинами. Что сия роспись означала, догадался бы разве что какой-нибудь отрешенный от мира гуру, упакованный в дырявое, пропахшее дымом пончо. Бродили такие вдоль перегона, изредка задерживаясь в городках и всегда гордо отказываясь от предложения подвезти. Высшим способом приобщения к гармонии сфер у таких гуру считалось многолетнее пешее путешествие от зоны высадки до Сити. Через весь континент. Или от Сити до зоны высадки. Некоторые умудрялись за жизнь пройти туда и обратно, хотя Лощинин как-то подсчитал, что дорога в один конец должна занять больше пятидесяти лет, если за день проходить километров по пятьдесят же. Наверное, гуру врали, что весь путь проделывали пешком. Небось подвозил их кто-нибудь, не зная, кого подвозит.

Мышастый «Панас», шелестя протекторами по дасфальту, обогнал его и пристроился к бордюру метрах в ста впереди. Скептически смерив взглядом вывеску с названием, Лощинин вылез из машины и, ровно шагая, приблизился к фотосенсорной двери. Дверь услужливо распахнулась, и Лощинина обдало запахом крепкого пива.

«Ничего не узнаю, так хоть пива попью», – мрачно решил он, входя в «Потерянный кластер».

Народу внутри почти не было. Не зря этот район именовался «Зонул Сенсера» – сумеречной зоной. Понятно, компьютерный люд активен ночью, утро для них – время крепкого сна. Впрочем, близилось время первого глотка, так что Лощинин надеялся, что народ вот-вот начнет подтягиваться. Полдень, самое время.

Он прошел к угловому столику, вежливо кивнув бармену. Тот не замедлил приблизиться – невысокий крепыш в относительно чистом фартуке, похожий на экс-боксера. Глаза у него были бесцветно-водянистые, лишенные даже намека не какое-либо выражение. Словно у безответной буренки перед воротами бойни.

– Добрый день, уважаемый! Заказывайте.

– Пива, – пожал плечами Лощинин. – И совет, если можно.

– Какой совет? – спросил бармен без особого интереса.

– С кем тут можно поговорить?

Тут бармен насторожился.

– О чем поговорить?

Теперь в его словах засквозила откровенная, ничем не прикрытая неприязнь.

Лощинин развел в стороны полы пиджака, показывая, что там не скрывается кобура с табельной пушкой.

– Я не легавый, не подумай. Всего лишь маленькое частное дело: я ищу одного человека. Мне сказали, что здесь мне могут помочь.

– Кто сказал? – мгновенно переспросил бармен.

– Энди Трушин. Так и сказал: мол, зайди в «Кластер», там все узнаешь.

Бармен на глазах расслабился и подобрел, мельком скользнув взглядом по значку шестьдесят восьмой локалки.

– А-а… Ну, если Энди… Сейчас пива принесу…

Он сходил за стойку и вернулся с увенчанной пенной шапкой кружкой. Лощинин не замедлил к ней приложиться.

– А кого, собственно, ты ищешь, если не секрет?

Лощинин снова отхлебнул и максимально небрежно ответил:

– Парня по имени Тири. Мне его рекомендовали.

Бармен рассеянно покивал:

– Тири, ага… А кто, извиняюсь, рекомендовал?

Лощинин снова хотел сослаться на Энди, но потом решил, что это будет чересчур.

– Да ребята из зоны высадки… Цибульский. Знаешь?

Бармен отрицательно покачал головой.

– Нет. Не знаю. И парня по имени Тири, кстати, я тоже не знаю. Может, Хлыстов знает? Вон он сидит, спроси.

Лощинин глянул – за соседним столиком сидел сухощавый брюнет в джинсе и пил «Утро программера» прямо из пузатой бутылки. Подхватив свой бокал, Лощинин подсел к нему. Бармен незаметно испарился в направлении стойки и занялся неизменным барменским: начал протирать чистые бокалы.

– День добрый, – сказал Лощинин вежливо. – Извини, пара вопросов есть, бармен сказал, что ты можешь помочь.

Хлыстов немедленно протянул руку:

– Толик.

– Володя.

– Спрашивай.

– Я ищу Тири.

Толик напрягся. Он приложил все усилия, чтоб это осталось незамеченным, но Лощинин такое замечал всегда.

– А… зачем?

– Он мне нужен.

– Нуж-жен? Хм… Он всем нужен.

– Вот видишь, – улыбнулся Лощинин, погружая нос в пену. – И мне тоже нужен.

Толик замялся.

