Форма входа
Михаил Иванович Божаткин
(1920-2010)
Корабли на горизонте
(из цикла рассказов "Флаг над гафелем")
В знойной фиолетовой дымке показались искаженные рефракцией домики Очакова. И вдруг там, прямо в центре города, огромными развесистыми деревьями взметнулись черные фонтаны. И тут же тяжело вздохнула земля, а через несколько секунд донесся грохот взрывов.
— Опять «Кагул» начал! — сжал кулаки Сладков,
— Нет, это… это не «Кагул», — возразил Бакай. — От шестидюймовых не такие взрывы…
— Он прав, — поддержал Федора Римский-Корсаков. — Бьет «Воля». Стало быть, отремонтировали ее…
— Ну что ж, товарищи, обстрел обстрелом, а дело делом. По местам! — распорядился Сладков.
…Тайна, как распространяются слухи, так, наверное, никогда и не будет раскрытой. Во всяком случае, не успел Федор ступить на борт своей плавбатареи «Защитник трудящихся», как сигнальщик Василий Потылица спросил с плохо скрываемой насмешкой:
— Ну что, проворонил свою княжну?
Федор сначала не знал, что и сказать, а потом огрызнулся:
— Проворонил, проворонил!.. Вон княжна стоит, любуйся, если хочешь, — кивнул он на дредноут.
— Это тебе надо любоваться, ты на нем больше служил, а я что? Я на «Воле» без году неделю побыл, а то все на «лаптях» плавал, чуть лучших, чем теперь!..
— Лаптях, лаптях… Гордость нужно иметь за свой корабль!
— Товарищ Бакай, а вы в самом деле служили на этом линкоре? — спросил оказавшийся поблизости комиссар батареи.
— Довелось немного.
— Расскажите товарищам о нем!
— Что ж тут рассказывать? Вон он сам за себя говорит: одним залпом может больше шестисот пудов металла выбросить!
Дредноут как раз окутался огнем и дымом, затем над головой проскрежетали снаряды, и почти сразу же в городе выросла черная стена.
— Вот гад! Вдарить бы по нему тоже! — воскликнул Потылица.
— Не достанем…
— Так хоть попугать!
— Снаряды небось не из Англии получаем, беречь их надо, — заметил комиссар.
И к Федору.
— Так расскажите о корабле, товарищ Бакай.
Федор и слова вымолвить не успел — неожиданно чудовищный взрыв потряс все окрест. Темная шапка закрыла город, обломки бетона, камней, глыбы земли разлетелись на сотни сажен.
— В минный склад угодило!.. — вздохнул кто-то.
И сразу же, еще не успели рассеяться пыль и дым, поступило сообщение: группа кораблей движется к Очакову.
Выступление на писательской конференции в г. Николаеве
— Идут на прорыв, — сказал командир батареи Яков Петрович Чернышев и распорядился: — Боевая тревога.
А из штаба уже поступило приказание: выйти на позицию и при входе кораблей в зону обстрела открыть огонь.
Позиция плавбатарей у Кинбурнской косы. Хотя коса и считается владением белых, но фактически это ничейная территория. Белые пытались установить здесь корректировочный пост, но огнем плавучей батареи он был просто сметен в море. Не отважились высаживаться на эту узкую песчаную насыпь и красные.
Когда плавбатарей приблизились к косе, вражеские корабли уже подходили к острову Березань. Каждый понимал: они намерены прорваться мимо крепости в лиман, к Николаеву и Херсону, высадить там десант, поднять кулацкие восстания, дезорганизовать оборону и облегчить наступление войск Врангеля в Северной Таврии и белополяков на западе. Бельмом на глазу — да еще каким! — сидит красный Очаков у белых.
