Форма входа
Сергей Тарасович Крыжановский
Сергей Тарасович Крыжановский - один из самых знаковых поэтов-николаевцев, родился в 1939 году в Николаеве. Окончив школу он поступил в судостроительный техникум, после окончания которого пошёл работать на Черноморский судостроительный завод. В то время при заводе успешно работало старейшее в СССР литобъединение "Стапель", и С. Крыжановский стал одним из наиболее активных его членов. В 1967 году это литобъединение стало Лауреатом Всеукраинского фестиваля, посвящённого 50-летию Октябрьской революции. Сергей Крыжановский во многом способствовал успеху "Стапеля" своими лирическими и гражданскими стихотворениями. После окончания Одесского университета имени Мечникова С. Крыжановский переезжает в Москву, где работает редактором в столичных издательствах. Им написано несколько сборников стихотворений, таких как: "Поле зрения", "Погода у моря" и "Излучина" и др.
Излучина
Сгорали дни дотла
В пожарище весеннем,
И кровь такой была,
Что не было спасенья.
Распахивал окно,
Счастливей всех на свете.
Мы жили заодно –
Рассвет, стихи и ветер.
Пускай зима уже,
Я не хочу и слушать…
Как много на душе
Мальчишеских веснушек!
* * *
Ю. Фомичеву
Мы горячимся, бегаем, кричим,
Всё что-то ищем.
Пойдем подышим воздухом речным,
Пойдем, дружище.
Прохладен влажный утренний песок
В бухте-барахте.
Нам только дачный пересечь лесок,
И мы на яхте.
Давай с тобой смотреть из-под руки
Как тает берег
И утопают птичьи островки
В траве и перьях.
О горизонт, рожденный голубым,
Вода-водица.
Один закон у неба и глубин:
Не суетиться.
Любая страсть земная отбурлит,
Но в этом мире
Все будет падать и взлетать бушприт,
Пронзая мили.
* * *
Разговор деда с внуком
– Почему у тебя ордена?
– Потому что была война.
– Почему у тебя седина?
– Все она, дорогой, она.
– А мой папа тогда воевал?
– Что ты! Был он в то время мал.
– Дед! Я тоже пойду воевать?!
– Тише, воин, – услышит мать…
* * *
Щеки, как будто
Натерты снежком,
Вспыхнут от шага скорого.
Выйти навстречу
Рассвету пешком –
Как это все же здорово!
Кажется, входишь,
Не чувствуя ног,
В мир, устроенный мудро.
Полною грудью делаешь вдох
И выдыхаешь утро.
Шаг. Еще один. Вот они. Вот
Золотистые нити…
И разнесется на весь небосвод
Радостный клич: «Жи-ви-те!»
* * *
Николаевские улицы
По душе пришлось житье артельное
Городку, продутому насквозь.
Мастерская, Медная, Котельная –
С этих улиц все и началось.
Возносил гудки свои над городом
Силу набирающий завод,
Не могла вместить в себя Торговая
Ярмарочных плясок и подвод.
Но дымы чужих эскадр зарыскали,
Южный воздух точно порох сух.
И пришлось назвать Артиллерийскою
Улицу, впадающую в Буг.
А потом вовсю пошли Военные,
Почитай, их больше десяти.
Нет в помине ничего смиренного,
Даже переулка не найти.
Всё они, родимые, изведали,
Кумачи и траур пронеся,
Вновь плывут основанные дедами
По весне акаций паруса.
И, харчей послевоенных баловень,
В корабельном выросший краю,
Словно на широкой чистой палубе,
На моей Большой Морской стою.
* * *
Сергей Крыжановский (справа) с друзьями – николаевскими поэтами Вячеславом Качуриным и Яковом Тублиным
Послание реке
То ли хвори уступаешь,
То ли натиску забот…
Как тебя, Ингул Степаныч,
Нынче мне недостает.
А бывало ведь, братишка,
Нам и горе не беда,
Малость самую проспишься,
Весла в руки и айда.
Берегов не признавая,
Звали в дальние края
Твоя светло-голубая,
Ярко-красная моя.
Никаких дорожных знаков,
Лишь волна и небосклон.
Где-то справа там Очаков…
Где-то слева там Херсон…
Благо, солнце спозаранку
Не вошло еще во вкус,
Захотел – ложись на банку,
Захотел – ложись на курс.
Неизменный мой напарник,
Вечный баловень степей,
Полагаться лишь на память
Остается мне теперь.
* * *
Весна
Еще храбрится холод поутру,
И выглядит туман молодцевато,
Но спор решен –
зеленые цыплята
Проклюнулись сквозь майскую кору.
И, возрождая кистью синеву,
Талантливая девочка-подросток
В своих неподражаемых набросках
К высокому все ближе мастерству.
Священнодействуй, милая, мани
Небесным светом.
За твоей спиною
Толпою любопытной и немою
Застыли дни продрогшие мои.
* * *
Лиман
Я поклясться, братва, готов
Всеми клятвенными словами:
Самый лучший на свете клев
На заветном моем лимане.
Тут не нужен даже крючок,
Прикрепи хоть булавку к леске –
Рыба редкостная бычок
Сразу явится в полном блеске.
Губы – во! и глазищи – во!
Впечатляющее обличье,
Разве только что нет рогов,
Ну, а так вся натура бычья.
Мелюзги лиманонной тиран,
На песчаной мели балуя,
Без понятия, на таран
Он берет наживку любую.
И закатим же мы уху,
Не простую – застрянет ложка.
Я молчу уж про требуху,
Праздник всем беспризорным кошкам.
Мне при мысли этой одной
Ноздри прямо так и щекочет.