– Тири уехал-л… Недавно. Я не знаю куда. Может, Гонза знает?

Он обернулся и позвал сидящего за одним из терминалов парня в такой же джинсе.

– Эй, Гонза! Тут интересуются парнем по имени Тири. Ты знаешь, где его искать?

Гонза бросил клавиатуру и медленно обернулся:

– Нет. Не знаю.

Взгляд его чуть не пробуравил Лощинина насквозь. В баре воцарилась предупредительная тишина. Лощинин быстро понял, что все плохо: допущена какая-то роковая ошибка. Тири ему не отдадут. Но в чем он просчитался? Черт возьми… Однако все, положение уже не исправить. Нечего и рыпаться. Обидно.

– Жаль, – сказал Лощинин. – Мне он так нужен…

Допив пиво, встал из-за стола и неторопливо направился к двери. Спину жгло от внимательных взглядов.

«Азтеч» с негромким шелестом тронулся и спустя пару минут влился в транспортный поток на улице Сидоровича. Лощинин молча шевелил рулем и напряженно думал: в чем его прокол? В чем? В чем-то очевидном для тех, кто знает Тири. Еще и еще раз он прокручивал в уме разговор с барменом и Хлыстовым и все равно не понимал, где ошибся.

В секторе заднего обзора ненавязчиво маячил «Панас» Килограмма.

Из конторы Лощинин тотчас вызвал Энди, но у того было намертво занято – наверное, шарил по сетям. В сердцах Лощинин связался с Шамилом и наорал на него, но облегчения это не доставило. Тогда он отловил Заявлина и принялся трясти на предмет ребят-забарьерников. Где они, трам-тарарам? Заявлин, призывая в свидетели небо и недра, клялся и божился, что настроил робота, который вызывает терминалы джипов без перерыва – вторые сутки, кстати, и все без малейшего толку. Пообещав оторвать Заявлину яйца, Лощинин отключился, достал из сейфа початую бутылку бренди и с горя хлопнул сразу граммов сто пятьдесят.

* * *

~# run cosole 1

@comment: crossroads

Равнина и впрямь была необъятной. Особенно остро это чувствовалось в кабине джипа. Бай жал на акселератор который час подряд, а окружающее менялось очень мало. Огромная плоскость, ничем не ограниченная, и они в самом центре – четыре крупинки, четыре джипа. Перегон – прямая укатанная трасса – уводил в бесконечность. Казалось, никуда он не приведет, так и будет тянуться до скончания дней, и сколько ни дави на педаль, ничего вокруг не изменится.

Бай ехал первым. Его «Гризли» накатывался на гладь перегона, скрипел протекторами и амортизаторами, поднимал жиденький шлейфик пыли. Шлейфик тут же сносило слабым боковым ветром, и едущим следом за «Гризли» Чену с Семой пыль совсем не досаждала. Впрочем, тогда бы Чен с Семой просто отстали от машины Бая, удерживали бы дистанцию побольше и все.

Третьим ехал Син; замыкала мини-колонну рыже-черная «Эфа» Тигра. Бай периодически видел машины спутников в зеркальце и еще на угловом секторе экрана терминала, настроенном на задний обзор. Спидометры показали, что за день они проехали больше тысячи километров.

Бай все думал о странной организации их миссии. Какой-то сомнительный ступенчатый хинт, пополняющийся время от времени. Такое впечатление, что их водят за нос. Впрочем, за такие бабки смело можно пожертвовать носом на некоторое время.

Равнина стелилась навстречу. Как это, должно быть, утомительно – работать шофером-дальнобойщиком в этом необъятном мире! «Интересно, какой-нибудь городишко попадется или нет? – подумал Бай вяло. – Пора бы уже, сколько едем!»

Опустошенный, он вылез из-за руля спустя несколько часов, когда солнце вознамерилось спрятаться – по обыкновению, не за горизонт, потому что горизонта тут не было. Но куда-то оно все же умудрялось прятаться, иначе не наступала бы ночь, а она наступала здесь регулярно, было время убедиться. Поужинали консервами, но из-за усталости даже любимые шпроты казались не такими вкусными, как обычно. Палатки решили не ставить – спинки сидений в джипах вполне откидывались, обращая салоны в просторные диваны. Правда, в двухместном «Гризли» все равно оставалось мало места, и Бай решил перебраться в соседи к Сину, тем более что в каждой командировке они делили гостиничные номера вот уже полтора десятка лет. Засыпая, Бай подумал, что надо бы добраться до терминала и погрузиться в Сеть, но сил никаких на это не оставалось.