— Впереди эсминец «Жаркий», — докладывает сигнальщик Потылица; он из старых, еще дореволюционных моряков, служил сигнальщиком на брандвахте и силуэты черноморских кораблей знает отлично. — За ним еще такой же. «Живой» или «Жуткий» — определить не могу… Вспомогательный крейсер «Георгий»… Два тральщика… Морской буксир… Моторная шхуна… У нее на буксире два дубка…
— Целая армада! — заключил комиссар.
А краском Чернышев уже дает вводную:
— По белогвардейскому эсминцу «Жаркий»… Прицел… Дистанция… Огонь!
Рявкнуло орудие. Пенистый столб воды поднялся перед носом корабля.
— Прицел… Дистанция… — дает поправки командир. — Огонь!
Федор, находясь у прицела, строго выполняет указание. Снова выстрел.
Открыла огонь и плавучая батарея № 2, потом заговорили гаубицы с берега. В гуще судов закипели пенистые столбы. Вот из кормы «Жаркого» повалил черный дым, и он сразу же лег на обратный курс. Потом крейсер «Георгий» начал описывать циркуляцию. По-видимому, близким взрывом у него заклинило руль. И армада повернула назад, к Тендре. Прорыв не удался и на этот раз.
* * *
Возвращение военмора Бакая
Обыкновенная плоскодонная самоходная баржа, называемая по типу одноцилиндрового мотора просто «болиндером», вооруженная шестидюймовым орудием и возведенная в ранг канонерских лодок, имела низкие борта. Не очень-то далеко с нее увидишь, и сигнальщик Потылица сначала стал забираться на крышу рубки, а потом вообще оборудовал себе местечко на рее сигнальной мачты.
— Отсюда обзор что надо. Весь Тендровский залив как на ладони. Будь бинокль посильнее, я и на Тендре беляков разглядел бы, — говорил он.
Это, конечно, было преувеличением. Если бы даже у Потылицы вместо шестикратного бинокль был бы вдвое сильнее, вряд ли он смог бы что увидеть: все-таки от Кинбурнской косы до Тендры двенадцать миль, чуть ли не предел видимости.
Зато не только большие корабли, но и катера, обычно жавшиеся к бортам затопленного броненосца «Чесма», он видел преотлично и докладывал о передвижении их таким зычным голосом, словно в штормовую погоду командовал постановкой парусов на клипере и хотел перекричать рев волн и ветра.
О появлении дредноута он доложил, когда еще за Тендровской косой появились его хорошо знакомые мачты и трубы. А потом доклады поступали один за другим:
— Обогнул косу!
— Вошел в залив!
— Развернулся кормой к нам!
— Отдал якорь!
— Ну, теперь жди обстрела, — прокомментировали моряки сообщение своего сигнальщика.
И верно.
— Выстрел из одного орудия кормовой башни! — воскликнул Потылица.
И тут же:
— Смотрите, снаряд пошел рикошетом по воде! Зарылся в песок на косе!
— Да что они, с ума сошли, что ли? — сказал один военмор.
— Ну, это нам не хуже… — добавил другой.
И вдруг всех всполошил восторженный крик Потылицы:
— Братцы, на «Воле» красный флаг!
— Да неужели?
— Привиделось человеку!..
— Ей-богу, красный!
— А ну, дай бинокль!
Да у Потылицы и в обычное время бинокль не выпросишь, а тут такое. Моряки достали командирский, разглядывают по очереди. На таком расстоянии трудно определить цвет флага, но то, что не андреевский, это ясно.
Михаил Божаткин с детской писательницей Верой Марущак
«Что-то там серьезное происходит», — решил командир батареи Яков Петрович Чернышев и приказал:
— Усилить наблюдение, докладывать обо всем увиденном!
Да Потылица и так вглядывался до боли в глазах.
— На правом борту какая-то масса… Похоже, что люди, — несколько неуверенно говорит он.
Несколько минут длилось тягостное молчание.
— Ну, что там? — спросил Чернышев.