Эх, денек ты мой закидной,
Ненаглядный мой поплавочек.
* * *
Поселок Станислав
Степану Андреевичу Крыжановскому
Вспоминаю радостней и чаще
Предрассветный розоватый дым…
В этой жизни – яростно кипящей –
Стал ты первым берегом моим.
Не гадал заранее, не чаял,
А судьба сюда вот занесла.
И под крики удивленных чаек
Я шепчу протяжно: «Ста-ни-слав…»
Может, ты как памятник поставлен?
Ведь тебе был тезкою мой дед.
Время обнаженными пластами
На обрывах проложила след.
Солнце из волны подняться медлит,
Словно бы запуталось в сетях.
Стан и слава…
Отзвук старой меди…
Колокол…
Величие и прах…
Вот и мне случилось поклониться
Стороне, где предки рождены,
Где вода из дедовской криницы
С привкусом холодной глубины.
Буду новой пристанью обласкан,
Или шторм накроет с головой, –
Никогда не станет он балластом,
Станислав, смоленый образ твой.
Осень машет рукавом линялым,
Как рыбачка, сузивши глаза,
Над седым обветренным лиманом
Молодые тают паруса.
* * *
С Эмилем Январёвым и Вячеславом Качуриным. г. Москва, 1971 г.
Погода у моря
1.Приметы
Есть примета, что рожденным в мае
Расставаться с пристанью не жаль.
Вот и я иду и напеваю
Про шаланду, Костю и кефаль.
И, конечно, тоже по примете,
Потому что вырос у реки,
На пути моем гуляет ветер,
Прохватили голос сквозняки.
Пусть не сам я выбрал эту долю,
Ну-ка, жару парусу поддай,
По нутру мне маяться с тобою,
Сумасбродный, мой холодный май.
Голубые звонкие просветы
По-над нами ширятся, лучась.
Мы, родной, недаром канем в Лету –
Воцарится лето после нас.
* * *
2.Фамилия
Я всегда расписываюсь прямо,
И на документах бытия
Слева простирается направо
Долгая фамилия моя.
Строгая естественная строчка,
Из отцовских принятая рук,
Никаких умильных завиточков,
Никаких заумных закорюк.
На листе и в памяти без пауз
Снова все двенадцать букв сошлись,
И у них я выведать пытаюсь.
Изначальный наш фамильный смысл.
До меня из времени седого
Донеслись, как видно, неспроста
Этот свет от ягоды садовой,
Эта тень от тяжкого креста.
И, судьбу втолковывая сыну,
Так скажу и вряд ли ошибусь –
Половина в ней на половину
Радости и горечи на вкус.
* * *
3.Голос
В начале всех моих начал,
В поре фартовой
На всю судьбу, на весь причал –
«Отдать швартовы!!!»
Неотвратим девятый вал,
Коварны мели,
И где бы я ни пребывал –
«Держись прямее!».
В ночи всплывет сомнений спрут,
Горят глазищи,
А надо мною тут как тут –
«Блажен, кто ищет…».
Вот-вот, казалось, упаду,
Не встану, баста, –
«Во имя терпящих беду.
Во имя братства».
* * *
– Устаёшь?
– Устаю,
Я, представьте, не бог.
– Устоишь?
– Устою,
Хоть земля из-под ног.
– Возвестишь?
– Возвещу
О скончании тьмы.
– Возвратишь?
– Возвращу.
Солнце брал я взаймы.
* * *
Живая вода
Я в море нырял, куролесил в реке.
Купался в степном канале.
Мы жили с водою накоротке
И всё друг о друге знали.
Она волновалась, стояла, текла
И летом была что надо —
Вверху пузырьки озорного тепла,
Внизу иголки прохлады.
Братался стихии соленый прибой
С худым мальчишеским телом.
Какою была она вся гулевой!
Каким я был загорелым!
Не могут ослабить наш давний союз
Ни годы, ни суховеи.
Весь свет, на который с рожденья молюсь,
Доныне горит над нею.
И если безвременно мрак вековой
Сомкнётся над головою,
Плесните в лицо мне ингульской водой—
Я снова глаза открою.
* * *
Когда-то в застольях весёлых
В густом молодецком чаду,
Владыки небесного олух,
Какую ж я нёс ерунду.
Босяцкие присказки зная,
Имел я язык без костей,
Компания наша честная
Стонала от хохмы моей.
В преддверии смысла иного
Я стал молчалив и угрюм.
Свою южнобугскую мову
Уже не веду наобум.
Лишь изредка эхом застолий
Запрыгнет на письменный стол
И рожицу живо состроит
Знакомый глупышка глагол.
Сентябрьская ночь
Вересень мой ярый
Чабрецом пропах,
И плывут стожары
За старинный шлях.
Близкие до боли,
На славянский лад
Тополя-тополи
Что-то говорят.
Марево излуки
Нижет огоньки,
Словно разом люльки
Смалят чумаки.
Думы мои, думы!
Не остановить...
В сторону Ингула
Прошуршала выпь.
Книги С.Т. Крыжановского
- За здравие - за упокой : Кн. стихов / Сергей Крыжановский, 143 с. 20 см, М. Интер-Весы 1997 г.
- Излучина : Лирика / Сергей Крыжановский, 103 с. портр. 16 см., М. Советский писатель 1981 г.
- Погода у моря : Стихотворения / Сергей Крыжановский ; [Худож. Д. Мухин], 79 с. ил. 17 см, М. Современник 1986 г.
- Художественные открытия и литературный процесс : Обзоры, статьи, размышления. Киев: Радянський письменник, 1979 г. 240 с.; 17 см, ,