— Никаких изменений, на гафеле андреевский флаг, у правого борта какая-то темная масса… Люди это, больше некому… Митинг, что ли, они там устроили? — не то докладывал, не то рассуждал Потылица и уже совсем не по инструкции добавил: — Да вы не беспокойтесь, я сей же момент сообщу!..
И «сей момент» не заставил себя долго ждать.
— От дредноута отошел катер… У него на буксире три баркаса… Все с людьми… Курс сюда, к Кинбурнской косе… — говорил Потылица.
Обо всем сразу было доложено в штаб. В крепости объявили тревогу. Трудно сказать, с какой целью катер и три баркаса направлялись к косе, предположили самое худшее — высадка десанта. Канонерская лодка «Защитник трудящихся» получила задание встать в диспозицию у самой косы и почапала туда своим двухузловым ходом. А от Очакова вскоре отвалил буксир «Дельфин» с отрядом моряков и, дымя, как целая эскадра, тоже направился к косе…
…Прикладами сгоняли матросов по крутому трапу в баркасы. Каждый знал, куда и зачем их сейчас повезут, а что можно сделать? Руки связаны, охрана из самых преданных людей — юнкеров военного Алексеевского училища; у них даже эмблема корниловского полка — череп и скрещенные кости под трехцветным шевроном. И только один моряк с криком: «Чем от бандитской пули!..» — сумел прорваться сквозь вооруженный строй и броситься в море.
Савва сел в баркасе рядом с Федором. Он опустил голову, боясь взглянуть в лица товарищам, — все уже знали, как и почему произошел выстрел. А они понимали его и не осуждали — каждый, наверное, сделал бы так же. Разве он думал, что его выстрел приведет к такому?
А Савва винил во всем себя и только себя. И тут, в последние минуты жизни, когда все чувства и мысли напряжены до предела, он вдруг понял, как глупо все время вел себя, пытаясь отгородиться от товарищей, найти какой-то свой путь.
Казнил себя и Федор. И прежде всего за то, что раньше не нашел ключа к душе Саввы, отложил разговор с ним на последний момент. Ведь свой же человек, значит, должен был бы понять, если бы… Если бы Федор сумел убедить. А убедить — не только еще один человек был бы с ними, но и не получилось бы вот такого.
Одно утешало Бакая — среди арестованных нет кочегара Лысенко. И вообще никого, кто должен был действовать внизу. А список… Список там же, где и радиограмма, вместе со штабс-капитаном с его шестиэтажной фамилией.
А как хочется жить, как тянет этот искрящийся простор! Но и на носу, и на корме каждого баркаса алексеевцы с винтовками на взводе. Да не только они, есть и добровольцы — Жежора, Олейников, еще какие-то люди, которых Федор за свое короткое пребывание на корабле видел мельком. Знать, душа Ставраки в каждом холуе гнездится.
Михаил Божаткин и николаевский поэт Леонид Воронин
Ткнулись баркасы носом в песок. Каждый понимал, что вот это мгновение — последнее, что уже больше никогда не видеть ни солнца, ни белесого, словно выцветшего от зноя, неба, ни блеска моря, ни тающего в далекой мгле горизонта, никогда не слышать больше плеска волн, пронзительного крика чаек… И чтобы отвлечься от этих дум, от мысли о смерти, кто-то затянул песню об отряде коммунаров, который сражался под частым разрывом гремучих гранат. И песню подхватили сразу же все.
— В воду! — прозвучала команда.
Матросы побрели по воде, а пели про землю, и не только потому, что как бы ни был привязан моряк к морю, но всегда его тянет к какому-то уголочку земли, как к пристани, но и потому, что еще не сложили песню вот о такой казни:
…Мы сами копали могилу себе,
Готова глубокая яма, —
Пред нею стоим мы на самом краю —
Стреляйте вернее и прямо, —
торжественно и грустно лилась песня над морем и над песчаной косой.
И вдруг крик Федора:
— Жора Обжора!
Жежора даже вздрогнул от неожиданности.
— Вернешься — приготовь потолще веревку, чтобы не оборвалась, когда твою тушу будут вешать!
Не выдержал такого Жежора, нажал на спусковой крючок. За этим выстрелом последовали другие, и вместо стройного залпа раздался беспорядочный треск.
И падали сраженные матросы в ласковые и теплые волны родного Черного моря.
— Проверить надо, не остался ли кто в живых, они, черти, такие, — начал было Жежора, но его прервал истошный крик:
— Корабли красных подходят!
У страха глаза велики, а тут «Дельфин» столько дыму напустил — Очакова не видно. Попробуй догадайся, что идет суденышко с одной пушчонкой и с одним пулеметом! Да еще канлодка из-за Первомайского острова показалась. И тогда раздалась команда:
— По баркасам!
…Потылица и на ходу плавбатареи находился на мачте, и время от времени оттуда доносился его голос:
— Подходят к косе!
— Высаживаются!
— Часть людей зашла в воду.
И вдруг истошный крик:
— Расстреливают! Матросов расстреливают!..
— Верно! Не зря, значит, там красный флаг был поднят… — сквозь стиснутые зубы процедил краснокомбат Чернышев. — Ну ладно, пусть они в баркасы сядут!..
И скомандовал:
— Стоп, мотор! Отдать якорь!
Как и тогда, в мае, когда французская канонерская лодка «Ла Скарп», не снижая скорости, пыталась прорваться мимо Очакова, командир батареи сам встал к прицелу. Вот он подправил визир и махнул рукой. Дернулось орудие, вылетел сноп пламени, и фонтан воды, выброшенный взрывом снаряда, закрыл передний катер. Когда столб опал, катера на поверхности моря не было»
Книги Михаила Ивановича Божаткина
После пятого выстрела от баркасов остались только обломки да плавали в бурлящей воде несколько офицерских фуражек.
— Жалко снарядов, — пробормотал Чернышев, — но что же сделаешь…
И расстрел матросов, и взрывы снарядов среди баркасов видели и с «Дельфина», но, как ни шуровали в топках, как ни держали пар на пределе, к косе буксир приткнулся, когда все уже было кончено. И у берега, и чуть дальше среди волн плавали тела расстрелянных.
— За что же их все-таки? — спросил кто-то.
— Узнаем!.. — пообещал уполномоченный особого отдела Лопатнев. — Во всяком случае, не за то, что верно служили Врангелю…
Тут же на песке вырыли братскую могилу. Один к одному складывали трупы матросов.
— Товарищи, да он еще дышит! — воскликнул кто-то.
Сразу сбежались люди.
— Да это… Это же комендор с плавбатареи!
Торопливо, со свистом вбирая, воздух остатками легких, подошел Лопатнев. И он узнал Федора Бакая.
— Трудное, брат, у тебя возвращение получилось, трудное… — прошептал он и приказал: — На «Дельфин» и немедленно в госпиталь!
* * *
ЮГРОСТА (Российское телеграфное агентство Юга) сообщает:
«В последние дни у берегов Очакова курсировали белогвардейские военные суда, которые имели своей задачей проникнуть в Днепровско-Бугский лиман. Действия белогвардейских судов явились результатом категорического приказа Врангеля. Этот замысел не удался по следующим причинам. На одном крупном судне — дредноуте «Воля» — матросы подняли восстание. В результате было расстреляно 100 моряков, и суда ушли обратно в море. В настоящее время в Очакове совершенно спокойно. Неприятельских судов не видно.
Одесса, август 1920 года».
При подготовке использованы фотоматериалы В. Бабича из книги "Журналисты города Святого Николая. История и судьбы"
* * *
Мемориальная доска на доме в г. Николаеве, где жил М.И. Божаткин
Произведения М.И. Божаткина
Божаткин, М. И. В море : рассказы / М. И. Божаткин. – Одесса : Облиздат, 1957. - 57 с.
Божаткин, М. И. Морская романтика / М. И. Божаткин. - М. : Изд-во ДОСААФ, 1958. - 11 с.
Божаткин, М. И. Перелом : повесть / М. И. Божаткин. - К.: Рад.письменник, 1958. - 301 с.
Божаткин, М. И. Взрыв в бухте Тихой : повести и рассказы / М. И. Божаткин. - Херсон, 1960. - 275 с.
Божаткин, М. И. Широкие горизонты : очерк / М. И. Божаткин. - Херсон, 1961. - 44 с.
Божаткин, М. И. Крылья крепнут в полете : док. повесть / М. И. Божаткин. - Херсон, 1963.- 191 с.
Божаткин, М. И. Диана со шрамом / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1964 - 123 с.
Божаткин, М. И. Легенда старого Чеколтана : повести / М. И. Божаткин. - К. : Рад. письменник, 1965. - 31 с.
Божаткин, М. И. Взрыв в бухте Караташ : повесть, рассказы /М. И. Божаткин. - М. : Воениздат, 1967. - 248 с.
Божаткин, М. И. "Краб" уходит в море : ист. роман / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1967. - 447 с.
Божаткин, М. И. Батальон принимает бой : роман / М. И. Божаткин, В. Карпов. – Одесса : Маяк, 1968. - 360 с.
Божаткин, М. И. Прорыв : повесть / М. И. Божаткин // Встреча с подвигом. - М., 1970. – С. 13 - 222.
Божаткин, М. И. Поручение военмора Недоли : повесть / М. И. Божаткин. - Одесса : Маяк, 1971. - 288 с.
Божаткин, М. И. Там, где приспускается флаг / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1972. - 197 с.
Божаткин, М. И. "А .Микоян" : док. повесть / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1973. - 127 с.
Божаткин, М. И. Подчасок с поста "Старик" : повесть / М. И. Божаткин. - М. : Мол. гвардия, 1973. - 159 с.
Божаткин, М. И. Последний рейс "Доротеи" / М. И. Божаткин. - М. : Юрид. лит., 1975. - 88 с.
Божаткін, М. И. Її щаслива доля : нарис / М. И. Божаткин. – Одеса : Маяк, 1976. - 72 с.
Божаткин, М. И. Десант героїв : фотонарис / М. И. Божаткин. – Одеса : Маяк, 1977. – 52 с.
Божаткин, М. И. Флаг на гафеле : повесть / М. И. Божаткин // Приключения. - 1977. - С. 6 - 97.
Божаткин, М. И. Крепость у моря : роман / М. И. Божаткин. – К : Дніпро, 1980. - 509 с.
Божаткин, М. И. Треугольник Денеба : роман / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1980. – 231 с.
Божаткин, М. И. Дальние берега : роман / М. И. Божаткин. - К. : Рад. письменник, 1982. - 256 с.
Божаткин, М. И. Мирный атом : док. повесть / М. И. Божаткин. – К : Дніпро, 1983. - 126 с.
Божаткин, М. И. Кладоискатели : повести / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1983. - 230 с.
Божаткин, М. И. "Краб" уходит в море : ист. роман. - 2-е изд. / М. И. Божаткин. – К : Дніпро, 1985. - 558 с.
Божаткин, М. И. Огненная полоса : повести / М. И. Божаткин. – Одесса : Маяк, 1986. – 288 с.
Божаткин, М. И. Избранные произведения : повести / М. И. Божаткин – К. : Дніпро, 1990. - 637 с.
Божаткин, М. И. По старым фарватерам : роман / М. И. Божаткин. - К. : Укр. письменник, 1995. - 271 с.
Божаткин, М. И. Десант принимает бой : док. повесть / М. И. Божаткин. – Николаев : МП "Возможности Киммерии", 1998. - 379 с.